История одной жизни 4 страница

Для выполнения поручения матери Агнессы было бы трудно найти более удачное время. Не так давно сестра Тереза познала бездонную глубину Божественного милосердия, и теперь она лучше понимает смысл пережитого. Она рассказывает о своих многочисленных страданиях, утверждая, что любовь никогда не покидала ее: ни в час смерти матери, ни когда уходили сестры, ни в болезни, ни при тяжелых душевных состояниях, ни при мучительных терзаниях совести, ни во время ужасной болезни отца, ни на усеянном шипами пути послушницы, ни при каких обстоятельствах - никогда Бог не оставлял ее. Итак, на страницах шести тетрадей, первая из которых закончится очень быстро, она будет воспевать "милости Господни"! Это - ее Магнификат: она не пишет о своей жизни в строгом смысле слова, но "о милостях, которыми удостоил ее Господь Бог". Ее обращение на Рождество 1886 года было не миражом, а началом еще не оконченного "бега исполина". Отсюда живость ее воспоминаний и веселый юмор, поскольку то, что когда-то могло казаться ей трагичным, теперь предстает в свете милосердной любви, и она чувствует себя любимой просто так, ни за что. Такая любовь кажется ей "безумной". "Какое счастье страдать ради Того, Кто любит нас до безумия, и самим слыть безумными в глазах мира сего. Это было безумием со стороны нашего Возлюбленного - прийти на землю ради грешников, чтобы сделать их Своими друзьями... Какое счастье, что Бог сделался человеком, чтобы мы могли любить Его; без этого мы бы не решились".

Эти "тетради по послушанию" сопровождали ее на протяжении всего 1895 года, а Селина стала первой читательницей - по мере того, как ее сестра их заполняла. Однажды Селина с воодушевлением воскликнула: "Можно прямо печатать! Вы увидите, это еще послужит!" Посчитав такую идею забавной, Тереза лишь от всего сердца рассмеялась: "Я не создаю литературные шедевры, а пишу по послушанию".

"Жить любовью"
(26 февраля 1895 года)

Примерно в то же время по просьбам сестер она сочиняет около двенадцати стихотворений и четыре пьески для рекреаций. Тереза становится признанным "поэтом" общины, а после успеха второго спектакля об Орлеанской деве достигает "вершины славы". Литературный жанр не имеет для нее большого значения: письма, стихи, пьесы для рекреаций или мемуары для матери Агнессы. Везде, "не заботясь о стиле", она выражает свое сердце, свои желания, свою горячую любовь к Господу.

Если верить сестре Терезе от Святого Августина, которая считала себя одной из близких подруг Терезы, то весной этого года она получила признание последней: "Я скоро умру". Во время поклонения Святым Дарам (с искупительными молитвами) она неожиданно сочинила стихотворение - "Жить любовью", которое Селина назвала "царственным гимном" Терезы. Она записала их вечером, накануне Великого поста. В последней строфе выражен смысл ее жизни:

Смерть от любви принять я буду рада,

Когда Ты узы разрешишь мои.

О мой Господь, Ты станешь мне наградой,

Другой не надо - смерть в огне любви!

Тебя увижу и сольюсь с Тобою,

В огне пылая, только позови.

На Небе мне начертано судьбою:

Любовью жить, жить из любви!!!

"Предаю себя как жертву всесожжения
Твоей милосердной Любви"

(9-11 июня 1895 года)

9 июня в день Святой Троицы, когда вся община была на воскресной утренней мессе, на сестру Терезу внезапно сошло вдохновение: она должна принести себя в жертву всесожжения милосердной любви. Эта мысль захватила ее. Едва успев выйти из часовни, она увлекает за собой удивленную Селину и устремляется вслед за матерью Агнессой, которая направляется к башне. С раскрасневшимся лицом, смущенная и взволнованная, Тереза невнятно бормочет, что хотела бы вместе с доверенной ей послушницей принести себя в жертву любви... Поглощенная другими заботами, настоятельница дает свое согласие, не придавая этой просьбе особого значения.

Тереза в восторге. Оставшись вдвоем с Селиной, она "с горящим взором" кратко описывает ей свой замысел. "Я думала о душах, приносящих себя в жертву божественному правосудию, о тех, кто навлекает на себя кары, предназначенные виновным". В прошлом году в трапезной читали поразительную историю матери Агнессы от Иисуса (де Ланжак), которая принесла себя в жертву божественному правосудию. Тереза знала также, что в ее родном Кармеле сестра Мария от Креста тоже принесла себя в жертву и умерла в 1882 году после тридцати трех лет мучений. По той же стезе последовала и ее любимая мать Женевьева.

Но Тереза явно сторонится такой духовности. "Такая жертва казалась мне великой и щедрой, но я не чувствовала себя способной на нее". Она хочет принести себя в жертву не божественному правосудию, но в жертву милосердной любви. Итак, она составляет текст молитвы, и одиннадцатого июня, во вторник, стоя на коленях перед статуей улыбающейся Богородицы, она торжественно произносит вместе с Селиной это посвящение от своего имени и от имени сестры. "Боже мой! Благословенная Троица, хочу любить Тебя и чтобы Тебя любили, хочу трудиться на прославление Святой Церкви, спасая живущие на земле души и освобождая те, что страдают в чистилище. Я хочу в совершенстве исполнять волю Твою и достигнуть той славы, которую Ты уготовал мне в Царстве Твоем, - одним словом, я хочу стать святой, но, зная свое бессилие, прошу Тебя, о мой Боже: Ты Сам стань моей святостью".

Эта молитва сочетается с ее внутренним порывом, который повлек за собою открытие пути полного доверия. Но символика здесь иная: вместо лифта - огонь, потому что жертва Любви требует всесожжения. "Прежде чем пережить действие совершенной Любви, я ПРЕДАЮ СЕБЯ В ЖЕРТВУ ВСЕСОЖЖЕНИЯ ТВОЕЙ МИЛОСЕРДНОЙ ЛЮБВИ и умоляю Тебя беспрестанно поглощать меня, переполняя мою душу волнами бесконечной нежности, заключенными в Тебе, чтобы я сделалась мученицей Твоей Любви, о мой Боже! И пусть от этого мученичества, когда оно приготовит меня, чтобы предстать пред Тобою, я наконец умру. Пусть душа моя без промедления бросится в вечные объятия Твоей милосердной Любви... Я хочу, о мой Возлюбленный, с каждым ударом сердца обновлять это приношение Тебе в жертву бесконечное число раз, вплоть до того, когда тени рассеются, и я смогу выразить Тебе свою любовь лицом к Лицу!"

Итак, начался новый и очень важный этап этой незаметной жизни. Селина не очень хорошо понимает, куда ее втянули. Терезе же это прекрасно известно: она подходит к концу открытого ею пути. Она жаждет отдать свою жизнь целиком Тому, Кто пожертвовал ради нее Своею. "Любить - это значит все отдать, включая самоё себя... Любовь за любовь".

Через несколько дней (возможно, в пятницу 14 июня), когда в церкви она начинала свой крестный путь, ее "охватил столь сильный порыв любви к Богу", что ей показалось, будто ее целиком погрузили в огонь. "Я сгорала от любви и чувствовала, что одной минутой, одной секундой больше, - и я не смогу выдержать этот жар и умру". Это стало подтверждением того, что ее приношение принято.

И опять подступает такая привычная ей сухость. Однако об обретенной милости она рассказывает матери Агнессе. Настоятельница не обращает на это никакого внимания. Может быть, специально? Матушку немного беспокоит подобный "мистицизм", поскольку у младшей сестры появилось предчувствие, что такое окончательное принесение в жертву касается не только ее одной. "Боже мой! Останется ли в Твоем Сердце всеми презираемая любовь?" Ведь Ты хочешь ниспослать ее всем!

Вслед за Селиной Тереза старается увлечь свою крестную; как-то на лужайке они ворошили сено: "Хотелось бы вам принести себя в жертву милосердной любви Господа Бога?" Сестра Мария от Святого Сердца ответила: "Разумеется, нет. Господь Бог поймает меня на слове, а страдание сильно пугает меня". - "Я хорошо понимаю вас, но принесение себя в жертву любви не имеет ничего общего с принесением себя в жертву правосудию. От этого не станет больше страданий. Речь идет лишь о том, чтобы еще сильнее любить Бога за тех, кто не хочет Его любить". Крестница была так красноречива, что Мария согласилась попробовать.

Совершить подобный акт сестра Тереза предлагает также послушницам: Марии от Святой Троицы и даже своей двоюродной сестре Марии Герен, которая с 15 августа носит имя сестры Марии от Евхаристии1. Пыл новообращенной настораживает настоятельницу. Не опасно ли послушницам вступать на этот непонятный путь, предложенный ее младшей сестрой? И благоразумно ли позволять молодежи приносить себя в жертву?

Мать Агнесса советуется со священником, проповедующим во время ежегодных реколлекций. Отец Леммонье, миссионер из Деливранды, уже проповедовал в октябре 1893-го и в 1894 году. Он знает сестру Терезу и называет ее "маленьким цветком". Из осторожности он предлагает своему настоятелю ознакомиться с молитвой. Оба священника одобряют текст, но просят кармелитку выражать свои желания прилагательным "огромные", поскольку эпитет "бесконечные" кажется им неверным с богословской точки зрения. Она подчиняется, немного сожалея об этой замене. Но Тереза счастлива: главное для нее, что "принесение в жертву" получило признание Церкви.

Брат-священник: Морис Белльер
(17 октября 1895 года)

Едва закончились реколлекции, сильно омраченные смертью господина Делатроетта, как настоятельница отозвала в сторонку сестру Терезу. Был день стирки. Некий семинарист, которому исполнился двадцать один год, Морис Белльер, только что написал в Кармель письмо, где "просил о сестре, которая особым образом посвятила бы себя спасению его души, помогая ему своими молитвами и жертвами, дабы он, когда станет миссионером, смог спасти многих".

Эту миссию мать Агнесса поручает своей младшей сестре, которую сразу же охватила большая радость. Решительно, Господь Бог исполняет одно за другим все ее желания. Она всегда мечтала о брате-священнике. Казалось, что смерть ее маленьких братьев навсегда лишила ее такой надежды. И вот в двадцать два года само Небо посылает ей брата, ее ровесника, будущего священника, да к тому же еще и миссионера. "Уже много лет я не испытывала подобного счастья. Я чувствовала, что для моей души это было чем-то совершенно новым, словно первое прикосновение к струнам, которые доселе оставались нетронутыми". Она сразу же сочиняет молитву за Белльера. Теперь она еще больше усилит свою преданность и усердие в повседневной жизни, совершая ради него все жертвы и молитвы. Юный семинарист даст знать о себе только в ноябре: в простенькой открытке он сообщит о своем отъезде на воинскую службу1.

Он даже не подозревал, что его сестра прилагает героические усилия для совершения "множества микроскопических и незаметных дел", которые станут известны лишь после ее смерти. Например, сестра Тереза, сидя на стуле, никогда не опиралась на его спинку, никогда не клала ногу на ногу. Чтобы не привлекать внимания, в жару она не вытирала открыто пот с лица, а когда было холодно - никогда не растирала отмороженные руки и не ходила сгорбившись. Она подчинялась каждой сестре, которая нуждалась в ее услугах, и по возможности сторонилась свиданий в переговорной. Когда у нее забирали книгу, которую она читала, Тереза никогда не просила ее вернуть. Она была настолько бедна, что даже не имела копий собственных стихов. Она избегала любых проявлений любопытства, никогда не смотрела на стенные часы в церкви во время молитвы, никогда не задавала ненужных вопросов на рекреации и т. д.

Все эти "мелочи" (свидетельства о которых на процессе канонизации были так разнообразны) заполняли ее жизнь на протяжении дня, недели, года. Каждое мгновение она стремилась забыть о себе ради Возлюбленного.

Чтобы Тебя пленить, останусь малой,

Забыв себя - Тебя я обрету.

Такие стихи рождаются в глубине сердца.

Маленький божественный Нищий
(Рождество 1895 года)

Наступает пора приготовлений к Рождеству. Ответственность за предстоящие торжества снова ложится на "старшую по новициату", которой придется написать еще одну пьесу ко дню ангела настоятельницы. Поэтому сценарий рождественского представления очень прост: приходит Младенец Иисус и просит как милостыню сердце каждой из двадцати шести кармелиток. "Это предвечное Слово просит у вас подаяния!" В простых, незамысловатых двадцати шести куплетах Тереза выражает столь дорогую ей истину. В образе обездоленного младенца униженный Бог молит людей о любви.

Тереза бережет силы к именинам матери Агнессы (21 января). "Бегство в Египет" представляет собой мрачную историю разбойников, встреченных святым Семейством в изгнании. У атамана шайки ребенок болеет проказой. При погружении в ванночку Младенца Иисуса он мгновенно исцеляется. В этой "миссионерской" пьесе попадаются забавные сценки, например, когда разбойники Абрамин и Торкол от чрезмерной радости начинают потешаться и петь смешные куплеты на мотив "Эстудиантины" - модной популярной песенки.

Но матери Агнессе представление не понравилось. Пьеса, написанная ко дню ее ангела, ей кажется слишком затянутой. Не дождавшись конца, она прерывает спектакль и упрекает автора в неспособности быть краткой. Тереза плачет: это полный провал послушниц, упорно и серьезно репетировавших.

Накануне во время вечерней молитвы сестра Тереза вошла в церковь и, встав на колени перед матерью Агнессой, отдала ей тетрадку с воспоминаниями. (Тереза сшила в одну шесть тонких школьных тетрадей.) Не раскрывая, настоятельница положила ее в ящик шкафа у себя в келье. И Тереза никогда так и не спросила ее, прочитала ли она те воспоминания и что она о них думает.

На последнем 85 листе двадцатитрехлетняя Тереза подводит итог своей жизни; девять лет прошло с момента ее обращения и полгода после принесения себя в жертву милосердной любви. "Дорогая матушка, вы позволили мне вот так предать себя Господу, и вам известны те потоки или, вернее, океаны благодати, которые наводнили мою душу... Начиная с этого счастливого дня, мне кажется, что любовь пронизывает меня и окружает. Мне кажется, что каждое мгновение эта милосердная любовь обновляет меня, очищает душу и не оставляет в ней никакого следа греха, и поэтому я не могу бояться чистилища..."

У нее действительно бесследно пропала боязнь согрешить, окончательно исчезла духовная скрупулезность... Отныне Тереза знает, что все ее прегрешения поглощаются "огнем любви, который более свят, чем огонь чистилища". Это принесение себя в жертву любви навсегда освободило ее от всяких следов янсенизма и всевозможных страхов, в плену которых до сих пор находятся некоторые сестры. "Конечно, можно сильно пасть, можно совершать неверные поступки, но любовь умеет из всего извлечь выгоду и очень быстро истребляет все, что может не понравиться Господу, оставляя в сердце смиренный и глубокий мир..."

Теперь Терезу больше не беспокоит сон, часто одолевающий ее во время молитвы, равно как и упреки аббата Иуфа: "Мне следовало бы не радоваться сухости, а приписать ее недостатку усердия и верности; мне бы сокрушаться, что уже на протяжении семи лет я засыпаю на молитве; так вот, я не сокрушаюсь... Я думаю, что уснувшие малые дети так же дороги родителям, как и бодрствующие..."

И в заключение она пишет: "И теперь у меня нет иного желания (отец на Небе, Селина в Кармеле, у нее есть брат-священник), кроме одного: любить Господа до безумия". "Теперь у меня одно лишь упражнение - любить!" (св. Иоанн от Креста).

Заканчивая "тетрадь по послушанию", она спрашивает себя о будущем: "Как завершится "история маленького белого цветка"? Умрет ли она в скором будущем или же уедет в далекий Кармель Сайгона (основанный Кармелем Лизье в 1861 году)? Мне это неведомо, но я уверена, что милосердие Божие всегда будет сопровождать его (цветок)... Теперь меня ведет лишь самоотречение".

На 86 листе Тереза старательно изобразила герб Иисуса и свой герб; каллиграфическим почерком выписала дни особой благодати, ниспосланной Господом Его "маленькой невесте". На 85 листе можно прочитать подробное описание каждого герба. Все это завершает фраза святого Иоанна от Креста: "Любовь оплачивается только Любовью".

Этим словом оканчивается ее тетрадь, оно стекает с ее пера, оно у нее на устах и в сердце. На 86 листах оно встречается 99 раз.

Непростой постриг Селины
(февраль-март 1896 года)

В январе каноник Мопа, кюре собора св. апостола Иакова, которого назначают супериором Кармеля, приступает к исполнению своих обязанностей. Приближается время принесения монашеских обетов Селиной и Марией от Святой Троицы, а сестре Марии от Евхаристии предстоит подать прошение об облачении в монашеские одежды. Обычно такие церемонии находятся в ведении настоятельницы, то есть матери Агнессы, но ее полномочия истекают 20 февраля 1896 года.

Возникает непредвиденное осложнение: наставница послушниц, мать Мария де Гонзаг, стремится отсрочить принесение обетов даже вопреки мнению нового отца-супериора. Каковы мотивы, которыми она руководствуется? Приближаются выборы: если будет избрана она - тогда эти юные сестры принесут монашеские обеты при ее игуменстве. Но этого мало. Она планирует отправить сестру Женевьеву в сайгонский Кармель, чтобы ослабить влияние "клана Мартен", усиленного их двоюродной сестрой, которые теперь составляют пятую часть всей монашеской общины. В монастыре назревает раскол: одни поддерживают мать Марию де Гонзаг, другие - сестер Мартен.

...Серым январским днем пятнадцать кармелиток стирают в прачечной и говорят о постриге сестры Женевьевы. Сестра Эме от Иисуса, одна из горячих противниц Мартен, заявляет: "Мать Мария де Гонзаг имеет право испытать ее, чему ж тут удивляться?" В ответ раздается твердый голос: "Есть испытания, которым подвергать не следует". Это сказала сильно взволнованная сестра Тереза.

Для нее это не предмет для спора, ибо истина не терпит посягательств, и долг требует предупредить заблуждающуюся наставницу послушниц.

Через несколько дней сестра Женевьева вызвана на капитул. Толкуя по-своему кармелитскую традицию, мать Мария де Гонзаг обращается к настоятельнице с просьбой не принимать участия в обсуждении. Таким образом, мать Агнесса исключена из голосования и ждет за дверью. Сестры Мартен входят в залу капитула только для того, чтобы услышать: "Сестра Женевьева принята". Но постриг сестры Марии от Святой Троицы отложен. Произошла некоторого рода сделка: выборы отсрочены на месяц. Следовательно, при настоятельстве матери Агнессы ее сестра принесет окончательные обеты, а кузина будет облачена в монашеские одежды. В дальнейшем, в случае избрания матери Марии де Гонзаг, сестра Мария от Святой Троицы примет постриг уже при ее игуменстве.

Вполне понятно, почему сестра Тереза, задетая такими уловками, очень обеспокоена будущим юных сестер и обращает все больше внимания на Селину. Она пишет ей длинное иносказательное письмо, в котором напоминает о пережитых горестях, и дарит миниатюру на пергаменте, реликвию, доставшуюся от святой матери Женевьевы, чтобы смягчить эти неприятные события и помочь ей пережить их в мире.

Таким образом, 24 февраля постриг не состоялся, но, наконец, 17 марта сестра Женевьева от Святой Терезы приносит окончательные обеты, а ее кузина, сестра Мария от Евхаристии, облачается в монашеское одеяние. В журнале "Нормандец" от этого числа дядя Герен с волнением описал двойную церемонию, проходившую под предстоятельством монсеньора Югонена. Многочисленные фотографии, снятые в тот день в Кармеле, навсегда сохранят память о происшедшем событии.

Как говаривал в былые времена господин Мартен: все девушки, за исключением Леони, словно "вылезли из-под телеги".

Повторное избрание матери Марии де Гонзаг
(21 марта 1896 года)

В субботу 21 марта, в канун Вербного воскресенья, Кармель лихорадило: все готовились к выборам настоятельницы.

За время, прошедшее с марта 1893 года, из монастыря выбыли три монахини: одна - на небо, другая - в Сайгон, третья - в клинику для умалишенных, в приют "Милосердного Спасителя" в Кане. Зато появились три новых. В тот день на церковных хорах собралось шестнадцать (состав капитула) из двадцати четырех монахинь общины. Остальные молятся. Время тянется неимоверно долго... Потребовалось семь туров голосования, чтобы определить, на чьей же стороне преимущество: матери Марии де Гонзаг или матери Агнессы от Иисуса. В конечном итоге с незначительным перевесом была избрана шестидесятидвухлетняя мать Мария де Гонзаг. Сестра Мария от Ангелов остается помощницей настоятельницы, а мать Агнесса становится советницей вместе с сестрой Сен-Рафаэль. Наконец звон колокола созывает оставшихся.

Мать Мария де Гонзаг занимает кресло настоятельницы, в это время в церковь входит сестра Тереза и "столбенеет", однако быстро берет себя в руки.

Вновь избранная настоятельница, задетая за живое прошедшими выборами, остерегается перемен, зато пользуется своим правом: по уставу она может совмещать обязанности настоятельницы и наставницы послушниц. Следовательно, мать Агнесса не будет заниматься новициатом. Но мать Мария де Гонзаг оставляет свою помощницу - сестру Терезу от Младенца Иисуса, которая в полном послушании принимает эту деликатнейшую ситуацию, которую и представить-то очень трудно.

Послушница - "наставница послушниц"
(март 1896 года)

В монашеской жизни Терезы наступил новый период; теперь, как никогда, она должна жить с полным самоотречением. Ей предстоит исполнять ответственное поручение, не занимая при этом соответствующей должности. Она не покинула новициат, о чем прекрасно знают послушницы. Как воспитать пятерых женщин, четверо из которых старше ее, как сделать из них настоящих монахинь? Такая задача превосходит ее возможности. Несмотря на добрые намерения, Селина и кузина Мария несколько настороженно принимают приятную, но довольно жесткую власть Терезы, которую считают "строгой". Сестра Мария Магдалина, у которой было тяжелое детство, не в состоянии открыться наставнице. И все это происходит на фоне переменчивого настроения настоятельницы, которая может завтра отменить то, что сказала сегодня ее помощница, чей канонический авторитет равен нулю. У сестры Терезы остается единственная надежда: действие Святого Духа в ней самой и в ее "овечках".

Удостоверившись в том, что ничего нельзя сделать собственными силами, она молится: "Господи, я слишком мала, чтобы накормить Твоих детей. Если Ты желаешь давать потребное сестрам с моей помощью, то наполни мою маленькую руку, и я буду, не покидая Твоих рук и не поворачивая головы, давать Твое достояние той душе, которая придет ко мне за хлебом насущным". Только так она может довести до конца порученное ей непростое дело и остаться в мирном расположении духа. "Молитва и жертва - в них вся моя сила".

Каждый день в половине третьего она собирает послушниц и в течение получаса объясняет им принятые традиции, монастырский устав, поправляет и отвечает на вопросы. На этих мероприятиях никто не скучает. Для лучшего усвоения юная "наставница" рассказывает истории и придумывает притчи; у нее это отлично получается. Селина и Мария от Святой Троицы сохранили записи с педагогическими новшествами Терезы: вспоминая о калейдоскопе, она рассказывает о тринитарной любви; на бирже Любви следует играть по-крупному; невзрачные маленькие груши изображают собой безвестных сестер, с которыми приходится жить по соседству; символический образ любви Отца - курица с цыплятами; богатая барышня и ее братец; ракушка, в которую Мария должна собирать свои слезы, и т. д. Тереза старается из всего извлечь выгоду. Мария от Святой Троицы рассказала ей о явлении гипноза, свидетельницей которому была когда-то. На следующий же день наставница сказала ей: "Я хотела бы, чтобы Господь Иисус загипнотизировал меня! Да, я хочу, чтобы Он завладел моими способностями так, чтобы все совершаемые мною действия были божественными и направлялись духом любви".

Несмотря на отсутствие должного образования, она интуитивно находит нужный подход, который основан на любви к ближнему и творит чудеса. Она уловила, что ее подопечные относятся к ней как к подруге, которой можно сказать, что угодно: "послушницам разрешается все". К тому же они без особых затруднений преподносят ей время от времени "салатик, хорошо приправленный уксусом". Но Тереза ведь сама говорила, что предпочитает "сахару острый соус".

Ее считают строгой? Она знает, но не обращает на это внимание. Она слишком любит свое "малое стадо", чтобы проявлять слабость. "Что ж поделаешь, если я не буду любима! Я говорю всю правду полностью. Если кому-то не хочется ее знать, пусть не приходит ко мне".

Особенно тщательно она разъясняет, как пройти тем малым путем, который оказался для нее таким удачным: это путь доверия и любви, ведущий прямо к Отцу. В этой теме, занимающей центральное место в Евангелии, она - настоящая духовная наставница, которая всегда доходит до самой сути. Она "ненавидела простонародную мелочную набожность, нередко проникающую в монастырские общины" (мать Агнесса).

Тереза может приспособиться к каждой сестре. Отец Пишон был прав: "между человеческими душами гораздо больше различий, чем между лицами". И невозможно одинаково обращаться со всеми. "Одних я беру за шиворот, других - за кончики крыльев", - говорила Тереза матери Агнессе. Для юной Марии от Святой Троицы необходима разрядка - пускай поднимется на чердак и повертится, как веретено. А Селина пусть не обходит за тридевять земель мать Эрманс, неврастеничку, которая обязательно попросит ее о каком-нибудь одолжении, если только увидит поблизости. И пускай берегутся те, кто называет мать Марию де Гонзаг "волчицей"!

В этом малом стаде, средний возраст которого двадцать пять с половиной лет, она и сестра, и мать одновременно. Юные тянутся к юным. На рекреациях раздаются взрывы хохота, когда Тереза потешно подражает кому-нибудь или когда вся ватага отправляется на охоту за вором, пробравшимся в монастырь.

Благодаря этой должности, она узнала многое о человеческой природе, хотя была лишь второй. Мудрость ее суждений идет от личного опыта. Например, она вовсе не разделяет широко распространенные в то время способы умерщвления плоти и разного рода вериги, тяга к которым явно присутствует у некоторых сестер (в том числе и у матери Агнессы). Лишь из великодушия она позволила увлечь себя этим в начале своей монашеской жизни. В апреле 1896 года она еще носила небольшой железный крест, но вскоре от него отказалась. Тереза заметила, что "монахини, увлекающиеся больше других суровым самоистязанием, не становятся совершеннее, а чрезмерные телесные подвиги порою дают пищу самолюбию". Все это в сравнении с любовью к ближнему - ничто. Она не осуждает других, но это - не ее путь. Она обращает внимание послушниц на такое положение вещей, впрочем, как и на многое другое. Она часто цитирует стих из Евангелия от Иоанна: "В доме Отца Моего обителей много" (Ин 14,2).

Такая умудренность привела к тому, что значительно позже некоторые из сестер говорили: "Если бы она осталась в живых, то из нее получилась бы прекрасная настоятельница". Ее духовное чутье таково, что послушницы верят в ее способность читать в душах. Тереза не согласна с этим, но должна признаться, что Святой Дух нередко помогает ей попасть в самую точку!

Кроме этого ответственного послушания, сестра Тереза трудится в ризнице под началом сестры Марии Ангелов, а также рисует и помогает в бельевой сестре Марии от Святого Иосифа. Из-за страшных приступов гнева эту тридцативосьмилетнюю монахиню, осиротевшую в девять лет, боятся все сестры. Ее сторонятся, и никто не хочет работать вместе с ней. Тереза соглашается добровольно.

Благодаря этому послушанию она открывает для себя, что такое истинная братская любовь к ближнему. До сих пор она еще не очень хорошо понимала, что любить надо так, как Иисус любил Своих учеников. Никто не должен быть отлучен от этой любви, даже сестра Мария от Святого Иосифа, которую Тереза пытается вырвать из сетей одиночества с помощью дружеских записочек и веселых улыбок.

Зима 1895-1896 года была долгой и суровой. Подходил к концу Великий пост, который Терезе было позволено соблюдать со всей строгостью. Никогда еще она не чувствовала себя такой сильной и крепкой.

"Волна с клокотанием подкатила к губам"
(3-4 апреля 1896 года)

Третьего апреля в Великий четверг Тереза пробыла в церкви до полуночи. Едва она легла спать, как сразу же почувствовала что-то вроде волны, поднимающейся "с клокотанием" к самым губам. Она прижала к ним носовой платок. Лампа была потушена, и она не стала смотреть, чем ее вырвало: если кровью, то, может быть, она умрет в наступающую Страстную пятницу. У нее нет ни малейшего страха, она счастлива, потому что всегда хотела быть похожей на Господа; она спокойно засыпает. Без пятнадцати шесть ее поднимает звук трещотки, которой будят монахинь. Свет, проникший через приоткрытую ставню, упал на ее платок, багровый от крови. Жених давал знать о Себе, о том, что Он близко. Как же она может бояться Того, Кому отдала всю свою жизнь?

После службы, как положено в Страстную пятницу, настоятельница обращается с кратким словом о братской любви к собравшимся. Кармелитки просят прощения друг у друга. Подходит очередь Терезы: она обнимает мать Марию де Гонзаг и сообщает ей о происшедшем ночью. "Матушка, я совершенно не страдаю и прошу вас не предписывать мне ничего особенного". Настоятельница, несомненно, не поняла, в каком состоянии на самом деле находилась та, что стояла перед ней на коленях, и выполнила ее просьбу. Сестра Тереза постилась и мыла застекленные двери, выходящие во внутренний дворик, стоя на приставной лестнице на самом сквозняке. "Никогда еще строгости Кармеля не казались мне такими радостными. Надежда уйти на небо приводила меня в ликование".

Дата добавления: 2015-08-17