Что за мысли в голову крадутся.

— Жанна-то тут при чем? — спросил он.

— Может, и ни при чем, — вздохнул Богдан. Жанна пожала плечами.

— Обязательно скажи мне, если кого-ни­будь узнаешь, — голос Богдана стал умоляю­щим. Похоже было, он очень рассчитывает на... непонятно на что. Баг даже подумал, что у на­парника озарение — из числа тех, что редко, но с большой пользой посещали его самого. В оза­рения он верил. — Пусть даже не вспомнишь, кто это, пусть...

— Да поняла я, поняла, — сказала Жанна, уса­живаясь перед телевизором поудобнее. Азартно крикнула: — Киношник! Крути давай!

— Эйтс-с-с-с-с... — Баг, присев в другое крес­ло, нажал пальцем на кнопочку “ленивчика”. За­мелькали кадры.

Смотреть рабочие материалы — совсем не то, что смотреть выверенный, осмысленный и скрепленный голосом сюжет. Невзирая на оче­видное искусство снимателя, в кадре постоянно мелькало что-то постороннее или — несведуще­му совершенно непонятное; например, с минуту они любовались на идеально белую дверь с таб­личкой “Коррекция кармы”...

Богдан глядел в основном на Жанну. Бес­покоясь, что она не решится сказать хоть слово, если не будет совсем уверена, он следил за ее лицом — надеясь по малейшим изменениям угадать узнавание. Жанна может не вспомнить, почему чье-то лицо показалось ей знакомым, или решит, что это какое-то совпадение... Но в первый момент ее глаза обязательно как-то ее выдадут. А большего Богдану на первый слу­чай и не надо.

Баг полностью положился на друга: озаре­ние есть озарение. В конце концов, что решат сорок минут, даже если они и пройдут напрас­но и озарение Богдана на деле не окажется таковым. Пока просмотр казался ему лишенным всякого смысла. Точнее — смысл просмотра ускользал от него. Пока ускользал. Но Баг был терпелив, он умел ждать. Хотя лично он сна­чала озаботился бы посмотреть личные файлы обслуги, чтобы знать, кто есть кто — ну хотя бы из начальства, из главных персон... Мельтешат, мельтешат... “Вот кто это? Пузатый та­кой... А этот скромный, стоит поодаль? Может, сам Сусанин? И с чего Богдан так заторопил­ся, шилом его кольнули, что ли? Тиран. Нет, правда, тиран. Гегемон-ба ¹ . Хоть бы объяснил... Может, я тоже кого знакомого увижу? — поду­мал Баг минут через пять. — И что? Говорить, или мои знакомства его совершенно не волну­ют? Почему это к напарнику такое пренебре­жение?” Он оттопырил нижнюю губу, и тут его внимание привлекла фигура в белом, мимо­летно показавшаяся на краю изображения —

¹ Термином ба, дословно значащим “деспот”, “глава”, “предводитель”, во времена распада страны на практически са­мостоятельные княжества и нескончаемых между ними усобиц в Древнем Китае обозначали князя, наиболее влиятельного из всех.

мелькнула и исчезла за спинами более близких к снимателю людей, бестолково суетящихся пе­ред объективом. Баг вздрогнул. Это был тот человек в белом, в которого тыкал сегодня поутру своим длинным пальцем Юллиус Таль­берг. Не обращая внимания на съемку и суету вокруг нее, преждерожденный в белом шел ку­да-то по своим делам, неторопливо, не скрыва­ясь, но и не стараясь попасть в кадр. “Делови­тый, — подумал Баг, — не тщеславный... Ска­зать? Может, позже... Подождем, чем это все кончится, чего еч от Жанны ожидает. А... а вот еще один”, — отметил он чуть растерянно, уви­дев, как на заднем плане, то пропадая за фигурами других людей, то вновь на миг появляясь, не спеша идет рослый мужчина в таком же бе­лом халате и обеими руками, с натугой несет, прижав к животу, какой-то весьма увесистый с виду металлический треножник — с опорами в виде тигриных лап и с красным крестом на медном боку. “Так это просто низовая обслу­га, — разочарованно понял Баг, увидев, как че­ловек с треножником остановился, а навстречу ему со ступенек одного из входов в корпус то­ропливо сбегает на помощь еще один. — Вот и этот... Тьфу! — Баг снова откинулся на спинку кресла. — Это же просто милосердные бра­тья! Что-то у меня нынче с головой... ” Оба ми­лосердных, взяв треножник за ручки с двух сторон, поволокли его по ступеням в здание, и их тут же заслонил какой-то представитель­ный человек, обрядившийся по торжественно­му случаю в парадное славянское одеяние — порты и рубаха с галстуком; рядом с ним сму­щенно, молча тушевался щуплый застенчивый человек в белом — тоже, кстати, белом! — халате и в очках, чем-то неуловимо, но опреде­ленно напомнивший Багу напарника. Предста­вительный велеречиво стал излагать преимуще­ства поправления любых неполадок в организме именно в лечебнице “Тысяча лет здоровья”, а щуплый только крутил головой, жмурился да неловко, почти виновато улыбался, словно про­ся у зрителей прощения за каждое слишком уж напыщенное и хвастливое слово говоруна. “Сейчас вот как скажу: узнал, — подумал Баг. — А когда еч спросит: кого, скажу: тебя! И ткну в этого щуплого... ”

Потом ему пришло в голову, что щуплый, должно быть, и есть Сусанин. “Вытолкнули вперед, как главлекаря, — понял Баг, — а рас­хваливать себя он все равно так и не научился. Наверное, какому-нибудь коммерческому вла­дыке перепоручил. Как-то он не похож на человеконарушителя... Хлипкий какой-то. Пони­маю богдановы сомнения”.

И тут Жанна нерешительно сказала:

— Погоди-ка...

Дата добавления: 2015-07-20