Наследие Иакова, или минорат. 2 страница

до тех пор, пока она снова не зарастет бамбуком или мелколесьем. Если

расчистка произведена в бамбуковых джунглях, то к новой обработке участка

можно приступить через три или четыре года, а если в лесу, то посев может

быть возобновлен через семь-восемь лет. Земля из-под деревьев дает, как

говорят, лучшие урожаи, чем из-под бамбука, но зато требует гораздо больше

труда для расчистки и раскорчевки. При таких условиях запасы пахотной земли

вокруг большой деревни быстро истощаются, приходится переселяться на новое

место, выбор которого происходит очень тщательно. На выбранное место

посылается депутация старейшин; они спят на земле и совершают гадание по

пению петуха, которого для этой цели берут с собой в дорогу. Если петух

громко запоет за час до рассвета, то место признается подходящим. В новой

деревне придется прожить от четырех до пяти лет, и в прежнее время она

ставилась на расстоянии двух-трех дней пути от прежнего местожительства.

Переселенцы должны таскать на спине все свое добро, и перспектива частых и

хлопотливых перекочевываний с места на место удерживает людей от накопления

имущества и, таким образом, препятствует росту богатства и развитию

промыслов. При такого рода переложной системе полеводства, принятой у

большинства горных племен этого района, крестьяне не приобретают каких-либо

прочных прав на землю; даже вожди племен не сознают себя собственниками

занимаемых ими полевых и лесных участков. Власть вождя распространяется

только на людей его племени, где бы они ни кочевали и где бы временно ни

обосновывались. Среди некоторых, более диких племен труд по расчистке и

обработке земли выполнялся в значительной части людьми, захваченными в плен

во время набегов; эти набеги и предпринимались главным образом для того,

чтобы обеспечить нападающих рабами, которые облегчили бы им их тяжелый труд.

Деревни племени лушеи обыкновенно ютятся по крутым склонам гор. Они

имеют обширные размеры и часто насчитывают сотни домов. Однако в последнее

время народ чаще всего расселяется в джунглях небольшими поселками и даже

отдельными хозяйствами, далеко от деревень. Замечательной особенностью

лушейских селений являются общежития (zawlbuk) для холостяков, где проводят

ночь неженатые мужчины и молодые парни, достигшие половой зрелости, которым

не разрешается спать в родительском доме. Прибывшие из других деревень также

помещаются в этих общежитиях, которых бывает по нескольку в каждой крупной

деревне. Это обычай, общий для горных племен Ассама.

Каждая лушейская деревня представляет как бы отдельное государство,

управляемое своим вождем. "Каждый сын вождя по достижении брачного возраста

получал жену на средства своего отца и строил собственную деревню. Здесь он

управлял как независимый вождь, его успех или неудачи зависели от его личных

административных талантов. Подати отцу он не платил, но первый рассчитывал

на его помощь в возможных распрях с соседними вождями племен. Однако, когда

отец доживал до старости, нередко случалось, что сын не выказывал даже

такого подчинения. Младший сын оставался в отцовской деревне, и к нему

переходила по наследству не только деревня, но и все имущество отца". Мы

видим, что обычай племени лушеи полностью подтверждает теорию Блэкстона о

происхождении минората, так как у этого племени младший сын наследует просто

потому, что он один остается в родительском доме, тогда как все старшие

братья покидают отца, уходят на сторону и основывают свое собственное

хозяйство.

Если бы такое доказательство показалось недостаточным, то можно

привести в качестве дополнительного довода недавнюю перемену, которая

произошла в быту этого племени. В последней опубликованной переписи Ассама

мы читаем, что сокращение размеров селений у лушеев повлекло за собой

крупную перемену в обычае, по которому младший сын наследует отцовскую

деревню и имущество. Такая система наследования была основана на том, что

старшие сыновья после женитьбы строили собственные деревни. Для этого

несколько старшин, а также кое-кто из простых поселян выделялись из деревни

и сопровождали молодого вождя, образуя собой ядро нового поселения. Когда,

таким образом, оказывалось, что все старшие сыновья перешли на

самостоятельное положение, то младший сын, естественно, становился

наследником отцовской деревни и имущества, на нем лежало попечение о матери.

Но в то время как семьи вождей не обнаруживали признаков сокращения, средний

размер деревни уменьшился наполовину, отчего стал ощущаться недостаток в

людях, готовых следовать за сыновьями вождя на новые места. Бывали случаи,

когда ни одному из них не удавалось основать отдельную деревню. При таких

обстоятельствах наследство должно, очевидно, впредь переходить к старшему

сыну, и такая перемена была охотно принята населением".

Таким образом, система минората у этого народа фактически заменяется

системой майората потому именно, что причины, вызвавшие первую, отпадают.

Правда, вышеизложенный порядок наследования относился к семьям племенных

вождей; однако, по существу, тот же порядок утверждается и по отношению к

частной собственности всего вообще населения. В одном источнике мы читаем,

что "имущество делится между сыновьями, но младший из них получает более

крупную долю, а остальные - поровну". По другому, более позднему рассказу

"общее правило предписывает переход наследства к младшему сыну, но иногда и

старший претендует на долю". Как в семьях вождей, так и остальных основание

обычая, вероятно, одно и то же. Мы видели, что когда сын вождя уходит, чтобы

основать новую деревню, то он берет с собой некоторых соплеменников в

качестве приближенных к нему лиц и будущих подданных. Естественно

предположить, что все такие переселенцы отбираются из старших сыновей

различных семейств, тогда как их младшие сыновья остаются на старом месте

при своих отцах и являются будущими наследниками семейного имущества.

У ангами, другого монголоидного племени в Ассаме, обычай минората

существует в ограниченной форме. "Пока отец жив, сыновья при вступлении в

брак получают свою долю из его земельной собственности. После смерти отца

неженатые сыновья делят между собой имущество поровну. Женившиеся сыновья

покидают отцовский дом и строят себе собственные дома. Таким образом,

младший сын фактически почти всегда наследует отцовский дом". Здесь мы опять

видим, что дом переходит по наследству от отца к младшему сыну просто

потому, что последний остается в семье, тогда как старшие братья по случаю

женитьбы основали собственное хозяйство. Если ко времени смерти отца в семье

окажется несколько неженатых сыновей, то младший не пользуется никакими

преимуществами перед старшими.

Следует заметить, что ангами, самое крупное из группы ассамских племен

нага, не ведут кочевой жизни и не возделывают землю примитивным и

неэффективным способом, подобно большинству горных племен этой местности.

Наоборот, ангами обрабатывают постоянную пашню, имеющую вид террас, вырытых

по склонам гор с большой затратой труда и весьма искусно. Террасы эти

орошаются посредством искусственных каналов, проведенных на большие

расстояния по отлогим откосам холмов. Живут ангами также в постоянных

обширных и укрепленных деревнях; вообще они сильно привязаны к родной земле

и неохотно расстаются с ней.

Племя мейтхеи (в Ассаме) принадлежит к монголоидной расе и говорит на

тибето-бирманском наречии. Хотя по своему происхождению и языку они близки к

окружающим его диким горным племенам, но по своей социальной культуре стоят

выше их, образуя оазис относительной цивилизации и социальной организации в

пустыне царящего кругом варварства. Мейтхеи живут оседло в деревнях и

питаются преимущественно рисом, который сеют на постоянных полях. Таким

образом, племя это переросло стадию периодических миграций, обусловливаемых

истощением пахотных земель. Что касается наследственных обычаев племени, то

"манипурские хроники дают нам мало сведений по вопросу о наследовании

частной собственности, а современные экономические отношения изменяются под

напором новых социально-политических идей. Считается, что владение землей

полностью регулируется верховной властью штата. По отношению же к движимости

господствующий обычай состоит, кажется, в том, что, пока отец жив, сыновья

получают от него все необходимое, а после его смерти единственным

наследником признается младший сын, если он во время смерти отца еще

продолжал жить в родительском доме. Если же он отделился и жил отдельно от

отца, то имущество делится поровну между сыновьями. Вступление в брак

связано, конечно, с выходом сыновей из состава семьи и служит поводом для

имущественного выдела их, равно как и дочерей". Итак, у племени мейтхеи, как

и у ангами в Ассаме, наследование младшим сыном имеет место лишь тогда,

когда он остался жить при отце после того, как старшие братья женились и

покинули родительский дом. Если же он также женился и основал собственное

хозяйство, то он не пользуется никакими преимуществами при наследовании, все

имущество делится поровну между братьями. Мы видим, стало быть, что в

Ассаме, как и в Англии, минорат сохранился в ограниченной форме после того,

как кочевой быт населения сменился оседлой жизнью в постоянных деревнях,

одни и те же поля стали обрабатываться из поколения в поколение.

Племя качинов, или, как оно себя само называет, цзингпо, или джингпо,

принадлежит к монголоидной расе и живет на севере Верхней Бирмы. Старые

поселения его были расположены по главному течению реки Иравади, откуда оно

распространилось на восток в китайскую провинцию Юньнань и на запад в

индийскую провинцию Ассам. Название цзингпо, или джингпо, означает просто

"люди". Бирманцы называют их качины или кахиен. Это дикие, не затронутые

культурой горцы, распадающиеся на множество небольших общин или племен с

особым вождем во главе каждого из них. Они занимаются земледелием и искусно

возделывают почву. Поля их лежат в глубоких долинах, а деревни расположены

вверху, на горах, далеко от полей. Едва ли можно сомневаться в монголоидном

происхождении качинов. По их собственным преданиям, первоначальная родина их

была где-то на юге от пустыни Гоби, в своих переселениях они всегда

устремлялись к югу. Но различия в цвете кожи и чертах лица, замечаемые даже

в таких местах, куда не могло проникнуть влияние шанов и бирманцев, говорят

о том, что они частично смешались с вытесненными ими аборигенами страны.

Наследственное право качинов, как было неоднократно удостоверено,

представляет сочетание принципов майората и минората. По словам одного

автора, "отцовское имущество делится между самым старшим и самым младшим

сыном; все остальные дети предоставлены собственной судьбе. Старший сын

наследует недвижимое имущество, а младший получает всю движимость и уходит

из дома, подыскивая себе собственное жилье". По существу, то же самое

утверждают некоторые другие лица, писавшие о качинах. Такое свидетельство

противоречит тому, что обыкновенно сообщается о родственных монголоидных

племенах этой страны, и поэтому можно предположить, что приведенное мнение,

высказанное впервые капитаном Невиллем в 1828 г., основано на недоразумении.

Во всяком случае, Джордж Скотт, широко ознакомившийся с обычаями качинов,

приводит совершенно другие данные об их наследственном праве. Он говорит: "У

качинов замечалось, как и у племени тай, постоянное стремление к

раздроблению, а гористый характер их страны приводил к гораздо более мелким

племенным объединениям. Такое раздробление уже в старое время, несомненно,

объяснялось главным образом необходимостью постоянных переселений вследствие

перенаселенности и неэффективного способа обработки земли в горных местах.

Утвердился обычай, что после смерти вождя наследником был младший сын;

старшие же братья уходили на сторону и основывали новые поселения, что в

случае удачи служило началом возникновения самостоятельных племен, носивших

имя основателя. Кентский закон о наследовании (Borough English) есть,

несомненно, пережиток подобного обычая, существовавшего у англов".

В другом месте тот же Джордж Скотт сообщает нам интересные сведения о

двух различных системах собственности, общинной и личной, существовавших

соответственно в горах и в долинах. Различие это зависит от двух

неодинаковых методов обработки земли, применяемых в горах и в долинах. Он

говорит, что "в условиях горного земледелия (taungya) личная поземельная

собственность не признается, а земля рассматривается как принадлежащая целой

общине, представленной в лице ее вождя (duwa); принятая система земледелия

исключает возможность постоянного использования одного и того же земельного

участка. Иначе обстоит дело в долинах, где сеют рис на влажной почве: там

допускается право частной собственности на землю с тем лишь ограничением,

что она не может быть передана чужеземцу. Как внешнее выражение идеи о

принципиальной принадлежности всей вообще земли вождю племени существует

правило, что последний ежегодно получает с каждого дома одну или две корзины

риса. Земля переходит по наследству к семье, как таковой, и обрабатывается

общими силами ее членов на их общую пользу. Те из них, которые покидают

семью, теряют свою долю. Если семья распадается с общего согласия, то раздел

имущества производится по-разному, если не считать того, что младший сын

всегда получает большую долю, а также родительский дом".

В этом сообщении проводится резкая грань между нагорными землями с

кочевым землепользованием и долинами с постоянным земледелием: в горах рис

сеют на неполивных землях, а в долинах применяют орошения. Совпадение

богарной системы с кочевым землепользованием не случайно, потому что она

допускает временную обработку земли, а искусственное орошение требует

прочного ее освоения. Богарная система земледелия - возделывание

сельскохозяйственных культур без полива в зоне орошаемого земледелия. На

Яве, например, где культура риса доведена до высокой степени совершенства

благодаря искусственному орошению, имеются места, где с незапамятных времен

ежегодно снимается два урожая в год. Поэтому весьма показательно, что у

качинов земли, эксплуатируемые временно, состоят во владении общины, тогда

как на участки постоянного пользования установилось право частной

собственности. Мы уже видели, что у кочевого земледельческого племени лушеи

не существует индивидуальной поземельной собственности. Причина этого

понятна: прочное освоение земли необходимо для права частной собственности,

но не является непременным условием для общинной или племенной

собственности. И так как в истории человечества кочевая жизнь охотника,

скотовода и бродячего пахаря предшествует оседлой жизни земледельца,

освоившего более совершенную систему землепользования, то отсюда следует,

что право частной собственности на землю развилось позднее общинной или

племенной собственности и что оно не могло быть признано законом раньше, чем

возникло оседлое земледелие. Словом, общинное землевладение древнее

индивидуального, переход к последнему связан с прогрессом в сельском

хозяйстве, который в свою очередь, подобно всякому экономическому прогрессу,

зависит от поступательного движения общества в целом.

Подобно своим бирманским соплеменникам, китайские качины применяют обе

формы землепользования - кочевую и оседлую. Если окинуть взглядом их страну

с вершины высокой горы, то, насколько хватает глаз, со всех сторон вы

увидите море холмов, одетых лесом на вершине и по скатам, с небольшими

просветами, обозначающими места, где раскинулись деревни, или горными

ущельями, на дне которых извиваются реки. Деревни всегда расположены у

непересыхающих горных рек, обычно в защищенной долине или по отлогим склонам

холмов, растягиваясь иногда на целую милю. Дома обращены обычно фасадом на

восток и построены все по одному плану - из бамбука, имея 150-200 футов в

длину и 40-50 футов в ширину. Первая комната в каждом из таких обширных

многосемейных домов предназначена для приема гостей; остальные служат

помещением для нескольких семейств, связанных между собой кровным родством

или свойством и ведущих вместе общее хозяйство. Выступ крыши, поддерживаемый

столбами, образует навес, под которым днем люди работают или отдыхают, а

ночью помещаются буйволы, мулы, лошади, свиньи и домашняя птица.

При доме находится небольшой огороженный участок, где разводят белый

мак, бананы и индиго; рис и маис растут рядом по горным склонам и холмам, на

которых нарезаны аккуратные террасы полей, амфитеатром опускающиеся вниз.

Река бывает запружена почти у самых истоков, и вода так направлена, что

орошает террасы, а ниже, в долине, собирается в общее русло. Иногда вода по

бамбуковым трубам подводится к рисовым полям или к наиболее отдаленным

домам. Ежегодно расчищают новые участки, вырубая и сжигая лес по склонам

гор. Возле каждой деревни можно видеть заброшенные дорожки, проложенные к

прежним порубкам, и проведенные вдоль них небольшие каналы. Расчищенный

лесной участок взрыхляют простой киркой, но террасы обрабатываются

деревянными плугами. Не столько засухи, сколько чрезмерные дожди составляют

самое страшное зло для этих примитивных земледельцев. Но обычно естественное

плодородие почвы вознаграждает их труд обильными урожаями риса, маиса,

хлопка и табака - все отличного качества. Вблизи деревни имеются фруктовые

сады, где растут персики, гранаты и гуайява. Леса изобилуют каштанами,

сливами, вишнями и разными сортами дикой ежевики. По более высоким склонам

растут дубы и березы; большие пространства покрыты коричными деревьями, из

которых добывается коричное масло. Тысячи этих деревьев ежегодно вырубаются

для расчистки новых участков под пашню, и сваленные стволы и ветви тут же

сжигаются.

О монгольском происхождении этих китайских качинов свидетельствуют их

физические признаки, но среди них различаются два типа. Наиболее

распространенный тип характеризуется круглым лицом, низким лбом, выдающимися

скулами, широким носом, толстыми выпяченными губами, широким квадратным

подбородком и слегка косыми, широко расставленными глазами. Некрасивые черты

лица искупаются добродушным выражением. Волосы и глаза обыкновенно бывают

темно-коричневого, а кожа - грязновато-желтого цвета. Другой тип отличают

более тонкие черты, напоминающие женские лица из племен качари и лепча в

Сиккиме. Он отличается более ярко выраженным косым разрезом глаз,

продолговатым, почти овальным лицом с заостренным подбородком, орлиным

носом, выдающимися скулами, а цвет кожи настолько светлый, что иногда можно

принять этот тип за европейский. Такие черты указывают на примесь крови

бирманцев и шанов. Рост у качинов ниже среднего, конечности тонкие, но

правильной формы; впрочем, ноги непропорционально коротки. Несмотря на слабо

выраженную мускулатуру, они отличаются силой и ловкостью. Они приносят с гор

огромные охапки дров, которые обыкновенный европеец с трудом поднимет, а

молодые девушки прыгают как лани по горным тропинкам так, что их черные

волосы развеваются на ветру.

Среди этих горцев доныне повсюду сохранилась патриархальная система

управления. Каждый клан управляется наследственным вождем, при котором

состоят также наследственные помощники. Любопытно, что, в то время как

должность помощника неизменно переходит к старшему сыну, "должность вождя

наследуется младшим сыном, а за неимением сыновей - младшим братом. Земля

передается в наследство по тому же закону, то есть всегда младшему сыну;

старшие сыновья уходят из дома и расчищают себе отдельные участки". Таким

образом, мы видим, что у качинов, как и у племен лушеи, минорат основан на

обычае ухода на сторону старших сыновей, предоставленных самим себе, тогда

как младший сын остается дома при родителях.

Подобное же правило наследования, обусловленное одинаковым обычаем,

засвидетельствовано Джоном Андерсоном у племени шанов в Китае, живущего по

соседству с качинами в провинции Юньнань. "У шанов, - говорит он, - вождь

при содействии совета предводителей осуществляет в подчиненных ему областях

всю полноту патриархальной власти, разрешая всякие дела, гражданские и

уголовные. Вождь является номинально собственником всей земли, но каждая

семья владеет определенным участком, который она обрабатывает, и платит

вождю десятину натурой. Такой уклад жизни редко нарушается, и земля

переходит по наследству к младшему сыну; старшие же братья, если участок

оказывается недостаточным, ищут себе земли в другом месте или принимаются за

торговлю. Поэтому шаны охотно эмигрируют и обосновываются на плодородной

земле, например в Бирме". Большинство китайских шанов занимаются земледелием

и, как земледельцы, могут быть поставлены в ряд с бельгийцами. Каждый вершок

земли использован. Главная культура - рис, который растет на небольших

прямоугольных полях, окаймленных низкими насыпями, с межами и заслонками для

орошения. Во время засухи вода из ближайшего источника отводится по

бесчисленным каналам, так что каждое поле может быть во всякое время

орошено. В начале мая вся долина из конца в конец представляет собой одну

огромную залитую водой рисовую плантацию, сверкающую на солнце, причем русло

реки наполовину обнажается из-за отвода воды.

Шаны или, правильнее, таи составляют самую многочисленную и широко

распространенную народность на Индокитайском полуострове - от Ассама в глубь

китайской провинции Гуанси и от Бангкока до центральной части Юньнаня. В

настоящее время Сиам - единственное самостоятельное государство шанов. Народ

этот обнаруживает большое сходство с китайцами как по физическим признакам,

так и по языку. По своей грамматической структуре и корням слов китайский

язык и шанский являются родственными, сильно отличаясь от бирманского и

тибетского, и тем не менее считаются принадлежащими к одной общей семье

языков; лингвисты называют ее тибето-китайской. Хотя значительная часть

территории шанов представляет горную страну, они, однако, не признают себя

горцами и стремятся селиться на ровных наносных долинах или в обширных

лощинах между горами. Но везде они - трудолюбивые земледельцы. Широкие

равнины изрезаны сетью оросительных каналов, а в более узких вода из рек

посредством шлюзов отводится в желоба, обводняющие горные склоны, или же

устраиваются бамбуковые колеса, которыми вода подается к полям в тех местах,

где речной берег достаточно высок и равнинной земли имеется столько, чтобы

оправдать труд и расходы. Если, однако, негде бывает получить участок на

равнине, то молодежь иногда уходит подальше от деревни, в джунгли,

расположенные в горах. Места там много, но для выращивания риса земля здесь

не годится, на ней разводятся фруктовые либо банановые сады. Интересно

отметить следы сохранившегося древнего обычая минората у такого сравнительно

культурного народа, каким являются шаны.

Обычай минората соблюдается также у чинов, обитающих в горах на границе

Бирмы и Ассама. Их расовое происхождение еще точно не установлено, но они

принадлежат, очевидно, к монголоидной расе и говорят на тибето-бирманских

наречиях. Они подразделяются на множество мелких кланов, совершающих часто

набеги друг на друга или на соседние бирманские деревни. Средства к

существованию они добывают преимущественно земледелием: сеют рис, просо,

горох, бобы, кунжут и табак. Но места их обитания мало приспособлены к

земледелию, так как покрыты джунглями и мелколесьем и изрыты оврагами. Все

же вблизи деревень небольшие участки расчищаются под пашню. Среди

существующих у них любопытных законов о браке и наследстве имеется обычай,

предоставляющий мужчине преимущественное право жениться на двоюродной

сестре, а также правило, что "имущество семьи переходит по наследству к

младшему сыну, который обязан остаться в доме и заботиться о родителях и

сестрах". Однако у племени гака, одного из группы племен чин, обычай

минората в настоящее время заменился или заменяется майоратом, хотя в двух

семьях или кланах (кенлавт и кларсеовсунг) младший сын все еще постоянно

наследует родительский дом, разве только он откажется добровольно от своего

права, или же поссорится с отцом, или заболеет проказой, или, наконец,

лишится рассудка. Раньше у всех кланов племени гака существовало неизменное

правило, что к младшему сыну переходит двор, но некий Лиен-Нон из клана

сангте завещал свой дом не младшему, а старшему сыну, и с тех пор

большинство кланов усвоило новый порядок наследования. "Что касается

земельной собственности, расположенной в пределах владений гака, то две

трети ее получает старший сын и одну треть - младший".

У ками, или кхами, горного племени в Аракане, на границе Бирмы,

наследование происходит по следующему правилу: "если после умершего осталось

два сына, то имущество делится между ними поровну; если же число оставшихся

сыновей больше двух, то старший и младший получают по две доли каждый, а

остальные - по одной". Такое правило представляет, очевидно, компромисс

между двумя системами - правом первородства и правом последнего рождения:

старший и младший сын пользуются одинаковым преимуществом перед остальными

братьями. Возможно, что этот компромисс знаменует собой переход от минората

к майорату.

Обычай минората отмечен также у лоло. У них, по словам одного

английского путешественника, "существует странный порядок наследования

имущества и должности вождя: наследником является обыкновенно младший сын, а

после него - старший".

До сих пор мы говорили о монголоидных племенах, у которых главным

наследником имущества является младший сын. Перейдем теперь к двум племенам

- кхаси и гаро в Ассаме, где главной наследницей является младшая дочь.

Происхождение и расовая принадлежность кхаси не вполне выяснена. Язык, на

котором они говорят, в отличие от наречий всех смежных с ними племен, отнюдь

не принадлежит к монгольской семье и, по-видимому, является родственным

индокитайской группе языков, известной под названием мон-кхмер; эта группа в

свою очередь, как это считается теперь признанным, составляет ветвь большой

южной семьи языков, на которых говорят от Мадагаскара на западе до острова

Пасхи на востоке и от Новой Зеландии на юге до Пенджаба на севере. Отсюда,

однако, нисколько не следует, что сами кхаси не принадлежат к монгольской

расе, ибо если какой-нибудь язык не зафиксирован в письменности, то

говорящий на нем народ всегда может утерять его и заменить другим,

заимствованным у господствующей народности, с которой он непосредственно

соприкасается. Поучительные примеры таких легких и быстрых переходов от

одного языка к другому наблюдались и отмечались в новейшее время среди

бирманских племен, говорящих на многих различных наречиях и диалектах.

Физические признаки и характер кхаси указывают на их монгольское

происхождение, и, по словам Вильяма Гентера, их монгольский тип не оставляет

никакого сомнения. Это народ низкорослый, мускулистый, с хорошо развитыми

икрами ног, широкими выдающимися скулами, плоским носом, жиденькой бородкой"

черными прямыми волосами, черными или темными, косо поставленными глазами,

хотя и не в такой степени, как у китайцев и некоторых других монголоидов, и

цветом кожи, переходящим, смотря по местности, из желтовато-коричневого в

темно-коричневый. Нрав у них живой, веселый, добродушный, они весьма склонны

к шутке. Все эти черты, несомненно, говорят за то, что кхаси принадлежат к

Дата добавления: 2015-08-27