Упразднение особого совещания.

В кругах ростовской общественности, в политических организациях шли непрерывно совещания, царило возбужде­ние, углубляемое нервирующей обстановкой отступления и эвакуации.

18 декабря начальник управления торговли и промыш­ленности Фении привез мне записку, являвшуюся по суще­ству плодом мысли либеральной общественности и по фор­ме — обращением ко мне левого сектора Особого совеща­ния:

«В тяжелую пору новых испытаний, ставших на пути воссоздания нашей родины, и минуты, особенно трудные для вас, взявшего на себя все великое бремя ответственности, позвольте нам, до конца остающимся преданными вам и ве­ликому делу, которому вы служите, мнение которых вы не однократно выслушивали, по долгу чести и совести сказать вам, как мы смотрим на сложившееся положение и какой выход мы предполагаем из тяжелых обстоятельств пережи­ваемого времени.

Мы не станем перечислять ошибки и упущения, допу­щенные военными и гражданскими органами, призванны­ми вами служить делу борьбы за воссоздание государства и установление элементарного порядка. Ошибки эти многооб­разны. Главнейшие из них, по нашему мнению: допущение развития дурных нравов в армии и безнаказанность высших попустителей, а также отсутствие организованного, сильно­го аппарата центральной власти, объединенного в своем со­ставе единым пониманием задач, стоящих перед властью, единством методов действий, и полная изолированность от жизни и населения того органа, который являет собою весь­ма несовершенный суррогат власти.

Эти недостатки и ошибки были бы сглажены и исправ­лены успехом и достигнутой целью. Но неудача, как воз­мездие, требует коренных и глубоких изменений в тех орга­нах и устройствах, с которыми связаны эти ошибки. Общее смущение и тревога на фронте и в тылу требуют немедлен­ных решительных и ярких действий.

Опыт всех стран свидетельствует, что в наиболее крити­ческие для государства минуты высшая власть, несущая перед страной всю тяжесть ответственности, распускает пра­вительство и на его место призывает новых людей, более от­вечающих новым задачам, ставшим перед страной.

Эти изменения в составе правительства достигаются не только привлечением новых лиц в его состав, но и освобож­дением этого состава от прежних руководителей и участни­ков, а в нужных случаях путем изменений в самой конструкции центрального органа власти.

Мысль о необходимости преобразования Особого сове­щания, состоящего при вас, возникла давно, и едва ли кто стал бы теперь защищать его конструкцию и его состав.

Только не в меру затянувшаяся работа Южнорусской конференции задержала преобразование Особого совещания и остановила давно назревшую реформу. До осуществления этой реформы — в смысле создания Высшего совета и Со­вета начальников управлений, в виде переходной меры бы­ло бы совершенно необходимо распустить Особое совещание и на его месте образовать правительство в составе семи лиц, с привлечением в него трех представителей от казачьих войск.

Это правительство — Совет при главнокомандующем — должно быть объединено общим пониманием поставленных ему задач и способно к энергичным и решительным дейст­виям.

Оно должно дать вам объявляемую армии и населению торжественную клятву в строгом исполнении принятых на себя обязательств.

Этот орган, представляя собой Походное управление, должен быть возглавлен лицом, наиболее понимающим ваши идеи и близким вам по духу и воззрениям.

Семь лиц, входящих в состав правительства, должны со­средоточить в своих руках портфели министров: военного, финансов, внутренних дел, торговли и промышленности, юс­тиции, путей сообщения и снабжения. Если бы портфель министра внутренних дел можно было вручить председате­лю совета, то состав членов можно было бы сократить до шести.

Министру снабжения должны быть подчинены все ны­нешние несовершенные органы снабжения армии, а бес­сильные органы продовольствия должны быть вовсе уп­разднены. Другие ведомства, ныне сокращенные, должны находиться под управлением начальников, действующих по указаниям Совета при главнокомандующем.

Иностранная политика, как и ныне, остается в руках главнокомандующего, исполнение предуказаний которого осуществляется через особое управление, состоящее наравне с другими уп­равлениями, руководители которых не входят в состав со­вета. Государственный контроль получает указания непо­средственно от главнокомандующего.

Подготовительная работа по законодательству времен­но, до образования Высшего совета, могла бы производить­ся в Совещании по законодательным предположениям, чле­ны коего назначаются главнокомандующим.

Роспуск Особого совещания и образование Совета при главнокомандующем должны быть произведены особым ак­том, в котором могло бы быть указано, что преобразование Особого совещания вызвано тяжелыми условиями борьбы, а необходимостью сосредоточить власть в руках лиц, все вни­мание которых должно быть сосредоточено на управлении, на действиях, столь необходимых в данное время.

В этом обращении к армии и населению могли бы быть указаны те начала, которые вы преподали Особому сове­щанию сегодня, 15 декабря, к руководству, и особенно под­черкнуто, что новому правительству ставятся основные и главнейшие задачи — сосредоточить всю энергию на помо­щи и содействии армии, на ее снабжении, снаряжении, на заботах об ее раненых и больных, на обеспечении семейств борющихся; что помощь армии нужна быстрая и полная для скорейшего доведения до конца борьбы с большевика­ми за воссоздание России, за поруганную православную ве­ру, за освобождение национального сознания русского на­рода от поработившего его ига большевизма и за скорей­шее восстановление гражданского мира на началах права и справедливости; что новая власть устранит в своих дейст­виях допущенные раньше ошибки и, беспощадно карая на­рушителей гражданского мира, грабителей и насильников, возьмет под свою защиту все население, желающее прекра­щения смуты и междоусобия; что новой власти вменяется в обязанность привлечь население к установлению порядка и поднятию производительности труда.

Создавая новое правительство в минуту опасности и тре­воги, вы снова поднимете бодрость в армии и населении, снова окрылите надежды, ибо вместо непопулярного Особо­го совещания около вас будет новый орган, которому будут поставлены новые ясные задачи.

Тогда можно будет начать решительную борьбу с поро­ками, разлагающими армию и тыл. Тогда можно будет про­тивопоставить новую организованную власть развивающимся опасным течениям в армии и тылу. Тогда можно будет привлечь соседние государственные образования к борьбе за воссоздание Русского государства. Пусть этот орган возь­мет на себя часть ноши, которую вы несете, и примет на се­бя удары, направленные со стороны тех, кто ставит себе иные, чем вы, цели и задачи.

Громоздкое и неспособное действовать Особое совеща­ние исполнило свое назначение и пережило себя. Ни вам, ни делу оно больше не может быть полезно.

Вместо того чтобы отсылать его от себя и тем самым ли­шать его всякого политического и делового значения, вме­сто того чтобы ставить его в положение укрывающегося и спасающего себя в наиболее суровые минуты и обрекать его на вынужденное бездействие и утрату последнего престижа в глазах армии и населения — лучше распустите его.

Твердо и горячо веруя в историческую правду движения, возглавленного вами, и в его конечный успех, мы всеми си­лами души желаем вам мудрости и величия духа в вашем великом и трудном подвиге.

Подписали: Н. Астров, М. Бернацкий, В. Степанов, Н. Челищев, В. Юрченко, Мих. Федоров».

В тот же день получен был мною доклад председателя Особого совещания генерала Лукомского, затрагивающий «главнейшие вопросы, по которым необходимо знать (мое) мнение». Генерал Лукомский писал:

«1. Наиболее животрепещущий вопрос для данного мо­мента — это наша неудача на фронте.

При неудаче всегда масса (и на фронте, и в тылу) ищет виновников. Конечно, этим дела не исправишь, да и заня­тие, которое, хотя нервирует массу и создает известное на­строение и в армии, и в тылу, довольно бесполезное, ибо де­ла не исправит.

Но если для массы это занятие бесполезное, надо пом­нить, что известное настроение и впечатление от этой же массы передается и тем, от коих очень многое может зави­сеть.

Одни обвиняют ставку, другие Особое совещание. Те, кои обвиняют Особое совещание, в свою очередь, разделяются на два лагеря: одни ругают за слишком правое направление, другие — за слишком левое направление.

Лично думаю, что виновны обе стороны: и ставка, и Осо­бое совещание.

Ставка правильней, штаб виновен тем, что не организо­вана была военная сила в тылу, что допущено было чрез­мерное продвижение войск вперед без соответственного устройства тыла (и в военном и в гражданском отношении) и что, по-видимому, штаб не знал состояния войск. (Нужно пояснить, что организация тыла в военном отношении лежала не только на ставке, но и на военном управлении (военном министерстве), во главе которого стоял автор этой записки. Точно так же деятельность управления внутренних дел была связана не­разрывно с деятельностью председателя Особого совещания. — Авт.)

Особое совещание (главным образом управление внут­ренних дел) виновно тем, что не справилось с устройством тыла.

Это я отмечаю не с целью искать виновных, а для того чтобы предостеречь от опасности искать причину неудачи в области политики.

А эта опасность есть.

И. П. Романовский на этих днях сказал мне примерно следующее: «Мы с вами несколько расходимся в наших по­литических воззрениях, и я не могу умолчать, что, по мое­му глубокому убеждению, мы сорвались на том, что в Малороссии фактически проводили слишком правую «гетман­скую» политику.

Н. И. Астров, представляя свою записку об изменении политического курса, также считал, что одна из причин не­удачи — это неправильная политика.

Я лично считаю, что здесь не в политике дело, а в том, что мы не умели устроить тыла, не умели и не могли обуз­дать грабежи и насилия, чинившиеся и войсками, и госу­дарственной стражей, и органами контрразведки.

Если же мы теперь начнем менять политический курс, то попадем в еще более тяжкое положение.

2. Реорганизация Особого совещания.

Сговориться с казаками теперь будет трудно. Вчера мне Харламов сказал: «Не скрою от вас, что настроение среди членов конференции несколько изменилось, и некоторые го­ворят так: когда Добрармия занимала Орел, то с нами не церемонились и говорили очень твердым языком; теперь по­ра и нам заговорить другим языком».

Но если б даже разговоры с казаками шли гладко, вряд ли теперь своевременно создавать всю ту постройку, кото­рая намечалась.

Н. И. Астров настойчиво доказывает (а Федоров к нему присоединяется), что Особое совещание отжило свой век; что теперь надо создать небольшое деловое правительство (из пяти-шести начальников главнейших управлений) и че­рез него вашему превосходительству управлять всеми «ми­нистерствами». При таком небольшом «волевом» (как выражается Н. И, Астров) правительстве должен быть законо­совещательный орган.

Этот вопрос члены Особого совещания просили поста­вить на обсуждение в присутствии вашего превосходитель­ства.

Сегодня был у меня П. Б. Струве. Говорит, что все (и правые, и средние, и левые) ругают Особое совещание.

Что, по его мнению, надо положить руль направо и, от­метая всякое соглашательство, твердо проводить военную диктатуру.

Должен сказать, что с эвакуацией начальников управ­лений в Новороссийск, а управлений — в Крым дело ослож­няется чрезвычайно.

Ясно, что Особое совещание действительно надо реорга­низовать, но как — это сказать трудно».

Эти два документа поставили вновь и весьма остро воп­рос об Особом совещании. Было ясно, что дальнейшее су­ществование его становится невозможным психологически. Кроме того, и в техническом отношении общая обстановка требовала действительно большей концентрации власти, сокращения и упрощения ее органов.

Приказом моим от 16 декабря была проведена реоргани­зация управления, вылившаяся в такие формы:

1. Особое совещание упразднено.

2. Упразднены отдел законов и управление продовольст­вия, самостоятельный отдел пропаганды подчинен начальнику управления внутренних дел, и должность начальника военных сообщений и начальника путей сообщения соеди­нены в одну; точно так же соединены в одно ведомство мор­ское и военное.

3. Учреждена новая должность главного начальника снабжений, к которому перешли функции военного снабже­ния, санитарной части и общего продовольствия.

4. Образовано правительство из глав семи ведомств военно-морского, внутренних дел, финансов, сообщений, снаб­жений, торговли и промышленности, юстиции (Председатель мог быть и без портфеля).

5. Начальник управления иностранных дел и главный контролер подчинялись непосредственно главнокомандую­щему; начальники управлений земледелия и землеустройства, народного просвещения и исповеданий, также не входя в состав правительства, по вопросам, превышающим их права, должны были входить с представлением к последне­му.

6. При правительстве учреждалось Совещание по зако­нодательным предположениям.

Несравненно труднее обстоял вопрос о политическом кур­се и составе правительства... Я ответил на него оставлением в силе данного мною «наказа» и оставлением в должности генерала Лукомского, стоявшего во главе правительства в течение нескольких месяцев, — деятеля правого, но официально не носившего партийного штампа. При указанных вы­ше условиях менять главу правительства не имело смысла.

Этот мой шаг произвел в свое время большое впечатле­ние на общественные круги и вызвал всевозможные толки и догадки относительно внутренних, скрытых побуждений, вызвавших его.

Ближайшие дни показали, что и либеральная группа Особого совещания не вполне правильно восприняла свер­шившееся.

Отступление продолжалось, штаб Добровольческой ар­мии перешел уже в Таганрог, и ставка перенесена была вре­менно в Ростов. Председатель правительства генерал Лукомский на первом же докладе сообщил мне, что либераль­ная группа Особого совещания обратилась к нему с прось­бой ввести в состав правительства... А. В. Кривошеина и инженера Чаева (Первого — на должность главного начальника снабжений, вто­рого — начальником управления сообщений). Не сказав ни слова, я утвердил их назна­чение. Эта капитуляция побудила меня при ближайшей встрече с моими бывшими сотрудниками по Особому сове­щанию (либералами) бросить им фразу, выражавшую удивление и укор... В ответ один из них писал в то время генералу Романовскому:

«В нашей записке был дан план концентрации власти с привлечением в нее казачьих элементов. При этом имелось в виду, что опыт коалиции, вызвавший провал основной, зе­мельной реформы и всего местного гражданского строи­тельства, осужден. Мы ожидали смены почти всего действующего состава, начиная с главы правительства. Но на­значением генерала Лукомского предрешался вопрос о дальнейшем направлении внутренней политики. Этим уста­навливалось ее правое направление с сохранением военной бюрократизации гражданского управления. Подчиняясь это­му решению, мы должны были направить все внимание на создание сильной, а следовательно, однородной и тех­нически наилучше оборудованной власти. Отсюда вытекала необходимость именно в рядах правых искать наиболее сильных, наиболее активных элементов. Мы, прежде всего обратились к Савичу, но, когда он категорически отказался, ос­тановились на Кривошеине и Чаеве. В тяжелых условиях переживаемого момента мы не считали себя вправе счи­таться с политическими и иными недочетами этих людей, на которые мы своевременно указывали и главнокомандующе­му, и считали себя по долгу совести обязанными указать на них, как на наиболее сильных и пригодных для однородно­го и способного к действию правого кабинета».

Впрочем, Н. И. Астров несколько иначе определял отно­шение либеральной группы:

«Мы не хотели усмотреть в этом принятие нового, пра­вого курса. Но это было и не то, что мы предполагали, ибо образовывалось новое правительство — неопределенного по­литического курса, связанное с вами единством понимания политических задач, а чисто техническое — для наи­лучшего разрешения невероятно сложных технических за­дач, выдвинутых временем и обстановкой.

Политический момент отступал на задний план, стуше­вывался перед техническими трудностями задач.

Отсюда — право выбора техников отовсюду».

Главы остальных ведомств остались на своих местах, а не получившие портфелей члены бывшего Особого совеща­ния, кроме Соколова, вошли в состав Совещания по законо­дательным предположениям. В таком виде новое правитель­ство, по существу старое, перейдя в Новороссийск, некото­рое время еще продолжало свою деятельность, в силу сло­жившейся обстановки сводившуюся исключительно к веде­нию текущих дел.

Наступал период ликвидации и эвакуации.

Дата добавления: 2015-08-20