История профессии палача в России и Европе

Первоначально данная статья Аркадия Сушанского опубликована в газете "Секретные материалы XX века", N3, февраль 2014 г. под названием "Мастерство "заплечных дел".
В нашем Отечестве первое известное летописное известие о введении смертной казни относится к 996 году. Казнили за разбой, повлекший человеческие жертвы. Еще до формирования законодательства в русских княжествах появились первые международные соглашения в сфере правопорядка. В Договоре русских с греками при князе Олеге в 911 году есть такая фраза: «Если Русин убьет христианина (т.е. грека) или христианин убьет Русина, пусть убийца будет задержан ближними убитого и да убьют они его». Мирное соглашение 944 года, заключенное в правление князя Игоря между Русью и Грецией, предполагало, например, такие условия: «XI. Ежели Греки, находясь в земле Русской, окажутся преступниками, да не имеет Князь власти наказывать их; но да приимут они сию казнь в Царстве Греческом... XII. Когда Христианин умертвит Русина или Русин Христианина, ближние убиенного, задержав убийцу, да умертвят его».

Таким образом, поначалу смертная казнь у русичей ассоциировалась с кровной местью. Не случайно приводить ее в исполнение должны были родственники убитого. И такой узкий специалист, как палач, был не очень-то и нужен. Но вскоре правосознание стало меняться, а сфера применения смертной казни расширяться. Необходимо отметить, что русское слово «палач» в его современном понимании появилось сравнительно поздно, а в Средние века палача называли «мечник» - носитель меча, оруженосец при воинствующем князе, его телохранитель и в определенных случаях исполнитель смертных приговоров.

Профессия палача существует в культурах, законах и обычаях практически всех народов и социальных сословий. Вопрос о "культуре лишения жизни" невозможно рассмотреть без анализа культуры исполнения наказания - профессиональной культуры палачей. Эту профессию можно считать одной из древнейших, родившейся одновременно с первыми протогосударственными образованиями, властью и законами, запрещающими что-то, а, соответственно, и наказаниями за их нарушение. Поначалу функции палачей исполняли обычные воины, которые убивали жертву так же примитивно, как и врага на поле боя. Но когда казни стали отличаться от простого убийства и превратились в квалифицированные публичные процедуры, выяснилось, что для этого требуются и особо квалифицированные специалисты. С усилением центральной власти и развитием городов возникает система более профессионального суда, усложняются и наказания. Наряду со старыми формами, такими как штраф и простая казнь, появляются новые - бичевание, клеймение, отсечение конечностей, колесование... В некоторых местах сохранялась идея "око за око" (если, например, преступник сломал пострадавшему руку, то ему тоже нужно было сломать руку). Теперь нужен был специалист, способный провести процедуру наказания так, чтобы осужденный не погиб, если он не был приговорен к смерти или до того, как будут выполнены все назначенные судом пытки. Вот краткий список того, что должен был уметь профессиональный палач: владеть несколькими десятками способов пытки, быть хорошим психологом и быстро определить, чего жертва боится больше всего (человек нередко дает показания не столько от боли, сколько от страха перед предстоящим истязанием), квалифицированно составлять сценарий пыток и применять эти пытки так, чтобы жертва не умерла до казни (или наоборот - умерла на допросе, если ставится такая задача), владеть несколькими способами казни, совершать эту процедуру «ювелирно» - точными действиями, чтобы не причинять жертве лишних мучений, или наоборот - сделать казнь предельно мучительной, если этого требовал приговор или власти. В качестве иллюстрации можно вспомнить казнь графа де Шале, обвиненного в покушении на короля Людовика XIII. Палачей в то утро не нашли, но удалось уговорить выступить в этой роли одного солдата, который был приговорен к смертной казни, пообещав за это сохранить ему жизнь. Казнь графа де Шале была ужаснейшим зрелищем. Неопытный палач не сумел прикончить свою жертву не только с первого удара, но и с десятого. После двадцатого удара он простонал: «Иисус! Мария!» После тридцать второго все было кончено.

Профессия палача обросла невероятным количеством мифов и легенд. Например, его традиционный головной убор является вымыслом. На самом деле палачи не прятали своих лиц. Исключением можно назвать лишь казнь некоторых средневековых королей. Палачи имели право проводить венчание, получали доходы с казненных. Сначала им дозволялось брать лишь то, что находилось под поясом, потом - всю одежду осужденных. Палач брал на рынках продукты даром. Это право предоставлялось, чтобы он имел еду, которую не мог купить, так как многие отказывались принимать деньги из его рук.

Палач в Средневековье мог заниматься экзорцизмом (процедурой изгнания бесов, вселившихся в человека). Дело в том, что одним из надежнейших способов изгнать злого духа, завладевшего телом, считалась пытка. Причиняя боль телу, люди как бы пытали демона, заставляя его убраться. В церкви палач должен был стоять позади всех, у самой двери, а к причастию подходить последним.

Во Франции палачами бывали и женщины. В указе короля Людовика Святого от 1264 года сказано: «...тот, кто злословил или поступил противозаконно, по судейскому решению будет высечен розгами лицом его пола, а именно: мужчина - мужчиной, а женщина - женщиной, без присутствия мужчин».
Если палач уходил на покой, он был обязан предложить городу кандидатуру на свой пост. По своему положению в обществе он был близок к таким низшим слоям общества, как проститутки и актеры. Палач нередко оказывал горожанам услуги - торговал частями трупов и снадобьями, изготовленными из них, а также различными деталями, относящимися к казни. Такие вещи, как «рука славы» (кисть, отрубленная у преступника) и кусок веревки, на которой был повешен преступник, часто упоминаются в различных книгах по магии и алхимии.

В сущности, городской палач был наемным работником магистрата, по-нашему - чиновником. Он заключал такой же контракт и приносил такую же присягу, как и все служащие. От городских властей палач получал положенное ему по закону жалование за каждую казнь или пытку, иногда - дом, где жил, а в некоторых немецких городах даже обязан был носить на одежде знаки отличия служащего магистрата. В некоторых случаях палачам, как и другим служащим, оплачивалась и форменная одежда. Иногда это была униформа городских служащих, иногда особая, подчеркивающая его значение. Большая часть «рабочих инструментов» оплачивалась и принадлежала городу. Символом палача во Франции был специальный меч с округлым лезвием, предназначенный только для отрубания голов. В России - кнут.

Кто мог стать палачом? Самый распространенный случай - наследование «профессии» от отца к сыну. Так возникали целые кланы палачей. Семьи были закрытыми, потому как сын палача не мог жениться на девушке из «нормальной» семьи - это запятнало бы репутацию всего рода невесты. Как правило, дети палачей женились или выходили замуж за представителей этой же профессии из соседних городов. В Германии в списке аугсбургского городского права 1373 года палач назван «шлюхиным сыном», и неспроста: нередко женами палачей становились проститутки.

Однако, несмотря на столь низкое положение на социальной лестнице, высокопрофессиональные палачи встречались сравнительно редко и ценились буквально на вес золота. Они быстро становились весьма состоятельными людьми (плата за этот «труд» была довольно большой), но освоение «искусства истязания и умерщвления» оказалось очень трудным делом. Подлинных высот достигали очень немногие. Отдельные высококвалифицированные палачи получали и между-народную известность. Случалось, что прославленного палача приглашали за большое вознаграждение за границу для свершения особо квалифицированной казни.

В нашем Отечестве городское самоуправление было не слишком развито. А потому лишь в XVII веке на Руси решили приобщиться к западноевропейской практике и завести специально обученных людей для исполнения смертных приговоров, которых становилось все больше и больше. Боярская Дума своим постановлением от 16 мая 1681 года определила, «чтобы во всяком городе без палачей не бытии». Воеводам надлежало подобрать добровольцев в заплечных дел мастера из городских и посадских людей. Если таковых не находилось, следовало комплектовать штат палачей из бродяг, прельщая их постоянным заработком. В царствование Алексея Михайловича палачам полагался оклад - 4 рубля в год. Но несмотря на это, воеводы то и дело жаловались, что «в палачи охочих людей не находится, а выбранные принуждением убегают». Эта «кадровая проблема» особенно обострилась в правление императрицы Елизаветы Петровны. В результате на свет появился Указ Сената от 10 июня 1742 года, который предписывал местным властям обеспечить наличие в каждом губернском городе двух штатных палачей, а в уездном - одного. Столицам - Москве и Санкт-Петербургу - надлежало постоянно содержать трех заплечных дел мастеров. Зарплату им индексировали и приравняли к солдатской - 9 руб. 95 копеек в год. При императоре Павле I произошла еще одна индексация жалования экзекуторов: величина денежного довольствия выросла до 20 руб. 75 копеек в год.

Но с появлением палачей, набранных из среды заключенных, власти открыли для себя замечательную возможность экономии казенных средств. Известно, что отечественные палачи годами не получали жалованья. Если вольнонаемный палач мог со спокойной совестью требовать у начальства денег, то осужденные предпочитали права не качать и помалкивали. Впрочем, иногда палачам «подваливало» счастье (обыкновенно это происходило при угрозе масштабной ревизии), и тогда губернская казенная палата, которая ведала содержанием тюрем на подведомственной территории, начинала лихорадочно погашать долги. Например, петербургский палач Яковлев в 1805 году неожиданно для себя получил жалование за 8 лет службы без всяких просьб со своей стороны. Однако повышение зарплаты не решило проблемы. В 1804 году на всю Малороссию оказался лишь один штатный палач. Генерал-губернатор Куракин направил в Санкт-Петербург представление с предложением официально разрешить набор в палачи преступников, осужденных за незначительные преступления. Указом Сената от 13 марта 1805 года было разрешено доверять исполнение казней тюремным сидельцам. Указ четко прописал категории преступников, которых можно было вербовать в палачи. Любопытно, что после оглашения этого указа по тюрьмам желающих поступить в палачи так и не нашлось. Ни одного! В 1818 году ситуация повторилась, на этот раз в Санкт-Петербурге. Тогда, с интервалом в несколько месяцев, умерли оба столичных палача. Это едва не вызвало паралич всей правовой системы государства - некому стало исполнять судебные приговоры в части наложения наказаний. Заключенный не мог покинуть столичную тюрьму и отправиться по этапу до тех пор, пока не получил положенного ему телесного наказания и клеймения. Ступор, в который впала столичная администрация, оказавшаяся не в силах отыскать желающего на должность палача, вызвал обсуждение проблемы на самом высоком уровне. В Санкт-Петербурге припомнили представление Куракина и решили, что надо идти тем же путем. Граф Милорадович предписал 11 декабря 1818 года губернскому правлению официально набирать палачей среди преступников.

При Николае I произошла еще одна, более радикальная, индексация жалования палачей. Император 27 декабря 1833 года утвердил постановление Госсовета повысить денежные оклады вольнонаемным палачам. Для Москвы и Санкт-Петербурга величина оплаты устанавливалась в размере 300-400 рублей в год, для губернских городов - 200-300 рублей. Кроме этого палачам полагались так называемые «кормовые» деньги (на питание), которые можно было получать продуктами, а также одежда за казенный счет. Кстати, при нежелании брать казенную одежду палачу выплачивались деньги - 58 рублей в год (совсем немало, если иметь в виду, что пара сапог стоила до 6 рублей). В случае выезда палача для экзекуции в другой город ему выплачивались командировочные - 12 копеек в день.

Но и такое повышение денежного вознаграждения не вызвало притока желающих. Ни одного добровольца, пожелавшего записаться в палачи, ни в Москве, ни в Санкт-Петербурге так и не нашлось.

С этого времени все палачи России были из преступников.

Поначалу они содержались в обычных тюремных камерах. Но вскоре стало понятно, что их нужно держать отдельно. Днем казнили они, а ночью сокамерники вполне могли казнить их. К тому же посетители тюрем стали жаловаться на встречи с этими «специалистами», которые наводили на них ужас своей окровавленной одеждой и «рабочим» инструментом в руках. Для палачей стали строить специальные помещения в тюремных дворах.

Следует сказать несколько слов об образе жизни экзекуторов. Несмотря на особый статус, приобретаемый с переходом в категорию тюремных служащих, они оставались заключенными и отбывали свой срок. Зачастую даже после отсидки они оставались в тюрьме, поскольку жизнь в подобных условиях была им привычна, знакома и во многом удобна.

Палачи имели право заниматься на досуге ремеслами - некоторые были неплохими портными и обувных дел мастерами. Но, разумеется, не эти занятия поглощали их время.
Непрерывного совершенствования требовало их, так сказать, профессиональное мастерство. Для улучшения и поддержания навыков порки, они изготавливали муляжи человеческих тел из бересты, на которых тренировались ежедневно. Для этого должным образом оборудовалось либо их жилое помещение, либо соседнее. Главным условием такого помещения была возможность свободного перемещения палачей вокруг «кобылы» с привязанным к ней муляжом и высокий потолок, позволявший правильно замахиваться. Особого искусства требовала порка кнутом (розги и плеть были гораздо проще в обращении), что объяснялось уникальностью его конструкции. К деревянной рукояти крепилось кнутовище - скрученные наподобие женской косы узкие длинные ремни, а уже к нему подвязывалась ударная часть, так называемый «язык». Длина косы была 2-2,5 метра и подбиралась индивидуально под рост экзекутора. Язык изготавливался из полосы толстой свиной кожи, вымоченной в крепком соляном растворе и высушенной под прессом таким образом, чтобы придать ее поперечному сечению V-образную форму. «Язык» имел длину около 0,7 метра, удар наносился самым его концом. Удар плашмя считался слабым, непрофессиональным, мастер должен был бить только острой частью «языка». Жесткая свиная кожа рассекала человеческое тело подобно ножу. Палачи пороли обычно вдвоем, при этом удары наносились поочередно с правой и левой сторон. Каждый клал свои удары от плеча осужденного к пояснице таким образом, чтобы они не пересекались. Следы кнутов на спине человека оставляли узор, напоминавший «елочку». Если экзекуцию проводил один палач, то ему надлежало переходить с одной стороны на другую, дабы чередовать удары справа и слева. Виртуозное владение кнутом делало палача хозяином человеческой жизни. Опытный экзекутор мог забить человека насмерть буквально 3-4 десятками ударов. Для этого, обычно, палач умышленно клал несколько ударов в одно место, разрывая на куски внутренние органы - печень, легкие, почки, вызывая обширные внутренние кровоизлияния. И, наоборот, в том случае, если палачу следовало спасти жизнь наказуемого, он мог выпороть его так, что человек оставался вообще неповрежден.

С течением времени с палачами в России становилось все хуже и хуже. В апреле 1879 года, после предоставления военно-окружным судам права выносить смертные приговоры, на всю страну нашелся один-единственный палач по фамилии Фролов, который под конвоем переезжал из города в город и вешал осужденных.

В начале XX века дефицит на палачей сохранился. Так, для политических казней использовался палач Филипьев, которого всякий раз приходилось доставлять из Закавказья, где он постоянно проживал, чтобы повесить очередного революционера. Говорят, что в прошлом кубанский казак Филипьев сам был приговорен к смерти, но выменял себе жизнь на согласие сделаться палачом. Он был не самым искусным заплечных дел мастером, но в сложной ситуации его выручала физическая сила. Жизнь Филипьева окончилась вполне закономерно. После очередного исполнения приговора его под видом бродяги переправляли домой в Закавказье. Арестанты, следовавшие вместе с ним, узнали, кто он такой, и убили его.

В XX веке изменения отношения в обществе к заплечных дел мастерам произошли практически повсеместно. Сейчас журналисты почитают за удачу взять у них интервью. О них пишут книги, снимают фильмы. Например, в 2005 году вышел на экраны фильм «Последний Палач», рассказывающий о жизни государственного палача Великобритании Альберта Пирпойнта, который в период с 1934 по 1956 годы повесил 608 осужденных, получая за каждого по 15 фунтов стерлингов. Еще он прославился тем, что мог выполнить казнь за рекордно короткое время - 17 секунд. Но сценаристов и режиссера привлекло в нем другое: Пирпойнт вынужден был казнить даже своего друга, но после этого у него в душе что-то надломилось и он попросился в отставку.

Во Франции тоже есть своя звезда палаческого искусства - Фернан Мейсонье, который с 1953 по 1957 годы казнил на гильотине около 200 алжирских повстанцев. Он славился и тем, что не давал упасть голове в корзину, успевая ее подхватывать, дабы продемонстрировать, что работа выполнена исправно. Менсонье был продолжателем палаческой династии, но его в этой профессии привлекла сугубо материальная сторона - высокая зарплата, бесплатные поездки по миру, право иметь боевое оружие и даже льготы по содержанию пивной. Он и сейчас зарабатывает на своей гильотине, выставляя ее в различных музеях.

В Саудовской Аравии известен палач Мохаммед Саад аль-Беши, который приводит в исполнение самые главные приговоры. Его орудие труда - традиционный арабский меч - скимитар - с изогнутым клинком, длиной более метра, которым его премировало правительство за хорошую работу.

Одним из самых знаменитых палачей в современной истории США стал Роберт Грин Эллиот, числившийся в должности «штатного электрика» в тюрьме Даннемора. С 1926 по 1939 годы он посредством электрического стула отправил на тот свет 387 человек. За каждого казненного получал 150 долларов. В автобиографической книге Элиот описал свое профессиональное ноу-хау: «За годы работы мне удалось усовершенствовать казнь на электрическом стуле. До меня использовалось напряжение в 500 вольт, которое спустя одну минуту поднималось до 2000 вольт. В этом случае приговоренный мучительно умирал 40-50 секунд. Я же сначала включал сильное напряжение в 2000 вольт, которое мгновенно сжигало все внутренние органы человека, и только после этого постепенно понижал разряд».

А самым известным американским палачом стал младший сержант Джон Вудд, которому было доверено приводить в исполнение казни по приговорам, вынесенным на Нюрнбергском процессе. И хотя до этого у себя дома в Сан-Антонио он привел в исполнение 347 смертных приговоров в отношении убийц и насильников, прославили его казни лидеров Третьего рейха. Вудд отмечал, что приговоренные оказались очень живучими. Риббентроп, Йодль, Кейтель мучились в петле по нескольку минут. А Штрейхера пришлось руками додушить.

В Советском Союзе до 1950-х функцию палачей, исполняющих приговоры о расстреле, как правило, выполняли сотрудники органов государственной безопасности. Наиболее известны следующие палачи в СССР: Блохин - начальник комендатуры ОГПУ-НКВД, руководивший расстрелами осужденных в 1930-е и 1940-е годы, полковник Надарая - в 1930-е комендант внутренней тюрьмы НКВД Грузии, Петр Магго и Эрнст Мач. В период Большого террора 1937-1938 годов для расстрелов привлекались также оперативники, сотрудники милиции и даже штатские партийные активисты. Но самыми известными палачами Сталинской эпохи были братья Шигалевы. Старший, Василий, получив в родном Киржаче четырехклассное образование, учился на сапожника, вступил в Красную гвардию, был пулеметчиком, а потом вдруг стал надзирателем в печально известной Внутренней тюрьме. Прослужив некоторое время в комендатуре НКВД, в 1937-м Василий получает должность сотрудника для особых поручений - это был еще один способ зашифровывать палачей. Со временем он стал Почетным чекистом, кавалером нескольких боевых орденов и, само собой разумеется, членом ВКП (б). Известен Василий еще и тем, что он был единственным из исполнителей, который "удостоился" доноса от своих коллег. Чем он им насолил, трудно сказать, но в его личном деле есть рапорт на имя заместителя народного комиссара внутренних дел Фриновского, в котором сообщается, что «сотрудник для особых поручений Шигалев Василий Иванович имел близкое знакомство с врагом народа Булановым, часто бывал у него на квартире». В 1938-м такого рапорта было достаточно, чтобы попасть в руки своих сослуживцев по комендатуре, но шеф НКВД Фриновский, видимо, решил, что разбрасываться такими кадрами не стоит, и донос оставил без последствий. Судя по всему, эта история кое-чему научила Василия Шигалева, и он, безукоризненно выполняя свои прямые обязанности, за что вскоре получил орден «Знак Почета», после 1938-го старался нигде не засвечиваться: в архивах не сохранилось ни одной бумажки с его подписью.

А вот его брат Иван действовал менее осторожно. То ли сказывалось трехклассное образование, то ли то, что некоторое время он работал продавцом и привык быть на виду, но, отслужив в армии, пошел по стопам старшего брата: надзиратель во Внутренней тюрьме, затем вахтер, начальник бюро пропусков и наконец сотрудник для особых поручений. Он быстро догоняет брата по количеству расстрелов, а по количеству наград даже обгоняет: став подполковником, он получает орден Ленина и, что самое странное, медаль «За оборону Москвы», хотя не убил ни одного немца. Зато своих соотечественников...
Присутствовавший при казни Лаврентия Берии генерал-полковник (впоследствии Маршал Советского Союза) Павел Батицкий (по официальной версии) сам вызвался привести приговор в исполнение из личного наградного пистолета, выступив таким образом в роли палача-добровольца.

С 1950-х годов в СССР приговоры о расстреле приводили в исполнение сотрудники следственных изоляторов.

История русского "Ура"

Боевой клич русских, с которым ходили в атаку, бросались в рукопашную на врага, славили победы и силу русского оружия — кто не знает нашего «Ура!»? Во всех языках боевой клич — это призыв, призыв идти вперед, но русское «Ура!» самое знаменитое. Этот призыв быть храбрым наполнен решимостью одержать победу. Быть в одиночной стычке как в строю, чувствовать локоть товарища, единым порывом штыковой, лавой кавалерийской атаки… В Альпах Швейцарии, на сопках Манчжурии, на руинах поверженного Берлина — кто мог устоять против русского «Ура!» — только встречное «Ура!».

Но откуда пошла эта традиция военной доблести — русское «Ура!»?

Версия 1: «Ура!» восходит к тюркскому корню «юр», что означает «оживленный», «подвижный». Этот корень проник в славянские языки еще до монгольского нашествия. Есть русское слово с этим корнем — «юркий». На болгарском языке слово «юра» означает «бросаюсь, нападаю».

Версия 2: Русское «Ура!» произошло от тюркского «ур», от глагола «урман» — что означает «бить». Например, на азербайджанском слово «вур» означает «бей». При атаках кричали «Вура!», а позднее «Ура!». В древности совершались совместные русско-тюркские походы, когда солдаты приняли единый боевой клич (в Европе часто происходило тоже самое).

Версия 3: В булгарском языке есть слово «Ургэ», переводится как «наверх». Если учесть, что родина тюрков горный Алтай — «на высоту», «взять высоту» был распространенный призыв, который переняли русские.

Версия 4: Боевой клич был заимствован русскими у татаро-монголов. Монголы, идя в атаку, кричали «Урагша!», что значит «вперед». Но русское «Ура!» произошло от татарского боевого клича «Урагх» — боевой клич татарского племени (значит все тоже самое — «вперед»).

Версия 5: «Ура!» — древний славянский боевой клич. Русский язык знает такие выражения, как «у рай» — «в рай», «ураз» — «удар» (новгородский и архангельский диалекты), там же говорили «бой с уроем», т. е., «с криком ура». Наконец, «ура» созвучно древнему боевому литовскому кличу «вирай», а литовцы этнически ближайший славянам народ.

Кто-то сказал: «Русское Ура — это призыв к подвигу и беззаветной храбрости» — вот версия самая верная!

Строки Пушкина: «Далече грянуло Ура!: полки завидели Петра». Так могло быть, но скорее — это вымысел. Несмотря на то, что боевой клич «Ура!» был широко распространен на Руси, в русской армии при Петре Первом он был запрещен. Царь Петр пытался лишить русскую армию самого русского. Из документов тех лет («Инструкция как вести себя в сражении солдатам и в особенности офицерам», 1706 год) следует:

«1. Чтобы все, а наипаче офицеры, смотрели того, чтоб отнюдь крику не было во время бою (и всегда), но тихо, и никто, кроме офицеров, в то время говорить не должен под наказанием смерти, а ежели в которой роте, или полку, учинится крик, то без всякого милосердия тех рот офицеры будут повешены. А офицерам такая дается власть, ежели который солдат или драгун закричит, тотчас заколоть до смерти, понеже в сем дело все состоит.

4. …И всем, как конным, так и пехотным во время бою тихо и порядочно, как в стрельбе, так и в наступлении и прочих действиях поступать и отнюдь не спешить под наказанием смерти.»

При Петре Первом вместо русского «Ура!» в армии завели моду кричать «Виват!» — на французский манер (viva — это означает «славься», «да здравствует»). А вот на флоте наоборот — боевой клич «Ура!» Петр оставил (очень нужны были победы на море).

Уже к концу 18 века в русской армии народное «Ура!» начинает вытеснять принятое при Петре «Виват». Вот отрывки из полевого журнала военных действий русской армии в Пруссии 19 августа 1757 г.:

«Сражение при Гросс-Егерсдорфе:

…Но прежде, нежели лагерь назначить успели, Его Высокопревосходительство генерал-фельдмаршал всю во фрунте стоящую армию объездил и войско, похваляя храбрость оного, толь знатною от Бога дарованною победою поздравлял, при чем следующее от всей армии троекратное учинено восклицание: «Виват Ее Императорскому Величеству, нашей природной Государыне и премилосердной матушке Елизавете Петровне на множество лет: Ура, Ура, Ура». (Фельдмаршал Румянцев: Документы. Письма. Воспоминания / Сост. А.П. Капитонов. М., 2001.)

Вот выдержка из записок А.Т. Болотова, участника Гросс-Егерсдорфа: «Прибежавши наконец на то место, где стояла их вторая линия, велено было нам остановиться и выровняться с прочими полками, строящимися тут, в одну линию, и не успела вся армия из-за леса выбраться и построиться в одну линию, как закричали «Ура!» и шляпы вверх бросили».

Из истории П. Усова: «Лишь только Суворов завидел неприятеля, тот-час бросился на него, смял, отнял две пушки, и взял до ста человек в плен. Удивляясь такой необыкновенной дерзости, пруссаки, будучи вдевятеро сильнее Суворова, окружили его и требовали, чтобы он сдался. Суворов приказал сказать прусскому генералу, что он этого слова не понимает и, поставив пленных между рядами, крикнул «Ура!», и бросился на удивленного неприятеля, очищая путь саблею».

А с чем же шли в бой другие народы?

Древние римляне, как и древние кельты и германцы, идя в бой выкрикивали в один голос боевые песни.

Римские легионеры шли в бой с криком: «Да здравствует смерть!»

Английские и французские войска в средневековье вопили: «Dieu et mon droit» (что означало «Бог и мое право»).

Германцы кричали: «Forvarts!», что означало «Вперед». Войска Наполеона — «За императора!»

Но с 19 веке в уставах немецкой армии вводится созвучное русскому — «Hurra!» (что означает «Ура!»). Немецкая армия переняла боевой клич русских после побед русского оружия в Пруссии в 18 веке. Немецкий устав лишь зафиксировал уже сложившийся факт.

Французским солдатам Наполеона русское «Ура!» было созвучно французскому выражению «о ра!», что означает «на крысу!». Они кричали в ответ русским: «О ша!» — что означало «на кошку!».

После победы над Наполеоном русское «Ура!» проникает и в английскую, и во французскую армию. Турки также кричат «Урах!», и это тюркское же коренное слово возвратившееся из Европы (до этого турки кричали «алла», славя Аллаха).
В разные времена иноземные армии пытались изменить боевой клич своих солдат. Например, в нацистском вермахте и Национальной народной армии ГДР уставным аналогом русского «Ура!» был «Хох» (звучало это как «Ха»!). Все равно это было созвучно русскому «Ура!» и от этого отказались — в современной германской армии на англо-американский манер кричат: «Ура!».
С последней кавказской войны пришел такой анекдот: «Когда русский идет в атаку — он кричит «Урааа!», что означает «вперед»; когда осетин идет в бой — он кричит «Марга!», что означает «убей»; когда же грузин идет в атаку — он кричит «Мишвелееет!», что означает «помогите».
Кто еще не кричит в мире «Ура!»? Это японцы — их боевой клич «Банзай!» (что означает «10000 лет», сокращенное от «10000 лет жизни императору»), арабы — идут в бой с криком «Аллах Акбар!» (что означает «Бог велик»), израильтяне — кричат «Хедад!» (этот клич очень древний, и представляет собой звукоподражание слову «эхо»).

Дата добавления: 2015-08-17