Цели участников Венского конгресса

Всех основных участников конгресса, и особенно четверку побе­дителей, связывала общая цель — найти взаимоприемлемое решение проблемы политического наследия революции и Наполеона и не до­пустить повторения попыток установить европейскую гегемонию какой-либо державы, в том числе исключив возможность реванша со стороны Франции. Именно общность в главном и конструктивный настрой собравшихся в Вене политиков в конечном счете и предопре­делили успех конгресса.

Вместе с тем каждая из стран преследовала и свои собственные цели, часто трудносогласуемые, а иногда и прямо противоречившие интересам других участников.

Характерной чертой переговоров в Вене стало обозначившееся еще на исходе антинаполеоновской борьбы разделение четверки ве­ликих держав на две сходные по интересам пары: Англия и Австрия, Россия и Пруссия.

Англия преследовала свои традиционные

Цели Англии внешнеполитические цели обеспечения рав-­

новесия в Европе и своего преобладания вне нее. Как главную угрозу равновесию в Лон­доне по-прежнему рассматривали Францию, в качестве средства сдержать которую английские уполномоченные на конгрессе предла­гали реализовать идеи давно умершего к тому времени У. Питта Младшего: оттеснить Францию от фландрского побережья путем присоединения к Голландии Бельгии, одновременно представив это как компенсацию Голландии за потерю Цейлона и Капштата; укре­пить приграничные государства по всему периметру Франции; сде­лать ее соседом через Рейн какое-нибудь крупное германское госу­дарство. Вместе с тем Каслри был обеспокоен и резким укреплением позиций России и полагал необходимым свести к минимуму ее поли-

тические и территориальные приобретения в Европе. Ситуация Вели­кобритании значительно облегчалась тем, что к моменту начала кон­гресса почти все ее собственные приобретения уже были сделаны и зафиксированы в международных договорах. На морях Англия удер­живала за собой острова Гельголанд, Мальту, Цейлон, мыс Доброй Надежды, тем самым обеспечивая себе господство на Северном и Средиземном морях и на пути в Индию. На континенте также еще до созыва конгресса Англия добилась решения наиболее важного для нее голландско-бельгийского вопроса. Кроме того, англичанам уда­лось не допустить обсуждения и международного урегулирования морского права и, таким образом, сохранить так называемый «бри­танский морской кодекс», т. е. присвоенное себе право на насилие даже в отношении судов нейтральных государств, которому Россия на протяжении многих лет пыталась противопоставить принципы «ней­тралитета» и «морского равновесия». В результате в Вене Англия ока­залась в чрезвычайно удобной позиции страны, которая практически ничего не искала для себя самой и потому могла претендовать на роль своеобразного арбитра.

Австрия также заранее обеспечила себе

Цели Австрии прочные позиции на конгрессе, еще до его

начала решив большую часть интересовав­ших ее задач. В частности, она отказалась от многолетнего стратегического балласта в лице Бельгии, а также от претензий на польские земли, за исключением Галиции. Постарав­шись уйти от этих двух традиционно сложных международных про­блем, Австрия сосредоточилась на главной задаче — вернуть себе ут­раченные территории в Германии и Италии и по возможности «округлить» их. Удовлетворив свои германские претензии еще по Ридскому договору 1813 г., а итальянские — по Первому Парижскому миру 1814 г., Австрия, как и Великобритания, на Венском конгрессе могла себе позволить не столько добиваться новых приобретений, сколько следить за тем, чтобы не дать слишком усилиться конкурен­там. Еще в первые месяцы 1814 г. произошло сближение Меттерниха и Каслри на базе общих опасений чрезмерного усиления России, ко­торую оба считали реальной угрозой европейскому равновесию. В ка­честве главной задачи оба политика выдвигали идею воссоздания европейского равновесия, однако если для Каслри равновесие пред­ставляло интерес в первую очередь как предпосылка к морскому пре­обладанию Англии, то Меттерних видел в нем прежде всего гарантию сохранения европейского мира. В целом Англия и Австрия, обладая прочными исходными позициями и схожими интересами, на конгрессе часто выступали единым фронтом.

Пруссия, более всего пострадавшая от

Цели Пруссии наполеоновской политики аннексий, хоте-

ла полностью восстановить свою довоенную государственную территорию и приумно­жить ее за счет Саксонии — мечты еще Фридриха Великого. Сложность положения Пруссии заключалась в том, что в отличие от Австрии и Англии ее претензии нашли мало отражения в предшест­вовавших конгрессу международных договорах. В частности, в русско-прусском договоре в Калише 1813 г. о послевоенных границах Пруссии говорилось настолько расплывчато, что в реальности они за-

висели от позиции России. С точки зрения перспектив традиционно­го австро-прусского соперничества сильной стороной политики Пруссии был тот факт, что на фоне многовекторной политики Авст­рии практически все интересы прусских политиков были сосредото­чены в Германии, в частности в Берлине разрабатывались различные планы будущей германской федерации. Однако в целом Пруссия, как самая маленькая из великих держав на конгрессе, не играла ведущих ролей и по большей части шла в кильватере России, тем более что ее король Фридрих Вильгельм III не забыл усилий Александра I по спа­сению Пруссии в Наполеоновскую эпоху и испытывал к русскому ца­рю самую искреннюю благодарность.

Россия выступила на Венском конгрессе

Цели России с несколько необычных позиций. С одной

стороны, как и прочие великие державы, она добивалась увеличения потенциала сво­ей государственной мощи и с этой целью претендовала на присоеди­нение всего созданного Наполеоном герцогства Варшавского. Как и в случае с Пруссией, трудность заключалась том, что к моменту начала Венского конгресса эти претензии не получили никакого признанно­го международно-правового подтверждения. С другой стороны, Алек­сандр I предложил идеи, мало созвучные атмосфере конгресса. В то время как после опыта революции прочие участники конгресса одну из главных задач видели в том, чтобы вновь отделить народ от поли­тики, и предпочитали говорить не о нациях, а о династиях и террито­риях, русский самодержец, пусть непоследовательно и с определен­ными политическими целями, высказывал идеи самоопределения народов и конституционализма. С этой точки зрения весьма показа­телен диалог двух императоров — русского и австрийского, состояв­шийся при обсуждении саксонского вопроса:

Александр /: «В настоящее время мы, суверены, вынуждены под­чинять себя воле народов и следовать за ними... Воля саксонского на­рода — не быть разделенным».

Франц /: «Я ничего не понимаю в этой доктрине. Моя такова: князь может, если он хочет, уступить часть своей страны...»

Александр /: «Это не согласуется с взглядами столетия».

Если слова австрийского кайзера вполне естественно могли бы быть вложены в уста любого монарха Старого порядка, то высказыва­ние Александра I действительно «согласовывалось с взглядами столе­тия» — начинавшегося XIX в. Оно показывает, что то новое, что при­несла в международные отношения революция, — представление о нации и ее праве на политическую самореализацию — постепенно стало восприниматься и ее противниками. Однако пройдут десятиле­тия, прежде чем монархи действительно осознают необходимость так или иначе учитывать мнение народа. Тот же Александр I был далеко не тверд в исповедовании подобных идей и высказывал их в значительной степени с целью решения в своих интересах наиболее сложных вопросов — польского и саксонского.

Свобода маневра Франции на конгрессе

Цели Франции была заранее ограничена секретным допол­нением

к Первому Парижскому миру, по которому она лишалась права голоса при об­суждении судьбы отторгнутых у нее территорий. Несмотря на рестав-

рацию Бурбонов, великие державы не спешили возвращать Францию в свой круг, зримым проявлением чего являлся тот факт, то в первые три месяца работы конгресса она ни разу не была допущена до сове­щаний четверки. Таким образом, главной задачей Франции станови­лось восстановление прежнего политического веса и возвращение в ряды великих держав. Тактика Талейрана на конгрессе заключалась в том, чтобы, превратив Францию в покровителя малых стран, по мере сил сеять рознь между союзниками и дожидаться своего часа.

Позиции прочих государств Европы во многом определялись тра­диционными внешнеполитическими предпочтениями: Португалия и Голландия шли в кильватере Англии, Испания начала сближение с Францией, германские государства, опасавшиеся территориальных претензий Австрии и Пруссии, искали помощи у России.

Таким образом, к началу работы конгресса выделились три боль­ших круга проблем с разной степенью решенности: запад, центр и восток Европы. На западе главной была проблема сдерживания воз­можного реваншизма Франции. В силу общей заинтересованности в этом всех четырех держав решение конгрессом этого круга проблем не несло с собой никаких серьезных затруднений. Центр, т. е. огром­ное пространство от Балтики до Средиземного моря, испытал самые радикальные политические перемены. Однако и в этом случае ситуа­ция облегчалась тем, что с самого начала державы сходились в прин­ципиальном вопросе: Германия и Италия должны оставаться раз­дробленными. Самую же серьезную проблему представлял собой восток Европы, в частности так называемый польско-саксонский вопрос.

Дата добавления: 2015-08-10