Крестный путь

(Сообщенiе свящ. I. Р. Винницкаго)

Насъ вывели изъ камеръ дрогобычской тюрьмы для следованія на вокзалъ. Камеры, предназначенныя для четверыхъ, вмещали по двадцати и больше человекъ, такъ что мы были рады, увидевь дневной светь и вздохнувъ свежимъ воздуюмъ. Подъ воротами тюрьмы стояла уже заранее предупрежденная толпа и неистово ревела: „смерть изменникамъ!”, причемъ сразу же посыпался на наши головы градъ камней; затемъ запруженная народомъ улица всколыхнулась, подалась немного назадъ и, пропустивъ насъ, окруженныхъ значительнымъ конвоемъ, впередъ, двинулась вследъ за нами по направленiю къ вокзалу. Здесь мы немного отдохнули за железнодорожкой решеткой, во ненадолго, такъ какъ некоторые изъ дрогобычскихъ мясниковъ, несшіе службу въ жел.-дорожной милиціи, обкладывали насъ прикладами и кулаками. Попадало намъ также отъ бегущихь съ фронта солдатъ, пристававшихъ на каждомъ шагу къ интернированнымъ. Къ студенту Вербицкому подошелъ офицеръ и, со словами: „почему смотришь на меня?”, ударилъ его по голове. Мы съ минуты на минуту ждали, что вотъ-воть солдаты бросятся на насъ и изобьютъ или даже поубиваютъ насъ всехъ. Къ счастью, начальникъ конвоя, дрогобычскiй еврей, успелъ вовремя посадить насъ въ вагоны, причемъ ему пришлось съ револьверомъ въ рукахъ защищать насъ отъ разъяренной толпы.

Неимоверно тяжелымъ оказался нашъ переездъ изъ Рыманова въ Вадовичи. Попутно польское и еврейское население, науськиваемое железнодорожникаин и полиціей, бросалось на каждой станціи на наши вагоны, на которыхъ находились провокаціонныя надписи: ”jada zdrajcy”, — а даже кое-кто изъ более ретивыхъ врывался въ самые вагоны, нанося намъ оскорбленiя словомъ и действіемъ. Были также попытки со стороны нападающихъ вызвать у едущихъ интернированныхъ нашихъ крестьянъ вражду къ рядомъ сидяшимъ интеллигентамъ, въ частности къ духовенству. Хуже всего приходилось намъ, когда вь вагоны врывались офицеры. Те били нагайками всехъ безъ разбора. Двое изъ едущихъ въ вагоне, отъ постояннаго испуга и побоевъ, сошло съ ума, а девица Н. въ полупомешательстве пыталась даже удавиться платкомъ. Наконецъ, после продолжительнаго и тяжелаго пути (съ 2—18 сентября), мы очутились ночью въ Abtissendorf-е; возле Талергофа. Тутъ окружили насъ солдаты, подъ конвоемъ которыхъ, среди новыхъ издевательствъ и побоевъ, достигли мы въ теченіе двадцати минуть окончательной, страшной цели — Талергофа…

Свящ. Iосифъ Винницкiй

Жидачевскiй уездъ

Въ с. Устьи надъ Днестромъ ворвавшіеся въ село австрійцы увели 10 человекъ крестьянъ (двое мужчинъ и восемь женщинъ) и въ продолженiе двухъ дней зверски издевались надъ ними. Арестованныхъ настойчиво спрашивали — русскіе ли они, или-же поляки, причемъ крест. Федора Горака, назвавшаго себя русскимъ, ограбили и тутъ-же убили. Опасаясь судьбы несчастнаго Горака, арестованныя женщины заявили, что оне польки, после чего имъ было приказано молиться по-польски. Польскую молитву знала только одна изъ нихъ, и ее отпустили домой, остальныхъ же взяли съ собой и во время сраженія держали впереди боевой линiи. Напоръ русскихъ войскъ со стороны Дороговыжа заставилъ австрійцевъ бежать, что спасло арестованныхъ отъ неминуемой смерти.

Въ своей ненависти къ русскому населенію австрійцы пользовались также и провокаціей. Напр. въ с. Тернавке появилась какая-то женщина и просилась къ крестьянамъ на ночь. Ее пріютилъ А. Каминскій. Утромъ после ея ухода нашли въ комнате 3-рублевку, а въ часъ после этого явился жандармъ и арестовалъ Каминскаго, какъ опаснаго шпіона. Доказательствомъ послужила русская ассигнацiя.

Неизвестная женщина дальше оставалась въ селе на свободе, но ей никто уже не позволилъ ночевать въ своемъ доме.

Какъ относились къ этимъ издевательствамъ и арестамъ галицкіе ”украинцы”, можно видеть изъ следующихъ фактовъ:

Въ с. Дубравку несколько разъ заезжалъ благочинный Березовскій (украінофилъ) изъ Ляховичъ Заречныхъ, разспрашивая крестьянъ, о чемъ говоритъ ихъ священникь (русскій), въ частности-же, не распространяетъ ли онъ среди нихъ „руссофильства”?

Въ с. Ляховичахъ Подорожныхь арестовали крестьянъ по указаніямъ железнодор. кондуктора изъ Стрыя, ”украинца” В. Найды, который за освобожденіе изъ-подъ ареста бралъ отъ крестьянъ 10-20 коронъ. Освобожденныхъ записывалъ Найда за такую-же плату ”на Украину”, уверяя темный народъ, что только эти записанные останутся на свободе и въ безопасности.

(„Прик. Русь”, 1914, № 1478)

Я былъ арестованъ 7 августа 1914 г. въ с. Великой Воле, возле Николаева надъ Днестромъ, за то, что будто-бы я давалъ сигналы русскимъ войскамъ, когда австрійцы подходили къ г. Калишу въ Польше. После обыска меня перевели въ тюрьму въ Николаеве, а потомъ въ Стрый, Вадовицы, St. Vicheli въ Каринтіи и, наконецъ, въ Талергофъ. До 14 марта 1916 г. я сиделъ въ Талергофе, затемъ меня зачислили на военную службу въ Грацъ, а черезъ две недели отправили на итальянскiй фронтъ. После контузіи я былъ приделенъ въ рабочую дружину.

Северинъ Сем. Павлюкъ,

студент юрид. Факультета

Дата добавления: 2015-08-10