Уничтожалось сразу многое, в том числе и два из трех огромных пакетов. А как их уничтожать, если в каждом по 500 листов плотной бумаги? 9 страница

Советский Союз не мог игнорировать испанские события, потому что несмотря на новое положение СССР в системе международных взаимоотношений и отказ от экспорта мировой революции Советский Союз оставался «лидером мирового коммунистического движения».

Как мог СССР проигнорировать призыв ЦК компартии Испании «К трудящимся мира» — испанские коммунисты призывали помешать удушению демократии в Испании! Советский Союз не смог бы продолжать использовать (в полной мере) Коминтерн в своих целях, отказавшись от поддержки испанских коммунистов. СССР оказался заложником распространяемой им же идеологии. Отказаться от поддержки испанских коммунистов значило предать не только международное коммунистическое движение, но и международное рабочее движение, и даже в какой-то степени международное социалистическое движение!

6 августа 1936 г. СССР дал официальное согласие на присоединение к соглашению о невмешательстве в испанский конфликт, потребовав немедленного прекращения помощи мятежникам. Однако помощь со стороны Германии и Италии не прекратилась, а расширялась.

28 августа 1936 года советским руководством был отдан приказ об отправке в Испанию инструкторов-добровольцев и современной военной техники, включая самолеты, а 10 сентября 1936 года 33 советских военных летчика во главе с полковником Смушкевичем прибыли в Картахену.

17 сентября 1936 г. был создан Международный комитет по невмешательству в гражданскую войну в[98] Испании в составе представителей 27 стран, включая Советский Союз. Комитет запретил поставки в Испанию оружия и военных материалов и участие в войне войск иностранных государств. И если бы так и было, если бы Испания действительно оказалась предоставленной самой себе, то мятеж Франко быстро был бы подавлен.

Ко времени создания Комитета по невмешательству в гражданскую войну в Испании обоим сторонам оказывалась иностранная военная помощь. Однако если помощь франкистам со стороны немцев и итальянцев все увеличивалась (для отправки в Испанию формировался итальянский экспедиционный корпус), советская помощь была на это время незначительной, причем военные материалы полностью оплачивались республиканским правительством. По сути, на время создания комитета советская помощь республиканцам была значима лишь самим фактом ее наличия, чтобы ее прекращение можно было разменять на прекращение помощи франкистам.

В первый же день работы комитета германский представитель доложил в Берлин свои выводы — Франция и Англия не будут настаивать на немедленных активных действиях, их цель успокоить оппозицию в своих странах, требующую вмешательства в испанские события (понятно, что не на стороне Франко). Ну и пошло-поехало-18 ноября 1936 г. Германия и Италия признали правительство Франко и принялись наращивать военную помощь франкистам.

Советский Союз был готов прекратить всякую помощь республиканцам (и так весьма незначительную) на государственном уровне. Более того, в декабре 1936 г.[99] советский представитель в комитете выступил с предложением распространить соглашение о невмешательстве и на отправку добровольцев в Испанию. Советские инициативы были похоронены в бюрократических проволочках.

Советский представитель в октябре 1936 г. потребовал установить контроль на испано-португальской границе (военные контингента и техника из Италии и Германии прибывали в Португалию, а оттуда — в Испанию). Запад согласился с этим предложением и 24 декабря 1936 г. предложил свой план установления контроля на франко-испанской и испано-португальской границах, а также морского патрулирования прибрежных испанских вод, причем британское правительство призывало каждую страну в отдельности запретить отъезд добровольцев в Испанию.

Советская сторона была готова на эти условия, если им подчинятся Германия и Италия. Но те этого не собирались делать и всеми способами тормозили переговоры, а время шло, фашистские войска и техника в Испанию все прибывали и прибывали. Англия с Францией реального давления на Германию с Италией не предпринимали.

Таким образом сложилась странная ситуация — Комитет по невмешательству в гражданскую войну в Испании не мог добиться прекращения вмешательства Германии и Италии в гражданскую войну в Испании, а потому был, по сути, бесполезен.

Запад (Англия, Франция, США) занял следующую позицию: помощь Советского Союза республиканцам расценивалась Западом как нарушение невмешательства, и Советский Союз ставился Западом на одну[100] доску с Германией и Италией. Дескать, Запад хороший — не вмешивается, а что Советский Союз, что Германия с Италией — одинаково плохие нарушители.

Были для такого уравнительного подхода основания у Запада? На первый взгляд формально были. Ведь действительно СССР помогал одной из сторон, республиканцам, как Германия с Италией помогали франкистам. Но есть два очень важных фактора.

Во-первых, Советский Союз был готов сразу прекратить вмешательство в испанские дела, если в них не будут вмешиваться Германия и Италия, т.е. СССР полностью поддержал западную политику невмешательства, но Запад не захотел давить на немцев с итальянцами, чтобы те прекратили поддержку Франко.

А во-вторых, Советский Союз поддерживал законное демократическое правительство, самое что ни на есть легитимное, а Германия с Италией поддержали мятежников, причем явно не демократов.

Поэтому можно сделать такие выводы: Запад, когда ему было нужно, уже тогда смело нарушал им же культивируемые принципы и договоренности в отличие от СССР, который был совершенно последователен в своей внешней политике.

Конечно, это кажется смешным тем, кто считает, что Советский Союз — это империя зла, но Советский Союз, если говорить о рассматриваемом периоде (1930-1939 гг.) не пренебрегал своими договорными обязательствами. С юридической, формальной точки зрения, СССР был безупречен как по сравнению с демократическими Англией и Францией, так и с нацистской Германией, которые время от времени нагло нарушали подписанные ими договоры.[101]

Запад, столкнувшись с тем, что Италия и Германия проявили настойчивость в достижении своих целей и всячески сопротивлялись введению действенного контроля за поставками в Испанию, своей пассивностью просто сдал Испанию франкистам, фашистам и нацистам, как сдал в 1938 году Гитлеру Чехословакию.

Для СССР испанские события были, конечно, совсем некстати. Ведь в построении системы коллективной безопасности в Европе были достигнуты значительные успехи, и была реальная возможность остановить Гитлера если не в зародыше, то на взлете. Франция отошла от Англии, проявляя самостоятельность и начав хоть немного думать о своих собственных, а не английских интересах. Но из-за Испании Франции пришлось выбирать между союзом с СССР и серьезной конфронтацией с Англией, она выбрала Англию, и до своего компьенского позора скакала с Англией в одной упряжке.

Именно в начале гражданской войны в Испании Запад сделал выбор в пользу политики умиротворения Германии, что сделало невозможным союз с СССР и привело к началу Второй мировой войны.

Чехословацкий сбой

К началу Судетского кризиса Сталин, по всей видимости, начал сомневаться в том, что построение системы коллективной безопасности в Европе вероятно с такими партнерами, как Англия и Франция, действующими заодно. Запад отторгал любые инициативы СССР по созданию действенного союза против[102] германской агрессии, угроза которой становилась все ощутимее по мере укрепления Германии. Ни в Англии, ни во Франции политики просто не могли всерьез допустить, что Германия может развязать войну против Запада. Они не видели возможных причин для этого — все, что требовалось Гитлеру, чтобы выполнить свои обещания, данные германскому народу, они готовы были дать безо всякой войны, с единственной компенсацией — продолжить свою антикоммунистическую миссию, начатую в Испании.

Советские коммунистические историки (все, как один, пропагандисты и агитаторы), о которых так любят упоминать ревизионисты, в годы советской власти часто писали, что Запад стремился повернуть агрессию Германии против Советского Союза. Ну, что-то чеканное в таком роде: «проводя политику умиротворения агрессора, правящие круги Великобритании и Франции рассчитывали направить экспансионистские устремления фашистской Германии на Восток, против Советского Союза. Ведь в 14-й главе своей книги «Моя борьба» Гитлер писал: «Когда мы говорим о завоевании новых земель в Европе, мы, конечно, можем иметь в виду в первую очередь только Россию и те окраинные государства, которые ей подчинены».

Советские историки были в данном случае совершенно правы. Англия с Францией надеялись, что воевать с Германией не придется. Германия для них — даже и с Гитлером, с нацистами — была все же своя, европейская, западная, а Советский Союз — страна враждебная, варварская, что-то вроде красного Карфагена, который непременно должен быть разрушен. Гитлера господа империалисты держали за этакого рослого и[103] некультурного анфан террибль, которого тем не менее можно было контролировать через договоренности с ним. А за то, что Гитлер сокрушит Советский Союз, ему можно и подыграть, и отдать ему Австрию с Чехословакией, и не только. Ведь Гитлеру нужны новые земли, Lebensraum, а он сам написал, что таковые Германия может приобрести только на Востоке. Так что, с точки зрения лидеров англо-французов, они в Мюнхене действовали успешно.

Но они просчитались, как справедливо отмечали все те же советские историки. Как-то они выборочно читали «Mein Kampf», про восточную политику им понравилось, а про то, что Франция является главным врагом Германии, они предпочли не заметить.

Причем англичан тут понять можно, у них свои интересы, и судьба Франции их беспокоила только с точки зрения военно-политической — сможет ли Франция воевать на стороне Англии или нет. Англичане читали «Mein Kampf», и им понравилось:

«…если мы… спросим себя, где же те государства, с которыми мы могли бы вступить в союз, то мы должны будем ответить: таких государств только два — Англия и Италия.

Рассуждая совершенно хладнокровно и трезво, мы приходим к выводу, что при нынешней обстановке лишь два государства в первую очередь сами заинтересованы, по крайней мере до известной степени, в том, чтобы не подрывать условий существования немецкой нации. Эти два государства — Англия и Италия.

На целый период времени для Германии возможны только два союзника в Европе: Англия и Италия».[104]

Не знаю уж, поняли ли господа англичане, или многовековой инстинкт им подсказал, что Гитлер был редкостным догматиком, последовательным, как смена дня и ночи, что, хотя он мог совершать весьма необычные тактические ходы, стратегически он был предсказуем. И если он написал в своем программном труде, что Англия для него желательный союзник, то даже если он будет вынужден обстоятельствами вступить с Англией войну, то при первом удобном случае постарается заключить с ней мир.

А вот французов понять сложно. Про них Гитлер тоже писал:

«Франция является самой могущественной военной державой на континенте, где она не имеет теперь ни одного сколько-нибудь серьезного соперника.

Английская традиционная политика требовала и требует известной балканизации Европы; интересы же современной Франции требуют известной балканизации Германии.

Желание Франции было и остается — не допустить, чтобы Германия стала действительно единым государством с единым крепким руководством…

Англия не желает, чтобы Германия была мировой державой. Франция же не желает, чтобы вообще существовала на свете держава, именуемая Германией.

Мы должны до конца понять следующее: самым смертельным врагом германского народа является и будет являться Франция. Все равно, кто бы ни правил во Франции — Бурбоны или якобинцы, наполеониды или буржуазные демократы, республиканцы-клерикалы или красные большевики, — конечной целью французской иностранной политики всегда будет захват Рейна.[105] И всегда Франция, чтобы удержать эту великую реку в своих руках, неизбежно будет стремиться к тому, чтобы Германия представляла собою слабое и раздробленное государство».

Французы, вероятно, не принимали Гитлера всерьез, переоценили свои силы, зазнались, расслабились. А между тем последовательность действий Гитлера в достижении указанных в «Mein Kampf» целей вполне прослеживается после внимательного прочтения этой же книги — придя к власти, сперва решить внутренние проблемы, потом собрать «немецкие земли», потом решить проблему Франции, а потом — покончить с Советским Союзом.

Внутренние проблемы Гитлер (по-своему) решил, земли с преобладанием немецкоязычного населения собирать начал — Саар, Австрия, Судеты… Вероятно, французы считали, что если они докажут Гитлеру, что ничего против Великогермании не имеют, помогут ему ободрать соседние страны, то Гитлер проникнется к ним такой симпатией и благодарностью, что кроме как на Москву ему не останется направить свои армии. И англичане ничего против такого расклада не имели.

Я не хочу сказать, что Англия только и делала, что целенаправленно раздувала пожар новой мировой войны или что Англия целенаправленно содействовала укреплению Гитлера, чтобы направить Германию (допустим, в союзе с Польшей или Румынией или с ними обоими) против Советского Союза. Думаю, у Англии не было такой национальной идеи.[106] Но то, что отдельные государственные деятели Великобритании в немалом числе сознательно либо непроизвольно действовали в этом направлении — отрицать сложно.

Можно ли упрекать Англию в этом? Вряд ли — в тех исторических условиях СССР и Англия были врагами, и для Англии было естественно желать поражения своего врага. Советский Союз тоже не питал к Англии дружеских чувств и был бы совсем не против, если бы Англия и Германия начали войну враг против врага. С одной стороны, СССР следовал бы ленинским заветам, наблюдая со стороны, как два империалистических хищника отгрызают друг другу важные части тела, а с другой стороны, СССР следовал бы правилу английской политики — divide and rule, ведь Англия тем и жила, что стравливала наиболее сильные страны на континенте, помогая одной стороне. Так что тут все нормально — враги есть враги.

Англию можно и нужно упрекнуть в недальновидности, граничащей с тупостью. Ведь враг врагу рознь, с одним врагом схватка — это бой по правилам, а с другим — бой до смерти, на уничтожение. С одним врагом ты подрался, потом помирился, и вы уже вместе пьете пиво. А другой враг либо тебя убьет, либо тебе придется его убить. Для СССР Гитлер был таким врагом, второго типа. Недальновидность англичан заключается в том, что они долго недооценивали силу Гитлера и возглавляемой им Германии, шли путем доктора Франкенштейна, который ошибочно считал, что в состоянии контролировать своего монстра. Англичане полагали, что если даже Германия, разрушив СССР, повернет оружие против Запада, Запад все равно будет сильнее Германии. До осени 1939 года они продолжали попытки договориться с Гитлером за счет Советского Союза. И только с мая 1940 года,[107] когда премьер-министром стал Черчилль, он определил Гитлера для Англии врагом №1.

В общем, Сталин продолжал доверять Литвинову. Однако, чем сильнее сгущалось напряжение вокруг Чехословакии, тем яснее было, что если и в этот раз (после Австрии и Испании) Запад уступит Германии, о коллективной безопасности будет сложно думать всерьез.

Про Мюнхенский сговор написано много, его результаты всем известны, как известно и то, что СССР предлагал чехословакам военную помощь. Очень кратко я напомню основное, самое важное:

19 сентября 1938 г. президент Чехословакии Бенеш официально запросил правительство СССР:

«1. Окажет ли СССР согласно договору немедленную и действенную помощь, если Франция останется верной пакту?

2. В случае нападения Чехословакия немедленно обратится в Совет Лиги Наций с просьбой привести в действие статьи 16 и 17. Поможет ли СССР в качестве члена Лиги Наций на основании упомянутых статей?»

На следующий день, 20 сентября, посол Чехословакии в СССР передал в Прагу ответ:

«Потемкин — зам. наркома иностранных дел — только что сообщил мне ответ на первый вопрос — готов ли СССР оказать немедленную и действенную помощь, если Франция останется верной пакту. Правительство отвечает: да, немедленно и действенно.[108]

На второй вопрос — готов ли СССР выполнить свои обязательства согласно ст. ст. 16 и 17 в случае обращения в Лигу Наций — правительство отвечает: да, в любом отношении».

А 21 сентября СССР уже начал выдвижение к госгранице предназначенных для помощи чехословакам крупных группировок войск. В этот же день нарком Литвинов заявил на заседании Ассамблеи Лиги Наций:

«Мы намерены выполнить свои обязательства по пакту и вместе с Францией оказывать помощь Чехословакии доступными нам путями. Наше военное ведомство готово немедленно принять участие в совещании с представителями французского и чехословацкого военных ведомств для обсуждения мероприятий, диктуемых моментом».

Это я привел в качестве примера реального стремления СССР помочь Чехословакии сохранить свою независимость, борьбы Советского Союза за мир, против германской агрессии. Да, эти слова истрепались от частого использования в советское время, но это правда! Советский Союз действительно был единственной страной, готовой воевать против Гитлера в 1938 году. Если бы страны Запада пошли навстречу СССР, если бы они действительно были такими противниками нацизма, какими себя выставляли (и выставляют сейчас), если бы… Тогда Гитлер бы получил по рогам еще в 1938 году, когда у него не было сил для большой войны, когда в Германии были силы, готовые воспользоваться таким поражением фюрера. И не было бы миллионов жертв.[109]

Кто виноват в том, что помощь Советского Союза была отвергнута? Уж точно не Советский Союз.

Некоторые причины отказа можно понять из этого документа:

Дата добавления: 2015-08-26