Дэдлиб пожал плечами.

— Мы ужасно извиняемся, — сказал он, пу­ская дым к потолку, — но к нашему превелико­му сожалению Ордусь пока не имеет никаких договоренностей с Интерполом, поэтому мы и вынуждены были проникнуть к вам негласно. Попросту говоря — как частные лица. Более того, взаимодействовать с вашими правоохранительными структурами, например — с поли­цией, мы не можем иначе, как при посредстве добрых личных отношений и персональных контактов. А нам сейчас нужно взаимодейст­вие... содействие. — Прошу понять нас правильно! — вступил Люлю. — Во-первых, все имеет свои положи­тельные стороны, в том числе и это — иначе как бы мы, например, узнали вас, милейший господин Лобо, — кивок в сторону Бага, — и вас, уважаемый господин Оуянцев-Сю, — ки­вок Богдану. — Признаюсь вам: я редко говорю так искренне и серьезно, как сейчас... А во-вто­рых, дело, обстоятельства которого заставили Сэма устремиться в Ордусь, до того щекотли­вое, что у нас просто не было выбора, вы по­нимаете?

— А вы — тоже агент? — спросил Богдан, поднося чашку к губам. Чай был в меру го­рячим, но, разумеется, без сахара. В трапезном зале Управления хорошо знали вкусы Бага, и Богдан даже немного пожалел об этом: он от­кровенно устал от перелетов, и чашка крепкого, по-настоящему сладкого чая могла бы его существенно подбодрить.

— Я?! — искренне изумился Люлю. — Сэм, ты слышал? Нет, никакой я не агент, я сын своего отца и брат своего брата. — Люлю вы­хватил из кармана серую книжицу с занятным гербом на обложке. — Сами смотрите, вот мой паспорт.

Баг внимательно изучил паспорт, выданный на имя Като Тамуры. Кое-какие сомнения у него, однако, остались. Ну, паспорт... Подума­ешь, паспорт.

— И Юлли не агент, — продолжал Люлю, — Юлли мой друг.

— И мой, — вставил Дэдлиб.

— Тогда какая связь...

— О, это просто! — махнул рукой Люлю. — Не знаю, как у вас, а у нас, если друг оказывается в трудном положении, ему обычно по­могают. Я не мог отпустить Сэма сюда одного, а Юлли увязался за нами и даже взял на себя довольно сомнительную часть предприятия. Вот и все.

— Может быть, драгоценные преждерож­денные все же объяснят суть дела? — Баг на­чал терять терпение: с этими гокэ с ума сой­дешь!

— Суть дела в следующем... — вступил Дэд­либ. — Около года назад из одного весьма секретного института в Нью-Мексико, Соеди­ненные Штаты Америки, был похищен некий объект, представляющий собой не только боль­шую ценность с материальной точки зрения — объект является результатом долгих научных изысканий и колоссальных вложений, но и большую опасность, заключающуюся в его пер­спективном применении. То есть применение объекта, назовем его “ X ”...

— Давайте поступим проще, — тихо, но уве­ренно перебил Богдан. — Давайте назовем объект не “ X ”, а — “пиявка”.

Дэдлиб вздрогнул и цепко взглянул на Бог­дана, а нихонец заулыбался:

— Точно! Говорил же я: чем меньше неяс­ностей, тем лучше!

— Что вам о ней известно? — напряженно спросил Дэдлиб.

— Всему свое время, — кивнул ему Богдан. — Это ведь вы, кажется, хотели поговорить? Так мы вас слушаем.

Дэдлиб крякнул, затянулся, выпустил дым и продолжал:

— Так вот, пиявка... Применение этой пияв­ки может быть весьма различным, потому что это искусственно, генетически сконструирован­ная особь с рядом совершенно специфических свойств, обладающая к тому же способностя­ми к перепрограммированию. Генная инжене­рия с подачи вашего Крякутного и так не приветствуется, с чем мы, кстати, совершенно согласны...

— Да, клонирование — это жуть! Жуть! — вставил Люлю. — Размножать самураев почкованием — что может быть отвратительней! Тер­петь не могу, когда так бывает! И Небо не по­терпит. Нет, не потерпит, не должно.

— Вот и Крякутной того же мнения, — уро­нил Богдан. — Но при этом, самое странное, он не верит в Небо.

— Удивительно! — пожал плечами Люлю. — Не верить в Небо, но верить в то, что оно помо­жет. Все-таки русская душа весьма зага...

— Потом о Небе и душе, потом! — почти взмолился Баг. — Давайте с пиявкой сначала разберемся!

— А с пиявкой просто...

— Весьма просто, — опять подал голос Бог­дан. — Вы меня поправите, уважаемый госпо­дин Дэдлиб, если я окажусь в чем-то неточен. Изначально исследования были предназначены для цели весьма благой: пусть искусственно, нарочито, но все же естественным путем, че­рез жизнетворное общение с живым существом облегчить человеку приспособление к реаль­ности, полной потрясений, напряжений и, как у вас говорят, стрессов. Человек ведь уже не выдерживает того ритма, который сам для се­бя придумал и создал. Известно, что пиявка при укусе вводит в кровь человека множество полезных веществ. Пусть введет, дескать, еще два-три новых... А потом оказалось, что пре­дельным случаем этой, ну, социоадаптации мо­жет быть полное программирование.

“Так вот что еч наковырял в Логу! — с удов­летворением подумал Баг. — Вовремя. А то хорош бы я был: сидел бы сейчас и слушал ин­терполовца, ровно наставника в храме: каждое слово — откровение... Ах, славно. Снова мож­но сказать с чистой совестью: нам все из­вестно”.

— Вы очень осведомлены, — почтительно, но без малейшего тепла в голосе проговорил Дэд­либ. — Я не удивлюсь, если вы знаете об... гм... объекте больше, чем я.

— Пока нет, — сказал Богдан. — Я не знаю, как осуществляется наговаривание задач на обработанного пиявкой человека. Ну, программи­рование, если так выразиться.

— Вы будете смеяться, — усмехнулся Дэд­либ, — но я этого тоже не знаю. В такие подробности мое начальство решило меня не по­свящать. Думаю, оно и само этого не ведает, мое начальство. Мы же просто полиция, а не военная разведка. С самими пиявками пусть разбираются американское ЦРУ и ваше Верх­нее... как его... — Дэдлиб выразительно пожевал губами. — Длинное такое.

— Возвышенное Управление государствен­ной безопасности, — помог иноземцу Баг.

— Да, Так вот. Оставляя за скобками этику всякую и тот факт, что остановить прогресс никто не в силах... мы оказались перед задачей обнаружить, как стал возможен сам акт хище­ния и куда объект, простите, пиявка была пере­правлена, то есть кто, собственно, заказчик, ко­му она понадобилась. И зачем. Единочаятели молча внимали.

— Не буду вам описывать нудную и длин­ную историю того, как шло наше расследова­ние, с какими трудностями мы столкнулись и как их в конечном итоге преодолели, это совер­шенно неинтересно, — стряхнув пепел с сига­ры, продолжал Дэдлиб, — перейду к результа­там. А результаты такие: в свое время в инсти­туте в Нью-Мексико побывал во время своей поездки по Штатам ваш Эдисон генетики Кря­кутной. И с ним были всякие его ученики, в том числе — один из наиболее одаренных, по имени Борманджин Сусанин. Нами опреде­ленно установлено, что некий второстепенный персонаж из свиты Крякутного как раз тогда установил конфиденциальные контакты с од­ним сотрудником института по фамилии Софти, причем работающим именно в этом, пия­вочном проекте. Почему именно Софти? Ока­зывается, не случайно. Софти, оказывается, еще в колледже начал подрабатывать на жизнь сбытом наркотиков. Это забавно, но то, что он давным-давно был на крючке у мафии, мы вы­ясняли целых полгода. Вы знаете, что такое мафия?

Дата добавления: 2015-07-20