История одной жизни 5 страница

Сестра Мария от Святой Троицы, помощница больничной сестры, тоже была посвящена в тайну. Она протестует и плачет: в таком-то состоянии - пусть ее наставница оставит другим эту работу!.. Напрасный труд. И, главное, мать Агнесса ничего не должна знать!

Наступает ночь, и опять кровь, как и накануне. На этот раз уже нет никаких сомнений. В стихах, написанных по случаю именин сестры Марии от Святого Иосифа, Тереза выражает свое желание.

Любовь обжигает

И душу пронзает,

Молю и взываю:

Сойди на меня!

С божественной силой

Святое горнило

Меня опалило,

Я жажду огня!

У нее живая ясная вера, она думает только о небесной радости, и молитва ее будет услышана и исполнена.

Раздался второй тревожный сигнал, который сильно обеспокоил настоятельницу, но еще больше - больничных сестер. В конце концов доктор Ля Неель осмотрел родственницу. Под напором вопросов она призналась, что каждый вечер на протяжении Великого поста испытывала сильный голод. Увеличенная железа на шее свидетельствовала о слабости организма. Просунув голову в маленькое окошечко, проделанное в решетке часовни для причащения больных сестер, Франсуа "прослушал" ее через грубую шерсть монашеского одеяния. Он предположил, что кровотечение мог вызвать лопнувший в горле сосуд, и прописал ей по ложке креозота, впрыскивания в горло и растирания камфарным маслом. Но у Терезы нет никаких иллюзий насчет эффективности подобного лечения. Ее радость остается прежней: она скоро увидит Того, Кому отдала свое сердце.

ВО МРАКЕ НОЧИ.
ПРИЗВАНИЕ НАКОНЕЦ НАЙДЕНО!
(апрель 1896-го - апрель 1897 года)

"Это - стена, восходящая до самого неба.

Все исчезло!"

"Наконец-то я нашла свое призвание.

Мое призвание - это Любовь!"

"Ночь небытия"
(апрель 1896 года)

Радость внезапно исчезает, и на Терезу наваливается непредвиденное страдание. В светлое пасхальное время она погружается в густой ночной мрак. Она думала быстро попасть на Небо ("потому что Небо - это Сам Иисус", - писала она), но теперь наступает испытание веры. Она пробирается вперед во "мраке ночи", в "туннеле" и натыкается на "стену, восходящую до самого неба". Еще недавно она так радовалась, что "умрет от любви". Теперь же страшные внутренние голоса нашептывают, что все ее огромные желания, малый путь, принесение в жертву милосердной любви и вообще вся ее духовная жизнь - наваждение и заблуждение и, по всей видимости, она в расцвете лет умрет ни за что. "Мне начинает казаться, что тьма голосами грешников говорит мне с насмешкой: "Ты мечтаешь о свете, о благоуханной отчизне, о вечном обладании Творцом этих чудес, ты думаешь в один прекрасный день выйти из окружающего тебя тумана! Иди дальше, иди дальше, радуйся смерти, которая даст тебе не то, на что ты надеешься, но еще более глубокую ночь - ночь небытия"".

Только через пятнадцать месяцев она напишет матери Марии де Гонзаг об этих мыслях в духе Ницше. Вслух же она поверяла свои горести лишь себе самой да священнику. Однажды она скажет матери Агнессе: "Мне в голову приходили самые вредные материалистические рассуждения: например, что наука будет постоянно развиваться и когда-нибудь объяснит все естественным образом. Найдется абсолютный разумный довод для всего уже открытого и того, что еще предстоит открыть... и т. д." Может быть, этим мыслям способствовали сочинения Дианы Воган, с которыми Тереза недавно познакомилась. А книга аббата Арминжона вполне могла рассказать ей о современных притязаниях материалистической науки. Что знала она о мощной волне атеизма, прокатившейся по миру в конце XIX века? Конечно, она не слышала ни о Карле Марксе, умершем в 1883 году, ни о Ницше, который в 1886 году (год ее обращения!) опубликовал свои труды "По ту сторону добра и зла" и "Антихриста" в год ее поступления в Кармель (1888). В год принесения Терезой монашеских обетов (1890) Ренан публикует "Будущее науки". Вполне вероятно, что Исидор Герен, будучи студентом в Париже, посещал некоторые из его лекций. В 1891 году дядя встал на стезю журналистики. В "Нормандце" он сражается с "безбожниками" по поводу законов о светских школах, антицерковных декретов и колебаний некоторых католиков присоединиться ли к Республике? Он нападает на своего бывшего служащего Анри Шерона, который в соперничающем журнале "Лизьеский прогресс" выступает против обскурантизма Католической Церкви.

Обычно сестра Тереза не читает подобную прессу, но ей известно о той войне, которую ведет ее дядя, монархист и антидрейфусар. За монастырскими решетками она следит за современными событиями, но сражается на ином уровне. Как когда-то она не была "против" Пранцини и Луазона, а хотела их спасти, так и теперь она не ополчается на материалистов и анархистов, но молится, отдавая за них свою жизнь.

Снаружи ничто не говорит об этой страшной борьбе. Некоторую перемену можно найти в стихах, которые она продолжает писать по просьбам подруг. Наиболее внимательные слушательницы могли бы здесь обнаружить завуалированные откровения. Например, когда она подражает святому Иоанну от Креста:

Опираясь без Опоры,

Я иду во мраке ночи,

От огня любви сгорая.

Или, когда поет:

Небо мое - улыбкой встречать,

Того, перед Кем преклоняюсь,

И улыбаться, когда Он, скрываясь,

Хочет веру мою испытать.

Но сестры не могут даже представить себе, что автор этих строк реально переживает то, о чем пишет. "Если вы станете судить по моим стихам, написанным в этом году, то душа моя должна показаться вам преисполненной утешений... а между тем..." Многие видели в этих стихах только свет, хотя в них немало сумрачных мест...

Во мраке ночи короткий луч света озаряет ее и придает ей сил. 10 мая ей снится, что ее приласкала одна кармелитка, о которой она знала совсем немного (Анна де Лобера, подруга Терезы Авильской, основательница Кармеля во Франции). В ответ на вопросы Терезы испанская монахиня сказала ей, что она "скоро" умрет и что Господь Бог "очень доволен" ею. Эти слова наполняют Терезу радостью. Кроме того, она убеждается, что ее любят на Небе, на том самом Небе, по поводу которого у нее столько сомнений! Но после этого сна, который произвел на нее глубокое впечатление (как правило, сны никак не сказывались на ее духовной жизни), мрак еще больше сгущается. Конечно, на протяжении восьми лет монашеской жизни ей случалось испытывать сухость, но такой еще не бывало. Когда же она выберется из этой пелены тумана?

Второй брат: аббат Адольф Руллан
(май 1896 года)

Однажды в конце мая, прямо перед трапезой, мать Мария де Гонзаг вызвала сестру Терезу в свой кабинет. Сердце юной монахини сильно билось: никогда еще мать настоятельница не звала ее к себе подобным образом. Речь шла о том, чтобы поручить ей одного двадцатишестилетнего сотрудника Иностранных миссий в Париже, аббата Адольфа Руллана, которого должны рукоположить во священники перед отъездом в Китай.

Сильный миссионерский порыв, связанный с колониальной экспансией, воодушевил многих молодых французских католиков.

Сестра Тереза попыталась отклонить предложение: у нее уже есть один духовный брат, за которого она молится и приносит жертвы. А в монастыре найдется столько сестер, которые достойнее ее! Но настоятельница отвергает все ее возражения. Послушание прежде всего!

В глубине сердца сестра Тереза ощущает огромную радость. Господь продолжает исполнять ее желания. Она потеряла двух братьев - и у нее появилось два брата-миссионера! Итак, теперь ей придется удвоить усердие. Она хочет стать "дочерью Церкви", как святая Тереза Авильская: "усердие кармелитки должно охватывать весь мир".

3 июля этот недавно рукоположенный священник приехал в Лизье и отслужил в Кармеле одну из своих первых месс. Сестра Тереза преподнесла ему покров на алтарь, сделанный специально для него. Потом они беседуют в переговорной. Он скоро отправляется в Китай, где должен добираться до Сычуани. Кармелитка прикрепит карту этой области там, где она обычно работает, чтобы следить за перемещениями своего нового брата. Она пишет ему в Марсель: "С Богом, брат мой... расстояние никогда не сможет разлучить наши души, и даже смерть сделает наш союз только крепче. Я скоро отправлюсь на Небо и попрошу Господа навестить вас. Тогда мы вместе продолжим наш апостолат". Она преподносит ему подборку своих стихов, добавив туда сочинение о будущем их сотрудничестве на апостольской ниве - стихотворение "Пресвятой Деве Победительнице".

Для всех кармелиток отец Руллан - "миссионер нашей Матушки". Настоятельница попросила сестру Терезу держать в секрете это поручение и переписку. Она позволила брату и сестре обменяться фотографиями.

Но не только в этой области сестра Тереза является доверенным лицом настоятельницы. Мать Мария де Гонзаг еще не оправилась от тяжелых мартовских выборов. Она чувствует, что община разделилась, что теперь есть сестры, которые не преданы ей безгранично. Ей кажется, что все предали ее! И только помощница по новициату заслуживает доверия.

По случаю предстоящих именин настоятельницы (21 июня) энергичные послушницы, воодушевленные юной наставницей, готовят такое представление, чтобы "перевернуть все вверх дном", как пишет родителям сестра Мария от Евхаристии. В седьмой раз Терезе приходится писать пьесу, темой которой она выбирает самые жгучие проблемы современности. Эту неистовую пьесу она назовет "Триумф смирения".

"Дело Дианы Воган"

С недавних пор весь католический мир сильно взволнован "делом Дианы Воган". Молодая женщина, примкнувшая к секте франк-масонов, опубликовала в 1895 году "Мемуары бывшей странницы, совершенной посвященной и независимой, разоблачающие сатанинские тайны и обряды демонических Треугольников". В этой книге она рассказала о своих невероятных приключениях в мире дьявола и о своем обращении благодаря Жанне д'Арк. Отныне она посвящает все силы разоблачению и борьбе с тем, чему когда-то поклонялась. После выполнения этой миссии она думает удалиться в монастырь.

В конце века разгорается яростная битва между католиками и франк-масонами. В энциклике "Humanum genus" (1884) Папа Лев XIII жестко разоблачил франк-масонство: эти заблуждения дышат дьявольской злобой. Но у сатаны немалый успех. В 1892 году некий доктор Батай выпустил книгу "Дьявол в XIX веке". Несмотря на довольно редкие предостережения, многие католики живо заинтересовались этими откровениями вопреки немногим предостережениям. Леон Блуа из своей глуши гневно громит простаков, жаждущих необычного. Но кто прислушается к голосу "горного старца"?

"Дело Дианы Воган" еще больше завораживает католический мир, так как новообращенная обладает чем-то таинственным, отрешенным. Смелая газета ассомпционистов "La Croix" публикует пламенные статьи досточтимых отцов в пользу Дианы. В Лизье "Нормандец" дяди Герена пускается в крестовый поход. Писания бывшей поклонницы сатаны проникают за ограду Кармеля, скорее всего, при содействии отца Мюстеля, директора "Католического журнала Кутанса", восторженного поклонника Дианы. Тереза также читает "Евхаристическую новену для искупления", опубликованную новообращенной в 1895 году. Она (как, впрочем, и сам Папа) тронута духовным возрастанием молодой женщины, которая так любит Жанну д'Арк, что принесла себя в жертву божественному правосудию 13 июня 1895 года. Странное совпадение! Тереза принесла себя в жертву милосердной любви 11 июня того же года. Кармелитка переписывает некоторые отрывки из "Новены". Диана думает когда-нибудь поступить в монастырь, - почему бы не в Кармель в Лизье? По предложению матери Агнессы, которая в полном восторге от этой истории, Тереза пробует написать стихи, посвященные Диане, но тщетно, вдохновение не приходит. Тогда она ограничивается тем, что пишет ей письмо и посылает фотографию, где она снята в костюме Жанны д'Арк. Диана Воган отвечает.

В этой борьбе с сатаной, причем в тот момент, когда разногласия в общине грозят ее ослабить, Кармелю отведена особая роль. На празднике 21 июня Тереза берет слово: ей хочется, чтобы сестры развеялись, но и задумались.

Ее спектакль может вызвать улыбку. Автор выводит на сцену Люцифера вместе с нечистой силой: Ваал-Зебубом, Асмодеем, Астаротом, Астартой... (имена взяты из произведений Дианы Воган). За ширмами, благо ада не видно, послушницы изо всех сил весело звенят цепями и изображают раскаты грома.

Пьеса заставляет задуматься о том, что кармелитки должны избегать любопытства и суеты. Единственным оружием, которым можно победить нечистую силу, остается смирение. Тереза исполняет свою собственную роль - наставницы послушниц; в заключение она говорит: "Теперь нам известно, как победить сатану. Отныне пусть у нас будет лишь одно желание: упражняться в смирении... Вот наше оружие и наш щит. С этой непобедимой силой мы, новые Жанны д'Арк, сможем изгнать чужака из Царства, то есть не позволить горделивому сатане проникнуть в наши монастыри".

Заключительный куплет указывает монахиням малый путь:

И если вы решили здесь, в Кармеле,

Людские души к Богу повернуть,

Есть верный способ, как достигнуть цели:

Смиренье малых - вот надежный путь!

Но, разыгрывая пьесу, автору еще не было известно, что силы зла гораздо изощренней, чем кажутся...

Через восемь дней сестра Тереза от Младенца Иисуса написала настоятельнице длинное письмо в форме притчи: "Легенда о маленьком ягненочке". Терезе - "ягненочку" "пастушка" (мать Мария де Гонзаг) доверяет свои заботы, как равной; порой они вместе плачут.

Словами Господа Тереза старается утешить настоятельницу, чтобы она воспринимала свое "испытание" как очищение. С большим тактом юная монахиня показывает матушке истинно духовный образ действий, который должен приносить мир. Она решается говорить со старшей, которой исполнилось уже шестьдесят два года. И хотя младшей опять пришлось надеть "шелковые перчатки", настоятельница, кажется, воспринимает эти разумные советы. Истина освобождает.

Над своим здоровьем Тереза подшучивает. На беспокойные вопросы Леони она отвечает, что больше не кашляет. Ее даже "представили знаменитому доктору Корниеру", который заявил, что "она хорошо выглядит"! Но это не мешает ей помнить "скоро" из ее сна. Она по-прежнему весела. В ризнице, где она работает вместе со своей двоюродной сестрой, нет места меланхолии! "Нам следует поостеречься и не произносить ненужных слов, ибо за каждой нужной фразой всегда возникает забавный припевчик, который хорошо бы сохранить для рекреации".

Но за веселой шуткой видна глубокая зрелость. Летом 1896 года она размышляет над текстами пророка Исайи и апостола Павла. 6 августа, на Преображение Господне, она вместе с сестрами Женевьевой и Марией от Святой Троицы приносит себя в жертву Святому Лику и сочиняет лирическую молитву: "О поклоняемый Лик Иисуса!.. О Лицо, что прекраснее лилий... Возлюбленный Жених наших душ... О любимейший Лик Иисуса..." и т. д. И та же горячая любовь в стихах от 15 августа "Только Господь", названных вначале "Моя единственная Любовь":

Лишь Ты, Господь, желанный мой, -

Любовь, и счастье, и покой!..

Но Ты с протянутой рукой

Стоишь у сердца моего...

Оно Твое: бери его!

"Наконец-то я нашла свое призвание!"
(сентябрь 1896 года)

С такими чувствами сестра Тереза от Младенца Иисуса и Святого Лика начинает вечером 7 сентября свои ежегодные реколлекции. Она полностью отказывается от рекреаций и выкраивает несколько дополнительных часов для уединенной молитвы. На следующий день, в праздник Рождества Богородицы, она отмечает в затворе шестую годовщину монашеского пострига. Пользуясь случаем, она пишет письмо Господу обо всем, что с ней происходило на протяжении последних недель. Ее перо становится удивительно легким, когда она говорит с Ним без посредников.

Тереза начинает с того, что напоминает Ему о благодатном сне, который приснился ей 10 мая и лучом света пробил ночной мрак. "О мой Возлюбленный! Эта благодать была лишь предвестницей еще больших даров, которыми Ты пожелал осыпать меня. Позволь же мне, единственная Любовь моя, напомнить Тебе о них сегодня. Сегодня, в шестую годовщину нашего союза. Господи, прости меня, если я безрассудна, желая поведать о своих стремлениях и надеждах, доходящих до бесконечности, прости меня и исцели мою душу, подавая ей то, на что она уповает!!!"

Она прекрасно сознает, что, сидя в келье с письменной доской на коленях, пишет совершенные безумства. Ей уже не хватает призвания "кармелитки, невесты и матери": она чувствует, что в ней кипят огромные желания, которые с первого взгляда противоречат друг другу. Она стремится и к другим призваниям, как правило, мужским: она хотела бы стать "воином, священником1, дьяконом, апостолом, учителем Церкви, мучеником". Ей хотелось бы воплотить каждое из этих призваний во всей полноте, везде и во все времена: возвещать Евангелие во всех частях света, быть миссионером от сотворения мира и до скончания века, быть мученицей и претерпеть все виды мучений... Желания, которые раздирают ее и "превосходят самоё вселенную"!

В полном сознании она вопрошает: "О Господи Иисусе! Что Ты ответишь на все мои безумства? Найдется ли душа еще меньше, еще немощней, чем моя!"

Как всегда, ответ находится в Слове Божием, над которым она молитвенно размышляет день и ночь. Наудачу открывает она Новый Завет и попадает на Первое послание апостола Павла к Коринфянам. Кажется, что прочитанное должно привести ее в отчаяние: "Все не могут быть апостолами, пророками, учителями Церкви... глаз не может быть одновременно рукой". Таков здравый смысл. Но Тереза не унывает, а продолжает поиски и в 13 главе, словно удар молнии, приходит озарение: "Любовь к ближнему и есть тот превосходный путь, который непременно приводит к Богу". "Наконец-то я обрела покой... Любовь к ближнему дала ключ к моему призванию. Я поняла, что если у Церкви есть состоящее из разных членов тело, это означает, что самый необходимый, самый благородный из всех членов присутствует тоже. Я поняла, что у Церкви есть сердце1 и это сердце ПЫЛАЕТ ЛЮБОВЬЮ. Я поняла, что только любовь побуждает ее члены к действию, и если любовь охладеет - апостолы больше не будут возвещать Евангелие, а мученики откажутся проливать кровь... Я поняла, что ЛЮБОВЬ ЗАКЛЮЧАЕТ В СЕБЕ ВСЕ ПРИЗВАНИЯ, ЧТО ЛЮБОВЬ - ЭТО ВСЕ, И ОНА ОХВАТЫВАЕТ СОБОЙ ВСЕ ВРЕМЕНА И ПРОСТРАНСТВА... ОДНИМ СЛОВОМ, ОНА - ВЕЧНА!..

Тогда, исполненная безумной радости, я воскликнула: "О Господи, Любовь моя... Наконец-то я нашла свое призвание! МОЕ ПРИЗВАНИЕ - ЭТО ЛЮБОВЬ!"

Да, я нашла свое место в Церкви. Это место, Боже мой, Ты дал мне его... в сердце моей Матери-Церкви я буду любовью... тогда я буду всем... и мечта моя осуществится!"

После сделанного открытия, которое удовлетворяло всем ее желаниям, кармелитка, сменив символику, продолжает диалог с Господом. Она далека от мысли, что это наконец-то найденное всеобъемлющее призвание вырвет ее из повседневной реальности (скоро ей исполнится 24 года), напротив, она будет укоренять его в своей неприметной жизни и совершенно изменится оттого, что будет делать все из любви. Маленькая, бедная и слабая, похожая на "птенчика", рассеянная или засыпающая на молитве, еще очень несовершенная, Тереза сможет стать сильной только потому, что всецело предаст себя любви и осмелится верить с безрассудным, с дерзновенным самозабвением, что ее жизнь, принесенная в жертву Господу - божественному Солнцу (или божественному Орлу), может спасти весь мир. Лишь беззаветно доверив себя любви, она сможет стать апостолом, учителем Церкви, воином, священником, мучеником... У нее нет прав на громкие свершения, но она может тихо "бросать цветы", то есть использовать каждую повседневную мелочь, чтобы дарить любовь.

Для Терезы "бросать цветы" - знакомый с детства жест, к которому она прибегает в общении с послушницами: летними вечерами во внутреннем дворике они бросают на распятие лепестки роз, и те, что касаются Господа, обретают бесконечную ценность для Церкви и для всего мира. Другими словами, это означает, что "пустяки" Терезы, соединившись с Господом, становятся благодатным сокровищем для всех. Так, используя язык цветов, она выражает непостижимую тайну святых общения. Ее жизнь подобна розе, у которой оборваны лепестки ради жизни мира.

В благодатном порыве сестра Тереза завершает свое пламенное послание молитвой и призывом: "Господи Иисусе! Как мне поведать всем малым душам о Твоем неизъяснимом снисхождении... Я чувствую, что, если бы Ты нашел (хотя это и невозможно) душу еще слабее и меньше моей, - Тебе было бы угодно осыпать ее еще большими милостями, предай она себя с полным доверием Твоему безграничному милосердию... Я прошу Тебя избрать легион малых жертв, достойных Твоей ЛЮБВИ!"

Сестра Мария от Святого Сердца перед самым началом реколлекций попросила Терезу написать ей что-нибудь о своем "малом учении". И Тереза откровенно делится мыслями, отдавая себе отчет в том, что крестная вполне может найти их "преувеличенными". Не слишком ли восторженна ее крестница? Именно по этой причине 13 сентября Тереза написала ей нечто вроде введения. "Не думайте, что я купаюсь в утешениях. Нет, мое утешение в том, чтобы не иметь никакого утешения здесь, на земле. (Сестре ничего не известно об испытании веры Терезы.) Не являя Себя и не давая услышать Свой голос... Господу было угодно показать мне единственный путь, ведущий к божественному горнилу: это - полное доверие беспомощного младенца, безбоязненно уснувшего на руках Отца..."

Итак, Тереза пишет своей сестре и заверяет, что в ее "маленькой душе нет никакого преувеличения, там все покойно и мирно"...

Сестра Мария от Святого Сердца первой прочитала "эти горящие любовью страницы" и поняла, что обладает "сокровищем". Она отвечает (во время реколлекций с кармелитками не принято разговаривать): "Вы хотите, чтобы я вам что-нибудь сказала? Так вот, вы одержимы Господом Богом, и одержимы "вконец", как... злой одержим злобой". И, обращая взор на саму себя, она начинает сокрушаться: как же она далека, страшно далека от подобных желаний! Как тут не позавидовать крестнице?

По счастливому стечению обстоятельств, мы обладаем ценными уточнениями Терезы. Сестра Мария от Святого Сердца не поняла притчи о птенчике: или у нее слишком большая душа, или Тереза плохо объяснялась.

Она объясняет заново: сокровища милосердной любви предлагаются "всем". Тереза - не особенное исключение, как раз наоборот! Немощная и слабая, она являет собой живое доказательство того, что любовь избирает малых. "Господу Богу нравится в моей малой душе то, что я возлюбила свое собственное ничтожество и малость и слепо уповаю на Его милосердие... Поймите, чтобы любить Господа и быть жертвой Его любви, надо быть слабой, не иметь никаких желаний, никаких добродетелей - только так мы подвластны воздействию поглощающей и преображающей любви... Нужно принять раз и навсегда нищету и бессилие, но именно это труднее всего... Доверие и только доверие должно привести нас к любви..."

В трех письмах сестра Тереза от Младенца Иисуса и Святого Лика написала, сама того не ведая, "хартию младенческого малого пути" (Конрад Де Меестер) - жемчужину духовной литературы.

С 8-го по 15 октября в Кармеле проходили общие реколлекции, на которых проповедовал отец Годфруа Мадлен, настоятель монастыря в Мондее. Тереза только что вышла из своего затвора. Она уже встречала этого весьма строгого монаха и рассказывала ему о своем непрекращающемся испытании - искушении против веры. Он посоветовал ей всегда иметь при себе Символ веры, чтобы в тяжелый момент класть на него руку. Тогда Тереза написала его своей кровью и вложила в Евангелие, с которым никогда не расставалась. "Думаю, что в течение одного года я совершила дел веры больше, чем за всю свою жизнь". На дверном косяке своей кельи, на уровне глаз, она процарапала: "Господь - моя единственная Любовь". Каким жестоким было ее искушение, если она осмелилась писать на дверях!

В последний день реколлекций - день памяти святой Терезы Авильской - она, как и другие сестры, тянула билет из корзинки: по традиции каждая сестра должна получить фразу для молитвенного размышления. Доставшаяся Терезе фраза напоминает об усердии испанской подвижницы ради славы Божией и спасения мира. Тереза счастлива: таков ее путь.

Ехать ли в Индокитай? (ноябрь 1896 года)

Ее жажда миссионерской деятельности только увеличивается благодаря частой переписке с братьями-священниками. Из далекого Китая отец Руллан рассказывает ей о начале своего апостолата. Он отсылает ей жизнеописание отца Нампона ("Душа одного миссионера"), умершего в возрасте двадцати семи лет в Тонкине, когда ей было шестнадцать. Она также узнает памятные даты жизни своего брата, о которых просила сообщить. В полном восторге она обнаруживает, что миссионерское призвание было "спасено" восьмого сентября 1890 года, в день ее пострига!

"Я не знала, что уже шесть лет у меня есть брат, который готовится стать миссионером. И теперь, чтобы этот брат действительно стал Его апостолом, Господь приоткрывает мне тайну, разумеется, для того, чтобы еще больше усилить в моем сердце желание любить Его и делать так, чтобы Его любили".

Это желание продолжает расти в ней и проявляется все больше и больше. В качестве новогоднего поздравления она желает своему брату мученичества и заранее просит реликвию: прядь его волос! Может быть, и она надеется на мученическую кончину в то время, когда во Франции республиканские законы угрожают существованию монастырей? "Отзвуки гонений постоянно заставляли нас жить, как на вулкане", - скажет потом Селина.

В ноябре еще говорили о возможном отъезде сестры Терезы в Тонкин, потому что она, кажется, вполне оправилась от болезни. Она не пропускает ни одного занятия, ни одной службы, ходит даже к заутрени. "Чтобы получить знак воли Божией", Тереза девять дней молится юному мученику Теофану Венару (1829-1861), которого очень почитает. Только что она прочитала его биографию и письма. Все в нем восхищает ее: молодость и жизнерадостность, любовь к семье, его смерть. Его жизнь была совсем обыкновенной, поэтому он нравится ей больше, чем святой Людовик де Гонзаг.

Распознать волю Божию оказалось легко: во время девятидневных молитв Тереза опять начала кашлять, ее здоровье заметно ухудшилось. Зимой 1896 года мать Мария де Гонзаг пожаловала ей небольшую грелку, которой она будет пользоваться, впрочем, довольно редко. С сестрой Марией от Святой Троицы она шутит: "Мир перевернулся: раньше святые попадали на Небо со своими веригами, я же попаду туда со своей грелкой". Тереза переносит болезненную процедуру с вытяжным пластырем: согревающий влажный компресс, с помощью которого определялась серозная секреция; от него оставались волдыри на коже и ожог. Около семи часов утра сестра Женевьева, помощница больничной сестры, пришла разбудить Терезу, чтобы "поскрести" ее жесткой перчаткой из конского волоса. Однажды в декабре, когда, измученная процедурами, она не могла выйти из кельи, Герены прислали ей телятину под сморчками. Едва возвращаются силы, она тотчас встает с постели, чтобы идти на мессу. Ради причастия можно и пострадать!

К тому же заботы о других не дают ей расслабиться. Сестра Мария Магдалина, "чувствуя, что ее душу видят насквозь", по-прежнему избегает Терезу. Сестру Марию от Святой Троицы Тереза иногда называет "куколкой" и советует ей перестать играть с Младенцем Иисусом в кегли (эта юная сестра вообразила, что с Ним можно играть во все игры), а лучше сделаться для Господа волчком, который только безропотно кружится под действием упреков! Сестре же Марии от Святого Иосифа она пишет забавные подбадривающие записки.

Тем не менее у нее не хватает сил (или времени) сочинить, как всегда, пьесу к Рождеству. Она ограничивается стихотворением "Птичник Младенца Иисуса". Кармелитки "в клетке" приходят порадоваться Новорожденному, лежащему в яслях. Но в один прекрасный день

Все эти птицы из вольера

На Небо свой направят путь.

Наверное, она вспомнила о птичьей клетке, которая была у нее когда-то в Бюиссоне. С тех пор прошло десять лет.

Но о Небе, которое странным образом остается для нее закрытым, она думает гораздо больше, чем о своем прошлом. В день памяти Святых невинных младенцев (28 декабря) она чествует своих братьев и сестер, умерших в раннем возрасте. В течение уже многих месяцев она молитвенно размышляет над участью этих младенцев, которые предстали пред Господом Богом "с пустыми руками", и делает зарисовку, под которой пишет цитату из Послания к Римлянам апостола Павла: "Блажен человек, которому Бог вменяет праведность независимо от дел: "Блаженны, чьи беззакония прощены и чьи грехи покрыты; блажен человек, которому Господь не вменит греха..." Потому что все согрешили и лишены славы Божией, получая оправдание даром, по благодати Его, искуплением во Христе Иисусе" (Рим 4,6-8; 3,23-24).

Дата добавления: 2015-08-17