Золочевскій уездъ. (По сообщенію Феодора Андрухова)

(По сообщенію Феодора Андрухова)

Г. Золочевъ. Еще въ 1914 г. въ первыхъ дняхъ августа былъ арестованъ въ Золочеве Феодоръ Ляховичъ и вместе съ многими высланъ въ Терезіенштадтъ. Затемъ по истеченіи некотораго времени былъ онь переведенъ въ концентраціонный лагеръ въ Талергофе. После пережитыхъ волненій, больной, и разстроенный вернулся въ 1917 году домой, где и умеръ после развала Австріи.

Въ с. Жашкове того-же уезда былъ арестованъ Григорій С. Зубинскій.

Анна Ляховичъ

С. Переволочная. 13 августа 1914 г. явился въ с. Переволочной комендантъ жандармской станицы въ Соколовке Пузьо съ 3 солдатами и после короткаго совещанія съ тогдашнимъ сельскимъ старостой Петромъ Иваховымъ пошли съ ревизіей въ домъ сельскаго писаря Феодора Андрухова. После ревизіи подвергли Андрухова и его сына Михаила, гимназиста 8-го класса допросу поставивъ имъ рядъ вопросовъ въ роде — чемъ оба занимаются въ свободное время, какія газеты читаютъ, въ частности на какомъ языке и какимъ правописаніемъ (казенной ли фонетикой или же этимологическимъ) ведетъ Андруховъ переписку съ властями. Получивъ отъ Андруховыхъ разъясненіе, что ими делается все, что разрешено законами, жандармъ оставилъ обоихъ подъ карауломъ пока дома приказавъ имъ собираться къ отъезду въ Олеско къ судебному допросу, а самъ съ солдатами зашелъ въ домъ Андрея Рудко, 70 летняго старика. После тщательнаго обыска не найдя ничего подозрительнаго, жандармъ арестовалъ Рудко съ женой Екатериной не разрешивъ имъ запастись необходимымъ пропитаніемъ и переодеться на дорогу.

Предлогомъ къ самочинному обыску и арестованіямъ произведеннымъ жандармскимъ комендантомъ, какъ позднее выяснилось, былъ недостойный доносъ со стороны „regierungspartei”-цевъ т.е. местныхъ „украинцевъ” чаявшихъ такимъ образомъ создать „самостійную Украіну”.

Присоединивъ такимъ же манеромъ къ арестованнымъ еще Ивана Ф. Ивахова, комендантъ обыскалъ у всехъ карманы и отобравъ у нихъ деньги велелъ садиться въ поданныя подводы. Каково же было удивленіе арестованныхъ, когда подводы вместо ехать въ Олеско свернули на путь въ Золочевъ, а спрошенный жандармъ ответилъ, что все команды наверно перебрались уже въ Белый Камень, значитъ туда и следуетъ имъ ехать. После пріезда въ это местечко жандармъ передалъ сопровождаемыхъ жандармской смене. Тутъ арестованные сделались предметомъ надруганій собравшейся толпы, ревевшей неистово:

- повесить, разстрелять изменниковъ.

Въ Золочевъ пріехали въ 11 ч. ночи. Въ уездномъ старостве не было уже ни живой души, начальство ведь заблаговременно сбежало, Въ виду этого арестованныхъ заперли въ тюрьме, помещавшейся въ старинномъ замке. Тамъ продержали двое сутокъ. Собравъ въ тюрьме около 150 человекъ „изменниковъ” тюремная администрація распорядилась отправить ихъ подъ конвоемъ на вокзалъ. Тутъ попало беднягамъ отъ местныхъ ротозеевъ, отъ железнодорожной прислуги, не воздержались отъ оскорбленій по адресу арестованныхъ даже интеллигентные казалось представители армій. Какой то капитанъ артилеріи увидевъ младшаго Андрухова въ гимназической форме набросился на него съ руганью и съ поднятой рукой. И только движеніе толпы напиравшей сзади и непроизвольно оттолкнувшее разъяреннаго капитана спасло гимназиста отъ верныхъ побоевъ. Офицеръ приказалъ жандарму обратить особое вниманіе на гимназиста.

Мазепинецъ жандармъ по фамиліи Щуръ поощренный офицеромъ, съ наглымъ злорадствомъ не замедлилъ стянуть гимназисту цепями крепко руки. Уже въ вагоне по пути изъ Золочева во Львовъ старикъ Андруховъ просилъ жандарма освободить немного сыну руки. Но тотъ въ ответъ, увидевъ между арестованными еще одного гимназиста Н. Мандыбура изъ Соколовки, обратился къ нему на офиціальномъ языке (на польскомъ):

— иди сюда, твой коллега говоритъ, что ему въ цепяхъ скучно, въ двоемъ будетъ вамъ веселее.

Во Львове на вокзале построили всехъ въ шеренги, а скованныхъ гимназистовъ жандармъ-провокаторъ умышленно выдвинулъ впередъ. Это возимело свое действіе. Городская толпа жаждавшая зрелищъ и теперь ежедневно собиравшаяся кругомъ вокзала встретила эшелонъ неистовымъ крикомъ и угрозами, готовая арестованныхъ растерзать на месте. Не смотря на присутствіе наспевшей конной и пешей полиціи и вооруженныхъ солдатъ бросала камнями, бревнами, толкала и била. Больше всехъ досталось закованнымъ гимназистамъ, покойному судье Мих. Ивануссе, которому подбили глазъ и разбили голову. Такъ прошли они черезъ городъ на улицу Баторія, а когда тамъ не оказалось свободныхъ местъ, арестованные были размещены въ Бригидкахъ.

Въ мирное время культурная на первый взглядъ львовская публика, превратилась въ начале войны въ варваровъ, въ дикихъ зверей, потеряла свой человеческій обликъ. А ведь каждый изъ жителей Львова считаетъ себя европейцемъ. А русскій народъ въ Галичине страдалъ и кровью истекалъ отъ моральныхъ и физическихъ ранъ наносимыхъ ему этой страшной „европой”.

Во дворе въ Бригидкахъ стояли готовыя несколько виселицъ, ежедневно скрипевшіе подъ тяжестью повешенныхъ неумелою рукою жандарма или солдата невинныхъ жертвъ. Трудно было смотреть изъ камеръ въ окошко на страшное зрелище. А ведь до ушей заключенныхъ долеталъ снизу смехъ должностныхъ лицъ высылавшихъ арестованныхъ на тотъ светъ.

Несколько дней спустя началось новое движеніе. Это переводили арестованныхъ изъ Бригидокъ на вокзалъ. Наверно власти распорядились сделать снаружи на вагонахъ соответствующія надписи, ибо не смотря на полное закрытіе вагоновъ на каждой станціи и полустанке толпа встречала транспортъ грознымъ „распни”.

И вдругъ какъ по мановенію волшебной палочки крики замолкли, наступила тишь. Ссыльные узнали отъ конвоя, что поездъ перешагнулъ галицкую границу и остановился въ пределахъ Моравіи.

Сочувственно-радушная встреча оказанная транспорту местнымъ чешскимъ населеніемъ вселила въ ссыльныхъ веру, что есть уголки на земле, где нетъ переодетыхъ людоедовъ, где торжествуетъ право и правда, где живетъ культурный народъ.

Иванъ Рудко

Дата добавления: 2015-08-10