Исламская конференция

Существует такая организация, суть деятельности которой, по-видимому, состоит в пропаганде идеи панисламизма. Каждый год эта организация в разных странах проводит и собрания учёных, которые создают ей позитивный имидж.

В год «Тысячелетия Казани» такая научная конференция была организована в городе-юбиляре. Получил туда приглашение и я. Тема моего доклада, написанного на английском языке, была, без преувеличения сказать, революционна. Проанализировав археологические следы одного из городищ на юге Удмуртии, я пришёл к выводу, что все зафиксированные здесь столбовые ямы «складываются» в постройку, продольная ось которой ориентирована на Киблу (Мекку), а промежутки между столбами (так называемый интерколюмний) кратны такой известной историкам мере длины, как «мусульманский локоть». На основании вещевого материала (керамики и пр.) археологи датировали данный объект 8-9 веком н.э. А по письменным источникам бытование мусульманской религии и мечетей в Среднем Прикамье датируется лишь не ранее 11 века. Всё это позволило мне интерпретировать указанную постройку в качестве мечети и, соответственно, отодвинуть датировку исламизации Прикамья, как минимум, на 200-300 лет вглубь истории. Почему-то этим докладом тогда более всего заинтересовались учёные из Америки и Европы. Модератор нашей секции, американка с татарскими корнями назвала мой доклад extremely outstanding (чрезвычайно выдающийся), а в кулуарах иностранцы подходили ко мне и говорили, что это ведь сенсация и территории традиционного проживания исламизированного населения надо поменять. Я эти разговоры воспринимал кисло; не менять же теперь, в самом деле, границы Удмуртии и Татарстана, тем более там, где все поля утыканы нефтяными качалками, и пересмотр границ субъектов федераций есть дело политическое и, естественно, конфликтное.

Плакат периода войны. Подпись: «Международный исламский фронт Афганистана»

Кажется, кто-то в руководстве Татарстана в то время, что называется, активно «разыгрывал исламскую карту». Помню, в зале заседаний Дома национальной культуры столы стояли большим прямоугольником, сидели федеральные министры и руководство республики. Всё чинно-важно, и только я один в джинсовой куртке, да десяток представителей арабских государств в своих белых балахонах (в Египте их называют галабия). Вдруг, тихонечко, но явственно слышно: муэдзин запел, призывает к намазу. Потом другой, третий. И все звуки эти с «арабской» стороны. Так, сначала мы старались их не замечать, но головами вертели все, и скоро «восточные люди» свои телефоны подоставали и отключили. У них, видимо, все намазы были «прошиты» в памяти аппаратов.

Тогда же я познакомился с учёным-историком Ринатом Ш. из Ташкента. Мы жили в соседних номерах гостиницы и оказались вместе на открытии мечети Кул Шариф. Там стоял длинный стол с тюбетейками, которые были расшиты цветными шелками и каменьями. Тюбетейки надели на почетных гостей, а так как я случайно оказался рядом с главой республики, то тоже голову под головной убор подставил. После, в гостинице, Ринат сказал мне, что отец его, казанский татарин, просил привезти сувенир с родины. Я, недолго думая, отдал Ринату ту драгоценную тюбетейку, и мы сделались друзьями, стали рассказывать друг другу о жизни. Ринат, как преданный мусульманин, пил только чай, но разговоры пошли откровенные. Выглядел он очень моложаво: чёрный, худенький, и внешность, как говорится, не славянская. Я думал, ему лет 30, а оказалось – он на 5 лет меня старше. Узнав, что я бывший опер КГБ и служил в армии, Ринат рассказал мне и свою историю.

Плакат периода войны. Подпись: «Международный исламский фронт Афганистана»

По его словам, срочную службу он проходил в каком-то спецподразделении военной разведки, их готовили к действиям в тылу противника, и они постоянно тренировались. А к началу афганской войны он успел отучиться в университете, изучив несколько восточных языков, отслужить в армии и поступить в аспирантуру. Начал учиться, но некоторое время спустя ему пришла повестка в армию. Конечно же, он взял в университете справку, что он теперь аспирант и никакому призыву не подлежит, в военном билете у него были все нужные записи и печати о том, что он долг армейской службы отдал. Повестка требовала явиться в военкомат немедленно, и он туда пришёл как законопослушный гражданин. О дальнейшем он рассказывал, примерно, так:

«Отдал в учётный отдел военный билет, паспорт и справку. Мне говорят: ладно, сейчас разберёмся, иди пока, жди во дворе. А двор призывного пункта огорожен и на нём народу полно, все такие же, по повестке пришли. Тут команда: По автобусам. Я говорю офицеру, что я, мол, документы все сдал и повестку тоже. А они: скорей, скорей. Там разберемся. По автобусам посадили и везли куда-то часов восемь. Там выгружают. Ночь. Видно только, что стоит какой-то ангар или арочный склад из железа. Командуют: В колонну по одному, заходи. Я говорю: так я тут по ошибке. Они мне: давай-давай, не задерживай…

В ангаре всю гражданскую одежду долой, дают мешок, куда всё сложить и карандаш химический, типа, надпиши. И у стены уже гора таких мешков лежит. Но я свой как-то с краю у стены пристроил и место заприметил. Тут же прапор х/б выдаёт, сапоги, пилотку, ремень и через другую дверь на улицу. А там уже строй стоит. Переодели так и колонной отвели в военный городок, подстригли машинкой «под ноль». Поселили в палатки, с утра – подъём, зарядка, строевая, политзанятия, всё как в армии. Я каждому офицеру говорю, что я, мол, отслужил свою армию-то. Ладно, говорят, разберёмся. И никто ничего не знает– зачем собрали, надолго ли? Через несколько дней, когда, видно, всех новобранцев подвезли, стали по взводам и ротам распределять. Я оказался «лишний». Ну, так и правильно: и документы мои, и дело личное – всё в военкомате осталось. Старший офицер мне и говорит: а ты что тут делаешь? Иди домой. А дом-то у меня в Ташкенте, документов нет никаких и денег два рубля. Он говорит: да, так тебе домой идти нельзя - тебя первый же патруль сцапает как дезертира. Иди на склад, пусть тебе прапор твои гражданские вещи вернёт. Пошёл я на склад, нашёл того прапора. Он говорит: да как я тебе вещи отдам? Заводит в тот ангар, а там мешков этих – до потолка. Ладно, говорит: тебе же военную форму дали – так и оставайся у нас. Я ему: как оставайся? Я уже отслужил, меня в университете ждут, и мама ждёт, документов нет, и там, в части, меня не принимают. Нырнул я в эту кучу мешков, и не знаю, каким чувством, но быстро откопал свой. Махом переоделся и потом, на попутках, два дня добирался до Ташкента. Конечно, в военкомате всё прояснилось, но что было, то было. И лишь после я узнал, что мы с те дни «вошли» в Афган».

Эпилог

Наверное, в последний раз та война коснулась меня краем в виртуальной форме: я посмотрел фильм «9-я рота». (Вклейка, Рис. 7)Актёрский состав картины великолепен, и герои-офицеры, сыгранные Пореченковым, Серебряковым, Лыковым и др. весьма убедительны. Увидел я в картине и несколько сцен, которые, опираясь на свой армейский опыт, счёл весьма достоверными. А вот сюжет в целом, при всей его эмоциональной напряжённости, особенно в плане последнего боя, где все мальчишки и их старшие товарищи гибнут, показался мне слаб и неправдоподобен. Он воспринимается как сборник «сказок», вроде тех, что я привёл выше, хотя у военно-патриотических фильмов, каким, по-видимому, и был задуман фильм «9-я рота», на мой взгляд, должна быть другая задача, как и у мемуарной литературы: объективно информировать и воспитывать. Разве не так?

Из «Сборника материалов по контрпропагандистской работе», 1987 г.

И зачем я-то вообще изложил всё это на бумаге? – спросит иной читатель. Отвечу так: ни проклинать, ни прославлять войну, я не могу. Война существует как явление нашей жизни, и пока есть государство, она просто неизбежна. Но и саму войну, и поведение человека на войне, и отношение гражданских лиц к войне каждый думающий человек должен знать и понимать. Говорят, что знающего судьба ведёт, а незнающего- тащит… И лично мне бы очень хотелось, чтобы люди из моего окружения, особенно люди молодые, только вступающие в жизнь не были теми баранами, которых кто-то куда-то потащит; чтобы они поняли, как в любых обстоятельствах можно и нужно знать закономерности этих внешних обстоятельств, чтобы выстроить самостоятельно в них свою судьбу. Чтобы они нашли смысл в той войне, которая выпадет на их долю и в которую Россию, не дай Бог, всё-таки втянут наши стратегические противники, которые могут сами сохраниться лишь путём развала остатков СССР.

Итак, война есть в жизни каждого поколения, и с ней следует не просто считаться; к ней надо готовиться и морально и физически. В дни нашей юности говорили: «в Советском Союзе пессимисты изучают китайский язык, оптимисты – английский, а реалисты – автомат Калашникова…»

Дата добавления: 2015-08-10