Предисловiе къ первому выпуску

Предлагая благосклонному читателю первую книгу о страданiяхъ русскаго народа Прикарпатья во время мipовoгo пожара, мы должны предупредить его, что въ этой книге будетъ отведено место только тому историческому матеpiaлy, который въ воображенiи читателя долженъ нарисовать яркую и полную картину австро-мадьярскаго террора, творившагося надъ русскимъ народомъ у нeгo дома, въ Галичине, Буковине и Угорской Руси, въ caмoмъ начале великой войны, въ 1914 тоду. Введемъ его пока въ тотъ первый перiодъ войны, который въ oтнoшенiи Галичины ознаменовался поcпешнымъ отходомъ австро-мадьярскихъ войскъ за р. Сянъ, и дальше за Дунаецъ. Делаeмъ это по следующимъ соображенiямъ.

Однимъ изъ caмыхъ важныхъ побуждающихъ обстоятельствъ является то, что этотъ перiодъ, xoтя и связанъ въ многихъ случаяхъ органически съ понятiемъ концентрацiонныхъ лагерей для pycскихъ людей въ глубине Австрiи, въ общей сложности всехъ тяжелыхъ явленiй безпощадной кровавой расправы и при той безмятежной широте мучительной картины нечеловеческаго издевательства и политическаго террора надъ неповиннымъ русскимъ народомъ, несравненно грандiознее и ярче въ исторiи обширнейшей мартирологiи карпаторусскаго народа во время войны, чемъ caмыя ужасныя минуты страданiй десятковъ тысячъ русскихъ во вcехъ концентрацiонныхъ австрiйскихъ лагеряхъ. Талергофъ, Терезинъ, Вена и другiя места заключенiя русскихъ страдальцевъ — это все-таки известная система террора, въ нихъ были определенныя ycлoвiя, была своя форма, однимъ словомъ — все то, что легче дается формально установить и определить. Ибо одно указанiе на характерныя явленiя, съ особенной яркостью выделявшiяся на фоне мученической жизни заключенныхъ, даетъ уже представленiе о целомъ комплексе техъ факторовъ, благодаря которымъ приходилось страдать талергофцамъ или терезинцамъ физически и нравственно. А наоборотъ, весь ужасъ и мученiя, перенесенныя русскимъ населенiемъ въ Австро-Венгрiи, главнымъ образомъ, на первыхъ порахъ войны, т.е. до момента вытеcнeнiя русской армiей австро-мадьярскихъ вoйcкъ за Дунаецъ и по ту сторону Карпатскаго хребта, не имели предела: это была сплошная полоса неразборчиваго въ средствахъ, безсистемнаго террора, черезъ которую прошло поголовно все pyccкоe населенiе Прикарпатья.

Черная гроза военнаго и административнаго австро-мадьярскаго террора, клокотавшая надъ русскимъ населенiемъ въ Галичине, Буковине и Угорской Руси въ этоть первый перiодъ войны, была настолько свирепа, что вполне подтвердила то мненiе, какое постепенно стало утверждаться за испытавшими первые ея приступы, a затем очутившимися въ концентрацiонныхъ лагеряхь въ глубине Aвстрии, какъ о более счастливыхъ.

Слишкомъ велики и безконечно жестоки были страданiя карпато-россовъ въ этотъ первый пepioдъ войны на ихъ-же прадедовской земле, у нихъ-же дома. На нихъ мы должны остановиться ближе. Это темъ более необходимо, что съ каждым годомъ, отделяющимъ наши дни оть того жестокаго въ истopiи русскаго народа времени, память о немъ начинаетъ тускнеть и затираться въ народномъ сознанiи.

А кь тому-же, въ то время, какъ о ужасахъ концентрацiонныхъ лагерей писалось сравнительно много въ начале войны въ русской, швейцарской, итальянской, французской и даже немецкой (coцiaлистической) печати, а после войны появились более или менее обстоятельныя сведенiя въ галицко-русскихъ и американскихъ печатныхъ изданiяхь, — о австро-мадьярскихъ зверствахъ надъ неповиннымъ ни въ чемъ pyccкимъ населенiемъ, находившимся подъ властью Австрiи, совершаемыхъ на местахъ, писалось oчeнь мало и къ тому-же случайно, отрывочно, а главное — противоречиво. Все те случайныя сведенiя объ этомъ жестокомъ перiоде, какiя попадали въ печать, не могли претендовать на полноту и элементарную безпристрастность именно потому, что были современными и писались въ исключитительно болезненныхъ общественныхъ условiяхъ, въ oбcтановке непосредственнаго военнаго фронта. Современныя газеты сплошь и рядомъ пестрели по поводу каждаго отдельнаго случая этой разнузданной расправы сведенiями беззастенчиво тенденцioзнагo характера. Этoй преступной крайностью грешила, за редкими исключенiями особенно галицкая польская и „украинская” печать. Въ ней вы напрасно будете искать выраженiя хотя-бы косвеннаго порицанiя массовымъ явленiямъ безцеремонной и безпощадной, безъ суда и безъ следствiя, кровавой казни нашихъ крестьянъ за то только, что они имели несчасгье быть застигнутыми мадьярскимъ или немецкимъ (австрiйскимъ) полевымъ патрулемъ въ поле или въ лесу и при допросе офицера-мадьяра или немца, непонимавшаго совершенно pyccкагo языка, пролепетали фатальную фразу, что они всего только ”бедные руссины”! А что пocле этого говорить о такихъ случаяхъ, когда передъ подобными ”судьями”, по доносу въ большинстве случаевъ жалкаго „людця”-мазепинца, целыя села обвинялись въ откpытомъ ”pyccoфильстве”? He редко кончались oни несколькими разстрелами, а въ лучшемъ случае сожженiемъ села. Широкая публика объ этомъ не могла знать подробно въ те знойные дни всеобщаго военнаго угара, а еще меньше она знаетъ сейчасъ.

И поэтому ясно сказывается именно тa необходимость, чтобы раньше, чемъ писать объ ужасахъ Талергофа, и на эту кровавую полосу страданiй русскаго народа у подножья родныхъ Карпатъ бросить больше света и попристальнее взглянуть нa нее. Она настолько выразительна и, пожалуй, исключительна въ исторiи недавней военной мартирологiи Европы, что было-бы заметнымъ упущением съ нашей cтopoны нe остановиться на ней ближе въ отдельнoй первой книжке, не указать на то, что нe только предварило Taлepгoфъ и ему сопутствовало, но было куда ужаcнеe Талергофа. Объ этом и будетъ говорить предлагаемая первая часть „Талергофскаго Альманаха”.

Въ этoй книге читатель найдетъ разнородный матерiалъ, правдиво и рельефно рисующий грозную картину страданiй Галицкой и Буковинской Руси, и сложившiйся изъ политико-общественныхъ очерковъ, статей, отрывковъ изъ дневниковъ разныхъ лицъ и, наконецъ, изъ беллетристическихъ разсказовъ и стихотворенiй, написанных на фоне переживанiй обездоленнаго народа въ первомъ перiоде войны. Отъ eгo вниманiя не ускользнетъ тоже явное указанie на то, кто изъ соседей и даже родныхъ братьевъ сознательно прилагалъ свою руку къ этoмy страшному преступленiю австрiйскихъ немцевъ и мaдьяръ надъ нашимъ народомъ.

И только въ последующихъ выпускахъ „Талергофскаго Альманаха” бyдемъ постепенно знакомить нашего читателя съ дальнейшей исторiей жестокаго мученiя окраинной, Карпатской Руси, со всеми ея подробностями; посвятимъ серьезное вниманiе непрекращавшемуся ужасу надъ русскимъ народомъ и въ другихъ перiодахъ войны, какъ тоже на чужбине, вдали оть родныхъ Карпатъ, вдали отъ прадедовской земли. Въ нихь мы отведемъ достаточное место описанiю мученическаго заточенiя сознательнейшей части карпато-русскаго народа въ Taлepгoфе, Терезине и др. концентрацiонныхъ лагеряхь въ глубине Австро-Венгрiи и въ то-же время въ отдельномъ выпуске постараемся вернуться къ тому жуткому австро-венгерскому террору, какой съ половины 1915 года, пocле отхода русскихъ войскъ изъ пределовъ Карпатской Руси за р. Збручь и Стырь, съ новымъ ожесточенiемъ бушевалъ повсеместно въ русской Галичине и Буковине.

Принимаясь за работу надъ составленiемъ „Талергофскаго Альманаха”, мы здесь въ общихъ чертахъ указали на порядокъ и схему нашего труда. Изъ этого читатель видитъ, что въ немъ не объ одномъ Талергофе будетъ речь. Наша задача значительно шире и многостороннее. Почему и названiе нашей книги о страданiяхъ карпато-русскаго народа во время великой мiровой войны является лишь символическимъ, относительнымъ. Оно заимствовано изъ одной лишь частности мартирологiи нашего народа, по своей яркости оказавшейся до известной степени отличительнымъ послевоеннымъ внешнимъ признакомъ для русскаго нацiональнаго движенiя въ Прикарпатьи. Характерная частность, указанная въ заглавномъ меcте нашей книги, должна быть глубокомысленнымъ идейнымъ символомъ для общей картины, рисуемой нами въ отдельныхъ выпускахъ ”Альманаха”.

Никто не скажетъ, что наша задача легка. Она и тяжела, и глубокоответственна. Здесь мы должны охватить и передать отдельныя и знаменательныя явленiя этого жуткаго для нашего народа времени и изъ обилiя тысячныхъ случаевъ безчеловечнаго насилiя соткать верную и яркую памятную картину того, какъ страдалъ карпато-русскiй народъ во время войны, подъ игомъ б. Австро-Венгрiи.

Наша задача тяжела еще потому, что она прежде всего ответственна, какъ передъ лучшимъ будущимъ нашего народа, такъ темъ более передъ великой памятью его мученическаго героизма, проявленнаго имъ въ неравной борьбе съ безпощаднымъ и сильнымъ противникомъ за cвои ocoбые права сознательной нацiи. Этo обстоятельство и требуетъ отъ насъ, чтобы составленная нами мартирологiя карпато-россовъ была въ тоже время и книгой глубокаго нацiональнаго вocпитaнiя будущихъ поколенiй нашего народа.

Въ заключенiе необходимо заметить, что фактическiй матерiялъ, собранный въ настоящей книге далеко еще не полный и не исчерпывающiй вполне данную жуткую историческую картину, но въ этомъ виноваты, съ одной стороны, весьма скудныя матерiяльныя средства, которыми располагала въ данномъ отношенiи редакцiя, съ другой-же — достойная сожаленiя инертность или запуганность caмиxъ участниковъ и жертвъ данныхь историческихъ событiй, не сознавшихъ своей обязанности передать и запечатлеть ихъ письменно для памяти грядущихъ поколенiй. Эти невольные упущенiя и изъяны будутъ пополняемы, въ меpy полученiя новыхъ cведенiй и матepiалoвъ, въ дальнейшихъ выпускахъ книги, въ качестве ocобыхъ приложенiй, а, можетъ быть, даже въ виде отдельных очерковъ и дополненiй.

Дата добавления: 2015-08-10