Опыт реформ и контрреформ в России 4 страница

Каждый православный иерарх подражал царю и формировал аналогичный двор при собственной персоне. Епископы в период опричнины сами стали вводить особые налоги за рождение детей вне брака (архимандрит Великого Новгорода); за любую провинность инородца или мусульманина с него взимался штраф в пять рублей серебром (так поступали епископы Симбирска, Пензы, Царицына, Казани и Астрахани); за долги податного человека можно было заковать в цепи или заставить бесплатно их отрабатывать (эту практику ввели епископы Архангельска, Вологды, Вятки и настоятели Соловецкого монастыря).

Борис Годунов, создавая Московский патриархат в 1589 году, сделал русскую церковь автокефальной, самоуправляемой, и независимой от восточных первосвященников, главным образом от константинопольского патриарха. Возвышение русской православной церкви вело к возникновению ее претензий на духовное руководство всеми неравноправными единоверцами в мусульманских и католических странах – греками, болгарами, сербами, словенами, молдаванами, украинцами и белорусами. Патриарх Московский имел право на получение с них церковной десятины. Однако Иов не пытался диктовать им своих условий, и, будучи человеком «книжным», стремился к просвещению христианских верующих и к их духовному очищению от всяческой «скверны» как в России, так и за ее пределами. В период господства самозванцев первые патриархи самоотверженно боролись с насаждением польско-литовскими интервентами чуждых православию вероисповеданий, подчас жертвуя собой, как Гермоген и Филарет (Романов).

Если в XI – XIV веках на Руси было открыто 90 монастырей, а в XV столетии построено еще 100 новых обителей, то в XVI веке открылось дополнительно 250 новых монастырских комплексов. Они строились чаще всего в лесной глуши. Первопроходцем в этом отношении был преподобный Сергий Радонежский, превративший свой отшельнический скит в знаменитый Троицкий монастырь. Но теперь настоятели, бывшие отшельниками и жившие в скитах, выбирались самими верующими из окрестностей, хотя часто оказывалось, что избранный игумен нетвердо знает Священное писание – в лучшем случае ему были известны «Великие Четьи - Минеи» и «Домострой».

Вместо того, чтобы заботиться о душах своих прихожан, священнослужители проводили большую часть времени в пьянстве и «блуде». Они не только не читали положенных проповедей, но и саму литургию стремились сократить путем «многогласия» - одновременного чтения и пения различных текстов и псалмов в отдельных церковных приделах. Как белое, так и черное духовенство отличалось чрезмерным корыстолюбием. Руководящие чины в епархиях часто покупались при помощи «даров» воеводам, архиереям или епископам. Миряне теряли уважение к священникам, все реже посещая церкви и нарушая правила соблюдения постов. Стали отмечаться случаи тайного поклонения древним языческим божествам, особенно Ивану Купале.

Падение авторитета церкви в канун нового времени было глобальным явлением. Сходные процессы происходили как в недрах католической церкви, так и в самом Ватикане. Не случайно в Западной Европе начинается бурный процесс Реформации, связанный с именами Джона Уиклифа, Яна Гуса, Мартина Лютера, Ульриха Цвингли, Жана Кальвина и английского короля Генриха VIII Тюдора. Религиозные войны в Нидерландах, Германии, Франции, Швейцарии, взаимные репрессии протестантов и католиков в результате привели к разорительной Тридцатилетней войне, которая перекроила политическую карту Европы по условиям Вестфальского и Пиренейского мирных договоров. Это стало первой победой российской дипломатии: Западная Европа перестала быть духовно единой.

Основным инициатором проведения церковной реформы в России, которые привели к религиозному расколу общества в XVII веке, стал седьмой патриарх Московский и всея Руси Никон.

Никита Минов родился в богатой крестьянской семье в 1605 году недалеко от Нижнего Новгорода. Взяв деньги у отца, которые тот копил для покупки рабочего скота, Никита сбежал в Макарьево-Желтоводский монастырь, где стал послушником. Там он служил конюхом. Вначале Никон хотел подстричься в монахи. Но его родители были против этого, и ему пришлось возвратиться, жениться и стать приходским священником. После смерти троих детей, Никон отправил нелюбимую супругу в Алексеевский женский монастырь, а сам поселился в Анзерском ските на побережье Белого моря. По причине очередной духовной ссоры с его настоятелем и монахами-пустынниками, он на простой рыбачьей лодке переплыл море и высадился на пустынном Кий - острове. Никон жаждал одиночества для того, чтобы познать сущность Божественного промысла.

Никон водрузил на безлюдном каменистом острове православный крест в знак благодарности за спасение, и позже основал здесь Крестный монастырь. Позже он стал священником в Кожеозерской «пустыни», куда его приняли, взяв вместо вклада переписанные им на старорусский язык книги отцов православной церкви – Василия Великого и Дионисия Ареопагита.

Затем он, вновь рассорившись со своим духовными братьями по причине неуживчивого характера, покинул обитель и стал вести жизнь аскета – пустынника, построив свой уединенный скит на острове.

В 1643 году по просьбе объединившего вокруг него монашеского братства единомышленников Никон становится игуменом Крестного монастыря, и спустя три года во время поездки в Москву за религиозными книгами был представлен царевичу Алексею Михайловичу как его «духовный подвижник». Никон произвел на молодого Великого князя такое глубокое впечатление своими религиозными знаниями, убеждениями и правильной логичной речью, что был назначен царем Михаилом Федоровичем по просьбе сына архимандритом Новоспасского монастыря, родовой церкви династии Романовых.

Никон, открыв заброшенные богатые библиотеки некоторых старинных храмов и монастырей для духовенства, старался пробудить умственную деятельность приходских священников, заглохшую с XVI века. Он основал в 1643 году по настоянию царевича духовную школу при Чудовом монастыре в Кремле и вложил немалые деньги в училище Святого Андрея Первозванного, открытую окольничим боярином князем Федором Михайловичем Ртищевым. Улучшая и увеличивая количество монастырских типографий, Никон вознамерился достичь конкретного духовного обновления на пути православного просвещения России в том смысле, как понимал его сам.

До этого без одобрения церковного собора Московской патриархии Никон исправлял священные тексты: в 1644 году он заново перевел на русский язык текст Псалтыри. Одновременно он ввел жесткую дисциплину в церкви и монастырях. С этой целью Никон опубликовал и разослал по своей епархии декреталий, имевший целью подчинить назначение белого и черного духовенства на соответствующие должности архимандриту или архиерею. Одним из его нововведений стало создание строгой иерархии внутри церковных служащих – от епископа до простого послушника. Она сохраняется до сих пор.

Бывая в Москве, Никон примкнул к кружку «ревнителей древнего благочестия» во главе с царским духовником, протопопом Благовещенского собора Стефаном (Вонифатьевым).

Никона «ревнители» прочили в патриархи, но он поначалу даже отказывался говорить с соратниками на эту тему. Он неожиданно согласился подумать об этом по просьбе молодого царя Алексея Михайловича, который венчался на царство в 1645 году. Теперь только Никону до этого разрешалось заменять часто болевшего пожилого патриарха Иосифа на торжественных литургиях в Успенском соборе в Кремле.

В 1649 году Никон был назначен Новгородским архиепископом. Когда в Великом Новгороде и Пскове началось восстание против укреплявшегося самодержавия, спровоцированное сепаратистами-боярами, он поддержал царя, публично прокляв всех бунтовщиков как вероотступников и врагов государства.

Неожиданно посетивший Москву в 1649 году патриарх Иерусалимский Афанасий указал патриарху Московскому и всея Руси Иосифу на отдельные канонические отклонения, которые он заметил на литургиях в российских храмах. Когда Его святейшество возвращался домой, вместе с ним в Святую землю был отправлен иеромонах Андрей (Суханов) для тщательного изучения православных церковных обрядов и сбора старинных богословских книг с целью исправления искаженных отечественных их вариантов.

Вскоре в 1651 году в Россию приехал митрополит Назаретский Гавриил. Он также указал на нарушения обрядности в русской церкви. Аналогичные замечания сделал Иосифу и явившийся в столицу Московского государства в 1652 году патриарх Константинопольский Паисий. В это же время паломники, возвратившиеся из греческого Афонского монастыря, стали рассказывать, что будто бы тамошние «старцы» объявили московские печатные книги с иллюстрациями, на которых Христос благословляет верующих двоеперстием, еретическими и предали их огню! Наконец, возвратившийся из Иерусалима отец Андрей подал патриарху Иосифу подробный отчет «Проскинитарий», в котором описывал разницу обрядов в восточно-христианских и русских храмах, хотя лично он сам относился подозрительно ко всему византийскому духовному наследию.

Столь энергичный, одновременный и стремительный натиск представителей восточного высшего православного духовенства на Московскую патриархию нельзя считать случайностью: подлинные или мнимые сторонники Флорентийской унии таким способом хотели непокорную, но пока ослабленную последствиями Великой Смуты, Россию подчинить влиянию Рима. Поскольку откровенная политика ее «католизации», даже при помощи многочисленных самозванцев и польско-литовской военной интервенции, потерпела неудачу, то подчинить русское духовенство униатским принципам теперь пытались иным, «теоретическим» путем. Нужно было лишь возвести на патриарший престол авторитетного в русских церковных кругах ревностного священнослужителя, который осуществил бы задуманную восточными патриархами соответствующую «реконструкцию» российской православной церкви. Им мог бы оказаться только архиепископ Новгородский Никон.

Царь Алексей Михайлович в 1652 году решил, наконец, перенести в усыпальницу Успенского собора мощи погибших от рук Ивана Грозного и польско-литовских интервентов митрополита Филиппа и патриархов Иова и Гермогена. Во время погребального шествия с мощами Филиппа Алексей Михайлович сообщил Никону – весь русский епископат сопровождал раку с останками митрополита - о смерти патриарха Иосифа и предложил ему избираться патриархом на церковном соборе.

Став патриархом 25 июля 1652 года, Никон порвал отношения с соратниками по «кружку благочестия» и начал проводить церковную реформу. Протопоп Святогеоргиевского собора в городе Юрьев - Польский Аввакум (Иванов) - один из активных членов общества Стефана (Вонифатьева) – писал, что «когда его поставили патриархом, так друзей [он] не стал и в Крестовую церковь пускать», считая, что Никон, став первосвященником, впал в грех гордыни. Упрочению такого распространенного мнения было и то, что принять сан его просил Алексей Михайлович, и согласился только тогда, когда царь и чиновный люд не поклялись перед святынями Успенского собора слушать патриарха «как начальника, и пастыря, и отца краснейшего». Таким образом, Никон попытался уравнять свою власть с царской властью. Объективных предпосылок к этому процессу уже не существовало в XVII веке. Повсюду в Западной Европе тогда неумолимо утверждался абсолютизм. Но Никон оставался приверженцем традиционного самодержавия.

У Никона, как признают современники, был ясный ум, волевой и тяжелый характер, хотя его отличала деспотичность, вспыльчивость и чрезмерное самолюбие. И в то же время он заботливо относился к нищим и юродивым, и ухаживал за больными в то время, когда в Москве свирепствовала «моровая язва» - чума. По его повелению в столице открывались богадельни, дома призрения для сирот, и организовывались раздачи денег нищим и юродивым.

Никон на церковные средства построил из обожженного кирпича три новых монастыря, в том числе знаменитый Воскресенский (Ново-Иерусалимский) монастырь на реке Истра. Комплекс его зданий являлся копией аналогичной православной обители в Святом городе на реке Иордан в Иудее. Все-таки Москва уже однозначно отождествлялась русскими верующими с «третьим Римом».

Патриарх поначалу ограничился частными нововведениями. Он повелел во время чтения молитвы «Господи и Владыко живота моего» отбивать 4 вместо 12 поклонов. «Ревнители веры» нашли эту меру чрезмерной. «Задумались, сошедшиеся между собою, - писал Аввакум, - [и] видим, яко зима хочет быти; сердце озябло и ноги задрожали». Всем им было очевидно, что Никон намерен приступить к более радикальным преобразованиям, и члены «ртищевского общества» подали царю на него челобитную. В ней говорилось, что задуманная Никоном отмена двоеперстия не может быть проведена на православной Руси как еретическая. Челобитная осталась без царского приговора, но на нее мгновенно отреагировал сам патриарх.

Никон созвал в марте 1653 года церковный собор, на котором разбиралось дело священника Сергия Логина – согласно доносу Муромского воеводы он оскорблял церковные святыни. Выступивший в защиту обвиняемого настоятель московского Казанского собора Иоанн (Неронов), в резких выражениях обвинил патриарха в предвзятости и попрании нравственных традиций русской церкви. Он «обличал в недостойных выражениях испорченность нового клира». За подобное неподобающее сану Никона обращение к нему по решению собора Неронов был лишен духовного сана и отправлен в ссылку в Спасо-Каменский монастырь. Аввакум выступил защитником «свободной любви», отождествлявшийся им «с любовью Христовой». Совместные бани мужчин и женщин не считались грехом, а популярная поклонница протопопа Акулина являлась по сути дела хозяйкой основных московских притонов. Никон громогласно обвинил его в потворстве «блуду» и отлучил от церкви.

Аввакум в ответ устроил всенощную в сарае на том основании, что в «некоторое время и конюшня де иные церкви лучше». Он прямо назвал патриарха «антихристом», а царя – его приспешником. За этот проступок протопоп был сослан в Тобольск. Аввакум говорил о себе: «Аще я и не смышлен гораздо, неученый человек, не учен диалектике и риторике и философии, разум Христов в себе имею, яко же и апостол глаголет еще и невежда словом, но не разумом». Тем не менее, пресловутый «невежда» прекрасно знал, что чешский религиозный реформатор Ян Гус объявил римского папу «антихристом» за то, что великий католический понтифик Иоанн XXIII «рукоположил» одного из своих любимцев в сан епископа именно на конюшне. После позорного публичного судилища при одобрении австрийского императора в Констанце Гус был приговорен к сожжению на костре!

Столкновение Никона с Нероновым и Аввакумом продемонстрировало тот очевидный факт, что без поддержки сильной царской власти и провинциальных церковных иерархов ни о каких глубоких изменениях в религиозной сфере не могло быть и речи.

Весной 1654 года Алексей Михайлович по предложению патриарха созвал новый церковный собор, на котором присутствовали 5 митрополитов, 5 архиепископов и епископов, 11 архимандритов и игуменов и 13 протопопов. Никон объявил собору русского духовенства, что многие богослужебные обряды не соответствуют древним греческим текстам, и их следует восстановить согласно оригиналам. Принципы реформирования русской церкви, предложенные патриархом Никоном, вызвали недовольство у многих священнослужителей, таких как епископ Коломенский Павел, епископ Костромской Даниил, протопоп Иоанн Перов и другие видные представители ортодоксальной православной церкви. Они обладали авторитетом среди верующих за свое бескорыстное служение Богу и традиционной церкви. Протопоп Лазарь уличил «дерзновенных исправителей священных книг», но чаще он критиковал «философов», окружавших царя, тех святотатцев, «которые думали измерить аршином хвост звезд». На церковном соборе они заявили, что «мы новой веры не примем!» Никон ударил епископа Павла Коломенского по лицу, сорвал с него мантию и велел немедленно отправляться в ссылку. Лазаря объявили еретиком и выгнали за двери Чудова монастыря. Епископ Вятский Александр объявил во всеуслышание, что в знак протеста оставляет кафедру и удаляется в монастырь. Поскольку царь не осудил поступок патриарха, а бывшие идейные единомышленники Никона на их глазах под конвоем стрельцов прямо из Кремля были отправлены в ссылку, оставшиеся члены собора поддержали реформу.

Епископ Коломенский Павел был зарезан в 1657 году подосланными в его келью наемными убийцами, нанятыми Никоном.

По Соборному Уложению 1649 года все «хулители церкви» осуждались как нарушители царских законов. Их должны были сжигать на кострах. Ни церковные власти, ни царское окружение на первых порах не хотели следовать католическому аутодафе, то есть повторять методы римской инквизиции. Если Аввакума после непродолжительного освобождения в 1660 году через шесть лет опять отправили в ссылку и поместили в «земляную тюрьму», то его товарищам и попутчикам - Лазарю, диакону Федору, инокам Епифанию и Никифору - перед отправкой в 1667 году в Пустозерск вырезали языки. Этой «снисходительной» мере наказания способствовала и добросердечная царица Мария Ильинична, поскольку втайне сочувствовала Аввакуму.

Аввакум писал царю из отдаленного города Пустозерска: «Церковь – православная, а догматы ее от Никона-еретика во всем противны. А государь наш Алексей Михайлович православен. Но только простой своею душою принял от Никона книги, думая, что они православны. Не рассмотрел [ты] в них плевел еретических… Чем больше ты нас мучишь, тем больше мы тебя любим». И царь старался сохранить ему жизнь, пока был в состоянии это делать. Он все еще надеялся предотвратить окончательный раскол русской церкви после опалы неистового Никона.

Все ссыльные раскольники вместе с Аввакумом впоследствии были сожжены в деревянном срубе только после смерти царя Алексея Михайловича 14 апреля 1682 года «за великие хулы на царский дом».

Теперь после расправы над идейными оппонентами перед патриархом встал вопрос, где взять оригинальные «канонические» тексты православных церковных книг. Турки уничтожали христианские книги в своих владениях, а знаменитая «библиотека Ивана Грозного» пропала при загадочных обстоятельствах, хотя нельзя исключить, что к этому был причастен и сам Никон.

Он вторично послал Андрея (Суханова) на восток приобретать греческие духовные книги. И якобы тот привез в Москву 500 сочинений «отцов церкви» на греческом языке [1].

Для окончательного утверждения авторитета своих начинаний царь Алексей Михайлович и патриарх Никон послали Константинопольскому патриарху Паисию две грамоты, которые содержали 26 вопросов относительно правил исправления русских церковных книг и соблюдения подобающей обрядности.

В Стамбуле Паисий немедленно созвал собор константинопольского высшего духовенства, на котором все проекты Никона были без всяких проволочек утверждены. В Москву для исправления церковных книг были приглашены видные православные богословы – патриарх Антиохийский Макарий, патриарх Сербской автокефальной церкви Гавриил, «святогорец» из Афонского монастыря Дионисий, киевские иеромонахи Епифаний (Славинецкий) и Арсений (Ситиановский), митрополит епархии Газа Паисий Лигарид, болгарский протопоп Софроний Македонский и переводчик Арсений Грек.

Одним из первых указов Никона, изданного весной 1654 года, явилось окончательное запрещение наложения двоеперстия, индивидуального крестного знамения, которое было принято на Руси после ее крещения и было важной частью святоапостольского чина. Противники Флорентийской унии пользовались троеперстием в знак несогласия с ее каноном в восточных епархиях. Патриарх Никон объяснял верующим, что двуперстный крест символизировал два естества Христа – божественное и человеческое. Изображение такого крестного знамения содержится на греческих мозаиках IV века, и по преданию сам Христос, таким образом, благословлял своих последователей. Троеперстный крест, по убеждению Никона, символизировал Святую Троицу, и якобы соответствовал древнегреческому обычаю. Креститься русскому православному верующему отныне следовало справа налево, а не наоборот, как у католиков и протестантов. Поэтому упорные оппоненты троеперстия («кукиша») не допускались в центральный приход и к алтарю, а стояли в проеме у дверей храма во время богослужения.

Те представители духовенства, которые настойчиво отстаивали двоеперстие, лишались сана, объявлялись раскольниками и ссылались в дальние монастыри. Патриарх же утверждал, что «предание прияхом с начала веры от святых апостолов и святых отцов, и святых седьмин соборов творити знамение честного креста первыми перстами десныя руки. И кто от христиан не творит креста тако, по преданию восточныя церкви, еже держа с начала веры даже до днесь, есть еретик и подражатель арменов». Это обращение было зачитано народу на Соборной площади и напечатано в книге Никона «Скрижаль».

Так, вместо служения литургии на 7 просфорах вводилось служение на 5 просфорах. Никон запретил прохождение духовным лицам «по-солонь», то есть по солнцу - от левой руки к правой, - обратившись лицом к алтарю. Это было сделано вопреки обрядности, принятой у католиков и лютеран.

При крещении вокруг купели или при венчании вокруг аналоя было запрещено чтение некоторых мест Писания, таких как «царствию его несть конца» и «духа Святого, истинного, животворящего».

Вместо сугубой (двойной) «Аллилуйи» вводится трегубая (тройная) ее форма исполнения. Изменяется написание имени Бога: отныне пишется «Иисус» вместо древнеславянского «Исус».

Строительство храмов с шатровыми куполами было запрещено, а куполов «луковичной» формы на вновь возводимых церквах должно было быть не более пяти. У Никона даже был план разрушить восьмикупольный Покровский собор на рву, но этому воспротивился царь Алексей Михайлович, восхищавшийся «затейливым устроением храма».

Говоря об «образованном» окружении Никона, Юрий Крижанич рассказал: «Некто Софроний, называвший себя митрополитом Филиппополя и Драмы, а в народе известен под именем Македонского, принуждал меня сочинять подложные грамоты от имени патриарха Иоанникия, как будто бы он был отправлен им по делам церковным. Когда я не соглашался, то он вместе с другим каким-то митрополитом хотел меня высечь, но я вырвался и убежал к городскому писарю».

Остальные книги переводились с помощью «знатока» греческих книг, а попросту авантюриста, Арсения Грека. Он несколько раз менял вероисповедание. Он воспитывался иезуитами, по прибытию на Восток принял ислам, затем крестился по православному обряду, а, уехав в Речь Посполитую, примкнул к католицизму. Когда он возвратился в Москву, его отправили как еретика в Соловецкий монастырь. Никон, тем не менее, возвратил Грека в столицу, и объявил его своим основным помощником, так как на Соловках тот за три года прошел «испытание верой православною». Подлинность этого заявления предстоятеля русской православной церкви весьма сомнительна – именно соловецкие монахи первыми в 1657 году открыто выступили против еретических «новин» патриарха. Каким же тогда было испытание?!

Исправление церковных книг происходило не на основе анализа древнерусских «харатейных списков», то есть написанных на пергамене, а представляло собой подстрочный перевод печатных текстов, привезенных из восточных патриархий. С помощью этого метода были изданы «Служебник», где регулировалась новая обрядность причастия, литии, литургии и проскомидии, и «Троеперстие». В текстах Священного Писания изменения коснулись в основном написания личных имен и географических названий. Латинские варианты изложения основных религиозных догматов Никон вообще запретил рассматривать в качестве источников.

Для поднятия авторитета проводимой им реформы Никон неоднократно приглашал ортодокса православного христианства Антиохийского патриарха Макария. Однако патриарх Антиохийский в Москве бывал не часто, и в полемику по поводу их вариантов «исправления» церковных текстов с его, мягко говоря, своеобразным окружением вступал редко и неохотно. Макарий реформаторских начинаний патриарха Московского и всея Руси до конца не понимал; во всяком случае, фимиам им не воскурял. Автокефальный патриарх Сербский Гавриил после долгих бесед с Никоном посчитал его одержимым неуемной гордыней, покинул Москву и в Россию больше не приезжал, ограничившись нравоучительными посланиями.

Лигарид был замечен в терпимости к католическому вероисповеданию. Он получил образование в Греко-католической гимназии, основанной римским папой Григорием XIII в Риме. Его диссертация называлась «Апология Петра Аркудия», который получил известность пропагандой Флорентийской унии среди православных верующих. Такое окружение серьезно подрывало авторитет патриарха в среде высших православных иерархов. А сам Никон не раз говорил, что «я русский, сын русского, но моя вера греческая». Древние священные книги изменялись Никоном не в соответствии с древними греческими и русскими текстами, а с новыми греческими изданиями, как им было заявлено на церковном соборе 1654 года. Такие книги было разрешено печатать только в иезуитских типографиях Венеции и Парижа с 1603 года. Сами православные греки из Афонского монастыря, не признававшие Флорентийской унии, отзывались о них как о «искаженных и погрешительных». «Неисправленные» русские переводы священных книг по требованию Никона хоронились в земле. Вначале сам патриарх лично ножом вырезал на старых иконах глаза у Иисуса и святых. И только после его ссылки иконы старого «греческого письма», на которых Христос благословлял верующих двоеперстием, или переписывались, или закрывались металлическими окладами, за исключением лика Божьего, из золота и серебра и часто инкрустировались полудрагоценными камнями.

При Никоне земельные богатства церкви значительно возрсосли. Так, вдвое увеличилось количество монастырей и монастырских крепостных крестьян. Власть в церковных владениях принадлежала исключительно патриарху.

Никон считал, что духовная власть должна быть выше царской. Это выразилось в его идее Вселенской церкви. Он верил, что весь мир разделен на две сферы: общую, вечную сферу, которую олицетворяет церковь, и на частную и временную сферу. Вселенская церковь важнее частной сферы – к последнему явлению патриарх относил и Россию. Из этого вытекало, что власть патриарха всея Руси выше, чем власть царя, ибо он лишь глава государства. В соответствии с этой концепцией Никон требовал почестей и поклонения себе, равных царским привилегиям. Поэтому во время патриаршества Никона под царскими указами всегда стояли две подписи – царя и главного духовного лица в церкви, который присвоил себе титул «великого господина и государя»! Но Никону, во-первых, не хватало для роли судьи личного примера, а во-вторых, в реорганизации такой противоречивой во всех отношениях церкви одновременно вела к изменению самой структуры государства. Политическая эволюция в XVII веке привела к совмещению духовной и светской власти в едином лице, подчиняясь абсолютному авторитету монарха, а духовная гегемония церкви повсюду клонилась к упадку. Патриарх Никон этого очевидного факта не понял.

Никон пробыл в должности патриарха всего семь лет. За это время он оттолкнул от себя даже своих верных сторонников, в том числе Алексея Михайловича. Он постоянно вмешивался в государственные дела, неоднократно оспаривая даже мнение царя. Об этом ему неоднократно напоминали ближние бояре. Никон попытался заставить его стать более покладистым, угрожая царю публично отречься от патриаршего престола на литургии, но Алексей Михайлович никакого неудовольствия по этому поводу не выразил. Помимо всего царица и дети стали тяжело болеть, а брак Марии Милославской и Алексея Михайловича состоялся при активном участии Никона. Теперь же он винил в этом патриарха, хотя в 1654 году он якобы при помощи молитв спас членов царской семьи от чумы. И получилось так, что 10 июля 1658 года Никон действительно не явился на службу и якобы «самовольно оставил кафедру»!

Высшие российские духовные иерархи в присутствии патриарха Антиохийского Макария и патриарха Константинопольского Паисия потребовали его добровольной публичной отставки перед клиром и пожизненного отъезда в Кирилло-Ферапонтов монастырь. После опалы патриарха вся компания его «образованных» советников по «исправлению церковных книг» разбежалась, кто куда! А патриарх Макарий одним из первых выступил на церковном соборе за низложение Никона! Всем восточным первосвященникам стало ясно, что Никон вопреки их желаниям и моральной поддержке оказался противником Флорентийской унии, и посредством своей реформы боролся лишь за укрепление собственной власти.

Объективно его кипучая реформаторская деятельность способствовала упрочению самодержавия в единой России. Такой патриарх им был не угоден!

В XVII столетии в России все происходило согласно религиозным заповедям. И с другой стороны предвзятые воспоминания о Смутном времени, которые во многом носили уже полулегендарный былинный характер, плохо осмысленных воспоминаний, гипертрофированных представлений о Москве как о «Третьем Риме» порождали латинофобию и открытую неприязнь ко всему иноземному, особенно к заезжим проповедникам католического мировоззрения. Греко-католические (униатские) идеи в массовом сознании связывались с подчинением магнатам из Речи Посполитой.

Появление при дворе первых Романовых иностранных офицеров, рейтаров, врачей и «философов» казалось русским одним из факторов того, что царь стремился усилить тяготы крепостничества путем введения иноземных порядков. Раскол имел под собою не столько религиозные разногласия, сколько националистическую подоплеку. Патриоты «старой веры» грезили о Москве, какой она была до эпохи самозванцев и польско-литовской и шведской интервенции. Благочестивый царь-самодержец с окладистой «круглой» бородой, одетый в золотую парчу с горностаевой мантией и обсыпанный драгоценными камнями ходит по церквям, подолгу молится, посещает народные гуляния на Рождество и Пасху и благословляет счастливых верующих. А мудрые и некурящие бояре занимаются запрещением азартных дьявольских игр и развлечений, в том числе шахмат, театров, печатных светских книг, песен скоморохов, танцев, инструментальной музыки, маскарадов и вторжению иностранных наук, противных духу русского народа и учению святых отцов.

Дата добавления: 2015-08-02