Неожиданная встреча.

Одиннадцатого июня во МТИЛПе (теперь он, кажется, называется Университетом дизайна) состоялась встреча выпускников нашей группы (выпуск 1959 года) полвека спустя. Организовал эту встречу наш одногруппник Саша Артамонов.

Предтечей этой встречи был сбор семи человек в небольшом кафе на Арбате в апреле этого года. Ориентиром для сборов был выбран памятник Булату Окуджаве. И вот Артамонов спрашивает мужика:

- Скажите, пожалуйста, а где здесь находится памятник Булату?

- На встречу собрался? – отвечает мужик.

- Женька?

- Да.

Оказалось, что это Долгин - староста нашей группы. Вот на этом сборе и было решено встретиться еще раз в июне в здании института и постараться разыскать побольше народу. Но разыскалось всего три человека. Это я с Соней Орловой и Володя Сторожев. Он заведует кафедрой машин и аппаратов в нашем Вузе.

Когда я подошла к Сторожеву, то Володя сказал, что встреча будет на кафедре автоматики на пятом этаже.

- Поднимайся, туда уже ушло пять человек. Я тоже скоро подойду.

Решила пойти к лифтам, что в знакомой части здания. Увидела по дороге Владика Коробкова. Оказалось, что лифты не работают и мы, как в старые добрые времена, стали подниматься пешком по лестнице. Встретил нас в коридоре зав. кафедры автоматики Толя Кочеров. Привел в свою резиденцию. Но первая авангардная пятерка ребят, разминувшись с нами, уехала другим лифтом на первый этаж, чтобы пофотографироваться (были фоторепортеры) с выпускниками 2009 года. Они сегодня сдали экзамены, которые у них принимал наш Саша Кипнис.

Мы оказались в комнате втроем: я, Владик и Толя. Толя достал пакетики с едой и мы стали накрывать стол, раскладывая яства в одноразовую посуду. Толя Кочеров закончил Вуз на год позже нас и учился с моими болгарскими подругами Славкой и Ценой. Он проявил большое гостеприимство и помог в организации этого небольшого и веселого застолья.

Вдруг дверь открывается и появляются те первые, что уехали вниз. Кипнис устремляется ко мне с возгласом: «Ну, ты прямо как Людмила Зыкина». Я про себя: «По статности или по возрасту?» Расцеловались. Шумим, разглядываем друг друга, усаживаемся. Саша Артамонов пытается взять бразды правления в свои руки. Я вдруг:

- А где же Женька Долгин?

- Да вот он я.

Поднимаю глаза: он сидит напротив, такой задорный и смеется. Оказывается, он уже давно наблюдает за мной. Я:

- Ой, ты какой-то весь розовый?!

Лицо у него загорелое, а рубашка в красную полосочку.

Собралось нас девять человек: Саша Кипнис, Володя Сторожев, Женя Долгин, Соня Орлова, Коля Савицкий, Владик Коробков, Олег Золотов, Саша Артамонов и я. Ну и, примкнувший к нам, Толя Кочеров. Встреча получилась удивительно теплой, веселой и простой. Будто и не было этих пятидесяти лет. Сидели, болтали и хохотали. Молодыми все стали.

Я думала, что каждый про себя расскажет, как сложилась его жизнь, а Саша Кипнис говорит: «Это что, автобиографию что ли рассказывать? Да уж все позади». И пошли непринужденные разговоры. Очень быстро все привыкли, что внешне стали чуть другими.

Мне очень понравился Коля Савицкий. Что он хохмач, это помнится и с тех студенческих лет. Группа наша в основном состояла из москвичей. Общение было на переменах. В общежитие к нам они не приходили, на Целину мы, девочки, не ездили. А он там уморительно читал Зощенко и кажется Булгакова, что те, кто слышали, вспоминая, и теперь улыбаются. Сейчас он - пополневший, щекастый такой стал, но глаза зоркие и очень живые. А реакция - моментальная. Говорил хорошо, смешно и, что мне очень нравится, говоря, на ходу думал, Например: «Мы с Кипнисом похожи. Смотрите носы-то у нас одинаковые. Мы с ним одной породы. Первой». У Кипниса нос с небольшой горбинкой, а у Коли, по-моему, просто большой. Но как-то он так говорит, что все хохочут. Кипнис даже головой на стол упал, так хохотал. Про Кипниса Коля сказал: «Гений».

Кипнис похудел и шевелюра поредела, но такой же яркий по сути, хорошо говорил и хорошо смеялся. Тут неожиданно в комнату вошло пять девушек-красавиц, выпускниц этого года. Артамонов бросился с ними фотографироваться. А Саша Кипнис очень коротко охарактеризовал нас полвека проработавших. И очень тепло сказал о Соне, которая просто редким специалистом стала и обо мне, проработавшей тридцать пять лет конструктором. Это, мол, очень не мало.

Соня тоже на первый взгляд изменилась, но через минуту стало видно, что такая же милая, нежная. Я дала ей прочитать несколько страничек своих воспоминаний, где пишу, как мы готовились к экзаменам у них в Кунцеве. Немножко пишу о ее родителях. Она с изумлением читала и бросила мне через стол: «Как ты все помнишь?». Родители ее прожили до 89 лет.

Женька Долгин был живой-живой. Задорный, веселый, глаза блестели. Всё соки мне подливал. Очень смешно копировал любимого преподавателя Макса Михайловича Майзеля: как он то в левом краю доски что-то напишет, потом в правом, а потом повернется и у себя за спиной что-то покажет или напишет. Очень потешно изображал его.

Владик Коробков и тогда-то был мягок и немногословен. Сейчас тоже был тих. Но вдруг выступил с таким наблюдением: «Все кто учились в институте не очень рьяно, по жизни проработали не в легкой промышленности». Он, например, проработал в строительной отрасли и даже написал книгу «Расчет строительных конструкций», которая у него в отделе - настольное пособие. «Те же, кто усердно занимались, проработали в легкой промышленности». Я про себя: «У меня фифти–фифти. Семь лет в легкой, вернее на легкую проработала – Подольский механический завод (ПМЗ). А почти тридцать лет проработала на Московском Коксогазовом заводе. Это черная металлургия.

Саша Артамонов был шумным, энергичным, хохмил не меньше Коли. Они пикировались. А проработал какое-то время у Коробкова. Кроме того, организовал собственную шахматную школу, где и сейчас ведет занятия. А мне он «отвесил» такой комплимент: «Ты так себя по телефону расписала, что я думал, как бы тебе скорую не пришлось вызывать, а тут смотрю, за тобой еще и поухаживать можно».

Сторожев мало меняется, да я его видела пять лет тому назад. Он немножко рассказал об институте, о его изменившемся профиле и пригласил всех на празднование по поводу 80-летия института в следующем 2010 году.

Бородатый Золотов пришел почти к концу и в основном молчал. Когда я собирала однокурсников тридцать лет тому назад по поводу двадцатилетия окончания, он уже был с большой бородой. Кипнис тогда пошутил: «У мужиков так: вверху головы волосы убывают, а внизу головы прибывают».

Много говорили о хороших преподавателях. О Костицыне, Дамаскине, Майзеле, Фридлянде, Васильеве и даже Гехте, который уж тогда был стар, но очень самобытен. На его учениях о допусках и посадках многие карьеру сделали. А я помню, как мы на его занятии что-то очень расшумелись. И он вдруг окрикнул: «Повремените, я царь еще!»

Очень интересную мысль высказал Женька Долгин. С ним у меня давняя дружба. Мы ведь к экзаменам с ним в общежитии готовились. Потому и зову Женькой. И с его Норой знакома с тех общежитейских лет. Она на химическом факультете училась. Когда он три года работал на ПМЗ, входил в круг нашей компании. На свадьбе у него гуляли. Потом, когда он уехал работать в другой город и пропал из поля зрения, то, как-то встретились на выставке в Сокольниках и вместе там побродили. В гости к Болтушкиным он специально приезжал, чтоб со мной повидаться. На 75-летие факультета встречались. Там и мой Женя был, Он ведь тоже МТИЛПовец. Мне сказал: «Я к твоему мужу отношусь с большим пиететом. Хочется к вам приехать, да все никак не получается». В городе Железнодорожном он работал в какой-то военной организации. Словом был инженером в погонах. Все ведь переезды делались тогда из-за жилья. На ПМЗ, где 25 тысяч работающих, трудно было быстро получить квартиру. И вот, что он сказал на встрече: «Когда я приехал на новое место работы, то вскоре обнаружил, что я, работая среди людей, закончивших престижные Вузы, выгляжу и чувствую себя ничуть не ниже и не хуже их, и не только по знаниям, но и по культуре, воспитанию, восприятию жизни, шуткам, реакциям на события. Я для себя еще не совсем решил, почему так, но мысль такая пришла: «Тогда ведь в престижные Вузы не брали студентами ребят по многим причинам: пятый пункт, репрессированные родители, пребывание на оккупированной территории и прочее. А во МТИЛП брали всех. И вот в наш институт пришли подготовленные и способные ребята, которые готовили себя в престижные Вузы: Бауманский, Энергетический, МИФИ, МГУ и т. д. Так что учились мы не только у замечательных преподавателей, но и студенческая среда была элитная». А Саша Кипнис добавил: «Главное - не здание, главное - люди!»

Прошло уже больше недели после нашей встречи, а я все вспоминаю о ней. Вспоминаю лица ребят, ту нашу жизнь. Как хорошо, что эта наша встреча случилась.

И закончить свое впечатление о встрече мне хочется стихотворением Дорика Васильева, одноклассника моей сестры Галинки, написанное к слету учащихся Борской средней школы всего 20-го века летом 2001 года. Первые четыре строчки стихотворения я прочитала на встрече, а здесь хочу записать его все, так как в нем вся моя юность, вся моя память о Борском, вся моя любовь к Родине, если хотите.

И. Васильев.

Дата добавления: 2015-09-05