Богдан покорно вздохнул.

В течение следующих двадцати минут они тихо и мирно сидели друг напротив друга в дальнем углу кабинета, в тени, и уже без по­сторонних ушей обстоятельно обменивались собранными за день сведениями.

— Ну дела, — пробормотал потрясенный Бог­дан, когда Баг закончил. — Крюк... Как он-то под пиявку попал?

— Думаешь, попал? — А то! Помолчали.

— Джимба... — проговорил Баг задумчи­во. — Вот так Джимба. Слушай, а если ему попробовать позвонить вот запросто... Мол, вы же мне предлагали должность — так я согласен, давайте повстречаемся и обговорим условия. А там встретиться и обговорить... все как сле­дует, а?

— Попробовать не грех. Только подожди. Давай сначала...

— А чего ждать? Ты размышляй, а я тем временем... — Баг уже достал из рукава труб­ку. Энергия так и бурлила в нем. Столько уда­ров за этот день было получено Багом, что ему позарез надо было сделать хоть что-то. Богдан лишь покачал головой и долил себе чаю из чайника, укромно стоявшего в простор­ной войлочной корзинке — чтобы подольше не стыл.

— Ты мне дай “Слово” наконец посмот­реть, — напомнил он. Баг свободной ладонью хлопнул себя по лбу. Сунул руку за пазуху, достал загадочное творение и протянул ечу че­рез столик. Потом, сверяясь с визитной карточ­кой, принялся набирать номер.

Долго не отвечали. Однообразные гудки тя­нулись, как резиновые. Богдан тем временем принялся заинтересованно посвистывать сквозь зубы, потом, странице на третьей, что-то уже за­мурлыкал себе под нос, а когда русалочий голос в трубке пропел: “Приемная преждерожденного Лужана Джимбы”, высокоученый минфа уже напевал вполголоса. Баг не знал этой песни и не особенно вслушивался: надо было срочно что-то отвечать секретарше.

— Вас беспокоит Багатур Лобо. Прер Джим­ба разрешил мне звонить в любое время, потому что он ждет моего ответа на его предложение, — напористо, даже несколько нагловато сообщил в трубку Баг. Секретарша выдержала паузу, а потом спросила осторожно:

— Какого рода предложение, драгоценный преждерожденный?

— Должностное, — не задумываясь, отве­тил Баг.

Секретарша молчала еще дольше. “Холодок бежит к лопатке, — увлеченно тянул на одной ноте Богдан, листая. — Шум на ули­цах слышней. С добрым утром! Все в порядке с милой Родиной моей... ”

— Боюсь, преждерожденный Джимба не смо­жет с вами говорить, — ответила наконец секретарша. В голосе ее прорезалась безрадост­ность, тщательно скрытая поначалу. — Я припоминаю, преждерожденный Лобо, драгоценный преждерожденный Джимба позавчера предуп­реждал меня, что вы можете позвонить. Это относительно должности начальника стражи, не правда ли?

— Сущая правда, — ответил Баг и кивнул, ровно секретарша могла его видеть.

— Боюсь, — уже вполне доверительно ска­зала секретарша, — что вы опоздали.

— Должность отдана другому? — цепко спро­сил Баг.

— Нет. Но драгоценный преждерожденный Джимба просил его не звать к телефону ни при каких обстоятельствах. Последние дни он пре­бывает в некоем удручении. Сейчас он преда­ется медитации и обдумывает, как он сказал поутру, некое решение, самое важное за последние пятнадцать лет. Извините. Я ему пере­дам, что вы звонили, преждерожденный Лобо, как только он освободится. Попробуйте позво­нить завтра к вечеру, однако...

— Но прер Джимба... здоров? — чуть замяв­шись, спросил Баг. Не мог же он бахнуть пря­мо: “Прер Джимба не спятил?”

— Надеюсь, да.

— Я тоже надеюсь, — сказал Баг и дал от­бой. “В удручении... Поди ж ты! В Зале Созерцания, — вспоминал он, убирая трубку обратно в рукав, — Джимба сказал, что тоже проходил курс лечения в „Тысяче лет". Отсюда вопрос: или он сказал неправду, заманивая меня в ле­чебницу, или он тоже опиявлен по самые уши и, следовательно, мы ошибаемся, и он не пре­ступник, а жертва, или... или обработка пияв­ками осуществляется совсем не в лечебнице. Одно из трех”.

Некоторое время он перебирал варианты, прикидывая так и этак...

Дата добавления: 2015-07-20