Закрытие лейпцигского собора

Прогнав с собора всех своих оппонентов, святой Бруно и святой Санчо, именуемый также Максом, заключают вечный союз и затягивают следующий трогательный дуэт, дружелюбно кивая при этом друг другу головами, как два мандарина,

Святой Санчо.

«Критик есть истинный вождь массы... Он — её государь и полководец в освободительной войне против эгоизма» («Книга», стр. 187).

Святой Бруно.

«Макс Штирнер — вождь и полководец крестоносцев» (против Критики). «В то же время он самый добле­стный и мужественный из всех борцов» (Виганд, стр. 124).

Святой Санчо.

«Теперь мы переходим к тому, чтобы отдать политический и социальный либерализм на суд гуманного или критического либерализма» (т. е. критической критики) («Книга», стр. 163).

Святой Бруно.

«Перед Единственным и его собственностью падает политический либерал, желающий сломить своеволие, и социальный либерал, желающий разрушить собственность. Они падают под критическим» (т. е. украденным у Критики) «ножом Единственного» (Виганд, стр. 124).

Святой Санчо.

«От Критики не ограждена ни одна мысль, потому что Критика есть сам мыслящий дух... Критика или, вернее, Он» (т. е. святой Бруно) («Книга», стр. 195, 199).

__________________ К. МАРКС И Ф. ЭНГЕЛЬС. — НЕМЕЦКАЯ ИДЕОЛОГИЯ. ТОМ I______________ 454

Святой Бруно (перебивает его, с реверансами).

«Только критический либерал... не падает перед Критикой, потому что Он сам — критик» (Виганд, стр. 124).

Святой Санчо.

«Критика, и только Критика, стоит на высоте эпохи... Среди социальных теорий Критика, бесспорно, явля­ется наисовершеннейшей... В ней достигает своего чистейшего выражения христианский принцип любви, ис­тинный социальный принцип, в ней делается последний возможный эксперимент, чтобы освободить людей от исключительности, от взаимоотталкивания: это — борьба против эгоизма в её наипростейшей и поэтому самой жёсткой форме» («Книга», стр. 177).

Святой Бруно.

«Это Я есть... завершение и кульминационный пункт, минувшей исторической эпохи. Единственный, это — последнее убежище в старом мире, последний уголок, из которого старый мир может производить свои нападе­ния» на критическую Критику... «Это Я есть возведенный в высшую степень, самый властный и могучий эго­изм старого мира» (т. е. христианства)... «Это Я есть субстанция в её самой жёсткой жесткости» (Виганд, стр. 124).

После этого задушевного диалога оба великих отца церкви закрывают собор. Затем они молча пожимают друг другу руки. Единственный «забывает самого себя в сладостном само­забвении», без того, однако, чтобы «растаять окончательно». Критик же трижды «улыбает­ся», а затем, «уверенный в победе, неудержимо и победоносно идёт своим путём».

ТОМ II

КРИТИКА

НЕМЕЦКОГО СОЦИАЛИЗМА В ЛИЦЕ ЕГО РАЗЛИЧНЫХ ПРОРОКОВ

«ИСТИННЫЙ СОЦИАЛИЗМ»

То же самое отношение, которое мы проследили в первом томе (ср. «Святой Макс», «По­литический либерализм») между существовавшим до сих пор немецким либерализмом и французским и английским буржуазным движением, имеет место и между немецким социа­лизмом и пролетарским движением Франции и Англии. Наряду с немецкими коммунистами появился ряд писателей, которые восприняли некоторые французские и английские комму­нистические идеи и перемешали их со своими немецко-философскими предпосылками. Эти «социалисты» — или «истинные социалисты», как они себя называют, — видят в зарубеж­ной коммунистической литературе не выражение и продукт определённого действительного движения, а чисто теоретические сочинения, которые — совершенно так же, как они пред­ставляют себе возникновение немецких философских систем, — возникли из «чистой мыс­ли». Они не задумываются над тем, что в основе этих сочинений, даже когда они выступают, с проповедью систем, лежат практические потребности, лежит совокупность условий жизни определенного класса в определённых странах. Они принимают на веру иллюзию некоторых из этих литературных представителей партии, будто у них речь идёт о «разумнейшем» обще­ственном строе, а не о потребностях определённого класса и определённой эпохи. Немецкая идеология, у которой находятся в плену эти «истинные социалисты», не позволяет им раз­глядеть действительное отношение. Их деятельность по отношению к «ненаучным» францу­зам и англичанам сводится к тому, чтобы прежде всего вызвать у немецкой публики надле­жащее презрение к поверхностности или «грубому» эмпиризму этих иностранцев, воспеть «немецкую пауку» и приписать ей миссию — явить, наконец, миру истину коммунизма и социализма, явить абсолютный, «истинный

__________________ К. МАРКС И Ф. ЭНГЕЛЬС. — НЕМЕЦКАЯ ИДЕОЛОГИЯ. ТОМ II_____________ 458

социализм». И они немедленно принимаются за работу, чтобы в качестве представителей «немецкой науки» выполнить эту миссию, хотя в большинстве случаев эта «немецкая наука» осталась им почти столь же чуждой, как и произведения французов и англичан в оригинале, —произведения, которые они знают только по компиляциям Штейна, Элькерса121 и т. п. В чём же заключается та «истина», которой они наделяют социализм и коммунизм? С помо­щью немецкой, в особенности гегелевской и фейербаховской, идеологии они пытаются вы­яснить идеи социалистической и коммунистической литературы, совершенно неизъяснимые для них — отчасти вследствие незнания ими даже чисто литературной связи этих идей, а от­части вследствие упомянутого ложного понимания ими этой литературы. Они отрывают коммунистические системы, как и коммунистические сочинения, посвящённые критике и полемике, от реального движения, простым выражением которого те являются, и затем при­водят их в совершенно произвольную связь с немецкой философией. Они отрывают сознание определённых, исторически обусловленных областей жизни от самих этих областей и при­кладывают к нему мерку истинного, абсолютного, т. е. немецко-философского сознания. Они вполне последовательно превращают отношения данных определённых индивидов в отно­шения «Человека», они толкуют мысли этих определённых индивидов об их собственных отношениях в том смысле, будто они являются мыслями о «Человеке». Тем самым они схо­дят с реальной исторической почвы на почву идеологии, а так как действительной связи они не знают, то им не трудно — с помощью «абсолютного» или иного идеологического метода — конструировать фантастическую связь. Этот перевод французских идей на язык немецких идеологов и эта произвольно сфабрикованная связь между коммунизмом и немецкой идеоло­гией, — вот что образует так называемый «истинный социализм», который громогласно объ­является «гордостью нации и предметом зависти всех соседних народов», — как говорят то­ри по поводу английской конституции.

Итак, этот «истинный социализм» есть не что иное, как преображение, которое пролетар­ский коммунизм и более или менее родственные ему партии и секты Франции и Англии по­лучают на небесах немецкого духа и, как мы сейчас увидим, также и немецкого сердца. «Ис­тинный социализм», уверяющий, будто он основывается на «науке», является, прежде всего, и сам некоей эзотерической наукой; его теоретическая литература существует лишь для тех, кто посвящён в таинства «мыслящего духа». Но у него имеется и экзотерическая литература; интересуясь общественными, экзотерическими, отношениями, он

«ИСТИННЫЙ СОЦИАЛИЗМ»____________________________ 459

должен уже по одному этому вести своего рода пропаганду В этой экзотерической литерату­ре он апеллирует уже не к немецкому «мыслящему духу», а к немецкому «сердцу». А это дли «истинного социализма» тем легче, что, интересуясь уже не реальными людьми, а «Че­ловеком», он утратил всякую революционную страсть и провозгласил вместо неё всеобщую любовь к людям. Поэтому он обращается не к пролетариям, а к двум наиболее многочислен­ным в Германии категориям людей — к мелким буржуа с их филантропическими иллюзиями и к идеологам этих же мелких буржуа, к философам и философским выученикам; он обра­щается вообще к господствующему в настоящее время в Германии «обыденному» и необы­денному сознанию.

Вследствие фактически существующих ныне в Германии отношений неизбежно было об­разование этой промежуточной секты, неизбежна была попытка компромисса между комму­низмом и господствующими представлениями. Неизбежно было и то, что множество немец­ких коммунистов, для которых исходной точкой была философия, пришло и продолжает приходить к коммунизму именно посредством такого перехода, тогда как другие, которые не в состоянии высвободиться из пут идеологии, будут проповедовать этот «истинный социа­лизм» до самой своей кончины. Мы не можем поэтому знать, остались ли на точке зрения «истинного социализма» или же ушли вперёд те из его представителей, сочинения которых, критикуемые ниже, были написаны некоторое время тому назад. Мы вообще ничего не име­ем против отдельных лиц; мы рассматриваем лишь печатные документы как выражения на­правления, неизбежного для такого болота, как Германия.

Но, кроме того, «истинный социализм» бесспорно открыл перед массой младогерманских беллетристов¹²², докторов-чудотворцев и прочих литераторов широкое поприще для экс­плуатации социального движения. Отсутствие в Германии действительной, страстной, прак­тической партийной борьбы превратило вначале даже социальное движение в чисто литера­турное. «Истинный социализм», это — совершеннейшее выражение такого социального ли­тературного движения, которое возникло вне подлинных партийных интересов и которое те­перь, после того как сформировалась коммунистическая партия, желает продолжать сущест­вовать вопреки ей. Само собой разумеется, что с момента возникновения в Германии на­стоящей коммунистической партии «истинным социалистам» придётся всё больше находить свою публику лишь среди мелких буржуа, а представителей этой публики — среди импо­тентных и опустившихся литераторов.

«RHEINISCHE JAHRBUCHER»,1²³

или ФИЛОСОФИЯ «ИСТИННОГО СОЦИАЛИЗМА»

А. «КОММУНИЗМ, СОЦИАЛИЗМ, ГУМАНИЗМ»¹²⁴

Дата добавления: 2015-07-20