Hearts of Ice 9 страница

Луи фыркнул и покачал головой:

- Кто бы мог подумать, что ты настолько благочестивый.

- Ты явно так не думал несколько дней назад.

Эта фраза отрезвила Луи моментально. Он шокированно распахнул глаза, дыхание перехватило, и парень уставился на Гарри, не в силах поверить. Он что, правда имел в виду их почти-поцелуй, если его вообще можно так назвать? Намекал на то, что Луи думал, Стайлс поцелует его, несмотря на то, что у первого есть девушка?

- Ну, знаешь, - продолжил Гарри. - Когда мы спали вместе. Ты был словно любвеобильный осьминог. Практически умолял об этом, - улыбнулся он и многозначительно подмигнул, а Луи почувствовал, что расслабляется, даже несмотря на то, что Гарри продолжал вести себя как идиот.

- О боже, заткнись, - ответил он, корча рожицу. - И "мы спали вместе" звучит слишком скандально, юный Стайлс.

- Кто-то сказал что-то о скандалах? - пропел знакомый голос, чей владелец появился в поле зрения и плюхнулся прямо на парту Луи. Зейн снова выглядел так, словно сегодня был его лучший день за всю жизнь и, как бы Луи не был счастлив видеть своего лучшего друга таким, Луи так же почувствовал странный укол раздражения из-за того, что черноволосый парень прервал их.

- Мы с Луи обсуждали нашу интимную жизнь, - сказал Гарри серьезно. - Которая, между прочим, весьма бурная и здоровая.

Если Зейн был удивлен, как обыденно Гарри произнес это, то он не подал виду. Вместо этого он лишь засмеялся и ухмыльнулся Луи: - Так вот почему ты такой уставший в последнее время.

- Кто бы говорил, Малик, - закатил глаза Луи. - Как там Лиам?

Гарри фыркнул, а щеки Зейна стали очень интересного оттенка розового, но улыбка не побледнела:

- Я не признаюсь. Но, к слову о Лиаме, - он хлопнул в ладоши и потер руки: - Я слышал, что мы идем на вечеринку в эти выходные, - он посмотрел на Гарри, в поисках подтверждения. - Это правда?

- Это правда, - кивнул Гарри. – В честь самого великого Томмо. Алкоголь прилагается, конечно.

- Я в деле, - улыбка Зейна стала невозможно шире. Черт, должны же его щеки в какой-то момент заболеть? – Я всегда за то, чтобы нажраться.

- Да, Зейн, мы в курсе, - сказал Луи. – Как твое сочинение, кстати, мистер Любитель-Вечеринок?

Зейн выглядел так, словно ему было абсолютно плевать на задание:

- Почему мы должны говорить о нем, если мы можем поговорить о твоей вечеринке в субботу?

Это было своеобразным способом сказать, что с работой все плохо. Лиам и Зейн, в отличие от Гарри с Луи, отбросили сомнения, и провели весь вторник вместе, укрепляя свою дружбу. Луи был уверен, что Лиам уже закончил свою статью и думал, что Зейн тоже это сделал, иначе он бы никогда не согласился гулять вчера. На самом же деле, парень из Брэдфорда откладывал написание эссе до самой последней минуты и лег спать очень-очень поздно. Он только-только закончил и забирался в постель, когда Луи проснулся на утреннюю тренировку. И каким-то чудесным образом он все еще проснулся, живой и воодушевленный, как самая настоящая идеальная сволочь. И его работа, наверное, была все равно лучше Луи.

- А я-то думал, что мне нужно победить для себя, но нет, мне нужно сделать это для того, чтобы вы смогли пойти на какую-то вечеринку, чтобы вы могли нажраться, - сухо сказал Луи, зыркнув на Зейна.

- Тогда ты можешь победить ради меня? – вмешался Гарри, прежде чем Зейн смог защититься. – Я даже принесу огромную плюшевую игрушку, чтобы кинуть ее на лед, для тебя.

Луи ахнул:

- Для меня? Ну все, договорились. Сделай это, кудрявый, и я могу умереть счастливым, - они засмеялись, не замечая, что Зейн переводил взгляд с одного парня на другого, на его лбу появились складки, показывавшие, что он о чем-то глубоко задумался. Словно бы он чувствовал зарождение чего-то, но не совсем мог понять чего.

- Увидимся после урока, да, Лу? – прервал их Зейн, возвращая к реальности.

- Конечно, - ответил Луи, не понимая, почему Зейн вообще спрашивает. Они всегда шли на занятия вместе (ну, на те, что были совместными), так почему ему нужно было подтверждение этому?

- Отлично, тогда пересечемся, - и с этими словами он ушел, оставляя Гарри с Луи наедине, вновь, последнего в растерянности от неожиданного ухода друга. Мистер Тернер призвал класс к порядку, прежде чем у парней появилась возможность что-то обсудить, и они замолчали. Луи стало интересно, пока учитель рассказывал, что он уверен в том, что их работы отвратительны, взволнован ли Гарри вечеринкой так же, как и сам фигурист. Наверное, слишком рано было волноваться об этом, учитывая, что впереди еще несколько дней, но сам факт того, что это произойдет, был невероятным. Луи не мог вспомнить, была ли когда-нибудь вечеринка в его честь, что не была по случаю дня рождения (не было), так что этот случай был особенным.

Он отключил голос мистера Тернера в голове, как он обычно это делал, мыслями отправляясь к субботе. Конечно, ему стоило подумать и о соревнованиях, но Луи не волновался ни капли, честно говоря. Он тренировался неделями, был практически всегда лучшим на тренировках, так что волноваться можно было бы только если бы он магическим образом станет отвратительно кататься за оставшиеся дни. А вот вечеринка – это проблема.

Будет ли там много людей? Что более неловко: находиться в переполненной незнакомцами квартире – или с кучкой знакомых, с которыми тебе даже не совсем комфортно? В любом случае, Луи не был уверен, что это будет иметь значение, потому что он, скорее всего, напьется, поскольку они никогда не тренируются на следующий день после соревнований. Сколько хоккеистов будет? Сколько фигуристов? Будут ли они вообще? Должен ли Луи пригласить Элеанор?

Почему-то, как только этот вопрос пришел ему в голову, Луи посмотрел на Гарри. Тому явно было скучно, и он что-то лениво рисовал на парте. Но он словно бы почувствовал, что Томлинсон смотрит, и поднял глаза на того, пересекаясь с ним взглядами. И улыбнулся. У Луи перехватило горло, и в тот момент он решил, что нет, он точно не должен звать Элеанор.

Ночь среды

Это должна была быть обычная ночь. Все было как всегда, ничего не изменилось. Все шло так, как всегда, как должно было и происходило.

Но не это произошло.

Все было хорошо. Луи закрыл глаза на секундочку, когда выполнял один из элементов, позволяя ногам двигаться самостоятельно, связывать элементы. Он работал и над взрослой программой своего теста, и над той, что была для соревнований. В тот настоящий момент он заканчивал короткую соревновательную программу, завершая прыжок в волчок и проверяя… - и в тот момент он услышал это.

Громкий внезапный звук и громкое: «Ах, черт!»

Луи был настолько ошеломлен, что дернулся, чтобы остановиться, перецепился через свои же ноги и упал на лед, скользя руками по поверхности, пытаясь найти, за что удержаться. Все его члены сковало, он не мог двигаться, не мог думать, не мог даже дышать.

Потому что он был не один на катке.

Он был уверен, что мир остановился на мгновение. Или просто провернулся на своей оси. Или опустел, потому что именно так чувствовалось. Сердце пропустило удар, а потом начало биться в два раза быстрее о грудную клетку, так сильно, что было непонятно, как оно не взорвалось. После месяцев осторожности и полной безопасности, его все же поймали. И теперь всему конец.

Он не примет участие в соревнованиях в субботу. Никто не разрешит ему. Наверное, он получит пожизненные отработки и ему назначат испытательный срок, который разрушит его карьеру на весь сезон. В общем, он в охуительной заднице.

Казалось, его тело физически не в состоянии двигаться, и Луи был не против, потому что он не думал, что в состоянии встретиться с неизбежными. Он бы предпочел остаться на льду, в его маленьком уютном мирке, нежели показаться на поверхности и получить приговор. Потому что его накажут за то, что он любит, и это просто несправедливо.

Прошло тридцать секунд. Потом сорок пять. Потом минута. Никто ничего не сказал. Никто не ворвался, тыкая в Луи указательным пальцем и говоря, какие большие у него проблемы. Никто ничего не делал. Луи нахмурился, выпрямляясь, так что он стоял на льду на коленях. Почему этот человек еще ничего не сказал? Луи попался, он понял это. Так чего ждать?

Томлинсон медленно и неуверенно поднялся на ноги. Лоб украшали складки от задумчивости, он осмотрелся в поисках того, кто выдаст его. Никто не двигался, что только смутило его еще больше. Наверное, этот кто-то отправился за подкреплением.

Не желая больше испытывать свою удачу, Луи быстро ушел со льда, стащил коньки, засунул их в сумку и повесил ее на плечо. Обувшись, он ускорился прочь от домашних трибун и к выходу. Он уже держался за ручку двери, когда услышал это вновь – тот самый звук (только чуть заглушенный) и тихий выдох.

Луи застыл. Теперь он узнал звук: кто-то был под трибунами. Его не поймал кто-то из работников. Тот, кто был тут, хотел быть замеченным еще меньше, чем сам Луи.

Его сердце билось где-то в горле, когда он развернулся, намеренно уставившись на трибуны.

- Кто тут? – позвал он, удивленный уверенности в собственном голосе. – Выходи, сейчас же.

Ответа не последовало. Теперь в крови фигуриста был не только страх, но еще и раздражение. Но в тот момент, когда он уже готовился закричать вновь, между трибун появилась фигура. Луи почувствовал, как его челюсть встречается с полом, потому что эта фигура была никем другим, как Гарри Стайлсом.

- Гарри? – Луи выдохнул, не осознавая, что задерживал дыхание, и почувствовал, как страх исчезает. Хорошо, это только Гарри, не о чем переживать. Но… почему он тут? Почему он прятался под трибунами посреди ночи и старался не попасться? – Что ты тут делаешь?

- Я… - Гарри не мог смотреть на Луи. Его глаза были направлены на пол, и Томлинсон практически чувствовал, как он излучает стыд.

Луи снова нахмурился, сильнее в этот раз. Он придвинулся к Гарри, чувствуя, как его накрывает потрясение:

- Гарри? – спросил он вновь.

- Луи… - Гарри поднял взгляд и закусил губу. – Я могу объяснить.

Фигурист отшатнулся. Слова «я могу объяснить» никогда не вели ни к чему хорошему. На самом деле, их произносили только тогда, когда кого-то ловили за занятием чем-то неправильным, нехорошим. В чем был виноват Гарри?

И тогда осознание сбило его с ног, словно скоростной поезд:

- Ты… ты следил за мной? – слова вылетели из его рта, и он даже не попытался остановить их, потому что ему казалось, что его ударили под дых. Гарри ничего не сказал, только смотрел на парня чуть приоткрыв губы. – О господи, - сказал Луи. – Ты следил за мной.

Теперь все приобретало смысл. Все приобретало идеальный смысл. Луи упоминал при Гарри, что тренер Коуэлл освободил его от тренировки на день и озвучивал сомнения в своих способностях. Как-то… каким-то образом его тренер нанял Гарри последить за Луи, чтобы убедиться, что тот готов к соревнованиям. Вот почему Гарри был так уверен в способностях Луи – потому что он видел их лично.

- Я не верю, - пробормотал он, глядя на Гарри обалдевшими (и, давайте начистоту, - светившимися предательством) глазами. – Так вот почему ты это делал? Вот какая причина стоит за этим… за этим всем?

Луи тошнило. Он был таким тупым, таким невозможно тупым. И так же невозможно злым.

- Иди ты нахуй, Гарри Стайлс, - имя и фамилия. Как незнакомцы, которыми они и были, потому что Луи не был уверен, что он знал Гарри хоть как-то, в принципе. И после этих слов он обернулся и направился прочь. Какая-то часть него (огромная, основная часть) хотела, чтобы Гарри остановил его, чтобы он объяснил, почему он на самом деле был тут и сказал, что Луи ошибся.

Но Гарри не сделал ничего, так что Луи, очевидно, был прав.

Луи был прав, так что теперь все было не так.

Часть 10.1

Суббота

Последующие несколько дней были нелегкими для Луи. Когда он проснулся, утром в четверг, он чувствовал себя отлично, можно сказать, даже счастливым.. Но потом он встал, посмотрел на свою тренировочную сумку, и все произошедшее в среду ночью накрыло его. Луи был сам не свой в тот день, но он все же заставил себя дойти до тренировки. Когда Зейн явился пройтись с ним на урок, то был настолько увлечен, рассказывая, как хорошо он провел время с Лиамом и Найлом ("Он круче, чем мы думали!") прошлым вечером, что Луи нашел это время неподходящим для того, чтобы излить душу своему другу.

Только когда Гарри пришел в класс, сел на свое привычное место возле Томлинсона и сказал "Луи, мне так жаль. Мы можем об этом поговорить?" Зейн заметил, что что-то не так.

Это могло быть из-за того, что Луи повернулся и невероятно спокойно и уверенно ответил Гарри:

- Нет. А теперь отъебись.

Он отвернулся, прежде чем мог заметить выражение лица Гарри - словно кто-то сказал, что жить ему осталось всего лишь день. Парень из Чешира поднялся и вернулся на место, где сидел до прошлой недели, когда жизнь Луи была гораздо проще.

Луи рассказал Зейну о ночи среды после уроков. Тот выслушал и, наверное, впервые в жизни у него не было слов, когда Томмо закончил свой рассказ. Он выглядел так, словно хотел сказать что-то вроде "почему ты просто не дал ему объясниться?", но яростного взгляда Луи было достаточно, чтобы он заткнулся. Так что, в итоге темноволосый парень так же начал игнорировать Гарри. Луи воистину повезло иметь таких чудесных друзей.

Но только то, что он злился на Гарри, не означало, что не общаться с ним было легко, и за это Луи ненавидел себя. Он был зол, это само собой, но ему было также больно, словно его предали, но это было просто бессмысленно. Все было бессмысленно, ибо как Луи мог настолько заблуждаться? Он чувствовал себя в такой безопасности, в их отношениях - эм, ну, в смысле, в дружеских отношениях - что даже не ожидал чего-то такого, он был просто ослеплен. В общем, сложно было не разрешать себе думать о том, что бы мог сказать кудрявый в свое оправдание.

Не то чтобы Луи был готов слушать.

Удивительно, но Гарри больше не повторял попыток поговорить с Луи лично. Он не поджидал его после тренировок и не приходил в комнату после занятий, а снова начал сидеть с Лиамом на уроках. Единственное что не прекращалось и с чем Луи приходилось мириться, это бесконечный поток сообщений от Стайлса

Лу, мне так жаль. Пожалуйста, разреши мне объясниться. Это вовсе не то, о чем ты думаешь. Я правда хочу рассказать тебе правду. Пожалуйста. - Г

Луи, мне правда нужно поговорить с тобой. - Г

Пожалуйста, ответь на мои звонки. Или на сообщение. Или что угодно, черт. Прости меня. - Г

Я просто хочу поговорить. - Г

Тебе не нужно говорить со мной, один разговор и больше тебе не придется со мной общаться, если ты не захочешь. - Г

Лу, пожалуйста, ответь мне. - Г

Пожалуйста. - Г

Удачи.х - Г

Каждый раз, когда приходило новое сообщение, Луи открывал его (несмотря на то, что от этого становилось только хуже), читал и сразу же удалял, игнорируя болезненное ощущение где-то в животе, каждый раз, когда снова это делал

Так, медленно и размеренно, и тянулось время вплоть до субботнего утра. Зейн разбудил Луи в семь утра воплем "Проснись и пой, принцесса льда" и тут же запрыгнул на него сверху. Лишним будет сказать, что Луи это не впечатлило. Спихнув с себя друга, он поднялся и оделся, усталость вытеснила смесь адреналина и нервозности. Соревнования были домашними, да еще и первыми в сезоне - тем больше поводов выполнить все безупречно.

Луи был на катке рано, практически ни одна из сборных-соперниц еще не появилась, но это не имело значения. Парень любил находиться в полном (или практически полном) одиночестве на катке, на морозном воздухе, прежде чем ему придется приступить к выполнению требуемых заданий.

Сборная, как обычно, ждала его в раздевалке. Все жутко нервничали, из-за чего Луи пришлось спрятать собственное волнение как можно глубже. Никто не говорил этого вслух, но Томлинсон являлся лидером сборной, и они все ждали от него нужного настроя.

Так что, откинув собственное волнение и все мысли о Гарри Стайлсе, со всей его драмой (особенно то сообщение с пожеланием удачи), он вошел в комнату с улыбкой, направился сразу к Элеанор, и сказал:

- Давайте хорошенько надерем им задницы сегодня!

Ребята из команды на этот призыв согласно заголосили в ответ, а Элеанор поцеловала парня в щеку, и он подумал, что все может получиться так, как надо.

*

Обязательная программа вышла ужасно (вообще-то, по стандартам обыкновенных людей, она была безупречна). Не то чтобы Луи сделал что-то не так, поскольку все было выполнено должным образом, но что-то было не так, видимо, раз уж он в данный момент был на третьем месте, а не на первом. Третье было неприемлемым во всех смыслах - более того, для репутации Томлинсона это было серьезным ударом.

Занять третье место было бы хорошо для большинства фигуристов. Черт, когда ты соревнуешься еще с двенадцатью парнями, третье место - это великолепно, для большинства. Но не для Луи. Для него это было так же классно, как и последнее.

Последнее сообщение Гарри все так же крутилось в голове парня, как бы он не пытался отрицать это. Просто в нем было что-то такое... Словно он переживал. Словно бы он на самом деле имел это в виду. И зачем бы ему это делать, если он шпионил за Луи для Саймона? (К тому же, этот дурацкий поцелуйчик в конце сообщения. Совершенно ни к чему!)

Луи пытался задвинуть эти мысли как можно дальше, готовясь к произвольной программе, проверяя свой костюм (бордового цвета рубашка и черные брюки с подтяжками, что сочетались с джазовой ноткой в его выступлении) и прическу. Гарри Стайлс может занять его мысли позже, но сейчас фигуристу необходимо было сосредоточиться на соревновании.

- Луи.

У Луи перехватило дыхание, и он замер. Он узнал этот голос, даже не задумываясь. Он принадлежал последнему человеку, которого он хотел бы видеть сейчас.

Гарри стоял чуть поодаль, засунув руки в карманы, словно олицетворение удобства и повседневности. Одет он был соответствующе - темные джинсы, футболка с Ramones и черная шапочка поверх кудрей.

Первой реакцией Луи был шок. Какого черта он тут делает? Опять смотрит? Но почему, какой смысл? К тому же, он практически не видел Гарри с утра четверга, а теперь тот неожиданно появляется? Неприемлемо.

После, конечно, он разозлился, потому что оснований для этой эмоции было больше, и было гораздо проще задавить крошечную часть его, которая радовалась присутствию Гарри.

- Что ты тут делаешь? - спросил Луи ледяным тоном, таким же, как до их встречи.

- Пришел поговорить, - Гарри, впервые за эти дни, не выглядел взволнованным или глуповато-смущенным. Он был решителен. - Ты не можешь избегать меня вечно.

- Я не хочу с тобой разговаривать, - фыркнул Луи, разворачиваясь и направляясь прочь от Гарри, к раздевалкам.

- Ну что же, хорошо! - воскликнул Гарри, хватая Томлинсона за бицепс. Это было настолько неожиданно, что он даже не попытался вырваться, только удивленно смотрел на кудрявого. - Меня достало, что ты все время сбегаешь и избегаешь меня потому, что ты считаешь, будто бы я сделал что-то плохое, - в глазах Гарри светился огонь, которого Луи никогда прежде не видел еще. - Ты выслушаешь меня, хочешь ты того или нет.

И с этими словами, ощутимо дернув Луи за руку, Гарри совсем не ласково потащил его в открытую раздевалку. Кудрявый толкнул фигуриста внутрь, от чего тот чуть не упал, и окинул взглядом комнату. Убедившись, что та пуста (не учитывая раскиданных коньков и сумок), он захлопнул дверь и запер ее на ключ, вновь поворачиваясь к Луи. Он вел себя так же, как и всегда, и не было ничего необычного, кроме его глаз… о, эти глаза. Словно два бассейна чистого зеленого огня, они пронзали и словно бы прожигали дыры в парне. Ошеломляюще.

- Гарри… - начал Луи, пытаясь придать своему голосу нотки раздражения, потому что он должен был бы сейчас разминаться, но у него ничего не вышло.

- Нет, - твердо сказал Гарри, приближаясь к Луи. В этом движении не было ни злобы, ни угрозы, но Луи все равно попятился, словно хоккеист был ядовитой змеей. – Теперь моя очередь говорить, - он продолжал наступать на Луи, а последний – отступать, до тех пор, пока не наткнулся на твердую каменную стену спиной, понимая, что больше бежать ему некуда. Гарри остановился, когда между ними оставалось чуть меньше метра расстояния, так что он не вторгался в личное пространство Луи, но все равно был слишком близко.

- Я… я не хочу с тобой разговаривать, - повторил Луи, проклиная дрожь в своем голосе

- Это даже хорошо, так как говорить сейчас буду я.

- Гарри…

- Мне плевать, - сказал Гарри, пожимая плечами. – Мне на самом деле плевать теперь, Луи, потому что это все становится смешным, и тебе рано или поздно придется выслушать меня. – Луи ничего не ответил, только молча щелкнул челюстями, – Спасибо, - с облегчением выдохнул Гарри. – А теперь, в первую очередь - я не следил за тобой.

- Но…

- Не перебивай меня, - строго сказал Гарри. Луи вздохнул и скрестил руки на груди, но замолчал. – Я не следил за тобой, но я наблюдал за тобой.

- Ну конечно, - пробормотал Луи.

- Я ценю твой сарказм, Лу, спасибо, - зыркнул в ответ Гарри. – В любом случае, как я уже сказал, я не следил за тобой. Дело в том, что одним вечером я заснул в раздевалке, а когда вышел оттуда – ты был на льду.

- И когда это было? – Луи хотел это знать.

- Похоже, ты не понимаешь, что значит «не перебивай», - сухо заметил Гарри. – Но это было неделю назад.

- Тогда почему ты был на катке в среду ночью?

Впервые с начала разговора Гарри выглядел слегка нерешительным, на его щеках выступил легкий румянец:

- Ну… - произнес он, избегая смотреть Луи в глаза. – Правда в том…

Луи задержал дыхание. Вот оно. Наконец-то он все поймет.

- Мне перестало нравиться кататься на коньках уже давно, - наконец признался Гарри. Луи нахмурился – какое это имеет к нему отношение? – Страсть, тяга, которая у меня была к этому… все просто ушло. Помнишь наш разговор после хоккея? – Луи безмолвно кивнул. – Я говорил тебе правду. Я чувствовал, словно мне больше не интересен хоккей, а потом… а потом я увидел тебя на льду.

Желудок Луи выполнил сальто и сжался, бешено застучало сердце. Что это значило?

- Ты был… одно из наиболее прекраснейших зрелищ, что мне когда-либо доводилось наблюдать. То, как ты двигался на льду… я чувствовал, как сильно ты любишь свое занятие. Именно так я раньше чувствовал себя на льду. И я не знаю, - парень покачал головой, потерявшись в своих мыслях. – Я просто подумал, что если буду наблюдать за тем, как ты катаешься и дальше, то вновь полюблю хоккей, как раньше. Но это было неправильно. Я не должен был тайком проникать и наблюдать за тобой, особенно когда мы подружились. Я просто хочу, чтобы ты знал, что мне очень жаль, что я никогда не хотел ничего плохого, и что я чувствую себя полным идиотом, рассказывая тебе это, потому что…

Ему пришлось замолчать, потому что Луи закрыл ему рот своей рукой, затыкая хоккеиста. Каким-то чудом ему удавалось контролировать руки, чтобы они не дрожали, потому что чувства распирали парня, и он не мог понять, как с ними справиться.

- В ту ночь, когда мы проникли на каток вместе – ты знал. Ты знал, что я делаю это каждую ночь, - Луи хотел сказать совсем не это. В данный момент он хотел только безмолвно глазеть на младшего парня, в абсолютном шоке, потому что слова Гарри… были лучшим, что он слышал в своей жизни. И, честно говоря, Луи накрыл рот Гарри рукой, чтобы избежать искушения его губами, потому что он никогда еще так сильно не хотел поцеловать кого-то, как его, к черту Элеанор. Просто это было настолько естественно, после слов Гарри он чувствовал себя таким легким, беззаботным, словно на вершине мира.

Поскольку Гарри не мог говорить, он только беззвучно кивнул, широко распахнув глаза, в ожидании реакции Луи. Последний тоже кивнул, опуская руку… чтобы замахнуться и ударить кудрявого в грудь.

- Ау! – воскликнул Гарри, отшатываясь и рефлекторно поднимая руки, чтобы защититься. – Луи, что за херня?

- Извини, просто… - он запнулся, засмеявшись. – Это все так смешно. Из всех причин, которые только приходили мне в голову, эта даже не появлялась на задворках сознания.

- Подожди… так ты на меня не злишься? – шокировано спросил Гарри.

- О, я очень зол, - ответил Луи. – Но только потому, что ты такой тупой. В смысле, Гарри, серьезно, почему ты просто не сказал мне это? Можно подумать, я бы заставил тебя прекратить, особенно если это помогало тебе, - особенно, если ты думаешь, что я восхитителен. Луи не знал, почему, но этот комплимент от Гарри значил очень много для него.

- Ну… я… это… эм… - Гарри не мог найти слова.

Луи закатил глаза и ласково пихнул его:

- Используй мозг, Хазза, - он попытался отстраниться, но Гарри поймал его за руки, прижимая их к своей груди.

- Хазза? – поинтересовался он, вопросительно поднимая бровь.

Нет, Луи, не красней, все нормально. Он, конечно, сделал вид, что это пустяк:

- Я могу давать тебе прозвища. Друзья так поступают.

- Значит, мы опять друзья?

Луи кивнул и отвел взгляд:

- Знаешь, это я должен извиняться. Я психанул совершенно на пустом месте. Это было необоснованно.

- Нет! – мгновенно воскликнул Гарри, подтягивая его ближе к себе, за руки. – Лу, я бы сделал то же самое, на твоем месте. На самом деле, я думал, что если бы ты не злился, ты как минимум бы испугался меня.

- Это не страшно, это… - слова застряли в его горле, и он вновь отвернулся, собираясь с духом, рассматривая пол. - Это вообще-то даже очень лестно? - он не будет смотреть на Гарри, после таких слов, нет, точно не будет.

Но тут одна из его рук высвободилась от хватки, а чужие теплые пальцы потянули подбородок вверх. Гарри улыбался - это ведь хороший знак, верно?

- Ты милый, когда смущаешься, - заметил он.

Это мгновенно вернуло Луи к реальности, он закатил глаза и вырвался из рук кудрявого:

- Ах ты коварный член.

Гарри высунул язык:

- Ты же любишь это, - господи, Луи, он же не имел в виду это буквально, утихомирь свое сердце.

- Ну, ты знаешь, - сухо пошутил фигурист. Он отвел взгляд с лица Гарри и увидел настенные часы, время на которых повергло его в шок. - Твою мать, мне же нужно разминаться, - он рванул мимо Гарри, но уже знакомая рука, останавливая, схватила его за запястье. Он оглянулся на Гарри, что очень серьезно на него смотрел.

Кудрявый сделал шаг ближе, но в этот раз Луи не отошел назад:

- Я не знаю, проблемы со мной ли тебе мешали, но я точно могу сказать, что ты был сам не свой, - Луи открыл рот, чтобы отрицать, хотя это была правда, но Гарри поднял руку, призывая к молчанию. - Что бы это ни было - забудь об этом сейчас. Ты восхитителен, Лу, и ты достоин гораздо большего, чем третье место.

Луи не мог даже отрицать, что в этот раз покраснел в ответ на комплимент, и пока он подсознательно пытался понять, что может значить этот румянец, на лице расплылась осознанная улыбка…

Дата добавления: 2015-08-27