Читайте также: |
|
При расколотой личности сексуальное чувство переживается как нечто отчужденное, компульсивное и «плохое». Шизоид не может идентифицироваться со своим сексуальными чувствами, потому что это вроде бы и не его чувства. Это чувства его родителей, которые он эмпатически инкорпорировал. Инкорпорирование чувств не представляет собой активную процедуру, она больше напоминает инфицирование. Часто требуется всего лишь раскрыться чувствам. Например, человек раскрытый грусти другого человека, тоже будет чувствовать грусть. Это происходит так, будто он сам загрустил. Ему необходимо встряхнуться, чтобы освободить себя от этого чувства. Однако ребенку бывает нелегко стряхнуть с себя эмоциональную атмосферу, которой он постоянно открыт в первые годы жизни. У шизоида есть только один выход: отрицать чувства, отсечь телесные ощущения и диссоциироваться с сексуальностью. Этот маневр ребенка сохраняет чистоту духа и ума, в то время, как его тело «заменено» отцом и матерью.
Мальчик в такой ситуации тоже обращается к отцу за теплом и принятием, пытаясь избежать амбивалентности и проекции матери. Если отец может принять на себя роль матери, не ослабляя своей маскулинности, если он может дать ребенку безопасность и любовь, не отрицая ценности женщины, он может предотвратить развитие у ребенка шизоидной личности. Но отец, как правило, отвергает ребенка или принимает его условно. Он может отвергать сына как соперника и пугаться своей собственной кровосмесительной позиции или может включить сына в свое пассивное принятие ситуации. В большинстве фамильных ситуаций отец будет колебаться, показать ли привязанность к ребенку, которого отвергла мать, без страха противостоять ей. В очень неблагополучных домах родители живут в символических взаимоотношениях, которые исключают ребенка и толкают его в изоляцию.
Мать шизоида не принимает ребенка, пока у нее сохраняется образ, который удовлетворяет потребности ее эго; ее принятие, таким образом, представляет собой принятие себя самой, а не ребенка. Однако, чтобы получить принятие и любовь, которые нужны ему, ребенок будет пытаться соответствовать ее образу. Так, в ребенка вкладывается вторичное либидо, это происходит через образ, который накладывается на отверженный исходный. Отношения, которые развиваются в этом случае, сильно окрашены кровосмесительным и гомосексуальным чувством через идентификацию и взаимное «служение». В такой ситуации мальчик рискует, что отец возненавидит его, как «маменькиного сынка». Это его не удержит, поскольку данный вид отношений с матерью вроде бы удовлетворяет и оральное и генитальное влечение. Он попадает в такое же двойственное положение, как и девочка, которая оказывается сексуально зависимой от отца. Это положение вещей составляет основу для паранойяльных тенденций.
Паранойяльное поведение можно описать, как хождение по кругу. В центре — фаллический символ, сосок или пенис (мать или отец). Параноик не может сделать агрессивного движения к желанному, но запретному объекту. Его маневр, поэтому, состоит в том, что он, как загипнотизированный, кружится вокруг объекта и манипулирует ситуацией, чтобы вынудить его придвинуться к нему. Это значит, что он старается возложить на другого человека ответственность за удовлетворение его (параноика) нужд. Одновременно, он идентифицируется с фаллическим символом и реверсирует его роль, занимая доминантную позицию матери или отца. Этот маневр составляет базис для паранойяльных идей всемогущества и преследования. Теперь он в центре круга, он — объект влечения и зависти, источник жизни, вокруг которого вращается мир. Параноик мечется между чувством и беспомощностью, и импотенцией, между уничижением и мегаломанией, завистью и преследованием. В какие-то моменты он чувствует себя на периферии круга, аутсайдером, в другие — он главарь, центр внимания, на который смотрят все остальные.
Параноик одержим сексуальной потенцией, которая является для него источником чувства незаменимости. Он разыгрывает инфантильную ситуацию, в которой чувствует в себе силу эротически возбудить мать. Женщины, такие как Хелен, которые пережили опыт сексапильности в ситуации с отцом, разыгрывают такие же отношения с другими мужчинами.
В результате такого комплекса сил, взаимодействующих с личностью ребенка, возникает высокое эго-сознание и сензитивность. Это естественный отклик на опасную ситуацию. В данном случае опасность таится в амбивалентных и запутанных чувствах родителей. Ребенок начинает сознавать неприязнь и вину, исходящие от родителей и развивает высокую чувствительность к эмоциональным нюансам, это — его первая линия защиты. Приобретая чувствительность, он начинает очень остро сознавать, на невербальном уровне, фрустрированные сексуальные чувства и перверсивные тенденции своих родителей. Сознавание взрослой сексуальности вытесняется приблизительно к семилетнему возрасту, когда ребенок уходит из сексуального треугольника. Однако он сохраняет чрезвычайную сензитивность к эмоциональным обертонам. Шизоидное отклонение можно сравнить с аллергическим заболеванием, при котором ребенок становится чувствительным к бессознательному других людей. Дети, которые чувствуют себя безопасно во взаимоотношениях с родителями, «самосодержательны», они не сознают взрослую сексуальность и свободны от отождесгвленности, которая узурпирует их индивидуальность.
Дата добавления: 2015-08-27; просмотров: 57 | Нарушение авторских прав
<== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
ИДЕНТИФИКАЦИОННАЯ ТРАВМА | | | ТЕРАПИЯ ПАЦИЕНТА-ШИЗОИДА |