Глава 2. 1 страница. Как хорошо! Я, наконец-то, выспалась, отдохнула и всё рассказала Майклу

Как хорошо! Я, наконец-то, выспалась, отдохнула и всё рассказала Майклу. На душе стало легко. Единственная мысль, мучившая мою несчастную голову, была о том, что он мог уйти. Всю ночь я видела страшные сны: Майкл уходит, бросает меня с видом полнейшего презрения. И он прав. Страх остаться одной достиг своего предела, и я распахнула глаза. Господи, сердце стучит, как ненормальное. И все из-за него.

Майкл сидел в кресле и смотрел на меня. Когда я отрыла глаза, он улыбнулся. Но молчал. Наверное, думает, что опять этой дуре снятся кошмары.

— Чего ты такой счастливый, улыбаешься? — не выдержала я.

Молчит. Задумчиво смотрит на меня. Что это с ним?

— Просто люблю тебя, — спокойно говорит он и улыбается.

Я закрыла глаза, пытаясь подавить слезы. Ну, что он со мной сделал?! Ники Кросс научилась плакать от счастья. Вау. Прорыв года.

— Опять ты плачешь, моя хорошая. Что на этот раз? — спросил Майкл, присаживаясь рядом со мной на кушетку.

— Снова ты говоришь со мной, как с психически больной, — шмыгнула носом я.

Майкл громко вздохнул и изменил положение тела, ложась рядом и придвигая меня к себе.

— Да, да, да! Я люблю эту сумасшедшую девчонку, ясно тебе? Она абсолютно сумасшедшая, я таких еще не встречал. Но… я люблю ее, со всеми ее неадекватными тараканами и прочей живностью, — сказал Микки и поцеловал меня. Поднялся выше по щекам, собирая слезы.

Я рассмеялась и уткнулась лицом ему в грудь. Мой любимый Микки.

— Я так боялась, что ты уйдешь. Знаю, дура. Но дура, которая боится тебя потерять, — прошептала и начала покрывать его шею поцелуями. — Ммм… какой аромат, Микки. Ты, случайно, на свидания не ходишь, а?

— Как ты догадалась? — Майкл округлил глаза.

— Что?!

— Я каждый день хожу на свидания с одной потрясающей девушкой. Правда, я думал, ты не будешь против.

— Подожди, что ты сказал? — Я привстала на локте, вмиг становясь прежней Кросс. — Ты встречаешься с какой-то курицей, пока я тут валяюсь?!

— С воинственной курицей, — расхохотался он и вернул меня в горизонтальное положение, нависая сверху. — Эта девушка валяется в больнице, загремела туда из-за того, что порезала вены. Не буду же я ходить к ней, похожим на бомжа, правильно?

— Ах, ты, проказник! Ты обалденно пахнешь, — тихо сказала я, пробегая пальцами по щетине. — Настолько обалденно, что я хочу тебя, — уже не сказала, а выдохнула я, касаясь его губ.

— И я бы пошалил со своей Минни, но, увы, нельзя. Позже к тебе зайдет доктор, и мы будем выяснять, каких таблеток ты наглоталась, — категорично отрезал он.

— Микки, я… — начала я, но звонок его телефона прервал меня.

— Сладкая моя, я вернусь. Не скучай, ладно?

Он быстро чмокнул меня и вышел. Ну, вот, снова холодно в постели. Повернув голову, я увидела на тумбочке, рядом с кроватью, цветы. Свежие лилии. Какой запах! И какие эмоции дарят простые цветы после того, как чуть не переступил за черту. Но неужели я резала себе вены? Зачем мне это? В Бога я никогда не верила, но самоубийство, — действительно, грех. А Майкл не отвернулся от меня. Он тут, со мной. Невероятный мужчина. Самый лучший. Сердце наполняется радостью от одной мысли, что я получила его, что он остался со мной. И стучит оно, как отбойный молоток.

Тонкий ручеек сбежал по щеке, и я улыбнулась. Спасибо, Господи, хоть я в тебя и не верю, за эти минуты. За эти лучшие мгновения моей жизни. Словно однажды девчонка Ники уснула в своей убогой реальности, а проснулась в сказке. Да, сказка эта была с рейтингом для взрослых, но, все же… Будто мечта ожила на моих глазах. И я была готова на многое, чтобы удержать это чудо в своей жизни. Скажу больше — я была готова на все.

Моя любимая Мел тоже рядом. В конце концов, я и ей доверилась, а ведь так боялась. Теперь точно могу сказать, что она — моя лучшая подруга. Жизнь расставила все по своим местам. Теперь все так, как и должно быть.

В дверь постучали. Кто это? М & M обычно не стучат. М & M — это Майкл и Мел. Может, Джейсон? Было бы хорошо. Пусть он скажет им, что Флемиксин — это всего лишь успокоительное, и ничего больше.

О Боже, это Джесс. Что она тут забыла?

— Ники, привет.

У неё, что, виноватый вид? Да, пошла она вон отсюда, дрянь!

— Джесс, уходи. Я не хочу тебя видеть. А в этой палате я — главная, мои желания — закон.

— Уже шутишь, это хорошо, — немного замявшись, ответила она. — Ник, прости за эту подставу. Ты из-за этого вены порезала?

Кажется, ей ни капли не жаль. Блондинистая сука.

— Да, конечно, Джесс. Это же такая трагедия. Продавай дальше сама эти дебильные костюмы, желаю дорасти до главной по пиджакам! А теперь — уходи. Я хочу отдохнуть.

Где же Майкл или Мел? Еще слово, и я кину в нее вазу с цветами.

— Да ладно, Ники. Зачем тебе эта работа? У тебя богатый мужик. Всё есть. Трахайся, и будешь жить в шоколаде. Или он тебя бросил? Я же говорила, что так и будет. Так ты из-за него полоснула себя? Дурочка. Мужики того не стоят.

Я думала, поток этой желчи никогда не кончится. Больше терпеть этого я не могла, поэтому, всё, что мне оставалось — закричать. Но я решила cделать это немного иначе. Притворилась, что мне стало плохо и застонала.

— Ник, что с тобой? — Засуетилась эта сучка и подбежала ко мне.

Я вцепилась ей в волосы со всей дури. А дури во мне было — во, выше крыши. Джесс заорала, как истеричка, а я усилила хватку, касаясь ногтями ее лица. Пусть запомнит меня навсегда.

— Закрой свой рот, сука! И пошла вон отсюда, тварь! Подавись своей завистью! — Меня уже было не остановить, я визжала.

Тут же открылась дверь, и вбежала Мел.

— Господи, Боже мой, Ники, что случилось?!

Лицо Мел побагровело от злости, когда она увидела, кому я вырываю волосы.

— А, это ты — стерва крашеная. Я тебе сейчас повырываю волосы, на которые ты столько краски извела.

И вы не поверите, но она, правда, вцепилась ей в волосы. Оттащила от меня и таскала ее по больничной палате. Похоже, Джесс не ожидала подобного. Много же мы ей перьев вырвали!

На наши крики сбежалась половина больницы. Здесь были все: медперсонал, пациенты, просто посетители… Были все, кроме Майкла. Где же он? Все еще говорит по телефону? А кто ему звонит? Я начала чувствовать противные уколы ревности. Вдруг это Линда.

Джесс и Мел кое-как разняли. Хм… Джесс осталась без клока волос, а Мел — хоть бы что. Моя девочка! Я показала Мел поднятую ладонь, и она дала мне пять.

— Ты супер, крошка! — хихикнула я.

Расталкивая людей, в комнату влетел Майкл. В руке — телефон, вид немного уставший и злой.

— Всё, Джулианна. Я не хочу больше этого слышать. Отбой.

Что за Джу… аа, его мачеха. Что же она хотела от него? Не Линда. Уже хорошо.

— Что случилось? — Грозный голос Майкла разрядил обстановку.

Только я открыла рот, как Мел ответила за меня.

— Эта сука припёрлась сюда и начала давить на Ники! Это же она подставила её. А всё из-за чего? Зависть! Да, ты посмотри на себя, Джесс! Такие, как ты — на одну ночь, а Ники — на всю жизнь, — выдала речь Мел.

Я — на всю жизнь? Как приятно.

— Ники, с тобой всё в порядке? Она тебе ничего не сделала?

Какой заботливый. Мой Майкл. Я сказала «мой»? Ну, ничего себе. Я уже предъявляю на него права, но даже не представляю, какое у него мнение обо мне. Пора переставать думать в этом ключе. Он же сказал, и уже не раз, что любит меня. Как же было сложно поверить, что кто-то искренне тебя любит.

— Всё хорошо. Пусть она просто больше никогда сюда не приходит.

— Ты слышала? — Майкл повернулся к Джесс. — Проваливай, и не дай Бог, я тебя увижу ещё раз.

Джесс впервые в жизни проявила здравомыслие и сделала так, как её просили. Больше я её не увижу. Надеюсь. Мел пошла за Джесс, проследить, чтобы эта дура точно нашла дорогу назад, и мы с Микки остались одни.

— Как ты себя чувствуешь? — заботливо спросил он, трогая мой лоб.

— Хорошо. Спасибо за цветы, Микки. Они такие… такие, как ты.

— Это какие?

— Классные! — широко улыбнулась я. — А вообще, Майкл, ты можешь идти домой. Больше не нужно тут сидеть. Всё будет хорошо, обещаю.

— Нет, Ники, я не уйду. Больше никуда не уйду. Доктор сказал, что ещё недели две ты точно проведёшь здесь. А после — я заберу тебя к себе домой.

Вау! Такой ответ я и хотела услышать.

— В Вашингтон?

— Да. Там мы разберёмся с твоим отцом и компроматом, а потом уже и с нашими отношениями. Но сначала пару дней поживём тут, ты придёшь в себя окончательно, и начнем заниматься восстановлением наших жизней.

Наших? Вроде, только моя разрушена.

— Я не знаю… А куда Цезаря деть? С собой возьмем?

Я даже не знала, на какое время я поеду с ним в Вашингтон. На пару дней или… или все серьезно? И я задержусь в его жизни?

— С ним нет проблем. Можем нанять хаусситтера. Он проследит за домом и котом. Но лучше всего будет взять его с собой, чтобы потом не возвращаться.

— Не возвращаться?..

— Я подразумеваю, что моя любимая девушка будет жить со мной. А основная моя жизнь проходит в Вашингтоне. Если ты не захочешь туда возвращаться, я пойму. Но мне придется тогда ездить в командировки, потому что бизнес весь там. А это значит, девушки, никакого контроля… — Майкл хитро смотрел на меня, когда произносил свои провокационные речи.

— Я не буду тебя бить только из-за слов «моя любимая девушка». Я мечтала их услышать лет с пятнадцати. А командировки — фиг тебе, дорогой мой! В моих руках твои яйца. Это лучший рычаг давления.

Микки наклонился и заглянул мне в глаза. Затем — нежно-нежно поцеловал, так, что я забыла, о чем там, вообще, говорила.

— Девочка моя, я жду — не дождусь, когда ты уже начнешь давить на этот рычаг, — страстно прошептал он мне в губы, и я сладко застонала.

— Ты у меня самый лучший, Микки, — пробубнила ему в губы я и опять поцеловала.

— Тебе и сравнивать-то не с кем, Минни. Или есть с кем, а?

Что за глупый вопрос… А вообще…

— Джейсон! — воскликнула я.

— У тебя все-таки было с ним что-то? — задал вопрос Майкл таким грустным голосом, что хотелось обнять его и целовать до тех пор, пока вся дурь не уйдёт из его головы.

— Да нет же, глупый. Я беспокоюсь за него. Он, как уехал, так и никаких вестей от него. Вдруг с ним тоже что-то случилось? Вы ведь таблетки эти подозреваете?

— Ты можешь показать их? Он тебе дал этот Флемиксин?

— Дома осталась упаковка, где-то на кровати. Но таблеток там нет, я все выпила.

— Сколько всего ты выпила таблеток?

— Шестьдесят за месяц.

— Сколько?! — чуть ли не закричал Майкл. — Ты в своём уме? Взяла таблетки, непонятно у кого, и все выпила?

— Я думала, ему можно доверять. Зачем ему меня травить? Мы едва знакомы. И вены… такое ощущение было, будто меня неведомая сила заставляла это сделать. Будто меня принуждали. Ужасное чувство отсутствия контроля над своим телом и головой. Как какие-то таблетки могут дать подобный эффект?

— Я не знаю, Ники. Даже не имею ни малейшего понятия.

— Зато я имею, — стерильно холодной голос доктора. — Вы принимали не просто наркотик, вы регулярно употребляли мощное психотропное вещество. Мы, к сожалению, не можем раскрыть его состав, но одно очевидно — эти таблетки оказывали пагубное влияние на нервную систему и мозг, в целом. Это очень похоже на разработки военных.

— Это очень похоже на фантастический бред, — бесцеремонно прервала его я. — Я не какой-то,там, важный объект, который нужно устранить. Какие, к чёрту, разработки военных? Ну, чушь же.

— Чушь — не чушь, а я озвучиваю факты, мисс Кросс. Причём, достоверные.

Кажется, он обиделся.

— Доктор, а когда мне можно будет выписаться? Я хочу поскорей домой, — я быстро перешла от фантастики к реальности.

— Неделя — минимальный срок. Нам нужно ещё последить за вашим состоянием, долечить ваши руки и проверить кровь. И потом вам нужно будет, в обязательном порядке, проходить обследования. Да, кстати, вы принимали противозачаточные, как я понял?

— Да, — смущённо ответила я.

Ну, и что такого? Все взрослые люди.

— Вам повезло. Они частично блокировали действие этого препарата. Механизм не известен, но, скорее всего, они дали эффект беременности.

Мама дорогая! Что за эффект?

— Только не говорите, что я беременна. Только не это.

— Нет, вы не беременны. Но организм думал иначе из-за соединения химических веществ, поэтому этот ваш Флемиксин действовал в пол силы.

— Слава богу, не беременна, — с облегчением выдохнула я.

Доктор еще что-то говорил Майклу про, якобы, разработки военных, но я не слушала. Бред, просто бред. Врач ушёл и оставил нас наедине. Пришло время поговорить о кольце и шкатулке.

— То есть, ты настолько не хочешь от меня ребёнка, Ники? Я ничего не понимаю. Не понимаю, что ты чувствуешь ко мне, и взаимны ли мои чувства, — с обидой сказал Майкл.

— Я пока не знаю. Я боюсь, Микки. Боюсь, что это — очередная иллюзия, и она закончится. Я не смогу умереть еще раз, если у нас опять ничего не получится, понимаешь?

Он слабо улыбнулся и сел рядом со мной.

— Ты у меня не просто глупышка, а — непробиваемая глупышка. Я серьезный человек, Ники. Ты веришь в это?

— Эм… ну, да.

— Я не привык бросать слова на ветер. Моя работа и статус в обществе обязывают думать трижды прежде, чем говорить. Это ты тоже понимаешь?

Я кивнула, не совсем понимая, к чему ведут его вопросы.

— Так вот, когда я сказал, что люблю тебя, я имел в виду, что люблю тебя. Это было обдуманное решение, я понимал, что говорю, и я не забираю свои слова обратно.

Боже мой, я точно расплачусь. Пусть он говорит это чаще. Пусть чаще признается в любви.

— Ники, — позвал меня Майкл. — Я люблю тебя.

Мои глаза увлажнились, и слезинка почти упала с ресницы, когда Майкл стер ее с глаза и поцеловал меня. Я так и не смогла ничего выдавить из себя, поэтому просто гладила его волосы и молчала. Счастью слова не нужны.

— Я бы хотел что-нибудь услышать в ответ, хранительница. — Он слегка пощекотал меня по бокам талии, и я заулыбалась.

— А что я могу тебе сказать… Ну, конечно, я люблю тебя!

Мы бесились с ним, как дети. Целовались и смеялись. Майкл щекотал меня и признавался в любви, а я не успевала смеяться и говорить ему то же самое в ответ.

— Кажется, ты хотела о чем-то поговорить. Об остальном, как ты сказала.

Мы стали настолько близки, что он уже читает мои мысли?

— Мне пришлось продать то кольцо. Я не хотела, но у мне срочно нужны были деньги. И я украла у тебя резную шкатулку, на Рождество. Прости, мне так стыдно. Но продать я её не успела, — тут я запнулась. — Сам понимаешь, почему.

— Да, плевать я хотел и на кольцо, и на шкатулку. Я одного не понимаю. Почему ты молчала? Почему ничего не сказала? Я бы всё понял, помог тебе. Проще было молчать и нести этот груз одной?

А бой оказался чересчур лёгким…

— Я не смогла, Микки. Да, я трусиха. Но и за твою репутацию я тоже боялась…

На этом признании, последнем, что тяготило меня, я поняла, что хочу спать. Майкл укрыл меня одеялом, поцеловал в лоб и пообещал вернуться завтра с новыми цветами. На этой ноте он ушёл, а я, счастливая, уснула.

Глава 3.

Каждое утро на тумбочке стояли новые цветы, на протяжении всех двух недель. Майкл приходил каждый день, но надолго не задерживался. В последнее время он был какой-то раздражительный, даже злой. Сказал, что у него сильные разногласия с Джулианной Эверс. И вообще, она его бесит до чертиков. Что же они могли не поделить? Деньги, оставленные его отцом? Или что?.. Пока это оставалось загадкой. Но я скучала по веселому и такому беззаботному Микки. Я не хотела видеть его, озабоченным чем-то и расстроенным.

За две недели я окончательно пришла в норму. Врачи постоянно что-то проверяли, изучали и перебинтовывали мне руки. Жаль, что на запястьях останутся шрамы. Вечное напоминание об этом ужасе. Майкл нашёл Флемиксин в моём доме, но ни один доктор не узнал эти таблетки. Зато мой лечащий врач продолжал твердить о разработках военных. Начитаются фантастики… Я стала всё сильней беспокоиться за Джейсона. Он ведь тоже принимал эту гадость. Хотя, была одна деталь, которая не вписывалась в общую картину. Джейсон говорил, что пил эти таблетки до встречи со мной, поэтому ему должно было стать плохо гораздо раньше, а с ним всё было хорошо. Значит, остаётся два варианта: первый — таблетки тут ни при чём, и у меня было помутнение рассудка; второй — Джей меня подставил. Но зачем ему это? Ещё одна загадка. Когда я уже начну их разгадывать? Я бы предпочла забыть о них вообще. И, наконец-то, начать жить.

Насчёт жить… что делать с отцом? Не имею ни малейшего понятия. Что там Майкл придумал? Одни вопросы без ответов. Придется просто плыть по течению, куда-нибудь оно да приведёт.

— Ники, привет!

В дверях появилась голова Мел. Какая-то она другая сегодня. Светится, что ли.

— Привет, Мел. Как же я рада тебя видеть! Что-то случилось? Ты такая радостная, запрыгаешь сейчас.

— Ники, ты не представляешь, что случилось. Даже не догадаешься ни за что! — Радостно ответила Мел и прикусила губу, хитро поглядывая на меня.

Да, её сейчас разорвёт! И меня тоже — от любопытства.

— Ну, не томи! Что произошло?

— Мэтт предложил мне встречаться! — Мел завизжала и запрыгала.

— Аааа! Как я за тебя рада! — Я попыталась встать с кровати, но чертовы трубки и провода вернули меня на место.

Мел, видя мое никчемное состояние, сама подбежала ко мне и начала обнимать. Так мы и обнимались, заливая комнату смехом, как девчонки-школьницы, когда одной из них самый крутой парень в школе предложил встречаться.

— Кхм… к вам можно? — Теперь в дверях появилась голова улыбающегося Мэтта.

— О, боги! Сегодня самый настоящий день сюрпризов!

Мэтт вошел в палату и тоже обнял меня. Я не верила, что все это было реально. Лучшую компанию и представить невозможно!

— Как дела, человек-паутина, или, она же, стервочка Кросс? — Спросил Мэтт, тиская меня, как плюшевую игрушку.

— Почему паутина, ты, негодник? — смеясь, выдавила я. — Хватит меня тискать, я тебе не мишка Тедди! И не стерва!

— Ладно, — сказал он, отпуская меня. — Паутина — потому, что лежишь вся в проводах. Словно тебя обстрелял человек-паук! — Мэтт даже изобразил действия спайдермэна.

— Ты в своем стиле, Мэтт. Как Мел тебя терпит? — я театрально закатила глаза. — Будешь ко мне лезть, я покажу тебе, на что способен Россомаха. Сам понимаешь, больше двух недель в больнице, никакого маникюра. — Повертела перед ним кистью руки.

— Окей, окей. Кросс, ты всегда мне внушала легкий страх, поверь, — улыбнулся Мэтт. — А это — тебе.

Ой, киндер сюрприз! Боже мой, какие милости. Розовый киндер для девочек. Я улыбалась, как Губка Боб, сжимая в руках сладость.

— Только тсс. В больницу нельзя проносить еду. Считай, нелегальный киндер, — прошептал он и приложил палец к губам. — Только не сдавай меня копам, Кросс. И я обещаю принести еще.

— Иди, я тебя обниму, нелегальный торговец киндерами.

Я обняла Мэтта и похлопала его по спине. Как же было хорошо! Больничная палата достала меня в край, эти белые стены раздражали так, что хотелось кидаться в них вещами. В этой палате ничего не происходило, полное затишье. Скукота.

— Извините, забыл постучаться, — произнес Майкл и вошел внутрь. С подозрением взглянул на нас с Мэттом. — А чем это вы тут занимаетесь?

— Ммм, Микки, ты, наверное, в курсе, какая горячая твоя феечка Кросс? А? — подначил его Мэтт, отходя от меня.

— Эй, сейчас кто-то получит! — надулась Мел и толкнула его в бок. — И вообще, где мой киндер?

— Малышка, ты у меня — вне конкуренции. Иди ко мне, моя огненная бестия. — Он поднял ее на руки и закружил на месте. — А вот и… киндер!

Мэтт дал ей огромный киндер, в три раза больше моего! Нечестно! Обижают больных!

— Я с вами больше не дружу. Все. Я болею, а самый большой киндер — Мел, — пробубнила я, натягивая на себя одеяло.

— Не бурчи, котенок, — нежно сказал Микки, целуя меня в нос. — Выпишут тебя, и я куплю тебе ящик этих яиц.

— А ты знаешь, как я люблю яйца, — страстно прошептала я ему на ухо, пододвигаясь ближе к Майклу, чтобы никто больше не услышал.

Он зарылся в мои волосы и прикусил шею. Невыносимо хорошо…

— Голубки, мы обязательно должны это отпраздновать, вчетвером. Да, Микки? — нарушил нашу идиллию Мэтт.

— Конечно, Мэтти, — Майкл вылез из-под копны моих волос. — Но я бы попросил тебя особо не приближаться к Ники.

— А чего так? — встряла я.

— Он частенько говорит об оргиях, я ему не доверяю…

— Ну, все, ты точно у меня получишь! — рассердилась Мел и хотела ему уже что-то сделать, как Мэтт развернулся и за две секунды оказался у двери.

— Догони сначала, детка. Если догонишь, с меня — оргазм! — весело крикнул он и выбежал за дверь.

— А еще жениться предлагал! — Мел выскочила за ним.

Я вздохнула, провожая эту сумасшедшую парочку взглядом. Да-а, с Мэттом ей будет не так легко… Оторвавшись от созерцания двери и мыслей о подруге, я посмотрела на Майкла. Он удобно устроился в кресле и внимательно за мной наблюдал.

— Ники, а ты бы хотела выйти замуж?

— Конечно. Любая девушка об этом мечтает. Особенно, по любви, — мечтательно сказала я. — А ты хотел бы жену?

— Нет. Брак — для дураков, — отрезал он.

Вот это поворот. Я настолько не ожидала подобного ответа, что мне понадобилась минута, чтобы собрать мысли в кучу.

— Почему ты так думаешь? Ты меня не перестаёшь удивлять, Микки.

— После брака можно многого лишиться. И главное — своей веры в людей.

— Люди женятся по любви, Майкл. Любовь не несёт с собой потери.

— Наивная ты, Ники. Любовь несёт больше боли, чем радости. Поверь.

Он когда-то пострадал от любви?! Бедный. Но как мне его понять? Выходит, у нас с ним ничего серьезного? Он явно не сделает мне предложение руки и сердца. Видимо, наш уровень — это предложение руки и секса.

— Ну, да ладно. Не время об этом говорить. Ники, тебя выписывают. Я приехал за тобой.

— Ура! Ура! Ура! Домой. — Я вмиг забыла обо всех странных разговорах.

С меня сняли все эти ненавистные трубки, забрали одеяло и подушки, разрешили принять душ. Я летала по палате! Но мой полет омрачил доктор Браун. Врач опять завел свою песню о таблетках и причастности к моему отравлению военных. Почему он никак не хотел смириться с мыслью, что партия, возможно, была некачественной? Ну, или я, на крайний случай, больной? Думать об этой ерунде я больше не хотела. Я хотела ле-е-тать!

— Майкл, какой сегодня хороший день! Я хочу приготовить шоколадный пирог, или брауни, и рогалики с джемом. А еще можно маффины. Или пиццу. Я так соскучилась по вкусной еде, кто б знал, — я делилась своей гастрономической неудовлетворенностью, порхая по палате с вещами.

— Отличная идея. Я тоже по ней соскучился. Времени ходить по ресторанам не было, а готовить я не умею. Поэтому перебивался доставкой из Макдоналдса.

— Ты же так желудок посадишь! Всё, теперь я буду тебя кормить. Хорошенько, притом.

— Уже предвкушаю…

— Я тоже. Только угощение другого рода, — лукаво улыбнулась я.

— В этом смысле я тоже дико проголодался, — сказал Майкл и так плотоядно посмотрел на меня, что я потекла.

Офигеть! Так быстро я ни для одного мужчины не увлажнялась. Да что там, я вообще для мужчин не увлажнялась. Майкл — первопроходец.

— Ну, что, выдвигаемся? Как же я устала от этих дурацких стен.

Вещей у меня почти не было, поэтому собрались мы, буквально, за пять минут, и я пулей вылетела из больницы. Свежий воздух. Красота! Набрав полные легкие воздуха, я стояла и не шевелилась, подставляя лицо ветру. Какой белый снег. Деревья, как с картин, неописуемая красота. Такое ощущение, что я не видела белого света вечность.

— Майкл, это просто фантастика. Я всего две недели провалялась в больнице, а кажется, что год.

— Ты три недели лежала в больнице, почти месяц.

— Разве три?

— Ники, ты ещё неделю до этого не приходила в себя, — произнес он голосом, полным страха. — Я боялся тебя потерять.

— Кстати, а кто меня нашёл? — поинтересовалась я.

— Я. Решил поехать и поговорить начистоту — я был решительно настроен вытащить из тебя всю правду. И когда я увидел лужу крови, тянущуюся из ванны в коридор, сердце моё так и остановилось. Затем — больница, а дальше ты знаешь. Я очень боялся тебя потерять, правда.

— Но я тут, и всё хорошо, — наигранно радостным голосом сказала я, хотя сама пребывала в шоке.

Я могла умереть. Сколько раз я об этом мечтала. И только теперь начала ценить жизнь. Такую, какая она есть, с её сложностями, разочарованиями и всей болью, которую она приносит. Ведь невозможно быть живым и не чувствовать боли.

Вечером я уже отмокала в ванне, зарывшись в клубничную пену с головой. Для меня, что вода, что воздух, всё было в новинку. Называется, открой мир заново. Я плюхала руками пену и пускала волны. Смеялась, как маленькая, и снова уходила под воду. Одной стало скучно плескаться в этом клубничном раю, и я решила позвать Майкла.

Но он следил за банановыми маффинами и делал молочный коктейль по рецепту, который я ему оставила. Маффины и молочный коктейль после клубничной ванны, плюс жаркий мужчина в придачу. Ну, рай ведь. Я стерла с лица пену и хотела крикнуть Микки, как раздался стук в дверь.

— Ники, маффины готовятся, всё в порядке. Коктейль уже сделал, он ждёт тебя в холодильнике. Можно к тебе присоединиться? — раздался голос за дверью.

Его же дом, а ведёт себя, как робкий мальчишка.

— Даже не знаю. Думаю, нет.

Молчание.

— Эмм… точно нет?

— Нет.

— Не понял, — сдался он.

— Не точно нет. Заходи уже, давай. Мнёшься там.

А он подготовился. Пришёл в одних боксерах. Молодец. Осталось дело за малым — снять мешающие вещи…

— Решил всё же составить мне компанию? — Я улыбнулась и ударила рукой по воде, брызгая на него.

— Да. С тобой веселей, чем с кастрюлями и рецептами.

Он снял трусы и залез ко мне. Но когда Майкл залезал в ванну, я сидела лицом к нему, поэтому его член уткнулся мне прямо в губы.

— Соскучился по мне, мой дорогой. — Я начала разговаривать с членом и целовать его.

— Не только он, кстати. Его старший друг тоже по вам скучал.

— По нам? Это по кому?

— По тебе и твоей малышке.

Сказав это, Микки быстро запрыгнул в ванну и занял там все место, усаживая меня себе на колени так, что его член упирался в моё лоно.

— Ну, давай же, — простонала я.

Но он не торопился, видно, хотел меня помучить. Начал водить головкой по губкам, то входя на миллиметр, то выходя и снова дразня. Меня уже трясло, влага так и сочилась. Не выдержав этой пытки, я схватила его член и сжала, выбивая из него громкий стон. Направив его в себя, я резко подалась вверх и, опустившись, села на него. На секунду мы оба замерли, а потом началась дикая скачка. Он вдалбливался в меня с бешеной скоростью. Я думала, что распадусь на атомы, а то и ещё мельче. Его член входил в меня, как раскалённый жезл, заставляя извиваться змеей в этих сильных руках. Майкл же, в то время, как я теряла себя, скача на его члене, сосал и покусывал мою грудь. Схватив за волосы, я притянула его ближе. Член начал ещё быстрей вбиваться в меня. Руки Майкла вжимались в мои бока с такой силой, что я была уверена, синяки наутро будут. И плевать. По телу прокатились волны вибрации, и я взорвалась. Вместе с ним. Наши крики отдавались от стен эхом, а вода расплескалась по полу. Как тяжело дышать, но эта тяжесть была чертовски приятна. Так мы просидели ещё минут пять. Ни я, ни он не хотели рассоединяться. Так давно мы ждали этого единения.

— Микки, — тихо проговорила я, гладя его по голове.

— М?

— Я люблю тебя, мой самый прекрасный мужчина.

Он пошевелился подо мной, и я задержала дыхание. Его член был во мне, и любое движение вызывало новый прилив возбуждения, дыхание щекотало кожу на груди... Что может быть приятней? Только сладкая, калорийная выпечка и молочный коктейль. Мой желудок согласился со мной и недовольно заурчал.

— У кого-то, я смотрю, киты в желудке умирают. Их надо срочно спасать. Чёрт! Маффины! — воскликнул он.

Мы оба выскочили из ванной, в чём были, то есть, в пене, и побежали в кухню. Дым стоял столбом и запах… сгоревшего дивана. Выпечка выглядела соответственно. Какие-то чёрные куски чего-то сгоревшего. Я чуть не захныкала. Ну, хоть коктейль остался. Я, как знала, купила коробку шоколадных ореховых конфет.

— Майкл, тащи коктейль. Я сейчас конфеты достану. Нет, сначала домоюсь и оденусь. И тебе советую.

Я убежала в ванную, завершила все дела там и вышла. Так, завёрнутые в полотенца, мы устроились на диване в гостиной перед телевизором. Шла какая-то комедия. Вечер обещал быть прекрасным. Но не тут-то было…

— Фу! Боже мой! Что это такое? Майкл, блин, ну, молоко же кислое! — сказала я, выплёвывая злополучный коктейль.

— Чёрт, точно, кислый. Ники, прости меня. И что мы теперь будем есть?

— Конфеты, — пожала плечами я.

— Просто конфеты? — удостоверился он.

— Ага.

И тут понеслось. Мы наперегонки набивали рот конфетами. Сладости, шоколад… Честно говоря, я чуть не кончила.

— Майкл, я сейчас…

— Лопнешь?

— Кончу! Правильно говорят, что сладкое вырабатывает гормоны счастья.

Дата добавления: 2015-08-26