Фукс о мастерстве актера

Если вы думаете, что лицо является наилучшим средством для Выражения человеческих чувств, то вы ошибаетесь. Поняв, что с падением буржуазии, с падени­ем современного варварства из театра исчезнут и бинокли, вы уже не станете изощряться в придумывании характерных гримас. Обратите внимание на то, что все экспрессивные средства валки должны оказаться достаточными для большой налы. Это настоящее мучение для художника, если, следуя разным не эстетическим предписаниям, он должен произво­дить одни только стеснительные, утилитарные движения, практикуемые в нашем обиходе. Уже оратор едва может пре-одолевать в себе стремление к более свободной символике жестсов. А для актера такой порыв является первоисточником

Всего его творчества. Не забывайте, что искусство сцены ис­
ходит от танца. То, что Служит средством выражения в тан­
це, является естественным орудием экспрессии для актера,
с той только разницей, что в драматической игре самая зада­
ча выражения получает более широкий характер. Чем ближе
к Связному ритму танцевальных движений, тем Совершен­
нее творчество актера, хотя, три этом, он никогда не должен
стать танцором в буквальном смысле олова. И драматический
поэт обязан тут подготовить мочку для актера. Удивитель­
ный прообраз создал в этом направлении Шекспир своим
Гамлетом, ибо сыграть эту роль с полным успехом — это зна­
чит дать исчерпывающее выражение, духовного в чувствен­
ных формах танца. Каждое слово Гамлета отражается волна­
ми движения по всему его телу! Вот он рядом с Офелией.
Они то выступают вперед, то отступают назад, то бегут друг
от друга, то устремляются друг другу навстречу. Вот они со­
шлись вместе, эот они разошлись в 'разные стороны. Да это
ведь почти менуэт!

Георг ФукС, «Революция театра», изд. «Грядущий день», СПБ., 1911, стр. 92—93.

...Молодые люди должны находить в театре все, что
полезно и необходимо для раскрытия в нашем теле
всей доступной ему красоты и выразительности. Эстетически
развитые врачи должны постоянно контролировать состояние
их тела. Они должны давать им необходимые советы относи­
тельно диэты, тренировки, массажа, гимнастики, ухода за ко­
жей и волосами. Тут молодых людей должны обучать худо­
жественным танцам, начиная от разных акробатических дви­
жений и кончая чувственной передачей моментов чисто пси­
хологических, то есть кончая мимикой в настоящем смысле
этого слова.

Не одни только танцы, но и все другие разновидности фи­зического Спорта двигают вперед наши познания не только у любителя, но и у актера. Особенно это должно быть сказа­но об искусстве акробатическом. Шуты шекспировских драм вовсе не были теми скучными философствующими клоунами, какими они стали под тираническим жезлом литературы. Это родные братья современного "эксцентрика», с присоединени­ем огромной дозы акробатического элемента в артистически утонченном смысле этого слова, как у народов древности, каку японцев. У японцев актеры до сих пор еще с большим вкусом производят гимнастические эволюции и дают этому искусству тончайшее выражение применительно к стилю дра­матической задачи. Только этим путем мы можем притти к некоторой общей культуре позы, жеста, языка, к некоторому всеобщему постулату «лицедейства», являющемуся неизмен­ным условием всякого понимания, всякого действительного искания изобразительного искусства на сцене. К такому убеждению приводит нас не только знакомство с культурой греков, но и знакомство с культурою японцев. Искусство такого актера, как Кашками, и такой (актрисы, как Сада Як­ко, столь нас поразившее, немыслимо без народной расовой традиции в культивировании выразительности тела и речи. Японский актер не кричит, но Неистовствует. Слова произ­носятся на сцене тихо. Ничего, что выходило бы за грань хорошего тона благородного общества. И однако, японская сцена дает нам драматические эффекты) такой силы, о какой мы), европейцы, не имеем ни малейшего понятия, исключи­тельно стилем игры. Что бы на этой сцене ни происходило, разоблачаются ли перед нами тайные пути провидения или мы стоим лицом к лицу с ужаснейшей, потрясающей карти­ной, что бы ни раскрывалось перед нами — безумнейший размах веселья или дерзновеннейшая комическая ситуа­ция,— требования танцевального ритма сохраняются во всей строгости, совершенно так же, как соблюдается строгая за­кономерность форм в японской деревянной скульптуре. Даже японский статист, появляющийся в качестве воина, не про­сто ходит, а величественно двигается по сцене. Он воин, но он в то же время олицетворяет собою и демона войны!.

Этим расцветом японское сценическое искусство обязано
органическому союзу с глубокими основами, со стихийно
чувственными источниками мимической формы, тождествен­
ными с первоосновами танца, акробатства, искусства борьбы
и фехтования.

Георг Фукс, «Революция театра», то же изд., стр. 108—11.

Дата добавления: 2015-08-17