Характер административных наказаний 1 страница

§ 1. Конституционные основы юридической ответственности,

определяющие характер административных наказаний

Часть 2 ст. 1.1 КоАП РФ закрепляет, что КоАП РФ и принимаемые в соответствии с ним законы субъектов РФ об административных правонарушениях основываются на Конституции РФ. Для правового и тем более конституционного государства данное положение более чем аксиоматичное, если юридически непререкаемо то условие, что легитимная конституция обладает высшей юридической силой, имеет прямое действие и применяется на всей территории государства непосредственно. В России, где дело обстоит таким образом, правовая система строится по принципу отраслевой специализации правовых норм. Роль Конституции РФ здесь фундаментальна постольку, поскольку ею определяются общие (универсальные) правила праворегулирования, правореализация предусмотренных ею же предписаний, не устанавливаются при этом какие-либо открытые требования к отраслевой принадлежности какой-либо юридической нормы. Иными словами, Конституция РФ выполняет задачи организационной консолидации указанных норм и упорядочения их формальных носителей (источников права) в структуре российской правовой системы <1>, а ее нормы как конституционные по сути имеют универсальное для любого отраслевого правового регулирования значение <2>.

--------------------------------

<1> Причем, как правильно замечает Е.В. Колесников, Конституция РФ - это "единственный национальный правовой акт, который сам определяет свою особую юридическую силу" (Колесников Е.В. Источники российского конституционного права: вопросы теории и методологии: Автореф. дис.... д-ра юрид. наук. Саратов, 2000. С. 15).

<2> О Конституции РФ как основном источнике норм административно-правового значения см.: Романов М.Л. Источники административного права: Учеб. пособие. Астрахань, 2007. С. 51 - 57.

Именно такой подход и предопределил особенности источников права по вопросам административной ответственности и характер Конституции РФ, когда основная нагрузка по непосредственному регулированию данных вопросов падает на КоАП РФ, а сама Конституция РФ посвящена созданию организационно-правовой системы, обеспечивающей правовой характер общественных отношений по указанным вопросам. Конституция РФ содержит, таким образом, положения, имеющие принципиальный характер для определения способов регулирования вопросов административной ответственности на уровне "подконституционных" актов.

Вместе с тем, как показывает анализ юридического значения Конституции РФ, предрешающим для последующих тематических рассуждений является вопрос о соотношении конституционных норм и норм отраслевого (текущего) законодательства, в том числе административно-деликтного законодательства. Если основываться на разделяемой нами концепции логической нормы, обоснованной С.С. Алексеевым <1>, то конституционные и отраслевые нормы законодательства соотносятся как категории общего и особенного. Однако логика нормативных связей правовых предписаний различной юридической силы не аналогична результату в случае коллизии актов или норм одинаковой юридической силы. Если в последнем случае (в случае коллизии общей и особенной (специальной) нормы) решение принимается в пользу специальной нормы, то при условии непротиворечивости нормативных правовых актов или норм различной юридической силы вопрос решается последовательным образом, когда правильный выбор модели правоприменения осуществляется посредством соизмерения, приемлемого наложения и размежевания юридических норм. В тех же случаях, когда имеет место противоречие между общей нормой, занимающей в иерархии правовых норм приоритетное положение, и специальной (особенной), обладающей в силу своего положения в правовой системе меньшей юридической силой, то, безусловно, должна применяться общая норма независимо от степени ее абстрактности и декларативности. Таким образом, соотношение конституционной нормы и нормы отраслевого законодательства строится по принципу приоритета конституционных норм во всех случаях правоприменения (при наличии либо отсутствии коллизий). Следовательно, юридическая действительность Конституции РФ не может оказаться заблокированной ни при каких условиях, а ситуация, связанная с пробельностью в правовом регулировании, во всяком случае, может быть преодолена посредством законодательной процедуры <2>, восполнения указами Президента РФ <3>, толкования конституционных норм <4>, материально-правовой (процессуальной) аналогии в правоприменительной практике <5> и т.д.

--------------------------------

<1> См.: Алексеев С.С. Право: азбука - теория - философия: Опыт комплексного исследования. М., 1999. С. 59.

<2> См.: Определение Конституционного Суда РФ от 8 января 1998 г. N 3-О // ВКС РФ. 1998. N 2. С. 2 - 5.

<3> См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 30 апреля 1996 г. N 11-П // СЗ РФ. 1996. N 19. Ст. 2320.

<4> См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 16 июня 1998 г. N 19-П // СЗ РФ. 1998. N 25. Ст. 3004.

<5> См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 28 мая 1999 г. N 9-П // СЗ РФ. 1999. N 23. Ст. 2890.

Таким образом, переходя к непосредственному предмету исследования, постулируем, что сфера влияния Конституции РФ, бесспорно, распространяется на содержание административных наказаний как мер административного принуждения, но не напрямую, а посредственно - через целую систему административно-деликтных отношений. Своего рода "буфером" на пути конституционного воздействия выступает институт административной ответственности. Но собственно в Конституции РФ категория "административная ответственность" в ее традиционном значении не используется. Между тем определенное количество конституционных норм в абстрактной форме регламентируют институт юридической ответственности вообще и административной ответственности в частности.

По отношению же к институту административного наказания административная ответственность играет таксономическую роль рода на формальном уровне административно-деликтных отношений, являющихся составляющей (частью) административно-правовых отношений. Административное наказание как имманентная категория административной ответственности и административного принуждения черпает из них материальные и процессуальные качества. Но юридически признано все же рассматривать административное наказание в структуре административной ответственности; формально оно рассматривается как мера административной ответственности, ее итог. Отсюда "вертикаль" правовой связи Конституции РФ с административным наказанием опосредуется институтом административной ответственности, сквозь призму свойств которого и предстоит раскрыть конституционную цепь детерминации присущих черт административного наказания.

Таким образом, административная ответственность, как непосредственно черпающий свою легитимную сущность из Конституции РФ правовой институт, выступает в роли проводника конституционных принципов юридической ответственности, предопределяя характер и свойства административного наказания. Именно об административной ответственности и пойдет речь в дальнейшем с презюмированием того, что центральным объектом конституциализации административной ответственности является прежде всего административное наказание.

Административная ответственность - один из ключевых институтов в административном праве. Обладая собственной инфраструктурой, она является самодостаточным правовым регулятором, имеющим материальную и процессуальную обеспеченность в праве и законодательстве. Вместе с тем, обладая регулирующим воздействием на права и свободы человека и гражданина, институт административной ответственности обретает конституционное значение (признание). Конституция РФ способна посылать сильные импульсы в сферу законодательного регулирования административной ответственности, формируя ее конституционную основу - последовательно конституционализируя ее.

Конституционную основу административной ответственности составляют юридически концентрированные, обладающие высшей степенью нормативной обобщенности и носящие универсальный характер положения Конституции РФ, определяющие правовой статус личности и допустимые условия его ограничения, обусловленные реакцией государства на административное правонарушение <1>. Учитывая, что любая отрасль права черпает свою легитимную сущность из Конституции РФ (не исключением здесь является и административное право, и административная ответственность в частности), фундаментальную роль Основного Закона государства в правовой системе предопределяет существование в нем основных правовых идей - отправных начал последующего законодательного регулирования. Вытекающие, таким образом, из Конституции РФ общие принципы юридической ответственности, определяя как пределы усмотрения законодателя в процессе административно-правового регулирования, так и конституционно-правовой статус гражданина, привлекаемого к административной ответственности, по своему существу составляют основу

взаимоотношений государства и личности в сфере государственно-властного, т.е. административного, преследования.

--------------------------------

<1> Иными словами, речь, конечно же, идет о конституционных принципах административной ответственности, но в той части, в которой они предопределяют характер административных наказаний. В этом контексте и определяется смысл и основное русло дальнейшего исследования в рамках данного параграфа.

Применительно к данному положению такие основы базируются на важнейших общеправовых принципах юридической ответственности, а именно уважение человеческого достоинства; справедливость мер юридической ответственности; соразмерность - дифференциация и индивидуализация мер юридической ответственности; равенство всех перед законом и судом. Собственно же Конституция РФ закрепляет такие юридически значимые для законодательного регулирования административной ответственности принципиальные конструкции:

1) как соразмерность ограничения прав и свобод граждан конституционно значимым интересам и целям;

2) наличие вины как элемента субъективной стороны состава правонарушения;

3) презумпция невиновности;

4) определенность правовой нормы, устанавливающей ответственность;

5) недопустимость повторного привлечения лица к ответственности за одно и то же правонарушение;

6) недопустимость придания обратной силы закону, устанавливающему или отягчающему ответственность;

7) придание обратной силы закону, устраняющему либо смягчающему ответственность;

8) всеобщность и гарантированность судебной защиты;

9) недопустимость использования доказательств, полученных с нарушением федерального закона.

Учитывая, что в рамках данной работы не представляется возможным дать подробный анализ каждого из них, остановимся лишь на тех конституционных конструкциях, которые специфически воздействуют на институт административной ответственности, и прежде всего на административные наказания.

Административная ответственность как вид государственно-властной санкции берет свое начало из общих положений Конституции РФ о признании человека, его прав и свобод высшей ценностью (ст. 2) и об уважении человеческого достоинства и недопустимости его умаления ни при каких обстоятельствах (ст. 21). Указанные ценностные ориентиры, выступая нравственными категориями, формализованными в конституционном тексте, имеют всеобъемлющее значение, и их правовой эффект прослеживается на основе качественных характеристик заданного правового явления. В то же время связь конституционных положений с административно-деликтным законодательством имеет и обратный характер. Это проявляется, в частности, в тех задачах, которые составляют само конституционное существо правовой охраны и выступают своеобразным идеологическим ориентиром всего законодательства об административных правонарушениях. Задачи такового позволяют в общих чертах оценить конституционность обособленного блока правоохранительных норм по крайней мере в той части, в какой они служат достижению тех целей, которые конституционно определены как оправдывающие введение каких бы то ни было ограничений прав и свобод человека и гражданина.

Впрочем, уже из сопоставления ч. 3 ст. 55 Конституции РФ и ст. 1.2 КоАП РФ очевидно некоторое ad litteram совпадение, что показывает главным образом функциональную взаимосвязь указанных норм. Таким образом, то, что на

конституционном уровне определяется в качестве целей (защита основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечение обороны страны и безопасности государства), на отраслевом уровне выражается более дробно и развернуто в следующих задачах: защита личности, охрана прав и свобод человека и гражданина, охрана здоровья граждан, санитарно-эпидемиологического благополучия населения, защита общественной нравственности, охрана окружающей среды, установленного порядка осуществления государственной власти, общественного порядка и общественной безопасности, собственности, защита законных экономических интересов физических и юридических лиц, общества и государства от административных правонарушений, а также предупреждение административных правонарушений. Такая во многом количественная разница объясняется тем, что в ч. 3 ст. 55 Конституции РФ речь идет о федеральном законе, т.е. категориях правового регулирования, и, следовательно, о самом правовом регулировании, в то время как в ст. 1.2 КоАП РФ вопросы правового регулирования не ставятся, а определяется суть практического приложения норм законодательства об административных правонарушениях.

Отправными являются также конституционные положения, определяющие федеративную природу Российского государства. Решая вопрос о компетентности государства и его субъектов в сфере регулирования административной ответственности, Конституция РФ отнесла к совместному ведению Российской Федерации и субъектов РФ защиту прав и свобод человека и гражданина; административное, административно-процессуальное законодательство (п. п. "б", "к" ч. 1 ст. 72). Относя вопросы правового регулирования административных отношений к совместному ведению Российской Федерации и субъектов РФ, Конституция РФ вовсе не ставит их в конкурентное положение <1>, как может показаться на первый взгляд, поскольку вопрос о том, кто и в какой мере определяет возможность ограничения прав и свобод личности, уже имеет конституционное решение (п. "в" ст. 71 и ч. 3 ст. 55 Конституции РФ). Административная ответственность, выступая публично-правовым "мерилом" принуждения, связана с правоограничениями, характер (степень) которых предопределяется (измеряется) конкретным видом административного наказания (как меры административной ответственности) и связан с правилами его применения. Отсюда установление видов административных наказаний, их исчерпывающего перечня и правил применения не могло быть осуществлено вне поля федерального законодательного регулирования. В данной связи примечателен уже тот факт, что в КоАП РФ указанные конституционные требования были учтены (п. 2 ч. 1 ст. 1.3, ч. 1 и ч. 3 ст. 3.2).

--------------------------------

<1> По данному поводу весьма показательной представляется позиция А.С. Автономова, который пишет, что в рамках совместных сфер публично-правовой деятельности важно "распределить полномочия органов федерального и регионального уровня таким образом, чтобы они могли сотрудничать, а не мешали бы друг другу в одних случаях и не оставляли бы одновременно без внимания какие-то вопросы в других" (Федерализм: теория, институты, отношения (сравнительно-правовое исследование) / Отв. ред. Б.К. Топорнин. М., 2001. С. 179 - 180).

Наряду с вышеизложенным считаем важным дать правовую оценку некоторым другим положениям КоАП РФ, допускающим, в частности, установление административной ответственности законами субъектов РФ. Например, указанием на то, что к ведению Российской Федерации в области законодательства об административных правонарушениях относится установление административной ответственности по вопросам, имеющим федеральное значение, в том числе административной ответственности за нарушение правил и норм, предусмотренных федеральными законами и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации, КоАП РФ отнес по остаточному принципу круг вопросов в указанной области к полномочиям субъектов РФ в

пределах совместного ведения Российской Федерации и ее субъектов, а именно установление административной ответственности за нарушение правил и норм, предусмотренных региональным законодательством. В этой связи рядом законов субъектов РФ небезосновательно определяются их предметы ведения в области законодательства об административных правонарушениях <1>.

--------------------------------

<1> См., например: ст. 1.3 Закона Ленинградской области от 2 июля 2003 г. N 47-ОЗ "Об административных правонарушениях" // Вестник правительства Ленинградской области. 2003. N 15; ст. 1 Закона Еврейской автономной области от 6 декабря 2006 г. N 27-ОЗ "Об административных правонарушениях" // Биробиджанская звезда. 2006. N 92.

В то же время еще при разработке проекта КоАП РФ ставилась проблема допустимости установления административной ответственности законами субъектов РФ, причем "здесь столкнулись две диаметрально противоположные точки зрения" <1>. Одни считали и до сих пор придерживаются того, что административная ответственность может устанавливаться законами субъектов РФ в силу п. "к" ч. 1 ст. 72 Конституции РФ, относящего административное и административно-процессуальное законодательство к сфере совместного ведения Российской Федерации и субъектов РФ <2>. Другие - что законодательство об административных правонарушениях должно быть "монополией" Российской Федерации; при этом "сама попытка закрепить право субъектов Федерации на издание законов об административной ответственности представлялась как антиконституционная" <3>, противоречащая ч. 3 ст. 55 Конституции РФ <4>.

--------------------------------

<1> Студеникина М. Основные новеллы Кодекса РФ об административных правонарушениях // Закон. 2002. N 7. С. 4.

<2> В административно-правовой науке большинство авторов соглашаются с тем, что вопросы административной ответственности должны регулироваться федеральными законами и законами субъектов РФ, однако различными были их точки зрения на возможные варианты системы законодательства об административных правонарушениях (см.: Административное принуждение и административная ответственность: Сб. норм. актов / Сост. Ю.Н. Старилов. М., 1998. С. XXIX; Бахрах Д.Н. Административное право России: Учебник. М., 2000. С. 480 - 484; Демин А.В. Актуальные проблемы регионального законодательства об административных правонарушениях // Административное право на рубеже веков: Межвуз. сб. науч. тр. Екатеринбург, 2003. С. 241 - 243; Кузьмичева Г.А., Калинина Л.А. Указ. соч. С. 14 - 15; Рогачева О.С. Указ. соч. С. 9 - 10; Россинский Б.В. О разграничении компетенции Российской Федерации и ее субъектов в области укрепления административной ответственности // Журнал российского права. 2001. N 7. С. 17 - 23; Тарнапольский Р.И. Правовые проблемы разграничения компетенции Российской Федерации и ее субъектов в области законодательства об административной ответственности // Институты административного права России: Сб. ст. / Отв. ред. И.Л. Бачило, Н.Ю. Хаманева. М., 1999. С. 238 - 241; Якимов А.Ю. Статус субъекта административной юрисдикции и проблемы его реализации. М., 1999. С. 44; и др.).

<3> Цит. по: Студеникина М. Основные новеллы Кодекса РФ об административных правонарушениях. С. 4.

<4> См., например: Агапов А.Б. Административная ответственность. С. 32 - 34; Князев С.Д. Некоторые вопросы законодательного обеспечения административно-правового статуса российских граждан // Административно-правовой статус гражданина: Сб. науч. ст. / Отв. ред. Н.Ю. Хаманева. М., 2004. С. 17; Шергин А.П. Административно-деликтное законодательство России: состояние, проблемы, перспективы // Административное право и административный процесс: актуальные проблемы / Отв. ред. Л.Л. Попов, М.С. Студеникина. М., 2004. С. 170 - 171.

М.С. Студеникина (член комиссии по разработке КоАП РФ), возражая против федеральной "монополии", пишет, что "вряд ли возможно в самом установлении административной ответственности, которое является адекватной реакцией государства на совершенное правонарушение, видеть ограничение прав и свобод граждан" <1>. С данным доводом довольно трудно согласиться, и это объясняется рядом причин.

--------------------------------

<1> Студеникина М. Основные новеллы Кодекса РФ об административных правонарушениях. С. 5.

Во-первых, что "касается ограничений основных прав и свобод в собственно конституционно-правовом смысле, то в этом случае имеются в виду, - пишет Б.С. Эбзеев, - допускаемые Конституцией и установленные федеральным законом изъятия из конституционного статуса человека и гражданина" <1>. В качестве ограничения основных прав им предлагается рассматривать различные варианты изъятий из круга правомочий, составляющих нормативное содержание основных прав и свобод личности, в том числе посредством умаления, под которым имеется в виду уменьшение материального содержания основных прав, объема социальных, политических и иных благ, причитающихся их обладателю, минимизацию их гарантий.

--------------------------------

<1> Эбзеев Б.С. Указ. соч. С. 231 - 232.

Во-вторых, ограничительный аспект в контексте правового регулирования (т.е. на этапе установления) каких-либо исключений из правового статуса лица признан непосредственно Конституцией РФ и со всей очевидностью вытекает уже из таких ее положений, как, например: "Права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом..." (ч. 3 ст. 55) <1>.

--------------------------------

<1> См. также: Лапаева В.В. Проблема ограничения прав и свобод человека и гражданина в Конституции РФ (опыт доктринального осмысления) // Журнал российского права. 2005. N 7. С. 14 - 20. В этой статье обоснованно предлагается различать понятия "ограничение" и "умаление", связанные с правами и свободами человека и гражданина.

В-третьих, устанавливаемые законом субъекта РФ запреты посредством формулирования состава административного правонарушения и административная ответственность за его нарушение, без сомнения, являются юридически-властными односторонними исключениями той или иной правовой возможности из правового статуса лица, т.е. правовыми ограничениями <1>. В силу этого положения КоАП РФ о праве субъектов РФ принимать собственные законы об административных правонарушениях, безусловно, затрагивают существо многих прав и свобод человека и гражданина, которые посягают на реальное содержание юридического статуса личности. Такого рода ограничения, причем конкретно неопределенного круга лиц, вводятся не законодательным решением федерального органа государственной власти, а в силу закона субъекта РФ, что, хотя и при соблюдении прочих условий (в частности, положений КоАП РФ), не укладывается в установленные ч. 3 ст. 55 Конституции РФ требования. В последних же речь идет именно об ограничении прав и свобод человека и гражданина федеральным законом, а не об установлении ограничений прав и свобод человека и гражданина в соответствии с федеральным законом.

--------------------------------

<1> См. также: Малько А.В. Стимулы и ограничения в праве. М., 2004. С. 87 - 88.

Подчеркнем также, что совершенно недопустимо, и в этом присоединяемся к правовой позиции Конституционного Суда РФ <1>, вопрос об уровне законодательного регулирования административной ответственности ставить в зависимость от статуса

субъекта ответственности <2>. Никаких объективных правовых оправданий различного (с точки зрения уровня) регулирования административной ответственности, скажем, юридических лиц и должностных лиц не существует, поскольку форма реализации конституционного статуса личности не меняет само существо составляющих ее прав. Например, должностные лица тех или иных публичных органов по своей сути являются лицами, наделенными нормативным правовым актом правом действовать властно-обязывающим образом по отношению к кому-либо, и в силу этого реализуют такие конституционные права, как право участвовать в управлении делами государства и право свободно распоряжаться своими способностями к труду, выбирать род деятельности и профессию.

--------------------------------

<1> Правовая позиция Конституционного Суда РФ, сформулированная в ряде его решений, сводится к тому, что, затрагивая права и законные интересы, в частности, юридических лиц, являющихся по своей сути объединениями, созданными гражданами для совместной реализации конституционных прав на свободное использование своих способностей и имущества для предпринимательской и иной не запрещенной законом деятельности, тем самым затрагиваются и интересы человека и гражданина (см.: Постановления Конституционного Суда РФ от 24 октября 1996 г. N 17-П // СЗ РФ. 1996. N 45. Ст. 5202; от 17 декабря 1996 г. N 20-П // СЗ РФ. 1997. N 1. Ст. 197).

<2> Например, Б.В. Россинский, анализируя КоАП РФ, отклоненный Президентом РФ 22 декабря 2000 г., предлагал к ведению субъектов РФ отнести установление административной ответственности юридических и должностных лиц за совершение ими тех правонарушений, ответственность за которые не установлена на федеральном уровне, в силу того что требования ст. 55 Конституции РФ о возможности ограничения прав и свобод только федеральным законом касаются лишь прав и свобод граждан (см.: Россинский Б.В. Указ. соч. С. 20).

В то же время напряженность в вопросе не снижается и допустимостью постановки тезиса о том, что установлением административной ответственности субъекты РФ не вводят новых запретов, ограничений прав, если учесть, что такие правовые изъятия устанавливаются регулятивными нормами, а охранительные - своими санкциями обеспечивают их действие. Установление административной ответственности определением административно-правового запрета и ответственности за его несоблюдение, безусловно, носит обеспечительный (охранительный) характер по отношению к регулятивным, позитивным мерам. Вместе с тем следует отталкиваться от того, что ограничительный аспект в контексте правового регулирования (т.е. на этапе установления) каких-либо исключений из правового статуса лица ч. 3 ст. 55 Конституции РФ не ставится в зависимость от того, в каких целях (регулятивных либо охранительных) они вводятся. Более того, именно охранительные отношения нуждаются в более строгом сопоставлении с общеправовыми критериями обоснованности, допустимости и необходимости государственного вмешательства, поскольку ими во многом определяется существо ограничений конституционных прав. Рассматривая же проблему административно-деликтного регулирования на региональном уровне, наилучшим образом следует исходить из более общего анализа вопросов установления административной ответственности, не замыкающихся лишь на административных наказаниях.

Таким образом, вопросы регулирования и защиты прав и свобод человека и гражданина составляют ведение Российской Федерации (п. "в" ст. 71 Конституции РФ), субъекты же РФ, реализуя свои полномочия в сфере защиты прав и свобод, находящейся в совместном ведении Российской Федерации и субъектов РФ (п. "б" ч. 1 ст. 72 Конституции РФ), не могут снижать уровень гарантий прав, обеспечиваемый Конституцией РФ. Более того, компетенция, касающаяся вопросов регулирования и

защиты прав и свобод человека и гражданина посредством установления каких-либо правовых ограничений, также не может быть делегирована федеральным законодателем (равно как и диспозитивные методы решения этого вопроса неприемлемы <1>, как конституционно изъятые из его дискреции) субъектам РФ иначе как путем пересмотра самой Конституции РФ. Отсюда представляется, что регулирование и защита прав и свобод человека и гражданина в части установления административно-правовых запретов (определения составов административных правонарушений) и введения правовых ограничений в форме административных наказаний субъектами РФ в лице их органов государственной власти недопустимы как в силу закрепленного непосредственно в Конституции РФ принципа соразмерности ограничения прав и свобод человека и гражданина конституционно значимым целям (ч. 3 ст. 55), так и установленного ею же разграничения предметов ведения и полномочий между Российской Федерацией и субъектами РФ (п. "в" ст. 71) <2>.

--------------------------------

<1> Как следует из правовой позиции Верховного Суда РФ, правомочия, отнесенные к исключительному ведению Российской Федерации, а также полномочия Российской Федерации в пределах ее совместного ведения с субъектами РФ не могут быть переданы субъекту РФ на основании договора (см.: Постановление Президиума Верховного Суда РФ от 29 апреля 1998 г. (извлечение) // БВС РФ. 1998. N 11. С. 1).

<2> В связи с этим не можем согласиться с правовой позицией высших судебных органов Российской Федерации, согласно которой региональным законотворчеством могут охватываться вопросы административной ответственности: в ситуации отсутствия федерального закона - в опережающем порядке, а в случае его принятия и вступления в силу - в части, не противоречащей ему (см.: Определение Конституционного Суда РФ от 1 октября 1998 г. N 145-О // СЗ РФ. 1998. N 49. Ст. 6102; Обзор судебной практики Верховного Суда РФ за I квартал 2001 г., утвержденный Постановлением Президиума Верховного Суда РФ от 4 июля 2001 г. // БВС РФ. 2001. N 10. С. 22).

Дата добавления: 2015-08-17