Ярость богов 4 страница

Фёдор Липкин пришёл в себя и с ужасом убедился, что проспал мертвецким сном несколько часов. Комары всё это время не дремали и успели откачать из него не меньше литра крови. Во всяком случае, так ему показалось, если судить по головокружению, звону в ушах и слабости во всём теле. Всё же он нашёл в себе силы встать и выйти из палатки. Как раз в этот момент к ней приближались участники их археологической экспедиции, грязные и усталые. По лицам Антона и его друзей нельзя было сказать, что они довольны достигнутыми результатами.

-Извините, ребята, я заснул! – честно признался Фёдор. – Как наши дела?

-Дела, как сажа бела! – без особого энтузиазма ответил Антон. – Стас чуть не утонул в болоте, камера сдохла, предметы из тяжёлого металла погрузились в трясину ещё глубже. Весь улов на сегодня – старый череп. Возможно, это был христианин-старообрядец, они тоже прятались в болотах от официальных властей.

-Нет, Антон, этой находке не меньше тысячи лет, - возразил Фёдор. – Готов поспорить!

-Я уже один раз с тобой поспорил, теперь пусть эксперты разбираются, но экспедицию надо сворачивать до лучших времён, прямо сейчас буду вызывать вертолёт. Ещё одна ночь посреди болота – это уже слишком.

-Жаль! – с облегчением выдохнул Фёдор. Теперь он был уверен, что Яхонт благополучно покинул Навий Мох вместе со своими друзьями и магическими предметами, а разбойники так и не выбрались из болотной трясины. Золотая россыпь его в данный момент совершенно не интересовала.

Едва они успели собрать палатку и прочее имущество экспедиции, как над лесом появился вертолёт, а ещё через пару минут грохочущий стальной монстр уже висел над их головами, обдувая своих будущих пассажиров ураганным ветром. Подъём по десятиметровой верёвочной лестнице не доставил Фёдору никакого удовольствия. Постепенно все члены экспедиции оказались в грузовом отсеке и совместными усилиями затащили наверх тюки с личными вещами, трофеями и оборудованием. Наконец, погрузка закончилась, можно было расслабиться и отдохнуть до посадки, а возле аэродрома их уже поджидал знакомый трейлер.

Когда все устроились на мягких сиденьях, Фёдор наконец-то спросил:

-И что теперь? Экспедиция закончена?

-Трудно сейчас сказать, - ответил Антон, - прежде чем устраивать новый поход, надо просмотреть видеозаписи, фотографии, подготовить нужное оборудование. Кроме того, вся эта история с полётами во сне и наяву может получить огласку, и мы вынуждены будем отдать свои находки государству фактически за «спасибо». Ты как думаешь, Федя?

-Я за то, чтобы не тревожить святилище второй раз. Если языческие боги придут в ярость, нам не поздоровится. Это не шутка! Лично я претендую только на статуэтку Светобога, она нужна мне для медитации.

-Согласно нашему джентльменскому договору ты можешь получить не только статуэтку, но и пятую часть всего остального! Если ты отказываешься от своей доли сейчас, у тебя есть несколько дней, чтобы передумать.

-Да, пусть будет так! Разумеется, я буду хранить в тайне всю эту историю с нашей экспедицией. Надеюсь в скором времени указать вам ещё одно перспективное место для раскопок.

Через несколько часов Фёдор уже был в собственной квартире, и всё, что произошло с ним за двое последних суток, казалось фантастическим сном. Тем не менее, статуэтка Светобога была весомой, грубой, зримой и вызывала противоречивые чувства. С одной стороны, сновидения Фёдора были полностью подтверждены раскопками. С другой стороны, лучше бы Яхонт оставил державу в Болотном городе, и не было бы мучительных размышлений о том, где она теперь. Оставалось лишь надеяться, что кто-то ОТТУДА вновь направит его на истинный путь.

Ночь, проведённая в собственной постели, без комаров, сырости и болотных испарений была настоящим блаженством. Никакие потусторонние сущности не беспокоили Фёдора, да и сам он не стремился покинуть своё бренное тело ради сомнительного удовольствия ещё раз побывать на грани между жизнью и смертью.

Придя утром в свой институт, Фёдор заметил на себе сочувствующие взгляды коллег, которые тут же прятали глаза и старались раствориться в толпе. Следовало ожидать неприятных известий, и он их дождался: Фёдора вызвали непосредственно к директору института А.А. Панкову, что случалось крайне редко.

-Фёдор Михайлович, вы нашли для нашего учреждения несколько выгодных заказов, сами же участвовали в их исполнении. Это замечательно, мы помним о ваших заслугах, но институт всё равно находится на грани банкротства, а тут у нас буквально вчера появился арендатор – малое предприятие «Челнок». Увы, мы вынуждены сдать им в аренду несколько помещений, в том числе и вашу лабораторию. Барокамера им не нужна, только место будет занимать, поэтому её придётся демонтировать, а вам мы предоставим другое помещение – поменьше, без силовой электропроводки.

Несколько секунд Фёдор не знал, что и ответить, но потом в его голове родился гениальный план:

-Сан Саныч, сколько денег вам посулили за аренду помещения моей лаборатории?

-Пятьдесят тысяч в месяц плюс небольшой процент от прибыли. Это неплохо и для вас тоже, Фёдор Михайлович! Можете приходить на работу через день-два, время от времени присматривать там за техникой безопасности, за расходом воды и электричества.

-А если я сам арендую у института помещение своей лаборатории?

-Вы лично?! С вашей-то зарплатой? Неожиданное предложение! Учитывая, что часть аванса от арендатора мы уже потратили, то есть вложили в переоборудование, туда-сюда… (Начальник зачем-то хлопнул себя по карману пиджака). Семьдесят тысяч в месяц. Минимум – на полгода.

-Хорошо, я сегодня же сообщу вам свой ответ! – заверил директора Фёдор. Надо было срочно звонить Антону и хоть на коленях вымаливать у него деньги. Разговор состоялся вечером того же дня:

-Антон? Привет, это Фёдор. Тут дело такое деликатное… У меня отнимают лабораторию, а без неё я не смогу продолжить интересующие нас исследования.

-Понятно. Сколько?

-Четыреста двадцать тысяч.

-Ого! Дай подумать. Эта сумма не превышает твоей доли, от которой ты так благородно отказался, но мы решили пока ничего не продавать, поэтому с наличкой у нас напряжёно… Ладно, дело того стоит, получишь денежки завтра. Да, хочу тебя порадовать: Николай внимательно рассмотрел фотографии камня и обнаружил на них много интересного: рисунки, магические знаки, тексты на древнерусском и санскрите и даже географическую карту. На детальное изучение всего этого потребуются месяцы.

-Карта? Что за местность, есть предположения? – почти закричал Фёдор. – Там должен быть знак «место силы» или что-то подобное.

-Фёдор, ты меня пугаешь! Именно это и сказал мне Колян: «Место силы». Карту привязать к местности пока не удалось, надо ещё раз осмотреть этот камень, а ещё лучше – вывезти его из Болотного города. Колян сказал, что после бутылки виски увидел в этих царапинах на камне карту Северо-Запада и конкретно – реку Неву!

Фёдору не просто было закончить разговор с Антоном, не выдавая своего волнения. Вот опять его фантастические сны совпали с реальностью: волхв Ярослав тоже говорил о реке Нево и Заячьем острове. Нетрудно предположить, какой остров он имел в виду! Видимо, Фёдору снова придётся залезать в барокамеру, чтобы окончательно добить свой мозг ударной дозой кислорода, смешанного с гелием.

Оформив договор аренды, Фёдор вошёл в родной НИИ уже не как жалкий МНС, а как полноправный арендатор собственной лаборатории! Слухами земля полнится: почти все встречные здоровались с ним первыми, чего раньше не наблюдалось. Фёдор прошёл в лабораторию, запер дверь изнутри и достал из портфеля драгоценную статуэтку Светобога – на счастье! Никого и ничего уже не боясь, он настроил автоматику на давление в 10 атмосфер и приготовился замуровать себя в современном металлическом саркофаге на целых пять часов. Словосочетание «Заячий остров» ассоциировалось в его сознании с Петром Первым, с основанием Санкт-Петербурга, с Петропавловской крепостью и многим другим, что не имело никакого отношения к славянскому язычеству. Хоть бы одним глазком увидеть, что происходило на этом маленьком то финском, то шведском острове несколько веков назад! Фёдор привычным движением закрыл изнутри дверь барокамеры и нажал кнопку «пуск».

Когда внутренность стального яйца постепенно заполнилась кислородом, смешанным с гелием, Фёдор прикрыл глаза, задремал под жужжание приборов и увидел странный фильм, персонажи которого были ему хорошо известны, как будто он только что прочитал о них в титрах…

Десятки плотников-строителей спешно наводили деревянный мост через протоку. В ожидании переправы уже стояли воза с песком и камнем, солдаты волоком подтаскивали брёвна, дюжие деревенские мужики продольными пилами тут же распиливали брёвна на доски. По ту сторону недостроенного моста находился небольшой заболоченный остров, именуемый Заячьим. Пётр в сопровождении Александра Меншикова, Артамона Головина, небольшой свиты и десятка солдат-гвардейцев вознамерился лично осмотреть остров на предмет воздвижения на нем крепости, подобной фортеции Нотебург в устье Невы, недавно отбитой у шведов. Меншиков в последний раз безуспешно пытался отговорить царя от разорительной для казны затеи.

-Помилуй, Пётр Лексеич! Зачем ещё одну крепость на Неве ставить?! Шведская фортеция Ниеншанц взята осадой и разрушена до основания, Нотебург теперь наш, Котлин наш, береговые форты укреплены, самогубец только решится вести в Неву военную флотилию!

-Замолкни, Лексашка, не то тростью при всех огрею! Не твоего это ума дело - военный политес. Крепость на сем острове нужна мне не для войны, а для острастки. Увидят шведы, что мы здесь навсегда, и скоро отпадёт у них охота войной идти. Пусть торговать с нами учатся, раз войну проср...

Пётр решительно вступил своими ботфортами на непрочное сооружение из деревянных свай, брёвен и досок. Чтобы не случилось беды, некоторые не закреплённые ещё доски плотники подпёрли собственными спинами и плечами. Оказавшись на твёрдой земле, царь огляделся со вниманием. Часть острова была заболочена, местами поросла густым ивняком и чахлыми сосенками. Другая часть острова, та, что по правую руку, была суха и ухожена, в середине её стоял бревенчатый домик с островерхой крышей, обнесенный частоколом из сосновых жердей. Прибрежные кусты и деревья росли столь густо и высоко, что строение почти не было заметно с воды. Пётр и сам с командой гребцов не раз проплывал мимо Заячьего на быстроходном карбасе, но не видел ничего, кроме унылой серо-зелёной кромки леса.

-Что там? Уж не фортеция ли шведская притаилась? - спросил Пётр у русского переводчика, бывшего родом из этих мест.

-Нет, государь! Это капище языческое. Местные чухонцы там камню молятся, жертвы своим богам поганым приносят. В дому ныне живёт только ихний главный волхв, то есть священник. Говорят, колдун великий, судьбу предсказывает, прогневать его смерти подобно.

-А ну-ка приведите его ко мне! - приказал Пётр громовым голосом и ловко, со свистом, сшиб тростью верхушку огромного лопуха. Меншиков сделал пару выразительных жестов рукой, после чего двое стрельцов отдали свои мушкеты товарищам и бросились исполнять приказание.

Вскоре стрельцы подвели к Петру малорослого старика с лохматой седой бородой и совершенно бесцветными глазами. Одет он был в длинный балахон из некрашеного холста, проявлять почтение к русскому царю явно не собирался.

-Вот, у него нашли! – сказал один из стрельцов, показывая небольшой чёрный предмет круглой формы с обручем-короной. Фёдор, конечно, узнал его – это была держава! Меншиков проворно подскочил к стрельцу, выхватил у него магический шар и засунул в сумку своего ординарца.

-Что это? – спросил Пётр, обращаясь к волхву. Тот сжал кулаки от ярости и выругался по чухонски. Стрельцы уже хотели бросить непокорного старика на землю, но Пётр остановил их взмахом трости. По-видимому, его начала забавлять эта неожиданная встреча с колдуном, похожим на лешего из детских сказок. Он обожал шутов, особенно карликов, коих у него в разное время было несколько. Петр сказал с усмешкой, глядя на старого чудака:

-Верно говорят про таких: живут в лесу, молятся колесу! Прорицатель, говоришь? Пусть тогда скажет что-нибудь про меня и про судьбу государства российского. Переведи ему, толмач!

Переводчик ещё не кончил говорить, как старик что-то залопотал по-чухонски, при этом неподвижный взгляд его был устремлён в свинцово-серое небо.

-Что он там болтает? - нетерпеливо спросил Пётр.

-Прости, государь, - замялся переводчик. - Боюсь прогневать...

-Говори уже, а то вместе со стариком плетей отведаешь! - повысил голос Пётр.

-Он сказал, что тебя ждут великие свершения.

-Это всё?!

-А ещё он сказал: быть сему городу пусту, если не спасёт его магия волхвов.

-Говори-говори, толмач! Меня это забавлять начинает!

Лицо переводчика сразу помрачнело, но он не решился утаить правду от государя:

-И ещё он сказал: на тебе лежит проклятие некоей женщины, оттого не будет у тебя сына-наследника.

-Вот те на! - рассмеялся Пётр. - Вот это пророк! А разве не ведомо ему про сына моего, царевича Алексея? Жив он и здоров, слава Богу, и трон унаследует в свой час.

Старик, казалось, понял слова иноземного царя, проговорил что-то медленно и негромко, но у всех присутствующих мурашки побежали по спинам.

-Что он сказал? - спросил Пётр, нервно чиркая тростью по грязному, перемешанному с землёй песку.

Переводчик на всякий случай отступил на пару шагов, ещё ниже опустил голову и сказал еле слышно:

-Старик говорит, что ты первенца своего убьёшь, иные же законнорожденные сыновья умрут во младенчестве, а ты и многие потомки твои на сем острове в землю лягут.

При этих словах лицо Петра побагровело, глаза выкатились из орбит, он едва сдержался, чтобы не ударить старика тростью наотмашь, затем громогласно приказал стрельцам:

-Капище сжечь дотла, а старика за его язык поганый в землю живьём закопать!

Заметив искажённые страхом и удивлением лица своих сподвижников, Пётр отвёл взгляд в сторону и сказал уже немного тише:

-Выпороть прилюдно, и чтоб духу его здесь больше не было!

Меншиков поморщился и сказал Петру почти шёпотом, чтобы слышал только он:

-Остынь, мин херц! Сей старец хоть и язычник, но в большом почёте у местных жителей. Посрамишь его прилюдно - настроишь против нас чухонцев, кои во многом нам помогают. Отпусти ты его, не гневи Бога!

Пётр оглянулся на пеструю толпу по другую сторону моста. Среди собравшихся зевак действительно было много местных жителей, одетых не по-русски, чище и наряднее. Поразмыслив о чём-то, царь жестом остановил стрельцов, которые уже готовы были волочить старца к месту расправы, вполголоса обратился к Меншикову:

-Ладно, Александр Данилович, будь по-твоему, но за подряды головой ответишь! Сей же час укажи подрядчиков для строительства фортеции, первый камень сам закладывать буду.

-А как же с капищем быть?

-Скажи чухонцам, пусть немедля на другое место переносят, чтоб глаза мои его не видели. А чтоб язычников навсегда от этого места отвадить, надобно поставить здесь храм православный. Имени святых апостолов Петра и Павла. А ты бы как храм назвал, Лексашка?

-Может, храм Крестовоздвиженья Господня? – подал голос Меншиков. - Место видное, почти Голгофа, мин херц!

-Я тебе покажу Голгофу! Как я сказал, так и будет! А фортецию назовём Санкт-Питер-Бурх! И ещё: вещицу эту, что у колдуна нашли, сбереги. Зело чудна, для моего музеума сгодится.

При этих словах Меншиков тяжело вздохнул. Видимо, он сам хотел прибрать к рукам магический шар волхва, но не для музея, а ради собственной корысти. Царь, расталкивая свою неповоротливую свиту, бросился вон со злополучного острова. Казалось, дух смерти витал над этим клочком суши посреди невских вод, и будет витать ещё многие столетия...

Видение Фёдора прервалось так же неожиданно, как и началось – его вывел из забытья обычный телефонный звонок. Период декомпрессии длился иногда несколько часов, и Фёдору в это время не оставалось ничего другого, как смотреть телевизор и болтать по телефону. На этот раз ему позвонил сам директор института:

-Здравствуйте, Фёдор Михайлович! Загляните, пожалуйста, ко мне в кабинет!

-Не могу, Сан Саныч. Если я сейчас выйду из барокамеры, то лопну, как мыльный пузырь. Мы можем поговорить по телефону?

-Да, конечно, хотя вопрос очень деликатный. Дело в том, что у нас предстоит очередное сокращение кадров. Несколько человек мне придётся уволить, а вы знаете, как сейчас трудно устроиться на приличную работу! Так вот: среди попавших под сокращение наших сотрудников есть одна женщина, экономист. Я предлагаю вам взять её к себе в качестве лаборанта.

-Да вы что, Сан Саныч! Зачем мне экономист? Пользы от неё никакой, только мешать будет!

-Не буду скрывать от вас, Фёдор Михайлович: Оксана – моя дальняя родственница, и я крайне озабочен её судьбой. К тому же, вы не сможете далее работать в лаборатории совершенно один. Я всё равно пришлю к вам лаборанта, только он не будет молодой красивой женщиной, как Оксана. Кстати, она не замужем, детей нет.

Фёдор прекрасно знал, что просьба начальника – закон для подчинённых, к тому же кто-то должен присматривать за ним снаружи, пока он находится в барокамере на грани жизни и смерти.

-Хорошо, я согласен, Сан Саныч, только объясните своей протеже, что в лаборатории начальник я, а не вы, и чтобы никаких коллективных чаепитий и беготни по магазинам в рабочее время!

-Согласен. Завтра утром Оксана приступит к своим новым обязанностям.

Распрощавшись с директором института, как равный с равным, фёдор подумал, что жизнь стала налаживаться. Главное теперь – не раздуться от важности собственной персоны, а сделать правильные выводы. Из-за этого разговора с начальством что-то важное ускользнула от его внимания, но что? «Вещица зело чудна, для моего музеума сгодится» - сказал царь Пётр Меншикову. Если все видения Фёдора – не бред сивой кобылы, то Яхонт вполне мог достичь Заячьего острова, обосноваться там и оставить магические предметы своим наследникам по мужской линии. Держава мелькнула перед Фёдором на несколько секунд и снова скрылась в глубине веков! Александр Меншиков вряд ли решился бы ослушаться царя и забрать находку себе. Тогда есть надежда обнаружить её в крупнейших хранилищах исторических ценностей Петербурга: в Эрмитаже или в Кунсткамере. Это нетрудно будет выяснить, надо только сделать эскиз державы и обратиться к опытному искусствоведу, который за небольшую плату обследует все музейные полки. Как же в точности она выглядела? Фёдор схватил пачку бумажных листов, карандаш и принялся делать наброски. Устав от бесполезных попыток, Фёдор незаметно для себя задремал, выронил карандаш и погрузился в глубокий сон…

Было очевидно, что времени закладки крепости на Заячьем острове прошло много лет. По обоим берегам Невы уже теснились причалы, дома и дворцы, на месте земляных крепостей и рыбацких посёлков выросла новая столица Российской империи, но не было душевного покоя у её отца-основателя. Пётр нервно расхаживал по курительному кабинету, в очередной раз глубоко затянулся из трубки, закашлялся, прикрывая рот рукавом любимого, заношенного до дыр камзола. Собеседником Петра был, как обычно, его верный друг и соратник, вытащенный им в буквальном смысле «из грязи да в князи» светлейший князь Александр Данилович Меншиков.

-Здоровье стало ни к чёрту, Алексашка! И зачем я это зелье проклятое из Голландии притащил?

-Зато какое в голове просветление, мин херц! - ответствовал светлейший князь Александр Меншиков, поспешно уткнул нос в платок после щепотки нюхательного табака.

-Да уж. Иной раз вот так-то просветлеет, и думаю: почему не даёт мне Бог наследника, на которого державу оставить не боязно? Бабы не в счёт, им самое место в монастыре, а Алёшка, подлец, в земле гниёт за свое предательство. Прав ведь оказался чухонский колдун! Напророчил, старый чёрт, что убью я собственного сына. После такого и в Бога и в чёрта поверишь...

-Не убил ты его, а казнил по закону, ради пресечения смуты в государстве российском! Давай-ка лучше выпьем, мин херц! За помин души Алексея Петровича и за здоровье младенца Петра Петровича! Вот тебе и наследник, расстаралась всё-таки супруга твоя!

Царь Пётр опрокинул в рот поданный ему кубок с вином, но всё равно остался мрачнее тучи.

-А что толку?! Я уже семерых детей от Катьки похоронил, да и этот здоровьем слаб, не жилец он, бабка-повитуха сразу сказала, а она свое дело знает. На кого державу оставить? На Петьку малолетнего от Алёшки?!

-Полно печалиться, мин херц! Чего зря голову ломать? Свято место пусто не бывает, всё как-нибудь само собой обустроится.

-Само?! - Пётр в сердцах отшвырнул ногой золочёный стул. - Сами только кошки родятся, а сохранение государства неустанных забот требует! Эх, чует моё сердце, пойдут прахом все мои труды, а царедворцы нынешние разворуют, испоганят столицу, что на костях мужицких построена! Я тех мужичков от семей, от земли родной оторвал, я же их в землю чужую уложил, чтоб новую столицу из болот поднять! Думал, простятся мне грехи великие ради великой цели, а ныне вижу вокруг себя разор, казнокрадство и предательство.

-Полно, Пётр Лексеич - а я? Разве допущу я разорение государства российского?!

-Вот ты первый и начнёшь после моей смерти воровать, не таясь! И сейчас воруешь, но с оглядкой, разве не так?

Пётр довольно рассмеялся, глядя на обиженное лицо своего нечистого на руку сподвижника.

-Ладно-ладно, шучу я, но ты разумей: без меня не будет тебе привольной жизни, Долгорукие да Голицыны сожрут с говном и не подавятся! Вот какая мысль у меня в голове засела, Лексашка...

-Я весь внимание, нин херц!

-Трёхлетний малыш Пашенька – первенец мой от Екатерины - отправился на небеса, а помог ему в этом верный лекарь, который определил у престолонаследника врождённое слабоумие. Зачем нужен мне такой наследник, над которым вся Европа будет злословить и насмехаться, что род Романовых вымирает от беспробудного пьянства и дурных болезней?! Одного лишь больного и слабоумного братца Ивана хватило мне по самое некуда. Плодить дураков - наследников престола - это ли не величайшее зло для российской государственности?! А ведь братец Иван столько лет «старшим царём» почитался! Хорошо хоть, в государственные дела не встревал и помер вовремя, задолго до начала великих дел, а то пришлось бы в монастырь сослать, как Евдокию… Ладно, что сделано, то сделано. Помнишь того колдуна-чухонца на Заячьем острове? Я его тогда чуть живым в землю не закопал, да вовремя одумался - ты отговорил. Для начала вели его найти и ко мне без лишнего шума доставить, если не помер ещё. Хочу выпытать у него, как здорового да разумного наследника родить.

-Прости, государь, но... как можно верить колдунам? Это же против Бога!

-Похоже, чухонский колдун знается с самим дьяволом, вот я и хочу его, рогатого, кое о чём расспросить! - ответил царь с недоброй усмешкой. - Да, вот ещё что: об этом деле – никому ни слова!

-Мин херц уже не доверяет своему лучшему другу? – притворно удивился светлейший князь.

-Доверяй да проверяй! Боюсь, когда-нибудь ты, Алексашка, трон из-под меня умыкнешь, а я и не замечу!

Пётр громко рассмеялся и тут же закашлялся, побагровев от натуги. У Меншикова мурашки побежали по спине от этого смеха, он поспешил удалиться, дабы скорейшим образом выполнить необычное поручение. Спускаясь по ступенькам дворцовой лестницы, он недоумённо пожимал плечами, что-то бормоча себе под нос.

Фёдору впервые удалось сознательно перескочить временной отрезок длиной в несколько дней, но он почти мгновенно стал свидетелем новой сцены: два гвардейца в сопровождении, как позже выяснилось, переводчика ввели в кабинет Петра маленького седобородого старца. Казалось, что за прошедшие годы он нисколько не постарел.

-Что, не научился ли он по-русски за это время? - спросил Пётр переводчика.

-Говорит плохо, но всё понимает, государь!

Пётр поднялся с кресла, подошёл почти вплотную к колдуну, взглянул на него верху вниз, приказал громогласно:

-Выйти всем вон! Толмач зайдёт, когда позову.

Оставшись наедине с колдуном, Пётр стал говорить негромко, но отчётливо, чтобы старик понял.

-Ты мне беду накликал, колдун, да не о том теперь речь. Чего хочешь проси, только скажи: подарит ли мне супруга наследника, которому смогу я доверить судьбу государства российского? Дом, деньги, девицы для услады - всё тебе будет!

Помедлив, старец отрицательно покачал головой, указательным пальцем нарисовал в воздухе круг диаметром сантиметров десять. Пётр не сразу, но догадался, о чём речь.

-Шар свой назад хочешь? Да я уж и не помню, где он. Разве, в музеуме?

Пётр подошёл к тайной дверце за гобеленом, отпер её единственным ключом, зашёл внутрь с горящей свечой. Это была немалого размера комната без окон, уставленная широкими дощатыми стеллажами. На полках стояли и лежали самые дорогие и диковинные вещи, которые царь хранил, видимо, для собственного удовольствия и не спешил передавать в Кунсткамеру.

-Ну, попробуй найти свою безделушку, колдун! - предложил Пётр, пропуская гостя в тайное хранилище.

Старец, даже не осмотревшись, направился в дальний тёмный угол, отодвинул в стороны несколько мешавших ему предметов и извлёк из груды поделок из кости и серебра тот самый магический шар, который был отнят у него царскими слугами много лет назад. Затем старец поспешно вышел на свет, поцеловал вновь обретённую реликвию и сжал её трясущимися от волнения руками. Глаза его неожиданно стали закатываться, он рухнул на дубовый паркет, тяжело дыша, застыл в неподвижности.

-Проклятье! Не вздумай помереть здесь, чёртов колдун! Толмача сюда, быстро!

В кабинет вбежал испуганный переводчик, за дверью, навострив уши, толпилась придворная челядь. Не в силах более сдерживать гнев и разочарование, царь с такой силой принялся трясти старика за плечо, что у того хрустнули кости.

-Говори, бесовское отродье: будет ли у меня сын-наследник?!

Колдун что-то прохрипел по-чухонски, дёрнулся несколько раз всем телом и затих.

-Помер, что ли? Толмач, что он там сказал?

-Трудно было разобрать... На языке саамов это значит: его нет для тебя, осквернитель святынь, - робко ответил переводчик, заранее прикрываясь рукой от ожидаемого удара.

-Вот проклятый колдун! На том свете от меня спрятался! – взорвался гневом Пётр. Глаза его страшно выпучились, налились кровью, он поспешно схватился за спинку кресла, чтобы не упасть, но справился с очередным приступом болезни самостоятельно и приказал:

-Этого отдать чухонцам, чтоб похоронили с почестями. Предмет сей пусть при нём будет. Все вон отсюда!

Мёртвого старца тайно вынесли из кабинета Петра на задний двор. Там своего кумира приняли четыре монаха-язычника, они уложили старца на растянутую лосиную шкуру и понесли к воде, где их ожидала большая лодка на манер шведского дракара. Старца бережно перенесли на судно, гребцы налегли на вёсла, и лодка устремилась куда-то вдаль, вниз по течению Невы. Когда городские постройки скрылись из вида, один из монахов достал из кармана крошечный глиняный кувшинчик, откупорил засмолённую пробку и влил несколько капель бурой жидкости в рот бездыханного старца. Тот вдруг сделал судорожный глоток, закашлялся, оттолкнул от себя монаха с кувшинчиком эликсира, задышал, широко, как рыба, открывая рот, затем дыхание его стало успокаиваться, он сел на дне лодки, довольно усмехнулся, окружавшие его монахи-язычники ответили своему предводителю дружным смехом, стали перешучиваться по поводу устроенного им представления.

Фёдор понял, что старый волхв умел на некоторое время останавливать дыхание и биение сердца. Это было опасно для здоровья и самой жизни, но зато ему удалось навсегда покинуть царский дворец, вернув себе драгоценный артефакт - державу. Оживший старец взял пальцами обеих рук вновь обретённую святыню и ещё раз поцеловал её. То же сделали и все монахи, бывшие с ним в лодке. «Его нет для тебя, осквернитель святынь!» - вновь зазвучали в мозгу Фёдора слова волхва. Странная фраза. Как будто бы у царя есть сын, но он об этом никогда не узнает. Это было уже слишком, Фёдору надо было срочно выбраться из барокамеры и выпить чашку крепкого кофе. Во всяком случае, на его глазах держава вернулась к своему законному Хранителю, передаваемая от одного поколения к другому, от отца к сыну. Фёдор был уверен, что это та самая держава, Хранителем которой был Яхонт.

Вечером этого же дня Фёдору позвонил Антон с ошеломляющей новостью:

-Ты был прав, старина! Нашему черепу около тысячи лет, внутри его сохранился органический материал, можно исследовать структуру ДНК! Может, ты и имя этого парня знаешь?

-Не могу сказать точно. Щек или Ёрш.

-Почему Ёрш? – рассмеялся Антон.

-Видишь ли, у язычников были имена-прозвища, позже они стали фамилиями. Ершов, Волков, Синицын и так далее.

-Ладно, пусть будет Ёрш. Мы уже почти подготовили новую экспедицию. Частный вертолёт, отличное оборудование. Ты с нами?

-Не могу, ребята! – замялся Фёдор. – У меня сейчас новый сотрудник, куча работы… Я советую повременить с экспедицией – предчувствие у меня нехорошее.

-Извини, Федя, деньги уже заряжены, люди готовы, не послушаюсь я на этот раз твоего совета!

-Тогда ни пуха ни пера.

-К чёрту! – бодро ответил Антон. – Будем держать тебя в курсе событий!

Утром следующего дня в лабораторию Фёдора робко вошла молодая, строго одетая женщина, лицо которой показалось ему знакомым. Нет, не может быть! Он видел это лицо примерно тысячу лет назад, среди толпы крестьян, в далёкой русской деревне Высно, из которой началось путешествие Яхонта с товарищами в Болотный город. Молодая красивая женщина невольно привлекла его внимание, но Фёдор был тогда бесплотным духом, и его больше интересовала судьба славянских реликвий.

Дата добавления: 2015-09-05