Изд. ООО «Амир» 2009 г. 1 страница

ПРЕДИСЛОВИЕ

«Я действительно не могу найти в Митхуне ничего негативного. Я не замечаю его ошибок. Возможно, это потому, что я слишком люблю его», - сказал как-то раз Баббар Субхаш, режиссёр и продюсер «Танцора диско». Нам остаётся лишь подписаться под этими справедливыми и мудрыми словами. Сам же Митхун Чакраборти считает так: «Мне не нужно никому ничего демонстрировать, производить впечатление и убеждать кого-то в том, что я - лучший парень на Земле». Где-то на стыке этих двух мнений, наверное, и находится истина.

Парадоксально, но за рубежом (даже в самой Индии) Митхун Чакраборти, простой парень из Калькутты, унаследовавший не только традиции болливудской экранной школы, но опыт доминирования в хищной структуре «системы звёзд», и по сей день не удостоился пышных монографий. Тех, что исследовали бы все грани его таланта, его искристый жизненный путь. Монументальных, с золотым тиснением изданных фолиантов о нём пока что не существует. Это грустно, ибо любители актёрской игры Шахрукха, Хемы, Амитабха или Дхармендры имеют (хотя бы теоретическую) возможность накопить или добыть денег и заказать себе огромные, подробные и богато иллюстрированные книги о своих кумирах. Труды, в которых содержится буквально всё, что нужно знать преданному поклоннику. А иногда даже и чуть больше.

Поклонникам же Митхуна до настоящего времени приходилось довольствоваться лишь пожелтевшими вырезками из советской прессы (не всегда, к тому же, лояльной к нашему герою). Иинформацией, передаваемой по цепочке, из уст в уста, зачастую основанной на «испорченном телефоне», «сарафанном радио», диких сплетнях. С внедрением в наш быт интернетмании и началом регулярного выхода в свет журнала «Мир Индийского Кино» ситуация несколько улучшилась. Но лишь частично. Лавина писем, приходящих в редакцию, доказывает - читатель хочет знать значительно больше. Итак, наша скромная книжка в какой-то степени призвана заполнить вакуум, существующий на месте подробного жизнеописания всеми любимого Бенгали-бабу, «Бенгальского тигра» хинди фильмов.

Отсутствие сведений о том или ином человеке или явлении неизбежно порождает противоречия, растущие, как снежный ком, катящийся с Гималайских гор. Увы, никто из нас лично не был свидетелем бурной молодости артиста, его последующих падений и взлётов. Не имел возможности лично разделить с ним радость триумфа и поддержать актёра в трудную минуту. Источники же, сообщающие нам подробности его биографии, нередко искажают факты, противоречат друг другу. Что уж говорить, по-разному трактуется даже дата рождения артиста: одни называют 16 июня 1947 года, другие переносят рождение звезды ровно на три года вперёд. Последнее представляется более вероятным.

Часто бывает и так, что какая-либо история, излагаемая самим Чакраборти в беседе с репортёрами, кардинально расходится с тем, что вспоминают другие участники событий. В таких ситуациях мы (за редкими исключениями) предпочитали безоговорочно верить Митхуну. Ибо кто лучше него самого может знать о том, что с ним когда-то происходило? Однако актёр даже в самых доверительных интервью комментирует далеко не все частицы своего прошлого, невольно превращая свою биографию в головоломно запутанный детектив.

Особенно тёмным пятном остаётся, в частности, тот эпизод, когда Чакраборти, запутавшись в своих связях с террористами (наксалитами), вынужден был покинуть Калькутту. В англоязычных источниках встречается апокриф, гласящий о том, что у Митху-на был старший брат, трагически погибший во время мятежа наксалитов. Никаких документальных подтверждений этому факту нет, и мы позволили себе оставить его без внимания. Крайне разнообразные сведения даются и о моменте знакомства Чакраборти с режиссёром Мриналом Сеном, мгновении, послужившим началом карьеры артиста и подарившим миру знаменитую «Королевскую охоту». Примеров такого рода можно привести достаточно много. А о традиционной для хаотичного Болливуда путанице с датами начала съёмок, релизов премьер и сопутствующих этому вечеринок, равно как и с цифрами кассовых сборов, не приходится даже и говорить.

В ряде случаев автор берёт на себя смелость выбрать ту версию, которая представляется ему наиболее правдоподобной. Это происходит тогда, когда остальные не выдерживают никакой критики. В основном же противоречия существуют в книжке на равных. Хотя бы как пример того, насколько по-разному можно смотреть на одно и то же событие. Ведь читатель вправе самостоятельно выбрать полюбившуюся ему версию. В конце концов, у множества наших подписчиков, знатоков кино Индии, давно уже сложилось собственное представление о карьере замечательного актёра, и за это их можно только уважать. Данная книга - опыт беллетризованной биографии кумира, не слишком охотно раскрывающегося даже перед самыми близкими людьми. В ряде случаев могла бы помочь фантазия. Однако сама жизнь Чакраборти столь фантастична и концентрирована, что с ней не сравнится никакой -даже самый удачный - вымысел.

Без помощи и участия всех тех, кто неустанно присылал нам в письмах и бандеролях неизвестные факты из жизни Мита, свои дельные предложения и каверзные вопросы, эта книга, наверное, просто не могла бы состояться. Спасибо им всем! Отдельную и особую благодарность хочется выразить Гузели Харасовне Юсуповой, учительнице начальных классов из Башкортостана, предоставившей нам целый реферат о любимом актёре, информативный, трогательный, по-детски достоверный, к тому же включающий в себя давние публикации в отечественной печати, многие из которых считались до сего дня утерянными. Послание пришло вовремя, и его фрагменты также отражены в настоящем издании. Вот и всё, что хотелось бы сказать в качестве преамбулы. Об остальном пусть судят читательницы и читатели.

ОДНАЖДЫ В КАЛЬКУТТЕ

Митхун Чакраборти родился в семье скромного достатка. Родители не смогли дать ему ни прогремевшего на оба земных полушария имени (как это случилось с многочисленными птенцами гнезда Капуров), ни знания мировой культуры, мудрости выдающегося поэта (как это было с Баччаном), ни баснословных богатств, роскоши и княжеского титула (чем с пелёнок мог похвастаться Саиф Али Кхан). «Я сошёл с советского экрана, обычный парень, каких немало». Если заменить в известной дворовой песне слово «советский» на «индийский», то мы получим довольно точное описание Митхуна. Впрочем, помня о феерической популярности фильмов Чакраборти в Советском Союзе, строку вполне можно оставить без изменений. Мальчик не знал, что пройдут годы и экраны необъятного мира станут подвластны ему.

Итак, среди родни Митхуна не было ни министров, ни магнатов, ни махарадж, ни прославленных игроков в крикет. Не было у него в семье даже самого захудалого дядюшки, приобщённого к «высоким сферам» - ассистента, монтажёра или плотника, изготовляющего декорации для кино. Никого, кто мог бы составить ему протекцию, рекомендовать юношу бонзам Болливуда или просто обратить внимание на поразительный актёрский талант. А он проявлялся у Митхуна с детства. Которое было вполне обычным. Таким же, как у любого из нас. Конечно, за исключением того, что оно проходило в Калькутте.

Калькутта... Чеканное слово, воскрешающее в памяти ритмику киплинговского слога. Этот удивительный город, расположенный в северо-восточной части Индии, в дельте Ганга, безусловно оказал влияние на всю дальнейшую судьбу Митхуна. Уместно рассказать о местах взросления Митхуна подробнее. Ибо сами ландшафты и интерьеры Калькутты, её стены и улицы, обычаи и традиции сформировали характер актёра ещё в детстве. Возможно, даже помимо его воли. Калькутта столь же противоречива, как и сама Индия. С одной стороны этот город - признанная обитель искусств, один из важных очагов, где кипит культурная жизнь. Достаточно сказать, что здесь долгое время жил и работал Рабиндранат Тагор. К тому же Калькутта - признанный торговый и финансовый центр страны. Город славится крупнейшей в Индии Национальной библиотекой; в нём находится самый старый в стране Университет, основанный ещё в 1836 году. Каждому жителю Калькутты известен огромный парк Майдан, где устраиваются праздники в честь богов, а иногда организуются и политические диспуты на актуальные темы. Маленький Митхун проводил немало времени на зелёных полянах Майдана. Затем его интересы переместились в сторону Колледжской улицы с её книжными развалами и интереснейшими случайными собеседниками, умными и толковыми людьми. В Калькутте есть линия метро, но есть также и многочисленные рикши, их насчитывается более двадцати тысяч. Пешие или моторизованные, они до сих пор являются основным транспортным средством для многих. Город контрастов? Безусловно, однако столь причудливый и живописный, что мы не можем не процитировать здесь излюбленное присловье горожан: «Кто не был в Калькутте, тот не был и не будет нигде!»

Праздничные шествия и затяжные гуляния соседствуют здесь с грозным силуэтом отбитого у пакистанцев танка. Водружённый на постамент, он ежедневно напоминает горожанам о том, что враг не дремлет.

Калькутта полностью уникальна. Ей присущ совершенно особый, бешено пульсирующий ритм жизни, а сами обитатели называют её «Весёлым городом». Но, увы, во всём мире «город веселья» пользуется недоброй славой. На Западе о Калькутте вспоминают лишь тогда, когда речь заходит о тотальной нищете и голодающих детях. Всё это так: бездна между богатством и бедностью ощущается в Калькутте сильнее, нежели в Дели или Бомбее. Толпы изгоев неизбежно станут осаждать любого туриста, оказавшегося здесь, просительно тянуть руки: «Бакшиш, мистер, бакшиш!» Не случайно именно в этом городе когда-то жила и работала мать Тереза: для великой гуманистки он был огромным полем применения сил.

Все эти социальные противоречия неизбежно порождают интерес к классовой борьбе. Тень Советского Союза, которому Калькутта очень помогла в годы Второй Мировой поставками джута, незримо висит над городом. Из калькуттского джута шили палатки для солдат Сталинграда. А одна из торговых улиц здесь названа именем Ленина; именно отсюда, кстати, началось строительство редкой для Индии транспортной артерии - метрополитена. Возможно, именно глядя на памятник вождю пролетариата, Митхун впервые задумался о справедливости, о неравенстве богатых и бедных. О тех законах общества и проблемах, которые он вскоре будет решать, став боевиком наксалитов.

Велик в Калькутте и уровень повседневной преступности. Как-то раз Митхун, возвращаясь из школы, налетел на компанию одурманенных бетелем подростков, «плохих парней», вооруженных бейсбольными битами и ножами. Он едва унёс ноги, спасая выданные родителями скромные рупии, деньги на завтрак. А однажды родители Митхуна стали свидетелями уличного убийства на центральной магистрали Калькутты, Чоуринги-Лейн. Их затаскали по судам, однако примет преступника они назвать так и не смогли. Скорее всего, просто боялись за свою жизнь.

Лицо Калькутты казалось одновременно жестоким и необычайно прекрасным. Временами Митхун ссорился со своей роднёй: детство опрометчиво и не склонно ни к каким компромиссам. Тогда он убегал в город. Часто бродил по залам огромного (крупнейшего в стране) Музея Индии, наблюдал странные процессии секты джайнов, ритуальные бдения служителей Кришны, уличные схватки мангустов и змей. Часами разглядывал оставшиеся от англичан старые пушки мемориала королевы Виктории - великолепного мраморного украшения парка Майдан. А чего стоило хотя бы висящее у входа в «Виктория-мемориал» огромное полотно «Въезд принца Уэльского в Джайпур» - работа нашего соотечественника, баталиста Василия Верещагина, воспевшего в своих работах Восток и, в частности, Индию, оставившего нам пронзительные сцены казни восставших сипаев... Ежегодно проходящий здесь «Фестиваль манго», трёхдневное чествование этого любимого всеми слоями населения фрукта, также не обходился без участия Мита. Именно во время этого действа он впервые - и не без успеха - решил попробовать себя в искусстве уличного танца. Толпа праздных гуляк подбадривала смельчака: «Бапсе, йапсе!»

Особенно же притягательным местом был Зоологический Сад - уникальное даже в масштабах Азии собрание разнообразнейших земных тварей. Там зарождалась любовь Митхуна к животным; впоследствии артист пронесёт её через всю жизнь. Одним из важных аттракционов здесь служило катание на слонах. Со многими из слонов Митхун быстро нашёл общий язык. И когда теперь мы смотрим и пересматриваем многочисленные фильмы о дружбе героя с этими верными и умными животными, становится видно: актёр чтил их ещё с детских лет. В приятелях его числились и экзотические птицы, и пони, и королевские кобры. Самым же любимым из всех зверей был наполовину слепой белый тигр Дилип, названный так в честь находящегося тогда в зените славы Дилипа Кумара. Наверное, и этот момент можно считать неким знаком, предсказанием будущей звёздной судьбы. Вскоре и самого Митхуна новые приятели будут звать именем «Тайгер». Понятно, что столь гордое прозвище никому не дадут просто так.

ЕГО ЗВАЛИ «ТАЙГЕР»

Обучение своё Митхун, послушно следуя воле родителей, продолжил там же, в Калькутте. Шотландский Церковный Колледж сложно было отнести к разряду привилегированных учебных заведений для элиты. Но это было единственное образование, которое небогатая семья могла дать своему сыну. Итак, наш герой отправляется изучать химию. Нельзя сказать, что Митхун сильно интересовался этой наукой. Однако, быстро смекнув, что в колледже существует пусть любительский, но всё же театр, рьяно бросился в бой, совмещая учебный процесс с участием в художественной самодеятельности. И вскоре уже срывал громкие аплодисменты соучеников и преподавательского состава. Увы, в Калькутте обучение Митхуна продолжалось недолго. И совсем не из-за того, что юноша оказался обделён смекалкой, памятью или трудолюбием. Причины носили ярко выраженный политический характер. В то время экстремистские настроения были в чести у студенчества всего мира. Клокотала Сорбонна, алыми бутонами молодёжной революции распускался Латинский квартал, в Чикаго и Сан-Франциско учащиеся выходили на улицы «воевать ради мира». Французский режиссёр-новатор Годар снимал политический памфлет «Китаянка», итальянец Марко Белоккио - безжалостно злые манифесты «Кулаки в карманах» и «Китай близко». Ещё не старые европейские кинематографисты Трюффо, Роман Полански и Теренс Янг пытались сорвать жуйский» фестиваль в Канне. Модными стали цитаиы «Капитала» Маркса, красные флаги и лозунги хунвейбинов. В воздухе пахло бунтом и порохом.

Не отставала от всех этих проявлений «детской левизны» и Индия. Повстанческое движение н литов зародилось в Западной Бенгалии, в местечке салбари (отсюда происходит и само их наименова Идеологией наксалитов стало слегка переосмысле и перенесённое на местную почву учение Мао Цзедуна. Сами наксалиты считали себя защитниками «беднейших слоев населения», говоря проще - безземельного крестьянства. Они хотели, чтобы в Индии никогда больше не было богатых. Целью их был вооружённый за власти, а методом пропаганды своих убеждений политика прямого действия»: взрывы, поджоги и индивидуальный террор. Эта программа казалась исключительно привлекательной для многих горячих голов.

Ещё совсем юные, но уже познавшие жестокое унижение бедности, студенты охотно распространяли листовки, митинговали, дрались с полицией и всеми прочими способами выражали свои симпатии к убеждениям индийских маоистов. Многие из учащихся легко перешагнули барьер мирных манифестаций кому жечь петарды казалось занятием «детсадовским несерьёзным, бросали в «фараонов» вполне настоящие бомбы. Не остался в стороне и восемнадцатилетний Митхун.

Теперь в своих интервью актёр не слишком охотно вспоминает о «смутном» - от слова «смута» - этапе своего жизненного пути. О времени, когда он был уличным бойцом, повстанцем, в глазах полиции неотличимом от обычного безыдейного бандита. «Я попал в плохую компанию», - вот одно из немногих упоминаний об этих днях, которые можно отыскать в его (обычно достаточно многословных) интервью.

В остальном же на эту страницу его биографии как бы наложено вето. Но факт остаётся фактом: Митхун Чакраборти участвовал в революционной борьбе. В какой степени? Насколько далеко он зашёл? Об этом можно только догадываться. В 1969 году (вторая волна мятежа наксалитов охватила Калькутту чуть позже, но её Митхуну уже не пришлось застать) город был раскалён докрасна. Жестокая правда стрельбы и погромов охватила не только Западную Бенгалию, но и Бихар, Махараштру, Ориссу, Ассам... Вышло так, что в шести из 28 штатов Индии наксалиты легко могли одержать верх. В саму же Калькутту и её пригороды были введены войска правительства: силами одних лишь городских властей справиться с террористами не представлялось возможным. Мятеж наксалитов был подавлен, хотя и не без труда. Ощутимые потери понесли и солдаты, и те, кто избрал сторону справедливости. Среди последних оказалось немало студентов, в том числе и из Церковного Колледжа. Сразу же после усмирения бунта последовали репрессии. Как обычно, власти не слишком усердно вникали в обстоятельства дела, предпочитая скорее политику кнута, нежели пряника. В ряде случаев судьи считали нужным выносить смертные приговоры. Учащихся хватали и брали под стражу прямо во время лекций. К великому счастью будущих поклонников кино, череда арестов обошла стороной юного Чакраборти. Когда в колледж ворвалась полиция, ему удалось выпрыгнуть из окна второго этажа (вот где пригодилась хорошая спортивная подготовка, занятия боевыми искусствами), а несколько его однокурсников в тот день были задержаны; некоторые впоследствии казнены или посажены за решётку.

Миту удалось оторваться от преследователей. Подвернув при своём спасительном прыжке ногу, сильно хромая, Митхун брёл сквозь тревожные сумерки Калькутты. То тут, то там раздавались выстрелы. Ещё недавно боевые товарищи по партии дали ему за бесстрашный и гордый нрав прозвище «Тайгер». Но сейчас этот тигр больше всего напоминал зверя, затравленного охотниками. Усталого, но не сдавшегося.

Чакраборти понимал, что в этот день избежал худшего из того, что с ним могло произойти. Но очень многие из однокашников в ходе допроса с пристрастием запросто могли назвать его имя. Всем, кто смотрел болливудские фильмы, известно, что индийская полиция не церемонится с теми, кто попадает к ней в лапы. Да, точнее не скажешь - типичная ситуация из добротного хинди боевика! Необходимо было срочно куда-то исчезнуть, скрыться от немигающих глаз закона, который сейчас менее всего интересовался дремлющим в молодом человеке таланте артиста, галантного героя-любовника и танцора.

Итак, на дворе сентябрь 1969 года. Спасаясь от судебного преследования (действительного или лишь воображаемого), Митхун перебрался в Бомбей. Там обитал его дядя, не слишком обрадовавшийся такому повороту событий. Инициатива же этого переезда принадлежала отцу Митхуна, тот понимал, что власти так просто не оставят парнишку в покое, и прямо заявил: «Либо ты исправишься, либо покинешь дом». Если не принимать в расчёт столь жёсткую формулировку, папа был по-своему прав. Чем больше город, тем легче в нём затеряться. Изначально планировалось, что Митхун поживёт у дяди не слишком долго, лишь до тех пор, пока волнения в Калькутте не стихнут. Затем наш герой сможет вернуться домой. Но появилось ещё одно обстоятельство, новая страсть, которой Мит не торопился поделиться с семьёй. Оказавшись в центре мировой киноиндустрии, Чакраборти стал всё больше и больше времени проводить в полутьме кинозалов. В Бомбее показывались и заграничные фильмы, в Калькутте таких было не отыскать днём с огнём.

Именно тогда нашему герою запомнился молодой Марлон Брандо, игравший в «Дикаре», фильме о разгуле мотоциклетных банд. Впоследствии Митхун часто будет называть Брандо любимым актёром. Ну а кто же из соотечественников? Огромное впечатление производил, конечно же, могучий и страстный Дилип Кумар; не менее сильное - младший по возрасту Шаши Капур. (С течением лет в этот список предпочтений также войдёт Радж Баббар.) И вот, глядя на подвиги экранных героев сначала с нескрываемым восхищением, а затем чуть более скептически, Митхун думал: «А чем собственно эти ребята лучше меня? Невелика премудрость! Пусти меня в кино, и я бы так смог».

Дело оставалось за малым: сфотографироваться и разослать снимки по киностудиям. Это оказалось не слишком простым делом. В то время печать фотографий стоила в Индии баснословных денег. Митхуну пришлось потратить немало нервов и времени, чтобы уломать некоего мистера Таккара, родственника одного из своих богатых приятелей, помочь ему задаром. В конце концов Таккару так осточертело нытье малознакомого парня, что он был вынужден согласиться. Первое фото Митхуна и ныне составляет главную (и по большому счёту - единственную) достопримечательность бомбейского фотосалона «Конкордия». Оно выставлено на почетном месте в витрине как напоминание о ранних днях Митхуна. Праздные зеваки вечно толпятся возле изображения кинозвезды, великого «Бенгали-бабу». А самим салоном теперь заведует Викрам Таккар, тот самый зажиточный дружок из прежней, «дозвёздной», жизни Чакраборти. О чём Таккар-младший думает, ежедневно отпирая двери своего ателье и смотря на витрину, где выставлен портрет былого наперсника юношеских забав? Думается, что лишь о превратностях слепой судьбы.

Связь с наксалитами не прошла для Мита бесследно. Вся эта история надолго изменила характер молодого человека. У него началась мания преследования. Митхун шарахался от каждого полицейского, угадывая осведомителей и среди людей в штатской одежде. Впрочем, опасаться стоило не только полиции, но и «своих», прежних братьев по оружию. Жёсткая структура организации не прощала предательства или бегства. Все её бойцы были связаны негласным законом, сродни «омерте», обету молчания, принятому у итальянской мафии. Выйти из движения просто так было нельзя, нарушителя кодекса неминуемо ждала смерть. Митхун искренне считал, что даже вдали от Калькутты его жизнь находится под угрозой. И, даже найдя себя, закрепившись в кинобизнесе, ещё долго не мог избавиться от своего страха.

Но паника паникой, а нужно было бороться за выживание. Отношения с дядей сразу не сложились и оставляли желать лучшего. Бомбейский родственник считал своего племянника, недавнего наксалита, человеком никчёмным и беспутным. Он ежедневно давал понять, что без Митхуна его семье жилось бы гораздо лучше. Сам Мит тоже был не из тех, кто лезет за словом в карман. Стычка была неизбежна. В конце концов дядюшка попросту указал племяннику на дверь. «Очень скоро, - рассказывает Чакраборти, - я выехал, литературно говоря, на улицу».

«Я был самым большим дураком на свете, - продолжает Мит, - решив приземлиться в таком городе, как Бомбей, без всякой поддержки и каких-либо планов на будущее. Я считаю, что это было моё самое величайшее преступление, самый большой грех в жизни. Дни и ночи я проводил на улице, в «уличном раю». Оставив багаж на милость бога, я стал искать работу. Однажды я нашёл добрую душу, которая взяла меня к себе. Не имея никакой профессии, я вместе с этим человеком занялся перегонкой спирта. В часы досуга я работал, стремясь стать актёром. Но вскоре понял, что бесполезно надеяться что-то получить на студиях».

Митхуну приходилось спать где придётся, есть что попало, перебиваться с хлеба на воду. Название одного из его будущих фильмов «Жить и умереть ради куска хлеба» яснее ясного говорит о том, что ему пришлось пережить. Мита охватило отчаяние. Возникали мысли о самоубийстве. Однажды, когда Митхун ночевал на одной из скамеек посреди погружённого в сладкий сон города, его застал полицейский патруль. Парень тут же был доставлен в участок, его приняли за воришку. Дальнейшее развитие событий снова доказывает нам, что кино Болливуда - чистейшей воды реализм. Случайно оказавшийся в отделении офицер внимательно посмотрел в глаза Митхуна, после чего заявил подчинённым ему «шестёркам»: «Этот парень не вор. Отпустите его». Более того - «гражданин начальник» выдал Миту две рупии на лепёшку хлеба, того самого «гои», обладать которым в системе ценностей будущих героев Чакраборти должен каждый. Счастливый исход в духе лучших масала-фильмов: в эту ночь Бенгали-бабу не пришлось голодать. После многих мытарств будущий «танцор диско» нашёл себе низкооплачиваемую, но стабильную работу агента по продаже косметики. Труд его состоял в курьерских разъездах по крупным и мелким городам штата: выходных и отпуска не полагалось. Митхуну приходилось развозить образцы пудры, духов, лака для волос, прочих женских штучек. «Страшные были времена. Приходилось, как проклятому, мотаться от Андхери до Дадара. Но при этом, - вспоминает Митхун, - в тесных поездах я всегда был на редкость расслаблен. А всё потому, что в кошельке у меня никогда не было ни единой рупии.

Небыло и самого кошелька. В такой ситуации просто бессмысленно бояться карманников!»

Однажды служебная необходимость занесла начинающего коммивояжёра в Пуну. В этом городе (160 километров от Бомбея) располагалась Киношкола, слава о которой гремела на всю Индию. Ворота школы украшало объявление о наборе на актёрский факультет. Митхун понял, что здесь таится его реальный шанс прославиться и победить. Сами экзамены дались ему чрезвычайно легко. Приемная комиссия по достоинству оценила и внешние данные парня и те азы актёрского мастерства, которыми Митхун обладал с детства - артистизм был у него в крови. Единственным препятствием для учёбы служило низкое происхождение юноши. Даже в те времена сословные предрассудки ещё цвели в Индии буйным цветом. Тем не менее Митхун после множества колебаний был зачислен в класс. Один из распространённых мифов гласит, что здесь сыграла свою роль рекомендация будущей супруги господина Баччана, актрисы Джайи Бхадури, но каким образом Митхун смог добиться её покровительства, история умалчивает.

Есть и иная версия этих событий, её в одном из недавних интервью излагает сам Чакраборти: «Я пришёл на прослушивание. Я говорил на бенгали. Тогда я ещё не мог бегло говорить на хинди и английском, хотя и учил эти языки в колледже. Жюри было ошарашено - они не предполагали увидеть столь необычного парня. Джайя Бхадури сказала: «Ты какой-то весь «слишком»... В этот момент я почувствовал, что стал актёром. Но ирония заключалась в том, что когда комиссия поинтересовалась, почему я не поступаю в подобный институт в Калькутте, я стушевался и не сообразил, что ответить. Тогда они спросили, не связано ли это с политикой, и я, как полный идиот, сказал правду». Согласно этой трактовке происходившего, Митхун честно признался экзаменаторам, что был в числе наксалитов. Ему тут же отказали в приёме. «Тот год, - говорит Митхун, - был самым ужасным в моей жизни». Незадачливого абитуриента приютил его друг Викрам Бангера, удачно прошедший собеседование и получивший комнату в общежитии. Но находится там можно было лишь с полуночи, а уходить приходилось в 5 утра, в тот момент, когда на входе происходила смена вахты. Хронически невыспавшийся и измученный, Митхун перелезал через стену «общаги» и отправлялся на работу или просто бродил по Бомбею без всякой цели: «Друзья периодически подкармливали меня, но я хорошо помню время, когда у меня не было крошки во рту по четыре дня кряду». А вот фрагмент другого интервью: «Я совершенно потерял аппетит, и мысли о том, что я веду бессмысленную жизнь, не покидали меня. Я глотал всё подряд: наркотики и водку, лишь бы избавиться от этих мыслей. Я излечился от этой привычки лишь тогда, когда через несколько лет встретился с матерью». Поступить в Институт Кинематографии Митхуну удалось лишь на следующий год. Есть сведения о том, что перед тем, совершенно отчаявшись найти себя в Бомбее, он вернулся в родной город, где сразу же был арестован. «К счастью, полиция с готовностью предоставила мне возможность снова испытать судьбу». К этому времени юноша поднабрался ума и сходу объявил приёмной комиссии, что приехал из Дели, города, в сознании масс меньше всего связанного с недавним мятежом индийских маоистов. Так или иначе, опостылевшая торговля косметикой к великой радости юного Митхуна осталась в прошлом. Да и учиться в киношколе было, конечно же, куда более занимательно, чем отбывать время в Шотландском Церковном Колледже. Мешало лишь непонимание сверстников. Митхуну пришлось на собственной шкуре ощутить, что такое полная изоляция. Его окружали избалованные дети богатеев, которые никак не желали принять пришлого бедняка в свой круг. Аристократы, сытые снобы, одетые с иголочки, приезжающие на занятия на дорогих машинах, составляли некий порочный внутренний космос, куда посторонний допущен быть не мог. Тайные ученические братства, бравирование английским прононсом, а по ночам - порочный мир запретных удовольствий, интриговавший, но и пугавший Бенгали-Бабу. Наблюдая жизнь «золотой молодёжи», Митхун рано осознал горькую истину, когда-то сформулированную Фрэнсисом Скоттом Фицджеральдом: «Богатые - они не такие, как мы!» Расстроившись, а затем и озлобившись, он всерьёз помышлял бросить институт. Однако Митхуна отговорил од ин из преподавателей, с первых же дней разглядевший в парне талант. Его звали Рошан Танеджа, он был основателем известной актёрской школы и в то время как раз преподавал в Пуне. Это имя следует запомнить всей армии поклонников Митхуна. Вполне возможно, что без его заинтересованного участия мы никогда не увидели бы ни «Кто и как?», ни «Танцуй, танцуй», ни удивительный «Огненный путь». «Кто тебя надоумил рассказывать этим ничтожным людишкам правду? Ты должен был сразу же сказать, что родом из Бомбея или Дели», - наставлял он ученика. И одновременно объяснял, что зарывать в землю свой талант глупо, и даже - преступно.

Итак, мудрый наставник удержал нашего героя от необдуманного шага. А вскоре - судьбоносный момент! -в стенах школы был замечен прославленный режиссёр Мринал Сен. Так началась «Королевская охота». Что же касается наксалитов, то их партия существует и по сей день, поддерживает тесные отношения с Аль-Каидой и маоистски настроенными компартиями Индии и Непала и не оставляет надежду в один прекрасный день вернуть беднякам право на свободный труд и землю. На долю наксалитов приходится добрая половина совершаемых на индийской земле террористических актов, и сотни полицейских ежегодно гибнут в ожесточённых схватках с ними. Митхун Чакраборти, конечно же, смотрит отчёты об этих событиях в ежедневных выпусках новостей. Смотрит и вспоминает о днях, когда он чуть было не променял актёрский дар на мастерство владения громкой музыкой автоматного огня. Ведь прежде его звали «Тайгер».

Дата добавления: 2015-08-17