Глава 8. Этим прекрасным утром меня встретило яркое солнышко, бившееся в окно своими яркими

Этим прекрасным утром меня встретило яркое солнышко, бившееся в окно своими яркими лучами. Как все было чудесно! Казалось, что весь ужас остался позади, будто это произошло давным-давно, и уже не являлось правдой в моей жизни. На следующий день после операции по разоблачению этих ублюдков, я очнулась в больнице. А так хотелось быть уже дома! Ближе к обеду меня отпустили. Это заняло около половины дня. В больнице меня ещё раз осмотрели, измерили показатели и отпустили. Мне предлагали сделать что-то вроде экстренного УЗИ, но я отказалась. Чувствовала я себе более или менее хорошо, а УЗИ мы хотели с Микки сделать вместе. Хотели вместе увидеть первое фото нашего маленького счастья.

Потом я ждала Майкла в машине, пока он разбирался с проблемами. Похоже, в больнице упорно отказывались меня выписывать, но он нашел средства убеждения. Я, на самом деле, чувствовала себя хорошо. Голова немного болела, но это не повод валяться в больнице.

И только вечером я, наконец-то, лежала на диване и смотрела фильм. Ну, и ещё поглощала белый шоколад с фундуком и пончики с арахисовой пастой. Затем, когда я еле шевелилась от передозировки вкусного и сладкого, Майклу пришлось искать для меня копченую семгу. Ну, я, что, виновата? Это всё беременность.

Я потянулась, освещая спальню довольной улыбкой. Ну-ка, где там бедняжка Микки, которого я уже достала своими желаниями? Похлопав рукой по постели, я обнаружила лишь пустое место. Где же Майкл? Я не отпускала его от себя даже на шаг. Даже на работу в последние дни он не ходил. Теперь его основная работа — я. Да, вот так, нагло. Но я носила его сына в себе, так что, работа у него была вполне престижная.

В дверь слабо постучали. Испугавшись, я натянула на себя одеяло. Спала я в одном белье. Это было желание Майкла. Ночью он накрывал мой живот рукой и не убирал ее до самого утра. Эх, когда же уже малыш начнет пинаться?..

— Мои любимые девочки уже проснулись? — спросил Микки, заглядывая в комнату.

Он открыл дверь ногой и внес поднос с завтраком. Какая прелесть! Устроился рядом со мной на кровати и поцеловал меня в щечку.

— Кто сказал, что у нас будет девочка? Может, мальчик, — предположила я, втягивая носом обалденный аромат огромной розы, лежащей на подносе. — Боже, Микки, как приятно. Спасибо, дорогой.

Я поцеловала его, но долго целоваться не вышло. Мы хотели есть… А кофе и вафли просто сводили меня с ума.

— Так, все, папочка, мы с Даниэлем хотим кушать, — пробормотала я, уже хрустя шоколадной вафлей и зачерпывая ложкой шоколадную пасту.

— Эй, ты чего ведешь себя, как захватчица? Уперлась рогами, и все тут! Может быть, вы с Эммой, а? — опять начал спорить Майкл.

— Вот объясни мне, почему так? Я хочу мальчика, ты хочешь девочку! Нелогично!

— Я не хочу конкретно девочку или мальчика, Ники, я просто хочу от тебя ребенка, — нежно сказал он, убирая с моего лица прядку волос. — Пол не так важен.

Я расплылась в улыбке. Боже, я была беременна всего ничего, а сколько счастья эта беременность мне уже принесла!

— Микки, а если бы у нас родилась двойня?

— Двойная радость, малышка. Но пусть, для начала, родится один непоседа. Уже представляю, каким он будет! С твоим-то характером…

— Что?! Дэни, ты слышал, папа тебя обижает! И меня заодно, — я насупилась. — Нет, у нас будет зануда Эмма. Вся в тебя! — показала ему язык и засмеялась.

— Смейся всегда, Ники. Тогда я счастлив.

— Хватит уже меня смущать, — вспыхнула я. — Скоро я буду смеяться, а наш ребенок — орать ночами. Вот тогда-то ты передумаешь!

— Я вас так сильно люблю, что готов ночью, с одной стороны, слушать твой смех, а с другой — плач нашей малютки. Днем на работе высплюсь, — повел бровью он, как бы намекая, что у него на работе — одно веселье.

— Ты еще не начинал уставать, мой дорогой… Иди, я развеселю тебя.

Я подвинулась ближе к Майклу, отставляя поднос. Гормоны бушевали во мне, я хотела его! Я села к нему на колени и потерлась об его пах, жарко дыша ему на ухо. Как же я любила его природный запах с капелькой аромата Givenchy.

— Как ты пахнешь, Микки, — простонала дрожащим голосом я, оставляя засосы у него на шее. Руки забрались к нему в шорты и нащупали член.

— Не надо, Ники, — раздался стон в ответ, и его руки крепко сжали мою талию.

Он так сексуально прикрыл глаза и тяжело задышал, что у меня трусики начали интенсивно намокать. Не рассчитав силы, я сдавила член в последний раз и стала водить рукой вверх-вниз, стараясь сымитировать движение и сильный захват его руки.

— Все, не могу больше. Держись, красавчик!

Я слезла с него и потянула шорты. Член выпрыгнул мне навстречу, и я засмеялась, сразу беря его в руку. Оставив Майкла на секунду в покое, я занялась своим лифчиком. Когда на мне не осталось ничего, Майкл резко вспомнил, что он же принц, мать его!

— Ники, нет… — прошептал он мне в шею, слабо отталкивая. — Нет! — отпихнул меня и заглянул в глаза. — Нет, Ники. Я не могу… В тебе живет мой ребенок. Я не могу…

— Что за чушь? Малышу еще и месяца нет, Микки. Не дури, иди ко мне…

Майкл встал с кровати, и я плюхнулась лицом в подушку. Я чуть не зарычала от злости! У меня даже кожа чесалась, так я его хотела.

— Успокой меня, Микки. Как хочешь! Но сделай что-нибудь, чтобы я не думала о сексе! Это в твоих же интересах, — возбужденно произнесла я, сдувая волосы с лица.

— Поиграем? Ммм… в монополию?

— Я тебя сейчас укушу!

— Могу тебе книжку почитать…

— Лучше трахни меня, Майкл! — взорвалась я. Вроде не из тюрьмы вышла, а желание было дикое, абсолютно неконтролируемое.

— Нет, дорогая. Извини, но твердое нет. Я не могу отделаться от мысли, что это будет секс втроем.

— Хорошо. Я не буду тебя домогаться, леди так не ведут себя. Оглядывайся теперь, я подкараулю тебя в темном углу, — усмехнулась я. — А если серьезно, расскажи мне, что же все-таки произошло.

—Да, ничего особенного. Я спас тебя, ещё кучу людей, в придачу, узнал много интересного про наших отцов. А, ну, ещё узнал, что моя девушка беременна. Всё, как обычно, — прикалывался он.

— Блин, Майкл! — попыталась возмутиться я, но не смогла сдержать улыбки. — Клоун!

— Делаю всё, чтобы моя беременная девушка не грустила. И не хотела меня, — Майкл подмигнул мне.

Беременная жена звучало бы лучше. Ну, ничего, всё впереди.

— А теперь рассказывай нормально. А то твоя беременная девушка убьёт тебя и грустить не подумает!

— Хорошо, слушай. Вернулся я домой, а тебя нет. На столе в кухне оставлена записка. В ней был указан адрес твоего отца и сказано, что у меня есть сутки, чтобы найти тебя и принести завещание. Естественно, я не собирался ничего им отдавать, поэтому отправился к твоему отцу за советом.

— То есть, ты, правда, не отдал бы им завещание? Даже под угрозой моего убийства?

— Нет, конечно, Ники. Если бы план не был продуман, я бы им не только завещание отдал, а и все, что у меня есть. За тебя и своего ребенка.

— Но ты же не знал, что я беременна, — тихо сказала я, рассматривая невидимые узоры на простыне.

— Ники, — позвал меня он, и я посмотрела на него. — Я бы отдал все за мать своего будущего ребенка. Это равноценные варианты.

— Ты… ты бы все равно хотел от меня малыша?

Майкл вздохнул и уставился на меня с улыбкой.

— Само собой разумеется, Ники! Я же люблю тебя. Любой нормальный мужчина хочет от любимой женщины потомство.

Я сидела и улыбалась, как дурочка. Малыш тоже должен был вовсю улыбаться у меня в животике. Ведь нас так любили!

— Слушай дальше. Вместе с наемниками, организацию называть не буду, мы заглянули в гости к твоему папаше. Он был пьян, возможно, еще под чем-то, в общем, раскололся быстро. Правда, пришлось применить физическую силу…

— Сильно ему досталось?

— Да. Его чуть не пристрелили. К сожалению, он выжил и сейчас находится в психушке. Она давно его ждала. От него мы узнали адрес этих уродов. Я тогда был уверен, что тебя уже убили, — сказал Майкл, и я заметила, как он сжимает и разжимает кулаки. — Потом был разработан план операции по освобождению тебя и захвату придурков. И, думаю, дальше ты историю знаешь. Мне рассказали то же самое, что и тебе. Со всеми паршивыми подробностями. По плану, я должен был встретиться с тобой и отвлечь большую часть работающих там людей. Ты же видела, сколько охранников было с Джейсоном? Плюс, сам Джейсон — главный злодей. Остальные люди, кто там работает — это доктора, персонал и подопытные. Мне пришлось вести себя холодно с тобой. Прости, Ники.

Сколько раскаяния в глазах! Мой любимый Микки.

— Если бы я кинулся тебя целовать и уверять, что у меня всё под контролем, и мы выживем, они бы заподозрили что-то неладное. Согласно плану, тебя должны были увести в комнату для пленных. Я и предположить не мог, что тебя отведут в другое место.

— Я дала тому козлу по яйцам и сбежала! — горделиво вставила я, светясь от веселья.

— Мужские яйца при виде тебя должны трепетать… — пробормотал Майкл. — Вернемся к нашим баранам. Мы должны были устроить мнимый пожар, чтобы выкурить охранников наружу, затем их обезвредить. Двое военных были ответственны за освобождение тебя через люк в потолке. Но тебя там не оказалось. Тогда мой мир слегка накренился. А когда произошли взрывы, и всех уродов, кто остался жив, поймали, а тебя не было, мой мир рухнул…

— Я здесь, с тобой. И я так тебя люблю, Майкл, — нежно сказала я и погладила его по руке.

— Уже позже, когда операция была завершена, я, никакой, ввалился в больницу, в надежде увидеть хотя бы твой труп. До этого я всех спрашивал о тебе, но никто ничего не знал. Все были в шоке. Потом меня перехватила одна добрая медсестра и сказала, что нашла вас. Тебя и моего ребёнка. Да, вот такой я, тупой. Не понял твоего намёка о беременности. Оправившись от потрясения, я побежал к тебе. А ты лежала с перевязанной головой, такая бледная и беззащитная. Но руки обнимали живот. Медсестра сказала, что ты не отнимала рук от живота с тех пор, как тебя к ним доставили. Ты защищала нашего малыша до последнего, до самого конца.

— Я бы и тебя так защищала, Майкл. Так бы я защищала свою семью. Даже Цезаря. Потому что, если любить — то до последнего вздоха и до последней капли крови.

— Я знаю, теперь знаю. И, Ники, теперь я верю в любовь. Снова. Нет, не снова… В первый раз. Только теперь я понял, что раньше-то любви и не знал. Выходит, ты — моя первая любовь? —проговорил он и коснулся своей теплой ладонью моей щеки.

— Ты у меня точно первый, сам знаешь. А вот насчет тебя я бы поспорила… Расскажи мне, что было у вас с Тиной. Хватит секретов!

— Ничего у нас не было. Мы начали встречаться, когда мне было двадцать четыре, я тогда начинал свой бизнес. Она сразу поняла, что я добьюсь успеха, и кружила вокруг меня. Что с меня взять? Я был молодым пареньком с огромными амбициями и желанием любить или, хотя бы, иметь иллюзию любви. И Тина подарила мне эту иллюзию. В двадцать шесть я заработал свои первые большие деньги, и через год мы поженились. Развелись, правда, через месяц. Она получила от меня, все, что хотела: машину, дом, украшения и прочее, и укатила во Францию. Там переспала с каким-то продюсером или с кем-то ещё из мира моды, и стала Тиной Кендал.

— Вот сучка! Как можно променять тебя на деньги?! С ее красотой, конечно, можно мужиков менять каждый день…

— На самом деле, её внешность — это результат многочасового труда кучи людей и раздвигания ног перед разными «папиками». Вот и вся история. Она была первой девушкой, с которой я связал себя серьёзными отношениями, поэтому мне было не с кем сравнивать. Я не знал, что такое любовь. Следовательно, решил, что и верить в неё больше не буду. И чтобы защитить своё сердце, просто менял девушек, как перчатки. Голый секс. И всё. Только ты заставила меня полюбить не вновь, а в первый раз. Понимаешь? А Тине желаю удачи. Захочет выйти на новый уровень — найдёт, перед кем ноги раздвинуть.

— Зачем она приехала к тебе? На что надеялась?

—Откуда я знаю? Спроси это у неё.

— То есть, ты не давал ей поводов думать, что она может вернуться? — ревниво допрашивала его я.

— На кой черт она сдалась мне, Ники? У меня есть одно Солнце, оно светит мне. Даже два. Большего и не надо.

— И она больше нас не потревожит?

Надеюсь, что нет, иначе я потревожу её.

— Нет, не потревожит. Она не такая дура, чтобы не понять, что ей здесь не рады.

— Я люблю тебя, Майкл, — в миллионный раз повторила я. Мне самой хотелось слышать эту фразу. — И я до сих пор не верю в своё счастье.

Я не смогла удержаться и потянулась к нему за поцелуем. Но он в очередной раз отстранился. Черт!

— Милая, некогда романтику устраивать. Через час нас ждет доктор. Одевайся.

— Какой доктор?

— Гинеколог. Я договорился с доктором Морган. Она лучшая в Вашингтоне. Поэтому, мы не будем заставлять ее ждать, — торопил меня Микки.

— Мы сделаем первое фото нашего сыночка! — до меня, наконец, дошло, зачем мы поедем к врачу.

— Ага, нашей дочурки, — вставил свои дурацкие пять копеек Майкл.

Через час я уже лежала на кушетке, готовая к проведению УЗИ. Сердечко мое не билось. Сейчас я увижу первое изображение своего ребенка. Господи, хоть бы не заплакать. Майкл сидел рядом и держал меня за руку. Это было так интимно… Интимней самих родов.

— Поднимите футболку, — скомандовал врач.

Доктор еще поводил по животу своим аппаратом, давая мне указания. Я внимательно следила за плазменным экраном на стене. На черно-белом изображении ничего не было понятно с первого взгляда. Но я не сдавалась, приглядывалась и приглядывалась. Вот оно —маленькое зернышко! По-видимому, это и есть наш малыш.

— Все хорошо, — сказал доктор Робертс, заканчивая осмотр.

Мы получили на руки эту заветную фотографию, и у меня увлажнились глаза. В коридоре я прижалась к Майклу, сильно обнимая его.

— Здесь видно всего лишь точку, но я уже так люблю это пятнышко, — прошептал он мне в волосы и поцеловал в макушку. — Повесим в снимок в спальне.

В клинике мы провели еще некоторое время. Меня осмотрела гинеколог, расспросила обо всем и отпустила, сделав заключение, что все хорошо. Майкл не удержался и спросил, можно ли сделать гипотетическое предположение, какого пола будет ребенок, и мы с доктором хорошенько посмеялись над его вопросом.

— Пол у ребенка пока будет тот, какой захотите вы. К двенадцатой неделе скажу более точно. На данном этапе беременности ни о чем говорить точно, и даже гипотетически, не имеет права ни один врач, дабы не вводить счастливых родителей в заблуждение. — Она повернулась ко мне. — А вам, будущая мамочка, не рекомендую есть тунец. В нем повышено содержание ртути.

Ну, и ладно. Фиг с ним, с тунцом.

— А сексом можно заниматься? — задала самый волнующий вопрос я, а Майкл закашлялся.

— Ники…

— Мистер Митчелл, это нормальный вопрос. Тем более, мисс Кросс —молодая девушка, — улыбнулась доктор Сесилия Морган. — Секс в первом триместре нежелателен, мисс Кросс.

Майкл почти вслух обрадовался и показал мне язык. Нечестно! Все вокруг нечестно!

— Но, — продолжила врач, — если очень хочется, то можно. Только, осторожно.

Я победно взглянула на Майкла, обещая ему страшную сексуальную расправу дома. Домой, кстати, мы попали не скоро, ближе к вечеру.

Майкл носился со мной, как с дитём. Такой заботы я ещё в свой жизни не видела. Мы заехали в супермаркет и набрали огромное количество свежих овощей и фруктов, а я положила в корзину миллиард всяких вкусностей и соленостей. Нас также занесло в книжный магазин, где я накупила кучу книжек с советами для беременных и сказок для маленьких.

— Микки, я хочу этот костюмчик с человеком-пауком для Даниэля! — заканючила я в детском магазине, куда затащила Майкла.

— А если будет Эмма?

— Ничего страшного, походит в костюмчике со спайди один раз. Нам же хватит денег, чтобы менять одежду малютке каждый день?

Майкл рассмеялся и, сказав, что возьмем два — с человеком-пауком и принцессами, купил оба наряда.

Вечером я сидела на диване и с глуповатой улыбкой рассматривала костюмчики и снимок УЗИ. Майкл был занят работой в кабинете, поэтому я прозябала в одиночестве. Я потихоньку начинала уже ненавидеть его работу. Может, Мел позвонить? Я хотела позвать их с Мэттом посидеть парочками где-нибудь. Ну, и, заодно, ошарашу ее новостью о своей беременности…

— Мел, привет!

— Привет! Ники, как у тебя дела? — настороженно спросила она. — Мэтт в последние дни что-то темнит… У вас все хорошо с Майклом?

— Все отлично, Мел. Правда. Большего счастья мне еще не доводилось испытывать в жизни.

— Ты точно честна со мной, Ник? Он не изменял тебе, не обижал тебя? Смотри, я все пойму по твоим глазам, при первой же встрече! И после этой встречи он будет не способен никогда зачать ребенка!

— Мел, все хорошо. Не пугай меня, ради бога. Яйца Микки — ценная вещь в моем хозяйстве, — хохотнула я. — Когда увидишь меня — поймешь это сразу, крошка. Такой счастливой меня делали только новые выпуски журнала про Сабрину-ведьму в школе!

— Оу, ну, тогда я спокойна за тебя.

— Что я хотела, подруга… Ты не забыла про нашу встречу парами?

— Чёрт! Забыла, как всегда, Ник. С Мэттом обо всем на свете можно забыть…

— Давай на выходных? Майкл разберется с работой, и оторвемся! Забронируем столик в «GreenCafe», идет? Поедим овощи. Ты не против?

— А может, в клуб, Ники? Как можно оторваться в веганском кафе? — скептически спросила Мел.

— Ты все поймешь, детка. Дай мне шанс тебя удивить.

Я целыми днями объедаюсь мясом и шоколадом. Надо сделать передышку, а то, после рождения малыша, живот не уйдёт.

— Ладно. Зная тебя, надену каску.

— Ээ… зачем?

— Твои сюрпризы всегда плохо заканчиваются! — рассмеялась она.

— Микки освободился. Всё, я убегаю. Созвонимся. Целую тебя, красотка.

— И я тебя, Ники. Пока.

— Майкл, у меня отличная новость! — воскликнула я, встречая его. — В выходные у нас ужин с Мел и Мэттом. Она узнает, что я беременна. Это будет что-то, сравнимое с ураганом Катрина! Нет, это будет круче.

— Думаю, мы это переживём. Смотри, что я тебе принес. — Он протянул мне упаковку фундука, покрытого шоколадом. — Думаю, пора престать грустить, из-за того, что тебе теперь нельзя есть тунца.

— Все ты надо мной смеешься, — я показала ему язык и с горящими глазами открыла упаковку. Взяла один шарик в рот, обхватив его губами, и разжевала, с видом истинного блаженства.

Я даже не подумала, как сексуально это могло выглядеть. Взглянув на Майкла, я громко сглотнула. Он у себя в голове уже доедал меня, как я — эту конфету.

— Ники…

— Да?

— Я хочу свою конфетку… — томно сказал он. — Иди ко мне, моя сладкая. В прямом смысле этого слова…

— Микки, ты же не хотел! А я сейчас кушаю, это важней.

— Разве можно перед тобой устоять, любимая?

Майкл отобрал у меня сладости и оскалился, что не предвещало мне ничего хорошего кроме жаркого секса. Он обнял меня за талию, притягивая к себе, но моя голова была занята теперь только фундуком.

— Пусти, пусти! Я хочу шоколад, — захныкала я.

Но когда Микки поцеловал меня, я напрочь забыла о шоколаде. Вкус его губ был в миллион раз слаще любого шоколада и любых орехов. А что он предложил мне вместо клубнички…

Мне только дай, что называется, команду «фас». Зря он отказывал мне утром, теперь ему воздастся сполна за мою утреннюю неудовлетворенность. Моей удвоенной энергии хватило бы на троих. Бедный Майкл. Его член, наверное, больше никогда не встанет не только на меня, но и на слово «секс» вообще. Я прыгала на нём, как сумасшедшая, а когда он был сверху, я постоянно упрекала его, что он недостаточно быстрый сегодня.

— Я тебе не гепард, чёрт возьми! — не выдержал очередного упрека Майкл.

— Ну ладно, не злись. Ты — мой лев, хищник! Правда, какой-то уставший сегодня…

— Дальше — сама, — сказал он и стал слезать с меня.

— Прости, прости, мой ягуар! Всё, я молчу и не жужжу.

Так я и молчала. Думала, взорвусь, жуть, как хотелось кричать!

— Да, можно не молчать, самка гепарда, — рассмеялся Майкл и толкнулся в меня сильнее, издавая рык, как самое настоящее животное.

Лучше бы он этого не говорил... Я забилась в экстазе, как умалишённая. Хорошо, что у нас не было соседей. Можно было поорать от всей души. Я выкрикнула его имя последний раз и откинулась на подушку. Майкл лежал на мне, уткнувшись в шею, и часто дышал.

— Я люблю тебя, мой волшебник, — нежно сказала я, перебирая его волосы.

— Волшебник?

— Именно. Ты совершил невозможное — сделал меня счастливой.

Я гладила его по голове и видела в этом смысл всей своей жизни. Просто быть с ним, просто любить его…

Глава 9.

Утром меня ждали ароматный чай, бейглы со сливочным сыром и свежий букет гербер. И, конечно же, любовь. Она теперь всегда и везде ждала меня, следовала за мной по пятам. И это было чертовски классно!

Майкл в переднике и… одних боксерах стоял у плиты и пытался пожарить себе омлет. Как бы пожарная сигнализация не сработала… Ммм, но его попка выглядела очень даже соблазнительно.

— Давай я, — предложила я, занимая место у сковородки. — Тебе с твоей… кхм, пятой точкой явно не у плиты надо стоять.

Поцеловав меня, он отдал мне лопатку и шефство над омлетом.

— А где же еще, а, конкурентка с еще более классной попкой? — пошутил он и шлепнул меня сзади.

— Твое место в спальне — удовлетворять меня!

— Ну, ты у меня — вредина ненасытная. Ты меня так в могилу сведешь, самка богомола.

— Чего это? Я же тебя не съедаю после секса, — хихикнула я. — И чего это ты так странно ходишь?

Я заметила, что он как будто хромал, пока шел к столу.

— А то ты не знаешь? — ехидно спросил Майкл.

— Ааа, производственная травма, — улыбнулась я, вспоминая нашу животную ночь.

— Да. Одна супермощная соковыжималка вчера выжала все соки из меня.

— А сок был ничего такой. Пила бы его и пила…

Майкл плотоядно посмотрел на меня, и я вмиг забыла про завтрак, трескающийся и шипящий на сковородке. Я сейчас его уложу прямо на столе!

— Обо мне ты подумала, эгоистка? Тебе от меня только секс нужен! — притворно возмутился он, и я уже еле сдерживала смех.

— Ну, не дуйся, милый. Больше не буду. Клянусь. Теперь — только платоническая любовь.

Ха! Он не заметил, как я скрестила пальцы, когда клялась.

— Ты же моя маленькая шалунья. Эмма родится, я тебе устрою веселую жизнь! Не будешь знать, где прятаться от меня.

— Микки, я так люблю тебя. Я думаю, Эмма не обидится, если мы немного пошалим. Как ты на это смотришь?

Я отключила плиту, накрыла Майклу на стол и… опустилась перед ним на колени.

— Что ты делаешь, Ники? Я иногда боюсь твоих выходок…

— Ты завтракай своей яичницей, а я позавтракаю своей, — шаловливо проговорила я и запустила руку ему в боксеры.

Ответом мне стало сначала шипение, вырвавшееся из Майкла, а затем, когда рука сжала яички — рычание и прищуренный взгляд сверху. Я водила рукой по члену, не отрывая от него глаз ни на секунду. Было интересно наблюдать за тем, как меняются эмоции на лице Микки. Он тоже старался смотреть мне прямо в глаза, но это было выше его сил— глаза закрылись, зубы стиснуты, старается не стонать.

— Что же ты не ешь, любимый? Аппетит пропал? — спросила я, собирая кожу у головки и снова устремляя руку вниз.

— Да, знаешь, кусок в горло не лезет, — с жаром ответил он.

— А мне нормально.

Я взяла его член в рот, обводя языком головку. Взяла глубже, чувствуя, что он близок к концу. Майкл сорвался и взял дело под свой контроль. Собрал волосы в хвост и стал направлять мою голову, входя под нужным ему углом и на нужную глубину. Член немного разбух у меня во рту, я прибавила руку снизу, и он кончил. Не дав ему опомниться, я встала, взяла со стола салфетку, приложила ее к губам и промокнула их, переводя взгляд на Майкла.

— Спасибо за вкусный завтрак.

Его зрачки были расширены, ноздри раздувались. Я своей классной пятой, цитируя недавние слова Микки, точкой ощущала надвигающуюся беду. Уж не по этой ли точке я получу?.. Заметив, как он пододвинулся к краю стула, намереваясь встать, я выбежала из кухни, заливаясь смехом.

— Не убежишь, маленькая развратница, — произнес он, догоняя меня в гостиной и подхватывая на руки. — Спасибо за то, что я остался без завтрака, — прошептал он мне в губы, вовлекая в поцелуй.

— Почему это я тебя оставила без завтрака? Иди, завтракай, — ответила я, невинно хлопая глазками.

— Уже не хочется…

Майкл повалил меня на диван, накрывая своим телом. Я смеялась и обнимала его, утопая в нежных чувствах. Господи, пусть так будет всегда! Он закатал мою майку и поцеловал животик.

— Спасибо небесам за то, что вы у меня есть, — ласково сказал Майкл, покрывая кожу поцелуями. — Эмма там или Даниэль — не имеет значения.

— Благодаришь небеса, значит? Я же тебе жить спокойно не даю. Ни поесть, ни поспать, — доставала его я.

— Да-а, малыш, ну и мама тебя ждет, — пробубнил Микки, целуя меня в пупок, тем самым вызывая щекотку. — Будем вместе страдать.

Я скривила смешную рожицу ему в ответ и погладила его по голове. Мой прекрасный принц.

— Микки, — позвала я, привлекая его внимание. — Давай сходим в парк погулять? Снеговика все-таки слепим, просто воздухом подышим, я тебя закидаю снежками. Силы-то у меня теперь больше!

— Можно, почему бы и нет? — согласился он, устроившись подбородком на моем животике. — Кстати, а ты не забыла, что тебя ждут бейглы столе? А то, ты так была занята отвлеканием меня от еды, что, возможно, и сама забыла про волшебной красоты и вкусноты бостонский торт.

— Точно! Бейглы! — Я хотела подскочить и побежать завтракать, у меня же еще шоколадная паста осталась, можно устроить шоколадный пир на кухне.

— Ха! Вот и попалась, та которая кусалась!

Майкл уложил меня обратно на спину и, уже расстегнув шортики, стягивал их вниз.

— Опять ты так поступаешь! Я хочу кушать, — возмутилась я.

— Моя очередь завтракать, сладкая.

Один палец вошел в меня, и я подалась ему навстречу, забывая о еде и обо всем на свете…

Через час, кое-как отлепившись друг от друга, мы гуляли в парке. Майкл держал меня крепко за руку, пока я пыталась кататься на льду. Чего я только не пыталась делать: и по веткам деревьев била, засыпая его снегом, и снежками кидалась в Майкла, и даже один раз почти попала снежком в пролетающую птичку. Тогда он закинул меня себе на плечо и «отшлепал», наказывая за провинности. Эти его похлопывания ладонью по моим ягодицам лишь раззадорили меня, и я побежала на импровизированный каток — лед, который дети раскатали до состояния катка, чтобы испытать свою координацию и нервную систему Майкла.

— Ай! Лови меня, — заверещала я, когда нога не устояла, и я чуть не плюхнулась на лед.

Микки успел меня подхватить, слава богу! Дети засмеялись, и я вместе с ними. Вот это веселье! Только одному человеку в парке было не смешно — да, Майклу.

— Стой! Куда ты садишься? Скамейка ледяная, — недовольно сказал он, останавливая меня от сего преступления.

— А, что, мне теперь стоять?

— Нет. Садись. — Он сам сел на скамейку и похлопал по колену, приглашая меня.

Я села к нему на колени и обняла его, целуя в щеку.

— Ты уже жалеешь, что связался со мной, да? Я тебя достала, Микки?

— Нет, конечно, дорогая. Как ты можешь меня достать? Я обожаю тебя и твой дурной характер. Но, Ники, ты же теперь не одна — ты носишь нашего ребенка. Если ты упадешь, упадет и Даниэль тоже, или Эмма. Если ты застудишься, сидя на холодной скамейке, проблемы со здоровьем могут быть не только у тебя.

Мне стало так стыдно. Как всегда, я — дурья башка!

— Прости, Майкл, — пробормотала я, уткнувшись ему в плечо. — Больше не буду вообще ничего делать, раз сделать нормально не могу.

— Ладно, идем домой, — суровым тоном сказал он, вставая.

Я встала, удрученная тем, чем обернулась наша милая прогулка в парке. Я его так достану, он через месяц и разведется со мной. Нет, он вообще не сделает мне предложение… Что за черт? Что-то прилетело мне в спину, а сзади раздался смех Майкла. Снежок!

— Ну, ты, гад! Усыпил мою бдительность!

Он запустил в меня еще один снежок и побежал, смеясь на всю округу. Не на ту напал! Так мы пробегали полчаса, точно. Под конец я уже запыхалась, и еле дышала. Майкл подбежал ко мне и, подняв над землей, закружил в объятиях.

— Не смей никогда думать, что ты меня достала, или что-то еще в таком духе. Я люблю тебя любой, мой киндер сюрприз, — прошептал Майкл, окутывая меня паром от своего дыхания, и чмокнул в красный, от холода, нос.

— Почему киндер?

— Никогда не знаешь, что ты выкинешь, малышка! Но насчет ребенка я был абсолютно серьезен. Не подвергай его опасности, ладно?

— Конечно, Микки, обещаю, — растрогано ответила я, обнимая его ногами, прижимаясь ближе.

— Милая, у меня плохие новости.

—Что, на работу уже спешишь?

— Хуже.

Господи, что случилось?

— Надо, наконец, разобраться завещание отца. Дольше тянуть просто нельзя. Ты готова помочь мне его прочитать?

— Что за вопрос? Конечно, готова. Выходит, наша прогулка окончена? — расстроилась я.

— Любимая, ты и так сегодня всех детей здесь переплюнула, — усмехнулся он. — Сейчас приедем домой, отогреешься фруктовым чаем с солеными огурчиками и поможешь понять, о чем идет речь в завещании.

— Хватит надо мной смеяться! Ну, да, я недавно полила хашбраун джемом, но это было случайно, понял!

Мы заехали в банк за завещанием и отправились домой. Микки приготовил мне чай и гамбургер. Ра-ай! Пока я ела, он читал завещание. Его отец много писал о своей жизни, о работе, о знакомстве с моим отцом, организации «Черный Орел» и своей тайной операции по разоблачению этих ублюдков.

— Вот, Ники, смотри, он говорит о тебе прямым текстом, — сказал Майкл, отдавая мне листок.

— Документы напрямую связаны с дочерью Доминика — Ники. Они хранятся там, где она находит несоизмеримую ни с чем печаль, там, где она встречает закаты, но и там, где находится ее вечная радость, — прочитала я.

Ни фига себе он закрутил! Я подняла на Майкла ничего не понимающий взгляд и покачала головой.

— Я не могу даже представить, о чем идет речь… Куда же я ходила, и хожу?..

Я ломала голову, но все было тщетно. Как, вообще, можно понять, о чем он говорит? Взял бы, да написал прямо — там-то и там-то находятся документы.

— Вот еще, — перебил мои мысли Майкл. — Дорти все видит. Дорти все знает.

Чего? У его отца явно в школе был высший балл по литературе. Ему только фантастику было писать при жизни!

— Что за Дорти? Я не знаю никакого Дорти.

Майкл печально вздохнул, убирая завещание. Я опять оказалась бесполезна.

— Прости, Микки. Никакой пользы от меня…

— Не надо так говорить, моя девочка. Один черт поймет, что тут зашифровано. Я пойду, поработаю, а тебе — приятного аппетита.

Он встал, подошел ко мне, погладил животик, желая и малышу приятного аппетита, поцеловал меня и ушел. Мне было так грустно на душе. Как же так? Его отец оставил мне послание, а не могу понять, о чем он говорит!

Закончив с едой, я поднялась наверх. Майкл работал, да и, к тому же, был огорчен, поэтому я решила занять себя чем-нибудь, и не лезть к нему. В комнате я повалялась перед телеком, погуглила последние новости, попинала балду и сдалась — делать было нечего. Я привыкла проводить время с Майклом. Он любил гладить мой живот, обсуждать, что и когда мы купим малышу, рассказывал часто всякие интересные истории. Без него все было не то…

На глаза мне попался старый рюкзак, который я, зачем-то, притащила сюда из Ричмонда. Там хранились мои любимые диски, кисточки, дневник. Хм… дневник! Можно и перечитать все те бредни, которые я писала в школе. Надев наушники и включив Skillet, я открыла дневник. Да уж, ну и всякой чуши тут написано… И про первую любовь, и про вызов к директору школы за неподобающее поведение, и насилие отца. Я дошла до тридцатой страницы и остановилось. День, когда осознание смерти матери ударило по мне со всей своей разрушительной силой. Тогда я вылила всю свою боль на эти страницы, в некоторых местах были видны сухие затертости — следы от слез. Бабушка часто водила меня на кладбище к маме, когда мне было лет семь. А потом и она умерла… И началась тирания отца.

— Мамочка, наконец-то, я счастлива, — тихо сказала я, роняя слезинку на эту же страницу. — Есть принцы на этом свете, теперь я знаю.

Внизу страницы, другим цветом, была сделана пометка: «Купить маме букетик тюльпанов. И Дорти тоже. Ему можно положить гвоздики или орхидеи».

В этот момент меня просто разразило громом от догадки, пришедшей в голову. Я завопила на весь дом и подпрыгнула на месте, желая побежать к Майклу, но он был быстрее.

— Ники, что случилось? — испуганно спросил он. — Тебе плохо? Ребенок?

— Микки, это же Дорти Пимслер!!! — закричала я, сотрясаясь от нервного возбуждения. — Рядом с могилой моей мамы стоит памятник Дорти Пимслеру, но там никто никогда не появлялся. Я всегда этому удивлялась, но не придавала особого значения. Думала, что его бросили родственники, и приносила ему всегда цветы. Точно, там спрятаны документы!

— Успокойся, дорогая, — попытался успокоить меня Майкл.

— Некогда быть спокойным! Выдвигаемся!

Майкл был категорически против брать меня с собой, но разве мог он устоять перед моим натиском? Правда, влияние он на меня все же имел. Заставил меня одеться, как капусту! Иначе грозился не выпустить из дома.

Документы мы нашли рядом с памятником Дорти. Точнее, под ним — под плитой. Внутри оказались закопаны искомые бумаги. Очень продуманный ход! Кто бы мог подумать, что важные документы могут быть спрятаны здесь?

Боже мой, да это уже не чертов фильм, с Уиллисом в главной роли — это просто вынос мозга вселенских масштабов. В документах была полностью изложена идеология «Черного Орла» — просто ужас. Волосы не то, что дыбом встали, они чуть из волосяных луковиц не выпрыгнули от потрясения. Это идеи больных на голову людей! Также там был раскрыт состав их лекарств — я не химик, ничего не поняла. Но эти записи точно никто не должен увидеть.

— Микки, меня сейчас вырвет. Неужели это все — правда, то, что они здесь пишут?

— Солнышко, ну, я же просил тебя остаться дома. Теперь ты будешь нервничать. И, да, это правда. В противном случае, не было бы всего этого кровопролития.

— А что написано у тебя в листах?

— Здесь, как я понимаю, вся их черная бухгалтерия. Деньги они отмывали мастерски. Я бы даже сказал — виртуозно. Твой отец хорошенько выжал бюджет любимой страны.

Я заглянула в документы через его плечо и ахнула. Какие тут указаны имена и фамилии!

— Майкл, да это же советник президента… И он был в курсе?!

— Получается, что да. Похоже, много кто из верхушки был в курсе. Как только мой отец смог обставить их всех?

— Не знаю, Микки. Но он был хорошим человеком, его имя должно было войти в историю! — с жаром сказала я. — Не то, что мой папаша. Придурок.

О каком же ужасе я сегодня узнала. Это, мягко говоря, страшно и омерзительно. Просто невообразимая жестокость. И ради чего? Просто потому, что люди любят жестокость. Жестокость заложена в нас природой, мы не далеко ушли от наших родственничков — приматов. Только ими не правят безумные идеи, жажда денег и власти. Выходит, человек — худшее из животных?

Нет, просто у кого-то, как у моего отца, расстройство психики. Всё, не хочу больше об этом думать. Противно и гнусно. Все те люди погибли в страшных мучениях от приема этих гениальных препаратов. Фашизм и рядом не стоял с жестокостью отдельных личностей. От этих мыслей у меня закружилась голова, и я ушла в машину. Пусть Майкл дальше сам с этим разбирается. Нас с маленьким надолго не хватит.

Дома Майкл спрятал эти документы, несущие на себе печать смерти и боли многих людей, в сейфе. Позже он собирался отдать их каким-то высокопоставленным людям в правительстве. Но моя жизнь теперь никогда не будет прежней. И если я ещё раз увижу своего отца, я точно сделаю то, что мечтала сделать на протяжении всей жизни — ударю его. Или попрошу Майкла. Но изобью его точно, своими руками, или нет — не столь важно.

— Как ты думаешь, зачем твой отец оставил эти документы именно тебе?

— Не знаю, Ники. Возможно, он хотел, чтобы я передал их нужным людям — не зря же я их получил спустя столько лет после его смерти. Но лучше бы он их не оставлял.

— Согласна. И я была совсем маленькой, когда он умер. На кладбище еще с бабушкой ходила. Ничего не скажешь, искусно он все провернул!

— Ладно, не будем об этом, милая.

— Даже не верится, что все закончилось, Майкл, — сказала я, устраиваясь удобно на диване, укутываясь теплом его объятий.

— Все только начинается, дорогая, — проговорил меня в волосы он и поцеловал.

— В смысле?

— Начинается наша история, Ники. История нашей семьи.

Я задержала дыхание и не дышала, слыша только, как колотится мое сердце. Больше мы ничего не говорили друг другу. Ну, их, эти слова. Они могут лгать. Но его крепкие объятия и рука, нежно поглаживающая мой животик — никогда!

***

Сегодня был важный день. День, который я могла не пережить. И нет, это не роды. Это — встреча с Мел. Вечером я обрадую ее такой сногсшибательной новостью, и даже не знаю, какая реакция прилетит в ответ. Майкл не разделял моего волнения. Типичный мужик. Никакой тонкой душевной организации.

Он не позволил мне выйти в легком платьице. Даже под теплое пальто! И остался безразличен к моим аргументам о том, что мы на машине, а потом весь вечер будем в кафе находиться.

— Вот и ночью буду спать во всей этой толще одежды! — буркнула я, выходя из дома.

Но в машине, по дороге к назначенному месту, я отошла. Майкл устраивал свою руку у меня на колене, когда была возможность. И это было не грубое, захватническое проявление характера самца. Он делал это осторожно, нежно, боясь причинить мне неудобство. Потом рука неизбежно поднималась выше — к животику.

— Как ты себя чувствуешь, Ники? — участливо спросил он. — Больше не дуешься?

— Да, ладно. Нормально. Но ночью я точно в этом лягу спать.

— Я не только из-за холода заставил тебя так одеться… А еще и потому что… — замялся он.

— Ну, и почему?

— Я не хочу, чтобы другие мужики, и Мэтт в том числе, пялились на тебя в этом куске ткани, который ты называешь платьем!

Я расплылась в улыбке, почти стекая по сидению лужицей. Я получала ни с чем несравнимый кайф от его ревности.

— Но потом я, наверное, уже никогда не смогу надеть такое платье, — грустно произнесла я.

— Почему, солнышко?

— Меня беспокоят мои изменившиеся вкусовые пристрастия. Я ем, как гиппопотам! Мне, бывает, хочется рогалика с джемом и, в то же время, мяса, да пожирней. Это же ненормально, да? А что будет с моей фигурой?

— С фигурой ничего не будет. Не будет фигуры — не будет проблем. Не переживай, — очень удачно пошутил Майкл, на что я скинула его руку с колена. — Такие вкусовые предпочтения — это нормальное явление для беременных женщин. Меняется гормональный фон, организм требует разную еду, и не только ту, которую ты хочешь, а ещё и желания малыша учитываются.

— Спасибо, успокоил, — надулась я.

— Ники, ты мне любой нужна. И худышкой, и пышечкой. И молодой, и старой, — начал Майкл.

— Всё, всё, я поняла. И страшной, и красивой, и больной, и здоровой. Не продолжай, пожалуйста.

Через двадцать минут я уже поглощала картофель Айдахо и чесночный хлеб в вегетарианском ресторанчике. Майкл наотрез отказался со мной после этого целоваться.

Мел с Мэттом подошли немного позже. Она была в шикарном чёрном брючном костюме, Мэтт — в классическом костюме, тоже чёрном. Такая образцовая пара предпринимателей. Надеюсь, мы тоже круто смотримся с Майклом, гармонируем. Да нет, я уверена в этом!

— Ники Кросс! Ты ли это? Просто роскошна. Богиня, — воскликнула Мел, обнимая меня. — Такая светящаяся. Теперь я верю, что ты счастлива.

— И ты, Мел, выглядишь чудесно. Я тебя такой ещё не видела. Ты —просто фантастика, детка! — рассмеялась я. Мэтт, ты тоже красавчик, — подмигнула ему. — Костюмы у вас с Майклом одинаковые.

— Ну, давай, Кросс, рассказывай свою новость. А потом я — свою.

У Мел тоже новость? Двойная беременность? Было бы круто!

— Сначала ты, — настаивала я.

— Ладно. Я…

Беременна, да? Ну, скажи это!

— …устроилась на работу!

Наверное, я сильно изменилась в лице, раз Мел сказала следующее.

— Ники, ты не рада? Ты так огорчилась!

— Нет, нет, прости, Мел. И что за работа?

— Начальник отдела рекламы. Ники, это же уровень. У меня теперь есть все, что должно быть у успешной женщины: офигенный мужчина и суперская работа! Не хватает только малыша. Но это ещё успеется, да, Мэтт? — Она повернулась к нему, а Мэтт подавился воздухом. — Ладно, не кашляй, будущий папочка, ложная тревога. А теперь ты, Ник.

— Да, у меня, так, новость… Я просто беременна, — сказала я таким будничным тоном, будто и вправду ничего особенного.

— Аа, и всего-то… Стой! — Глаза Мел округлились. — Что ты сказала?! Беременна?! Вау! Круто!

Мел чуть столик не опрокинула, когда полезла меня обнимать. Надеюсь, Майкл не ревнует? Мы снова вели себя, как обезумевшие от радости школьницы.

— Мел, поаккуратней. Я всё же в положении. Ты раздавишь или задушишь меня, точнее, нас с Даниэлем.

— Ой, точно. Боже, Ники, я так рада! Эм… и ребёнок же от Майкла? Что я несу, конечно же, от Майкла!

И смотрит на меня так выжидающе!

— Ники, у тебя, что, ещё кто-то есть? — сжал челюсти и подозрительно посмотрел на меня Майкл.

Вот, что сделать? Поприкалываться, или нет? Ладно, сжалюсь.

— Да никого у меня уже нет. От Майкла, конечно, ребёнок. Что за вопросы, Мел?

— Я просто так спросила, на самом деле. Давайте что-нибудь закажем. Я хоть и не беременная, но есть хочу зверски.

Мы начали смотреть меню, как Майкл проревел на весь зал.

— Подожди-ка, что значит «уже»? Ты мне изменяла?! — От его громового голоса задрожали бокалы.

— Успокойся, мой ревнивец. Пошутила я. Всё о-кей. Никого у меня не было. Правда.

— Точно? — спросил он и так взглянул на меня, будто у него был встроенный детектор лжи.

— Точно, — кивнула я и потянулась к нему за поцелуем.

Как же я люблю его! Могла ли я ещё полгода тому назад подумать, что буду так счастлива? Нет, определенно, нет. Я дала себе обет безбрачия, поставила крест на всей жизни. Я была верна своему одиночеству. А сейчас я просто окрылена любовью. Я была готова целовать Майкла и шептать ему слова любви дни и ночи напролёт. Я была готова ради него на всё. Даже душу свою отдать. За настоящую любовь я готова отдать всё. Абсолютно всё.

— Вы же теперь поженитесь, да? — задала очень тактичный вопрос Мел, за что Мэтт толкнул ее под столом.

— Ну-у, не знаю, — уклончиво ответила я, уставившись в свою тарелку. Меня тоже волновал этот вопрос, но я была не вправе давить на Майкла. Звать меня замуж, или нет — только его решение. — Штамп в паспорте — это ерунда, Мел. Можно и так быть счастливыми.

— Я тебя не узнаю. Ты всегда говорила, что без штампа семья — не семья. А еще у вас будет ребенок, — продолжала она. — Ты перестанешь меня толкать, или нет? — это она уже сказала Мэтту.

— Говорила и говорила, теперь повзрослела, и взгляды поменялись. А Мэтт когда сделает тебе предложение? — решила атаковать ее я.

Бедный Мэтт! Его надо было видеть. Он не знал, куда от нас деться. Мел, похоже, поняла, что ее вопросы были не уместны. По крайней мере, в такой обстановке.

Дальше ужин проходил в тихой атмосфере. Мы болтали обо всем на свете. Было ощущение, что я находилась в эпицентре счастья. Мэтт и Майкл что-то обсуждали, уткнувшись в свои смартфоны, и мы с Мел болтали о своем, о девичьем. Пока Мел и мой язык меня опять не поставили в неловкую ситуацию…

— А как ты себе представляешь семейную жизнь, Ник? — поинтересовалась Мел, хрустя луковыми колечками. — Меня эта перспектива немного пугает, признаюсь.

— Да что там. Все очень просто. Мужику что для счастья надо? Полный желудок и пустые яйца, — сморозила я, забыв, что мы не вдвоем с Мел сидели.

Мужчины подняли головы. Мэтт еле сдерживался, чтобы не отпустить шуточку по поводу того, как Майклу со мной повезло. А Майкл закатил глаза, качая головой. Ну, да, он уже привык.

— То есть, я имела в виду… — пыталась выкрутиться я, но в голову ничего не приходило.

— Мы поняли, Ники! Все взрослые люди, — расхохотался Мэтт. — И, да, ты права, детка.

Майкл пересел ко мне и обнял меня, всем своим видом показывая, что я опять заставила его краснеть.

— Тебе надо отрезать язык, — прошептал он мне на ухо, зарываясь в волосы.

— Зачем же? Он очень даже нужен, чтобы выполнять вторую часть правила, — тихо ответила я ему. Дотянувшись до уха, я прошептала. — Я про яйца, если ты не понял.

— Вечером ты точно получишь за свой язык.

После этой угрозы я все время сидела, как на иголках. Мне хотелось получить! И я получила, по возвращению домой… Но это уже отдельная история.

Эпилог.

Четыре года спустя.

Эмма уснула с Цезарем в обнимку, и у меня появилась свободная минутка. Я сидела в кухне и, ожидая, пока закипит чайник, рассматривала приглашение на свадьбу от Мел. Это была потрясающая новость! Наконец-то, и они с Мэттом узаконят свои отношения. Я была так за нее рада. На весь дом! Когда пришло приглашение, я своими криками разбудила Майкла, который спал с Эммой, по-царски устроившейся у него на груди. Потом мне за это влетело… Пришлось успокаивать плачущую малышку и рассерженного Майкла.

Когда я прочитала окончание приглашения Мел: «Майклу и Ники Митчеллам», мысли унеслись прочь отсюда, далеко, на три года назад. Одним зимним вечером, по-моему, это был последний вечер февраля, я сидела за мольбертом с красками. Давно не рисовала. Мое художественное альтер эго било крыльями по клетке, требуя дать ему выход.

Майкл обсуждал планировку нового отеля в своем кабинете, и я решила порисовать. Настроение теперь было прекрасным каждый день! Утром я проверяла, не появился ли у меня животик — это входило в обязательную программу дня. А Майкл только и делал, что умилялся, глядя на меня, а иногда и смеялся вслух, когда я крутилась перед зеркалом под разными углами, пытаясь увидеть хоть немного выпуклости.

Малыш делал меня несказанно счастливой. Материнство украшает женщину — самая настоящая правда. Даже ожидание этого самого материнства делает женщину во сто крат привлекательней. Когда ты счастлив, разве может кто-то быть красивее тебя?

— Что рисует моя маленькая феечка? — спросил Майкл, появляясь сзади.

— Ой, я и не знаю, что рисую… Просто небо пока. Потом нарисую птиц — Ники и Микки. Это небо будет символизировать бескрайний простор нашей жизни. Как тебе идея?

— Слишком мудрено, — сказал он и наклонился ближе, целуя меня в шею. — Не хочешь отвлечься от рисования? Птицы Ники и Микки подождут, пока реальные поедят мороженого.

— Точно! Мороженое! — воскликнула я. — В морозильнике же была упаковка крабовых палочек, я их так хотела сегодня с утра.

— Нет, Ники, я говорю именно про мороженое.

— И что? Ты ешь мороженое, а мы хотим крабовые палочки.

— Я уже принес его и две ложки. Давай сначала — сладенькое?

Да, что он пристал ко мне? Хочу крабовые палочки, не хочу мороженое! Но деваться было некуда. Я взяла баночку мороженого «Баунти», и слюнки потекли. Это должно быть вкусно.

—Ты издеваешься? Что это такое? — недоуменно спросила я, смотря на малюсенькую ложку, которую он мне протягивал. — Мороженое я ем только большой ложкой.

Я уже встала, чтобы пойти за ложкой, когда Майкл остановил меня.

— Съешь ты уже это мороженое! — рявкнул он.

— Ты почему со мной так разговариваешь?

— Извини. Но ты можешь просто открыть эту банку и маленькой ложкой есть мороженое? — максимально спокойно говорил Микки, но я видела, что он на взводе.

Выхватив у него ложку, я открыла банку. Достал меня! Что я ему сделала, что он орет на меня?! Пристал со своим мороженым! Я ела и бубнила про себя, строя обиженное лицо, поэтому не заметила, как с мороженым я зачерпнула что-то еще.

— Ай! Черт! Что это?

Что такое твердое попало мне на зуб и чуть не сломало его? Описать, какое я испытала удивление, когда увидела то самое, случайно оказавшееся у меня во рту, просто невозможно. Подняв взгляд на Майкла, я ждала объяснений, держа в руке бриллиантовое колечко.

— Выходи за меня замуж, любимая, но вредная, феечка.

Он встал на колени и выжидающе смотрел на меня. А я только и могла, что челюсть с пола поднимать. Замуж… Замуж?! Господи, ничего себе! Конечно, я согласна! Согласна!

— Ты согласна, Ники? — прервал мои радостные крики Майкл.

Черт, я, оказывается, про себя кричала.

— Конечно, Микки! Конечно, я согласна!

Майкл закружил меня по комнате, осыпая поцелуями. Я заплакала, будучи не в силах держать эмоции в себе.

— Не плачь, моя радость. Я бы сделал предложение раньше, но не хотел, чтобы это выглядело так, будто мнение людей заставили меня позвать тебя замуж, — произнес он, целуя меня.

— Я думала, что так и рожу без твоей фамилии в паспорте, — прошептала ему я. Ведь я, правда, так этого боялась…

— Конечно, сейчас. Мой ребенок и моя любимая женщина будут носить только мою фамилию.

…Эх, как чудесно это было. Чайник вскипел, и я устроилась за столом, уже в компании конфет и мятного чая. Свадьбу мы сыграли через два месяца, тихо, просто расписались в присутствии Мел и Мэтта, и все. Семьи не было ни у меня, ни у Майкла, поэтому устраивать грандиозные празднества не было смысла. Мой любимый принц сделал мне неповторимый подарок на свадьбу — мало того, что стал моим мужем, так он еще подарил мне волшебный конверт.

Я никогда не забуду радость в тот момент, когда вытащила из него приглашение на учебу в университете искусств. Душа на минуту застыла, и я расплакалась. Прижалась к Майклу и плакала. Как же так? У меня же не было ничего в этой жизни, совершенно ничего, что бы держало меня в этом мире. А теперь появилось столько всего: Майкл, наш малыш, учеба… Появился смысл жить.

Мне остался год до окончания университета, и я хочу попробовать свои силы в преподавании. В одной художественной школе нужны преподаватели, возможно, возьмут. У меня была куча планов на будущее: где будет учиться Эмма, и сейчас я решала, пойдет ли она в детский сад или нет. Но был еще один, жизненно важный, вопрос, который я никак не могла решить. Никак не могла признаться Майклу в… Зазвонил телефон.

— Алло. Мел, привет!

— Ты не ответила на приглашение, — сразу накинулась на меня она. — Не придете на свадьбу?

— Господи, я совсем забыла ответить, Мел! Бегала по дому, кричала, радовалась, а ответить забыла. Прости, милая. Конечно, мы придем. И Эмма тоже.

— Ну, слава богу. Я уже успела Мэтту поплакаться, что моя свадьба пройдет без лучшей подруги.

— Я тебе дам свадьбу без меня! Я бы и без приглашения пришла, — засмеялась я.

— Как у тебя дела, Ники? Ты уже сказала Майклу? Или все тянешь?

— Все тяну… Я боюсь.

— Чего ты боишься? И долго ты собираешься так ходить и молчать? Пока живот не вырастет, и отмазка «я растолстела» не прокатит? Или ты решила сделать аборт? — ахнула она. — Только попробуй!

— Сплюнь, Мел! Совсем с ума сошла?! Я просто жду подходящего момента. Он каждый день приходит такой уставший, что я стараюсь его сильно не беспокоить. И Майкл плохо спит. Еще у Эммы животик болит, она плачет ночью.

— Ники, чтобы ты сегодня же все ему рассказала! Или я сама ему позвоню. Уставший он, или нет, а должен знать, что ты беременна. Ты поняла меня?

— Да, коммандос Адамс. Или пока еще Андерсон?

— Адамс, Адамс. У него не будет шансов сбежать из-под венца, — весело ответила Мел.

Я услышала шум у входа. Скорее всего, Майкл вернулся.

— Мел, я перезвоню. Муж пришел.

— Расскажи ему все!

— Обязательно. Целую тебя, невеста.

Майкл прошел на кухню и поцеловал меня.

— Как дела, любимый? — поинтересовалась я, чтобы подготовить почву.

— Так же, как и всю последнюю неделю. Характеризуются одним словом — устал.

Черт.

— Ну, ляжешь сегодня спать раньше, выспишься… Я хотела поговорить с тобой…

Из детской раздались громкие звуки, и мы побежали туда. Опять разговор откладывается. Эмма уже проснулась и вовсю бегала за Цезарем по комнате, кидая в него мягкие кубики. Она заливалась смехом, и Майкл не смог устоять — тоже засмеялся, поднимая ее на руки.

— Вы с Цезарем — отличная пара, Эмми, — сказал он, тиская ее. — Только не таскай его больше за хвост, ладно?

— Хорошо, папа, — все еще смеясь, ответила она и чмокнула его в щечку.

— Хитрая лиса, знаешь, что за поцелуй получишь вкуснятину.

Он достал из кармана так любимое Эммой шоколадное яйцо, и она заверещала. Схватив сладость, маленькая проказница слезла с папиных рук и захлопала в ладоши, радуясь сотому киндеру. Цезарь, увидев, что она занята, пулей вылетел из комнаты, и мы опять покатились со смеху.

— О чем ты хотела поговорить? — Майкл усадил меня на колени, обнимая за талию.

— Сейчас. Это лучше видеть.

Я ушла в ванную и достала тест. Кросс, то есть, Митчелл, успокойся! Ну, не обрадуется он, и ладно. Переживешь. Наверное. Вернувшись в комнату, я стала мяться у двери. Что со мной произошло? Почему я так боялась?

— Ники, дорогая, что тебя тревожит? Расскажи мне. Покажи, что у тебя там.

— Вот… — Я протянула ему тест и застыла. — Если ты не хочешь второго ребенка, можно сделать аборт…

— Что?! — повысил тон он. — Аборт? Только не говори мне, что ты хотела убить моего ребенка, миссис Митчелл!

— Я… нет… Просто я боялась твоей реакции.

— С чего это, Ники, ты боялась моей реакции? Я — тиран и деспот? Может, я бью тебя и Эмму?

— Нет, что ты! — Я обняла его. — В последние дни ты так сильно устаешь и ходишь недовольный…

— Солнышко мое, это все работа и Мэтт. Вы, мои любимые девочки, тут не причем. Вы мне дарите только радость и бодрость, — поцеловал меня Микки. — Ты же знаешь, что я запускаю новую сеть отелей. Это открытие выжало меня уже полностью. Еще Мэтт со своей свадьбой. Я должен помочь ему выбрать остров, костюм, священника, все на свете должен помочь ему сделать! Хоть невесту сам выбрал.

— То есть, ты рад?

Майкл уложил меня на диван и поднял топик.

— Вот и твоя очередь пришла, Даниэль. — Поцеловал животик. — Только мама — все такая же глупышка. Думала, что я не буду рад такой новости.

— Я сейчас заплачу. Я несколько дней ходила и молчала, разрываясь внутри от неизвестности.

— Ники, я ведь твой муж. Ты не должна ничего от меня таить. — Он поднялся и лег рядом со мной. — Да, мы не планировали второго ребенка, и что? Так мы и Эмму не ждали. Все самое лучшее случается неожиданно.

— Ты прав. Даже наши с тобой отношения были неожиданностью…

— Ты, Эмма и Даниэль — лучшее, что со мной случилось в этой жизни. Помни об этом всегда, Ники Кросс.

— Почему Ники Кросс? Давно ты меня так не называл.

Я прижалась к нему, и Майкл накрыл меня своей рукой. Все тревоги сразу испарились из моей головы.

— Потому, что глупости совершала Ники Кросс. И она вернулась. Миссис Митчелл не могла скрывать от меня новость о своей беременности, думая, что я приду в ярость.

— Прости, Микки. Возможно, это гормоны так на меня повлияли.

В комнату ураганом влетела Эмма, с Цезарем на руках, и забралась к нам, плюхаясь в середину.

— Мама, папа! Цези ест фантик, — захохотала она, показывая на кота, который жевал обертку от киндера. Она, должно быть, пахла шоколадом.

Майкл поднял Эмму над головой и закружил. Он очень сильно ее любил. А я любила их обоих. И именно сейчас, окруженная счастьем, которое можно потрогать, погладить и поцеловать, я начала верить в высшие силы. Силы, которые подарили Ники Кросс жизнь. И скоро подарят еще одну. Пока Майкл был занят играми с дочкой, я, незаметно для него, вытерла слезинку со щеки. Спасибо небесам за это счастье, которое я никогда не выпущу из рук!

Дата добавления: 2015-08-26