Концессия Рейтера

В 1872 г. английские капиталисты произвели генеральную атаку на Персию в целях полного ее закабаления. Крупный представитель лондонской финансовой олигархии банкир Ю. Рейтер, владелец всемирно известного телеграфного агентства, носящего его имя, обратился к шахскому правительству с просьбой предоставить ему концессию колоссального объема. В случае удовлетворения его домогательств Рейтер мог занять монопольное положение в важнейших отраслях экономики страны. Английский делец обеспечил себе содействие первого министра (садр-азама) мирзы Хуссейн-хана. Садр-азаму при устройстве дел Рейтера помогал персидский посланник в Англии Муксин-хан.

Многие стороны дела с выдачей концессии Рейтеру остаются темными. Русские дипломаты располагали сведениями, что англичане выплатили Хуссейн-хану 60 тыс. туманов, а Муксину — 30 тыс. Два других сановника получили взятки более скромного размера — по 4 тыс. туманов. Крупную роль сыграла поддержка со стороны английского правительства и его миссии в Тегеране. Поддержка оказывалась, должно быть, очень энергично, но в весьма секретном порядке. Официально английское правительство заявило, что оно предоставляет Рейтеру только «моральную» помощь. Оно, впрочем, все же публично одобрило концессию, заявив, что «с удовлетворением рассматривает усилия правительства шаха, направленные на приумножение богатств Персии». Так была охарактеризована концессия, имевшая целью расхищение персидского национального достояния и переход его в руки английских капиталистов.

Во всяком случае, Рейтеру удалось вырвать у шаха договор, беспримерный в истории колониальной политики и дипломатии всех капиталистических стран, вместе взятых. Содержание этого поразительного концессионного контракта в основных чертах сводится к нижеследующему.

Персидское правительство предоставляло Рейтеру основать в Лондоне компанию или несколько компаний для осуществления на территории Персии «общественно-полезных работ, являющихся целью данной концессии». В чем же должны были заключаться эти «общественно-полезные» предприятия?

Прежде всего Рейтеру, или, точнее, созданной им компании, предоставлялось па 70 лет «исключительное» право на сооружение железной дороги от Каспийского моря до Персидского залива, а также таких веток от этой магистрали, какие сам концессионер сочтет необходимыми, включая соединение с железными дорогами других стран «в сторону Европы или Индии». Это згсловие концессионного контракта практически предоставляло Рейтеру почти что монополию на железнодорожное строительство в Персии. Рейтер получал «исключительную привилегию», т. е. полную монополию на строительство трамвайных линий.

Персидское правительство обязывалось безвозмездно предоставлять концессионеру земельные участки, необходимые для железных дорог и связанных с ними сооружений. Оно обязывалось помочь концессионеру в приобретении частновладельческих земель, пользуясь в случае необходимости правом принудительной экспроприации. Обеспечивался и ряд льгот в получении нужных для концессионера строительных и иных материалов. Он освобождался от налогов, получал разрешение на беспошлинный ввоз оборудования и т. д.

Но концессия не исчерпывалась предоставлением привилегий на строительство путей сообщения. Рейтеру и его возможным компаньонам на тот же 70-летиий срок давалось «полное и исключительное» право эксплуатировать на всей территории персидского государства каменноугольные шахты, железорудные, медные, свинцовые, нефтяные разработки и даже «все прочие шахты по их (концессионеров) усмотрению».

Персидское правительство должно было получать ежегодно 20% чистого дохода от железных дорог концессионера и 15% от его шахт и рудников.

Но и это не все. Концессионеру предоставлялось «исключительное право» на осуществление, опять же на всей территории Персии, оросительных работ, включая «изменение течения рек», устройство плотин, колодцев, каналов и водоемов. Концессионер получал право свободно распоряжаться всеми землями, которые станут пригодными для земледелия благодаря подведенной им воде.

Он же должен был установить «продажную цену воды» — правда, с согласия правительства. «Вопросы ирригации являются, как известно, жизненно важными на Востоке. Власть, передаваемая таким образом в руки английских капиталистов, неизбежно будет огромной», — так комментировали эту статью концессионного контракта в российском министерстве иностранных дел.

Рейтеру предоставлялось также «исключительное и полное» право на эксплуатацию во всей Персии государственных лесов.

Вдобавок ко всему этому персидское правительство гарантировало Рейтеру на весь вложенный им капитал годовой доход в размере 5% плюс 2% на амортизацию. Эта гарантия обеспечивалась доходами от шахт, вод, лесов и таможен персидского государства. Гарантия должна была вступить в силу после того, как Рейтер завершит строительство железной дороги от Решта на Каспийском. побережье до Исфагани. В целях обеспечения концессионеру необходимых для такой гарантии доходов ему на началах аренды предоставлялось управление всеми персидскими таможнями сроком на 25 лет.

Наконец, в случае, если бы персидское правительство решило в будущем выдать кому-либо привилегию на учреждение банка, то Рейтер имел бы предпочтительное перед всеми другими соискателями право яа ее приобретение. Такое же предпочтение ему предоставлялось на предприятия по снабжению газом, мощению улиц, благоустройству столицы, на дорожные работы, устройство почты, телеграфа, мельниц, фабрик и заводов.

Этот чудовищный кабальный договор был подписан 25 июля 1872 г. и ратифицирован шахом. Персидское правительство долгое время держало его в секрете, очевидно, отдавая себе отчет в крайней его одиозности.

Если бы концессия Рейтера была реализована, Персия превратилась бы в полную колонию Англии. Все экономическое развитие страны было бы отдано в руки английского капитала. Концессия вызвала крайнее недовольство в иранском народе. Если же говорить о международно-дипломатической реакции на концессионный договор, то тут решающее значение имела позиция царской России. Русское правительство было в высшей степени возмущено этим актом шаха.

Концессия Рейтера грозила огромным ущербом для русской буржуазии, заинтересованной в торговле с Персией. «Наша торговля как на пограничной линии, проходящей по Кавказу, так и на Каспийском море, — говорилось в меморандуме, составленном в министерстве иностранных дел, — неизбежно испытает действие этой меры»— разумелась намечавшаяся передача персидских таможен в английские руки. Констатировав все эти неприятные перспективы, в царском министерстве иностранных дел обдумывали шаги, посредством которых можно было бы сорвать выполнение концессионного контракта. Была, например, выдвинута мысль помешать Рейтеру доставить в Решт оборудование и материалы, необходимые для сооружения железной дороги. Завезти их туда без особых транспортных трудностей можно было только через русскую территорию.

Весной 1873 г. шах отправился в путешествие по Европе и в мае посетил Петербург. Здесь Горчаков заявил ему, что русское правительство «очень поразил» ратифицированный шахом концессионный договор. Горчаков сказал шаху прямо в лицо, что этот акт скомпрометировал его авторитет и достоинство. Русскому правительству трудно понять, как шах согласился подписать такой договор. Наср Эд-Дину указали на осложнения, которые возникнут у него с Россией в случае сохранения концессионного договора в силе.

Шах был «потрясен». Горчаков, очевидно, сумел его сильно напугать. Во всяком случае царский министр добился обещания Наср Эд-Дина расторгнуть договор с Рейтером.

Шах и сделал это, воспользовавшись тем, что Рейтер не сумел развернуть работы по строительству железной дороги в установленный контрактом 15-месячный срок. Рейтер смог провести только чисто показные работы — соорудить земляную насыпь протяженностью всего около двух километров. На организованную Рейтером церемонию открытия работ ни шах, ни представители персидских властей демонстративно не прибыли. 23 октября 1873 г. мирза Хуссейн-хан по приказу шаха известил Рейтера по телеграфу о расторжении концессии. 28 октября о ликвидации весьма непопулярного договора народу было объявлено в газете «Иран». Шах сообщил русскому посланнику, что он отказался перенести срок начала работ. «Рейтер не выполнил обещания, — заявил шах, — я аннулирую контракт и прошу телеграфировать князю Горчакову, что я выполнил свое обещание и надеюсь, что он со своей стороны будет содействовать поддержанию дружбы и хороших отношений между Россией и Персией».

Рейтер опротестовал расторжение концессионного договора и потребовал уплаты компенсации, опираясь на поддержку английской миссии в Тегеране.

Провалу рейтеровской концессии не мало содействовали затруднения, которые встретил Рейтер в финансировании задуманных предприятий. Его попытки получить необходимый капитал оказались безуспешными. Промышленный подъем и грюндерская горячка, охватившие всю Европу в начале 70-х годов, подошли к концу. В Германии и Австро-Венгрии в 1873 г. разразился жесточайший экономический кризис; в Англии чувствовалось его приближение.

Русское правительство, сорвав концессию Рейтера, попыталось взять строительство железных дорог в Персии в свои руки. 1 января 1874 г. (20 декабря 1873 г.) под председательством Горчакова состоялось Особое совещание для обсуждения этого вопроса. Было признано «весьма желательным и полезным во всех отношениях» провести железную дорогу от Тифлиса к Тавризу. Совещание предполагало, что персидское правительство гарантирует 6—7% годовых на действительную стоимость отрезка дороги, пролегающего по персидской территории, а русское правительство приобретет выпущенные облигации, т. е. обеспечит потребный капитал. Обеспечением гарантии послужили бы сборы персидской таможни на реке Араке, «которая может быть слита с нашею и образовать международные таможенные учреждения на границе». Дело повели под видом частного предприятия во главе с отставным военным инженером генералом Фалькенгагеном. Русскому посланнику поручалось поддержать его ходатайство перед шахом и подчеркнуть разницу с концессией Рейтера: «...не имея широких размеров последней, оно (предприятие Фалькенгагена. — В. X.) тем не менее направлено к развитию промышленности и торговли Персии; оно не захватывает, подобно предприятию Рейтера, монополии всех отраслей промышленности и торговли страны и не вторгается в область правительственных учреждений».

Если бы этот проект был осуществлен, то было бы упрочено преобладание русской торговли в Северном Иране. Усилились бы и стратегические позиции России.

Осенью 1874 г. шах отклонил предложение Фалькенгагена. Русский посланник Бегер объяснял отказ «опасением персиян полного русского влияния в Азербайджане». Несмотря на эту неудачу, срыв проекта Рейтера уже сам по себе был крупным успехом царского правительства в Персии.

Несколькими годами позже оно добилось еще одного успеха большой важности. В 1878 г. в Тегеране произошло восстание солдат шахской армии. Перепуганный шах решил принять меры против повторения в будущем столь опасных событий. Он обратился к царскому правительству с просьбой оказать ему помощь в создании надежной воинской части.

Просьбу эту в Петербурге решили уважить. В 1879 г. в Тегеран прибыл полковник Домантович. Его сопровождали три офицера русской службы и шесть казачьих урядников. Под их руководством была создана так называемая «казачья бригада». Командиром ее был назначен Домантович с подчинением лично шаху. Бригада должна была охранять шаха от его народа, а также служить для подготовки офицерских кадров из персов. Она стала единственным боеспособным и по-современному обученным и вооруженным соединением персидской армии. Вместе с тем, «казачья бригада» стала дополнительным орудием русского влияния в Персии.

Общим итогом англо-русской борьбы в Средней Азии и Персии было дальнейшее распространение колониального режима, прогрессировавший раздел среднеазиатских стран и быстрое превращение Персии в полуколонию Англии и России.

Дата добавления: 2015-08-10