С. Речица

(Сообщеніе крест. Андрея Демчука).

Мои злоключенія начались еще въ 1912 году, по случаю бывшей тогда тоже военной мобилизаціи. Дело въ томъ, что на меня донесли наши домашніе „украинцы”, будто я уговаривалъ одного солдата, въ случае войны съ Россіей, не стрелять въ русскихъ, а лучше всего сдаться имъ въ пленъ, за что и былъ приговоренъ въ марте 1913 г. къ тюремному заключенію во Львове, а затемъ въ Тарнополе, изъ котораго былъ отпущенъ только 1 августа 1914 г.

Не успелъ я еще, какъ следуетъ, оглянуться дома и свободно вздохнуть, какъ вдругъ 10 августа былъ опять, вместе съ некоторыми другими односельчанами, арестованъ въ качестве „изменника” и „шпіона”. Вместе со мною были арестованы еще: Степанъ и Иванъ Демчуки, Феофилъ Савка, Илья и Лука Ключковскіе, Андрей Дума и Іосифъ Баворовскій. Арестовали насъ комендантъ местнаго жандармскаго поста Онуфрiй Процевъ и войтъ Кость Кинахъ, оба ревные „украинцы”, которые воспользовались удобнымъ случаемъ, чтобы расправиться съ ненавистными „кацапами”. Затемъ отправили насъ подъ эскортой акцизныхъ стражниковъ въ Перемышль, причемъ одинъ изъ последнихъ, тоже ”украинецъ”, Нагурскiй, все стращалъ насъ, что завтра же будемъ въ Перемышле казнены.

На станціи въ Раве-Русской, когда мы уже сидели въ вагоне, подошелъ къ намъ какой-то высокій австрійскiй майоръ и спросилъ стражниковъ — зачемъ и куда насъ везутъ, а узнавъ, что мы „москвофилы”, заметилъ, что это еще не преступленіе и что напрасно таскаютъ насъ куда-то. Но поездъ тронулся и мы поехали дальше.

Въ Перемышле стражники повели насъ сперва въ гарнизонную тюрьму, но тамъ, въ виду отсутствія надлежащаго обвиненiя, нась не приняли. Тогда отвели насъ на полицію, а оттуда въ тюрьму при окружномъ суде, где мы застали уже много арестованныхъ русскихъ людей, въ томъ числе адвокатовъ Черлюнчакевича и Крушинскаго, судью Гиссовскаго и другихъ.

Черезъ некоторое время всехъ насъ, целый транспортъ изъ 170 человекъ, вывезли въ Вену, затемъ въ Штифть-Цветль, Карштайнъ и, наконецъ, въ Талергофъ.

Прибавлю еще, что после нашего ареста и вывоза, войть Кость Кинахъ все еще не могъ успокоиться и, бегая съ палкой по селу, угрожалъ, что выдастъ еще 40 человекъ на виселицу. Къ счастью, однако, осуществить эту угрозу ему уже не удалось, такъ какъ вскоре пришли въ деревню русскія войска, которыя забрали и его самого и несколькихъ его приспешниковъ съ собою.

Изъ другихъ нашихъ сельскихъ „украинцевъ” следуетъ упомянуть еще о писаре Луке Томашевскомъ, котораго сильно обезпокоило обстоятельство, что одинъ изъ нашихъ русскихъ крестьянъ, Григорій Мартинъ, хотя и былъ первоначально арестованъ вместе съ другими, бьлъ потомъ все-таки почему-то отпущенъ на свободу. Томашевскій зашелъ даже однажды съ австрійскими солдатами къ нему въ домъ и угрожалъ ему, что, если онъ только захочетъ, то тотъ будетъ повешенъ, а затемъ пытался было натравить на него солдатъ, но это ему не удалось, такъ какъ въ числе этихъ последнихъ оказался случайно хорошій знакомый Мартина, который и заступился за него. Впоследствіи тотъ-же Томашевскій пробовалъ было еще черезъ Михаила Колешку вымогать съ Мартина деньги, а именно, потребовалъ отъ него немедленной уплаты 200 коронъ, угрожая въ противномъ случае снова виселицей, но, не получивъ таковыхъ, въ конце концовъ оставилъ его въ покое.

Андрей Демчукъ

Дата добавления: 2015-08-10