Иаков и козьи шкуры, или вторичное рождение. 2 страница

ни есть с ним за одним столом. Вачева, как и многие другие африканские

племена, смотрят с суеверным ужасом на кузнеца, как на существо, одаренное

сверхъестественными способностями, возвышающими его высоко над обыкновенными

смертными. Атмосфера чудесного и таинственного окружает также орудия

кузнечного ремесла, в особенности молот, которому приписывается некая

магическая сила. Поэтому кузнец, манипулируя своим молотом в присутствии

посторонних людей, должен соблюдать особую осторожность, дабы не подвергать

чужую жизнь опасности, исходящей от этого чудодейственного инструмента.

Достаточно, например, кузнецу указать молотом на какого-нибудь человека,

чтобы дни его были сочтены, если только не будет совершена особая

торжественная церемония для предотвращения беды. Тогда убивают козу и из

шкуры ее делают два кольца: одно надевает кузнец на средний палец правой

руки, а другое надевает на соответствующий палец человек, чья жизнь

подверглась опасности; при этом произносятся очистительные заклинания.

Подобное очищение требуется и в том случае, когда кузнец указал на

кого-нибудь клещами, а также когда случайно в кого-нибудь попали куски

окалины железа.

Аналогичные искупительные церемонии применяются у ваванга. Если,

например, в хижину входит чужой человек и при этом шкура, в которую он одет,

спадает на землю или же если он входит окровавленный после драки и капли его

крови упадут на пол, то кто-нибудь из жильцов хижины непременно захворает. В

таких случаях принимаются особью предупредительные меры. Виновник несчастья

должен доставить козу; ее убивают и сдирают с ее груди и живота шкуру,

которую разрезают на полоски. Эти полоски погружают сперва в содержимое

козьего желудка, а потом каждый из обитателей хижины обматывает ими кисть

правой руки. Если кто-нибудь из них заболел раньше, чем была принята эта

предохранительная мера, то ему надевается на шею кусок шкуры, и он натирает

себе грудь козьим пометом. Половину козы съедают жильцы хижины, а другую

половину - виновник несчастья в своей собственной деревне. У тех же ваванга,

подобно многим другим дикарям, имеется поверье, что женщина, родившая

двойню, подвергается великой опасности. Требуется целый ряд очистительных

церемоний, прежде чем она сможет переступить порог хижины; иначе нет такой

беды, которая не могла бы приключиться с нею. Между прочим, предписывается

поймать крота и убить его, загнав ему деревянный клин в затылок. Потом

вскрывают живот крота и вынимают из желудка содержимое, которым натирается

грудь у матери и младенцев. После этого сдирается шкура, полосками которой

обертывают кисти правой руки у двойни и шею у матери. Полоски остаются на

теле в течение пяти дней, по прошествии которых мать отправляется к реке,

где умывается и бросает куски шкуры в воду. Крота зарывают в яму под

верандой хижины, против двери, и на могилу ставят горшок кверху дном с

пробитой в нем дырой.

Наконец, следует отметить аналогичное употребление шкур жертвенных

животных у некоторых из восточноафриканских племен в ритуале торжественных

праздников, устраиваемых через долгие промежутки времени, соответствующие

продолжительности возрастных периодов, по которым группируется все

население. Например, племя нанди подразделяется на семь таких возрастных

групп, и означенные праздники происходят здесь через каждые семь с половиной

лет. На каждом из этих праздников управление страной передается людьми одной

возрастной группы людям следующей, младшей возрастной группы. Церемония

начинается с того, что убивают белого вола, которого доставляют для данного

случая молодые воины. Мясо съедают старики, а каждый из молодых людей делает

из кожи маленькое кольцо, которое надевает на палец правой руки. Затем

происходит формальная передача власти от старших к младшим; первые снимают с

себя воинские шкуры и надевают подбитую мехом одежду для стариков. У акикуйю

соответствующая церемония совершается через каждые 15 лет, и перед тем, как

возвратиться домой, каждый надевает на кисть руки ремешок из шкуры убитого

козла.

Общий обзор приведенных выше обычаев дает нам право заключить, что

надеваемый на тело человека лоскуток жертвенной шкуры следует понимать как

желание уберечься от реального зла или угрозы и шкура, следовательно, играет

роли амулета. Такое толкование применимо, вероятно, и к тем случаям, когда

обряд является средством утверждения договора, поскольку и здесь

договаривающиеся стороны предотвращают опасность, проистекающую от

возможного нарушения договора. Подобным же образом странный обряд

"вторичного рождения" или рождения от козы, предшествующий обряду обрезания

у акикуйю, имеет, по-видимому, целью оградить его участников от какой-нибудь

могущей приключиться беды. Что касается того, каким именно путем желаемый

результат достигается столь специфическим средством, то можно предположить,

что ношением на теле куска шкуры жертвенного животного человек отождествляет

себя с последним. Животное является как бы буфером между человеком и злыми

силами - потому ли, что их отвлекают хитростью от человека, побуждая

обрушиться вместо него на животное, или потому, что считается, что кровь,

мясо и шкура жертвы обладают некоторой таинственной силой, отпугивающей

враждебных духов. Наиболее ярко отождествление человека с животным

проявляется в обряде нового рождения у акикуйю, где мать и дитя имитируют

козу и новорожденного козленка. Исходя из этого, следует заключить, что в

каждом из описанных обрядов употребление куска жертвенной шкуры, надеваемого

на тело человека, есть упрощенная форма облачения в целую шкуру, имеющая

целью отождествление человека с животным.

"Вторичное рождение".

Странный библейский рассказ о перехваченном благословении - это

сплетение обмана и предательства со стороны коварной матери и лукавого сына

по отношению к престарелому супругу и отцу - предстает в ином свете, гораздо

более благоприятном для героев рассказа, если мы допустим, что библейский

автор напрасно скомпрометировал их, не поняв настоящего смысла описанного им

происшествия. Последнее, если я не ошибаюсь, есть не что иное, как

юридическая фикция вторичного рождения Иакова в образе козы, понадобившаяся

ему для того, чтобы считаться старшим сыном своей матери, а не младшим. Мы

видели, что у племени акикуйю, вероятно арабского и во всяком случае

семитического происхождения, практикуется подобная фикция рождения от козы

или овцы и играет важную роль в его социальной и религиозной жизни.

Упомянутая гипотеза подтверждается рядом фактов, показывающих, что имитация

повторного рождения от женщины или животного была у других народов

средством, к которому прибегали в тех случаях, когда по той или иной причине

человеку нужно было расстаться со своей прежней личностью и присвоить себе

другую, чтобы начать новую жизнь. Короче говоря, на первоначальной ступени

истории права юридическая фикция вторичного рождения часто служила способом

отметить изменения в социальном положении человека. Нижеследующие примеры

иллюстрируют эту общую мысль.

Прежде всего к фикции вторичного рождения прибегали естественным

образом в случаях усыновления с целью превратить усыновленного в кровного

ребенка усыновляющей матери. Так, историк Диодор Сицилийский рассказывает,

что, когда Геркулес был возведен в ранг богов, его божественный отец Зевс

уговорил свою супругу Геру усыновить незаконнорожденного Геркулеса и

признать его своим родным сыном;

сговорчивая богиня легла в постель, прижала Геркулеса к своему телу и

уронила его на пол из-под своей одежды, имитируя тем настоящие роды. Историк

добавляет к этому, что в его время варвары применяли такую же процедуру при

усыновлении мальчика. В средние века подобная форма усыновления соблюдалась

в Испании и других местах Европы. Усыновитель или усыновительница брали

усыновляемое дитя себе под мантию, а иногда пропускали его под складками

свободных одежд. Вот почему усыновленные дети назывались "дети мантии"

(mantle children). "В некоторых рукописных текстах так называемой Cronica

general содержится рассказ о том, как в тот самый день, когда Мударра был

крещен и посвящен в рыцари, его приемная мать надела поверх платья очень

широкую рубаху, рукав которой натянула на рыцаря и пропустила его через

ворот рубахи, чем признала его своим сыном и наследником". Cronica general -

Всеобщая история, составленная под руководством испанского короля Альфонса Х

Ученого в XIII в. Этот обряд служил, как полагают, обычной формой

усыновления в Испании, имеются также сообщения, что он распространен и у

южных славян. Например, в некоторых частях Болгарии мать помещает

усыновляемого ребенка у своих ног и затем пропускает его оттуда под платьем

к груди. У турок в Боснии мать "просовывает усыновляемое дитя через свои

шаровары и таким образом имитирует роды". Вообще, "у турок усыновление

составляет обычное явление, а обряд состоит в том, что усыновляемый должен

быть пропущен через рубаху усыновителя; поэтому понятие усыновления

по-турецки обозначается выражением "пропустить человека через рубашку".

На острове Борнео "клемантаны (бараваны и лелаки на Бараме) соблюдают

любопытный символический обряд при усыновлении чужого ребенка. Уговорившись

между собою относительно усыновления, муж и жена в течение нескольких недель

до церемонии воздерживаются от всего, что возбраняется в последние месяцы

беременности. Запрещаются также некоторые действия, способные вызвать

представление о трудных или продолжительных родах. Нельзя, например,

просовывать руку в узкое отверстие, чтобы достать какую-нибудь вещь; не

полагается вбивать куда-либо деревянные гвозди; нехорошо задерживаться на

пороге при входе или выходе из комнаты. В назначенный день приемная мать

полулежит у себя дома, закутанная в пелены в позе женщины, собирающейся

родить. Ребенка проталкивают сзади между ее ног, и если это младенец, то она

дает ему сосать грудь. Потом ему дают новое имя. Узнать о том, что данный

ребенок не родной, а приемный, почти не представляется возможным. Это

объясняется не столько желанием скрыть подобные факты, сколько самим

ритуалом усыновления, после которого родители не делают различий между

собственными и приемными детьми, и даже в языке отсутствуют слова,

выражающие такое различие. Особенно это относится к тем случаям, когда

приемная мать вскормила грудью усыновленное дитя". Следует обратить внимание

на то, что оба родителя принимают участие в юридической фикции вторичного

рождения; мнимые отец и мать соблюдают все принятые у этого племени правила

на предмет облегчения настоящих родов; оба так серьезно разыгрывают свою

роль в этой маленькой семейной драме, что почти перестают отличать

воображаемое от действительного и едва ли сумеют выразить словами разницу

между усыновленным и прижитым в браке ребенком. Сила самовнушения не может

идти дальше этого.

По обычаю пастушеского племени багима, в Центральной Африке, человек, у

которого остались на руках дети умершего брата, подводит их одного за другим

к своей старшей жене и прикрывает краем ее одежды, а она поднимает детей и

заключает в свои объятия, чем признает, что считает их своими родными

детьми. После этого муж берет ремень, употребляемый для стреноживания

норовистых коров во время доения, и затягивает его вокруг талии жены

наподобие того, как это делают повивальные бабки с роженицами. По совершении

этого обряда дети принимаются в семью для воспитания и становятся членами

семьи. Обряд этот, стало быть, представляет имитацию родов, которая

выражается в прикрывании детей одеждой матери, а также в затягивании ремня

вокруг ее талии.

Фикция вторичного рождения имела место, кроме того, в тех случаях,

когда человека ошибочно считали умершим и совершали во время его отсутствия

похоронные обряды для успокоения его духа, который без того стал бы бродить,

не находя себе места, и мог бы, чего доброго, явиться к родственникам и

потревожить их. Возвращение в родную семью таких мнимоумерших производит

переполох, так как по правилам подражательной магии они считаются

теоретически мертвыми, хотя бы фактически оставались в живых. Возникавшее

отсюда затруднение разрешалось в Древней Греции, а также в Древней Индии при

помощи юридической фикции вторичного рождения: возвратившийся после долгого

отсутствия человек должен был подвергнуться торжественной церемонии мнимого

повторного рождения от женщины. До совершения обряда греки считали таких лиц

нечистыми, отказывались от всякого общения с ними, устраняли их от участия в

религиозных церемониях; в частности, им строго возбранялось входить в

святилище фурий. Прежде чем быть восстановленным в правах гражданина,

человек должен был быть пропущен через женское платье, потом повитуха

обмывала его и заворачивала в пеленки, и, наконец, ему давали сосать грудь.

Некоторые думали, что обычай этот возник благодаря некоему Аристину,

которому в его отсутствие были устроены похороны. По возвращении на родину

Аристин увидел, что все граждане отворачиваются от него, как от

отверженного; тогда он обратился к Дельфийскому оракулу, который посоветовал

ему совершить обряд повторного рождения. Другие высказывали весьма

правдоподобное предположение, что обряд существовал раньше эпохи, в которую

жил Аристин, и возник в очень отдаленные времена. В Древней Индии при

подобных обстоятельствах мнимоумерший должен был провести первую ночь по

возвращении на родину в кадке, наполненной жиром и водой. Отец или ближайший

после него родственник произносил над погруженным в кадку человеком

известную формулу, после чего последний, по народному поверью, превращался в

зародыш во чреве матери. Пока он таким образом сидел молча в кадке, со

сжатыми кулаками, над ним совершались всякие религиозные обряды,

предназначенные для беременных женщин. На следующее утро он выходил из кадки

через дно, и над ним повторялись одна за другой все церемонии, объектом

которых он был в течение всей прежней жизни, начиная с самого детства; в

частности, он вновь вступал в брак с другой женщиной или с прежней женой с

соблюдением обычного ритуала. Этот древний обычай до сих пор еще не совсем

вышел из употребления в Индии. В области Кумаон безнадежно больного

человека, которого считают умирающим, выводят из дома, и ближайший

родственник совершает над ним обряд отпущения грехов. Если же больной

впоследствии выздоравливает, то он должен вторично проделать все церемонии,

какие были совершены им от самого рождения, как, например, надевание

священного шнурка или вступление в брак хотя бы, как это иногда бывает, с

прежними женами.

Но в Древней Индии обряд вторичного рождения служил также для других,

более священных целей. Брахман - глава семьи, совершающий обычные

двухнедельные жертвоприношения, на время сам становился богом.

Древнеиндийское общество было разделено на социально-классовые группы -

варны (касты), получившие религиозное освящение в брахманизме и индуизме.

Принадлежность к каждой из четырех варн (каст) определяется рождением.

Брахманы-жрецы составляли высшую варну. За ними следовали кшатрии - военная

элита и вожди племен. Земледельцы, скотоводы, ремесленники, торговцы

объединялись варной вайшьев. Шудры, или чанданы, считались низшей, нечистой

варной. Был выработан и жизненный кодекс для "дважды рожденного", то есть

члена трех высших варн. Его жизнь делилась на четыре стадии: 1) ученик живет

у брахмана и изучает священные тексты; 2) хозяин дома, женившись и имея

детей, совершает домашние религиозные обряды; 3) отшельник живет и предается

религиозному созерцанию, передав свой дом сыну; 4) странствующий отшельник

живет подаянием; последняя ступень не обязательна и доступна лишь немногим.

Перед началом учения на члена одной из трех высших варн (особенно брахмана)

надевают жертвенный шнурок, благодаря чему он становится полноправным членом

варны, вторично рождается; отсюда название "дважды рожденный". Чтобы

осуществить переход от человеческого состояния к божественному, от смертного

к бессмертному, ему необходимо было переродиться. Для этого его окропляли

водой - символом семени. Он воображал себя зародышем, и в качестве такового

его запирали в специально для этого предназначенной хижине, считавшейся

материнским чревом. Под одеждой он носил пояс, а поверх нее - шкуру черной

антилопы; пояс изображал пуповину, а одежда и шкура антилопы - внутреннюю и

внешнюю оболочки зародыша. Он не должен был чесать себе тело ногтями или

палочкой, потому что ему, как эмбриону, такие действия могли причинить

смерть. Если он в хижине передвигался, то это потому, что плод шевелится в

утробе матери. Если он сжимал свои руки в кулаки, то делал так потому, что

неродившийся ребенок делает то же самое. Если он перед купанием снимал шкуру

черной антилопы, но оставался в одежде, то это объясняется тем, что ребенок

рождается с внутренней, но не с внешней оболочкой. Этими обрядами брахман,

наряду с его прежним естественным и смертным телом, обретал новое, одаренное

сверхчеловеческими способностями лучезарное тело. Таким образом, посредством

вторичного рождения человеческая плоть подвергалась преображению: человек

становился богом.

Мы видим, стало быть, что обряд вторичного рождения может иметь

различное значение, в зависимости от того, совершается ли он как средство

возродить к жизни мнимоумершего человека или же с целью возвести

обыкновенного смертного в ранг божества. В Индии обряд этот иногда

применялся и продолжает еще применяться как искупительный ритуал, как способ

загладить допущенное нарушение прадедовского обычая. Легко представить себе

тот ход мыслей, который привел к такому именно применению обряда. Грешник,

подвергшийся новому рождению, становится в силу этого новым человеком и

перестает нести ответственность за грехи, совершенные им в прежнем

состоянии; процесс возрождения есть в то же время и процесс очищения, ибо

человек стряхнул с себя старое естество и обрел новое, совершенно иное.

Например, у племени корку, принадлежащего к семье мунда или коларийской, в

центральных провинциях Индии, обыкновенные преступления против общественного

порядка караются обычными штрафами, налагаемыми по постановлению племенного

совета, но "в очень серьезных случаях, как вступление в сношения с низшей

кастой, совет подвергает преступника вторичному рождению. Его сажают в

огромный глиняный сосуд, закрываемый сверху, и когда он оттуда

освобождается, то считается вновь вышедшим из утробы матери. Потом его

зарывают в песок, откуда он выходит в качестве нового воплощения из земли;

затем его помещают в обложенную дерном хижину, которую поджигают; он

выбегает оттуда и погружается в воду; наконец, ему срезают на голове клок

волос, и он уплачивает 2 1/2 рупии штрафа". Здесь, очевидно, церемония

вторичного рождения имеет целью снять с виновного всякую ответственность за

его прежние преступления путем превращения в совершенно нового человека. В

самом деле, на каком основании можно вменить ему в вину поступок,

совершенный кем-то другим до его рождения?

Гораздо сложнее и дороже обходится церемония вторичного рождения, когда

требуется возродить к новой жизни грешника знатного происхождения или

высокого ранга. "В XVIII в. злополучный Рагху-Натх-Райа, или Рагоба,

отправил в Англию в качестве послов двух брахманов, которые до Суэцкого

перешейка плыли морем, а обратный путь совершили через Персию, причем им

пришлось, конечно, переправиться через реку Инд. Когда они вернулись домой,

на них смотрели как на отщепенцев, так как во время путешествия по чужим

краям они, дескать, жили среди нечистых народов и не могли соблюдать

правила, предписанные священными книгами индусов. Вопрос о них обсуждался на

многочисленных собраниях; отовсюду стекались ученые-брахманы. Влияние и

авторитет Рагобы не смогли спасти его послов. Наконец священное собрание

решило, что, принимая во внимание их прежние заслуги и сам мотив путешествия

в далекие страны единственно для блага родины, им может быть дано разрешение

возродиться к новой жизни и получить вновь посвящение в жреческий сан. Для

этой цели полагается сделать из чистого золота изображение женского начала

природы в виде женщины или коровы. Лицо, подвергающееся возрождению,

помещают внутрь статуи и вытаскивают через обычный родовой путь. Так как

подобная золотая статуя надлежащих размеров обошлась бы слишком дорого, то

достаточно изготовить изображение йони, через которое проходит

возрождающийся. В фаллическом культе индусов изображение мужского

детородного органа как символ творческой силы природы называется Linga;

символ женского начала носит название Yoni. Рагоба распорядился сделать

такое изображение достаточной величины из чистого золота. Послы были

подвергнуты обряду вторичного рождения, совершены все церемонии, положенные

при посвящении в жреческий сан, розданы бесчисленные подарки брахманам, и

наконец послы вновь стали считаться правоверными". Кроме того, имеется

другой засвидетельствованный факт, что танджурский вельможа, предавший

Мадуру и страдавший от этого, был по совету брахманов подвергнут обряду

вторичного рождения. Для этого из бронзы отлили огромную статую коровы,

внутри которой поместили вельможу. Жена его учителя-брахмана, игравшая в

этой церемонии роль кормилицы, взяла его к себе на руки, качала на своих

коленях и прижимала к груди, а он пытался кричать, как ребенок".

Далее, фикция повторного рождения употреблялась в Индии как средство

вознести человека низшей касты на такую общественную ступень, на которую он

по своему действительному рождению не имел права. Например, махараджи

Траванкора принадлежат к шудрам, то есть к низшей из четырех главных

индийских каст, но неизменно возводят себя в ранг брахманов, составляющих

высшую касту, при помощи обряда вторичного рождения от большой золотой

коровы или большого цветка лотоса, сделанного также из золота. В первом

случае церемония называется "золотое чрево" (Hirannya Garbham), во втором -

"дар чрева лотоса" (Patma Garbha Danain). Когда Джеймс Форбс посетил

Траванкор, местный владетельный князь совершил обряд прохождения через

изображение коровы, сделанное из чистого золота, которое по окончании обряда

было сломано и роздано брахманам. Впоследствии раджа Мартанда Вурмах в июле

1854 г. устроил такую же церемонию, но на этот раз было отлито изображение

лотоса, стоимость которого составила около 6 тыс. фунтов стерлингов. Внутри

золотой чаши находилась в небольшом количестве священная смесь, составленная

из пяти продуктов - молока, творога, масла, коровьей мочи и помета, из чего

видно, что возрождение происходит скорее от коровы, чем от лотоса. Войдя в

чашу, его высочество оставался здесь положенное по церемониалу время, в

течение которого жрецы отправляли богослужение и читали установленные на сей

случай молитвы.

Позднейшие сообщения об этой церемонии заставляют думать, что махараджи

опять вернулись к прежнему, по-видимому, более ортодоксальному способу

вторичного рождения, то есть рождению от коровы. Так, в 1869 г. было

объявлено, что "в следующем году будет совершена другая, не менее любопытная

церемония: его высочество (траванкорский махараджа) пройдет через золотую

корову, которая затем будет предоставлена в собственность жрецам". Из

другого источника мы узнаем, что "махараджа Траванкора, штата в самой южной

части Индии, только что совершил вторую, и последнюю, дорогостоящую

церемонию, так называемое "прохождение через золотую корову", понадобившуюся

для того, чтобы более или менее сравняться по рангу с брахманами, так как

махараджа по рождению принадлежит к касте шудров. Первая из этих церемоний

называется Thulapurusha danam (по-санскритски thula значит "весы", purusha -

"человек", danam - религиозный дар) и состоит в том, что махараджа

становится на одну чашу весов, а на другую кладется равное по весу

количество золотых монет, которые потом раздаются брахманам... Вторая

церемония называется Hirannya garbham (hirannya значит по-санскритски

"золото", garbham - "чрево") и представляет собой процедуру прохождения

через золотую корову. Изготовляют огромную золотую чашу в 10 футов вышиной и

8 футов в окружности. Чаша наполовину заполнена водой, смешанной с

различными молочными продуктами. Брахманы совершают над ней установленные

обряды. Вслед за тем махараджа входит в чашу по особой орнаментированной

лестнице. Чаша закрывается крышкой, и раджа пять раз окунается в жидкость;

тем временем брахманы читают нараспев молитвы и ведические гимны. Эта часть

церемонии длится около 10 минут, после чего махараджа показывается из чаши и

падает ниц перед изображением божества - покровителя траванкорских князей.

Верховный жрец возлагает корону Траванкора на голову раджи, который после

этого, как прошедший через золотую корову, становится священной особой.

Предыдущая церемония взвешивания золота имеет предварительный характер и

дает лишь возможность махарадже совершить более важную и более дорогую

церемонию прохождения через золотую корову. Стоимость обеих очень высока,

так как помимо золота огромный расход вызывает угощение несметного

количества брахманов, стекающихся на праздник в столицу Тривандрум. Однако

траванкорские раджи с незапамятных времен регулярно соблюдают эти церемонии,

ибо упущение таковых явилось бы в глазах народа тяжким нарушением древних

традиций этой страны, являющейся оплотом индусского суеверия".

Если бы вторичное рождение было доступно исключительно для людей,

имеющих возможность соорудить колоссальную корову из чистого золота, то само

собой разумеется, что шансы возрождения для человеческого рода вообще были

бы совершенно ничтожны и только богатые люди могли бы попасть через эту

единственную щель в царство благодати. К счастью, однако, возможность

использования настоящей коровы вместо золотой раздвигает рамки применения

обряда вторичного рождения и открывает таким образом людям небогатым и

простого звания врата рая, которые иначе оказались бы для них наглухо

закрытыми. Можно даже предположить с некоторой долей вероятности, что

первоначальной формой церемонии было именно рождение от живой коровы и что

замена подлинного животного золотым изображением была не более как уступка

тщеславию раджей и других особ высокого ранга, которые считали недостойным

для себя родиться подобно простым смертным, от обыкновенной коровы. Но как

бы то ни было, несомненно то, что в некоторых местах Индии настоящая живая

корова служит орудием вторичного рождения. Например, в гималайских округах

северо-западных провинций практикуется церемония повторного рождения изо рта

коровы (gomukhaprasava) в тех случаях, когда гороскоп, составленный при

рождении ребенка, предсказывает, что он совершит преступление или что с ним

случится беда. Ребенка обертывают алой тканью, привязывают к новому решету и

проносят под коровой, сперва между ее задними, потом между передними ногами

ко рту и затем в обратном направлении, символизируя этим новое рождение.

Обряд сопровождается молитвами, окроплением и т. п., и отец обнюхивает

своего сына, как корова - теленка". На этом примере мы видим, что в тех

случаях, когда нельзя проделать полную симуляцию рождения - провести ребенка

через тело живой коровы, люди ограничиваются возможным и пропускают его взад

Дата добавления: 2015-08-27