А 442 1 страница

скрыты идеологическими аксессуарами. Античный полис442, средневековый город или цех, феодальный союз дворян-землевладельцев — все имели побочные идеологические цели, святость которых они чтили и которые у патрицианского родового союза и у цеха возникали из воспоминаний, традиций и символов родового общества в не меньшей степени, чем у ан­тичного полиса. Только капиталистические торговые общества — совершенно трезвы и практичны, но зато и вульгарны.

Ассоциация будущего соединит трезвость последних с заботой древних ассоциаций об общем благе членов общества и таким путем достигнет своей цели.

Написано в 1884 г. Печатается по рукописи

Впервые опубликовано на русском языке Перевод с немецкого

в Сочинениях К. Маркса и Ф. Энгельса, 1 изд., т. XVI, ч. I.1937 г.

*О РАЗЛОЖЕНИИ ФЕОДАЛИЗМА И ВОЗНИКНОВЕНИИ НАЦИОНАЛЬНЫХ ГОСУДАРСТВ ⁴⁴³

В то время как неистовые битвы господствующего феодального дворянства заполняли средневековье своим шумом, незаметная работа угнетенных классов подрывала феодальную систему во всей Западной Европе, создавала условия, в которых феодалу оставалось все меньше и меньше места. Правда, в деревне благородные господа хозяйничали еще вовсю, истязали крепостных, роскошествовали за счет их пота, копытами своих лошадей вытапты­вали их посевы, насиловали их жен и дочерей. Но кругом уже поднялись города: в Италии, Южной Франции, на Рейне возродились из пепла древнеримские муниципии; в других мес­тах, особенно внутри Германии, создавались новые города; всегда обнесенные защитными стенами и рвами,, они представляли собой крепости гораздо более мощные, чем дворянские замки, так как взять их можно было только с помощью значительного войска. За этими сте­нами и рвами развилось средневековое ремесло, — правда, достаточно пропитанное бюргер­ски-цеховым духом и ограниченностью, — накоплялись первые капиталы, возникла потреб­ность в торговых сношениях городов друг с другом и с остальным миром, а вместе с потреб­ностью в торговых сношениях постепенно создавались также и средства для их защиты.

В XV веке городские бюргеры стали уже более необходимы обществу, чем феодальное дворянство. Правда, земледелие было все еще главной отраслью производства, в нем была занята громадная масса населения. Но небольшое количество отдельных свободных кресть­ян, уцелевших еще кое-где вопреки посягательствам дворянства, достаточно убедительно доказы-

____________ О РАЗЛОЖЕНИИ ФЕОДАЛИЗМА И ВОЗНИКНОВЕНИИ НАЦ. ГОСУДАРСТВ_________ 407

вало, что в земледелии самым главным является не тунеядство и вымогательства дворянина, а труд крестьянина. Да к тому же потребности и самого дворянства настолько выросли и из­менились, что даже ему стали необходимы города: ведь свое единственное орудие производ­ства — свои доспехи и свое оружие — оно получало из городов! Сукна, мебель и украшения местного производства, итальянские шелка, брабантские кружева, северные меха, арабские благовония, восточные фрукты, индийские пряности — все, за исключением мыла, оно по­купало у горожан. Развилась в некотором роде мировая торговля; итальянцы плавали по Средиземному морю и за его пределами вдоль берегов Атлантического океана до Фландрии; ганзейцы, несмотря на усиливающуюся конкуренцию со стороны голландцев и англичан, все еще господствовали на Северном и Балтийском морях. Между северными и южными цен­трами морской торговли связь поддерживалась по суше; пути, по которым осуществлялась эта связь, проходили через Германию. В то время как дворянство становилось все более и более излишним и мешало развитию, городские бюргеры стали классом, который олицетво­рял собой дальнейшее развитие производства и торговых сношений, образования, социаль­ных и политических учреждений.

Все эти успехи производства и обмена имели, правда, по теперешним понятиям очень ог­раниченный характер. Производство оставалось скованным формами чисто цехового ремес­ла, следовательно, само сохраняло еще феодальный характер; торговля шла в пределах евро­пейских вод и не распространялась дальше левантийских прибрежных городов, в которых происходил обмен на продукты более отдаленных стран Востока. Но как бы мелки и ограни­ченны ни были ремесла, а вместе с ними и бюргеры-ремесленники, у последних хватило си­лы совершить переворот в феодальном обществе, и они, по крайней мере, находились в дви­жении, в то время как дворянство коснело в неподвижности.

Притом у городского бюргерства было могучее оружие против феодализма — деньги. В образцовом феодальном хозяйстве раннего средневековья для денег почти вовсе не было места. Феодал получал от своих крепостных все, что ему было нужно, или в форме труда или в виде готового продукта; женщины пряли и ткали лен и шерсть и шили одежду; мужчины обрабатывали поля, дети пасли скот господина, собирали для него грибы и ягоды, птичьи гнезда, подстилку для скота; кроме того, вся семья должна была доставлять еще зерно, пло­ды, яйца, масло, сыр, птицу, молодняк скота и многое

________________________ ИЗ РУКОПИСНОГО НАСЛЕДСТВА Ф. ЭНГЕЛЬСА___________________ 408

другое. Каждое феодальное хозяйство само удовлетворяло свои нужды целиком, даже воен­ные поставки взыскивались продуктами. Торговых сношений, обмена не было, деньги были излишни. Европа была низведена до такого низкого уровня, ей настолько приходилось начи­нать все сначала, что деньги обладали тогда в гораздо меньшей мере общественной функци­ей, чем чисто политической: они служили для уплаты налогов и добывались главным обра­зом грабежом.

Теперь все это совершенно изменилось. Деньги снова стали всеобщим средством обмена, и в силу этого масса их значительно увеличилась. И дворянство тоже уже не могло обхо­диться без них. А так как у него очень мало или даже вовсе ничего не было для продажи и так как грабить теперь стало тоже не очень-то легко, — то ему приходилось решаться брать взаймы у городского ростовщика. Еще задолго до того, как стены рыцарских замков были пробиты ядрами новых орудий, их фундамент был подорван деньгами. Фактически порох был, так сказать, простым судебным исполнителем на службе у денег. Деньги были великим средством политического уравнивания в руках бюргерства. Всюду, где личное отношение было вытеснено денежным отношением, а натуральная повинность — денежной, там место феодального отношения заступало буржуазное. Правда, в большинстве случаев в деревне продолжало существовать старинное грубое натуральное хозяйство; но были уже целые об­ласти, где, как, например, в Голландии, Бельгии, на Нижнем Рейне, крестьяне вместо барщи­ны и оброка натурой платили господам деньги, где господа и подданные сделали уже первый решительный шаг к превращению в землевладельцев и арендаторов, где, следовательно, и в деревне политические учреждения феодализма теряли свою общественную основу.

До какой степени в конце XV века деньги уже подточили и разъели изнутри феодальную систему, ясно видно по той жажде золота, которая в эту эпоху овладела Западной Европой. Золото искали португальцы на африканском берегу, в Индии, на всем Дальнем Востоке; зо­лото было тем магическим словом, которое гнало испанцев через Атлантический океан в Америку; золото — вот чего первым делом требовал белый, как только он ступал на вновь открытый берег. Но эта тяга к далеким путешествиям и приключениям в поисках золота, хо­тя и осуществлялась сначала в феодальных и полуфеодальных формах, была, однако, уже по самой своей природе несовместима с феодализмом; основой последнего было земледелие, и завоевательные походы его по существу имели целью приобретение

_____________ О РАЗЛОЖЕНИИ ФЕОДАЛИЗМА И ВОЗНИКНОВЕНИИ НАЦ. ГОСУДАРСТВ_________ 409

земель. К тому же мореплавание было определенно буржуазным промыслом, который нало­жил печать своего антифеодального характера также и на все современные военные флоты.

В XV веке во всей Западной Европе феодальная система находилась, таким образом, в полном упадке; повсюду в феодальные области вклинивались города с антифеодальными интересами, с собственным правом и с вооруженным бюргерством. Повсюду они уже отчас­ти поставили феодалов с помощью денег в зависимость от себя в общественном, а кое-где даже и в политическом отношении; даже в деревне, там, где в силу особо благоприятных ус­ловий земледелие достигло более высокого уровня, старые феодальные путы стали ослабе­вать под воздействием денег; только во вновь завоеванных землях, как например, в ост-эльбской Германии, или в иных отсталых, удаленных от торговых путей областях продолжа­ло процветать старое господство дворян. Но повсюду, как в городах, так и в деревне, увели­чилось количество таких элементов населения, которые прежде всего требовали, чтобы был положен конец бесконечным бессмысленным войнам, чтобы прекращены были раздоры ме­жду феодалами, приводившие к непрерывной междоусобной войне даже в тех случаях, когда в стране был внешний враг, чтобы прекратилось это состояние непрерывного и совершенно бесцельного опустошения, которое неизменно продолжалось в течение всего средневековья. Будучи сами по себе еще слишком слабыми, чтобы осуществить свое желание на деле, эле­менты эти находили сильную поддержку со стороны главы всего феодального порядка — в королевской власти. И здесь мы подходим к тому пункту, когда рассмотрение общественных отношений ведет нас к рассмотрению отношений государственных, когда мы из области экономики переходим в область политики.

Из смешения народов, происходившего в раннем средневековье, постепенно развивались новые национальности, процесс, при котором, как известно, в большинстве бывших римских провинций побежденное население, крестьяне и горожане, ассимилировало победителя — германского властелина. Следовательно, современные национальности также являются про­дуктом угнетенных классов. Каким образом в одном месте происходило слияние, в другом — размежевание, об этом нам дает наглядное представление карта округов средней Лота­рингии, составленная Менке*. Стоит только проследить

Spruner-Menke. «Hand-Atlas fur die Geschichte des Mittelalters und der neueren Zeit». 3. Aufl., Gotha, 1874, Karte № 32 [Шпрунер- Менке. «Учебный атлас по истории средних веков и нового времени». 3 изд., Гота, 1874, Карта №32].

________________________ ИЗ РУКОПИСНОГО НАСЛЕДСТВА Ф. ЭНГЕЛЬСА___________________ 410

на этой карте границу между романскими и германскими названиями мест, чтобы убедиться, что она в Бельгии и Нижней Лотарингии в общем совпадает с существовавшей сотни лет границей между французским и немецким языком. Кое-где еще встречается узкая спорная территория, где оба языка борются за преобладание; но в общем совершенно ясно, что долж­но остаться германским, что романским. Древненижнефранкская и древневерхненемецкая форма большинства названий мест на карте доказывает, что они относятся к IX, самое позд­нее к X веку, что, следовательно, граница в главных чертах была проведена уже в конце ка­ролингского периода. На романской стороне можно найти, в особенности поблизости от языковой границы, смешанные названия, составленные из германского собственного имени и романского обозначения местности, например западнее Мааса, близ Вердена: Eppone curtis, Rotfridi curtis, Ingolini curtis, Teudegisilo-villa, ныне Иппекур, Рекур-ле-Крё, Амбленкур-сюр-Эр, Тьервиль. Это были франкские поместья феодалов, мелкие германские колонии на ро­манской земле, которые рано или поздно подверглись романизации. В городах и в отдельных сельских местностях находились более крупные германские колонии, которые более про­должительное время сохраняли свой язык; из такой колонии, например, еще в конце IX века вышла «Песнь о Людовике»⁴⁴⁴; однако то, что еще раньше большая часть франкских феода­лов была романизирована, доказывают формулы клятвы верности королей и знати от 842 г.,

„. „, 445

в которых романский язык уже выступает как официальный язык Франкского королевства

Как только произошло разграничение на языковые группы (оставляя в стороне поздней­шие завоевательные и истребительные войны, которые велись, например, против полабских

446\ «г

славян), стало естественным, что эти группы послужили определенной основой образова­ния государств, что национальности начали развиваться в нации. Насколько силен был этот стихийный процесс уже в IX веке, доказывает быстрый распад смешанного государства Ло­тарингия⁴⁴⁷. Правда, в течение всего средневековья границы распространения языка далеко не совпадали с границами государств; но все же каждая национальность, за исключением, пожалуй, Италии, была представлена в Европе особым крупным государством, и тенденция к созданию национальных государств, выступающая все яснее и сознательнее, является одним из важнейших рычагов прогресса в средние века.

В каждом из этих средневековых государств король представлял собой вершину всей феодальной иерархии, верховного

____________ О РАЗЛОЖЕНИИ ФЕОДАЛИЗМА И ВОЗНИКНОВЕНИИ НАЦ. ГОСУДАРСТВ_________ 411

главу, без которого вассалы не могли обойтись и по отношению к которому они одновре­менно находились в состоянии непрерывного мятежа. Основное отношение всего феодаль­ного порядка — отдача земли в ленное владение за определенную личную службу и повин­ности — даже в своем первоначальном, простейшем виде давало достаточно материала для распрей, в особенности когда столь многие были заинтересованы в том, чтобы находить по­воды для усобиц. А каково было во времена позднего средневековья, когда ленные отноше­ния во всех странах образовывали клубок прав и обязанностей, пожалованных, отнятых, сно­ва возобновленных, отобранных за проступки, измененных или как-либо иначе обусловлен­ных, — клубок, который невозможно было распутать? Карл Смелый, например, был в одной части своих земель ленником императора, а в другой — ленником короля Франции; с другой стороны, король Франции, его сюзерен, был в то же время в известных областях ленником Карла Смелого, своего собственного вассала. Как тут было избежать конфликтов? — Вот в чем причина той длившейся столетия переменчивой игры силы притяжения вассалов к коро­левской власти как к центру, который один был в состоянии защищать их от внешнего врага и друг от друга, и силы отталкивания от центра, в которую постоянно и неизбежно превра­щается эта сила притяжения; вот причина непрерывной борьбы между королевской властью и вассалами, дикий шум которой в течение этого долгого периода, когда грабеж был единст­венным достойным свободного мужчины занятием, заглушает решительно все; вот причина той бесконечной, непрерывно продолжающейся вереницы измен, предательских убийств, отравлений, коварных интриг и всяческих низостей, какие только можно вообразить, всего того, что скрывалось за поэтическим именем рыцарства, но не мешало ему постоянно твер­дить о чести и верности.

Что во всей этой всеобщей путанице королевская власть была прогрессивным элементом, — это совершенно очевидно. Она была представительницей порядка в беспорядке, предста­вительницей образующейся нации в противовес раздробленности на мятежные вассальные государства. Все революционные элементы, которые образовывались под поверхностью феодализма, тяготели к королевской власти, точно так же, как королевская власть тяготела к ним. Союз королевской власти и бюргерства ведет свое начало с Х века; нередко он нару­шался в результате конфликтов, — ведь в течение всех средних веков развитие не шло не­прерывно в одном направлении, — и вновь возобновлялся, становясь все крепче, все могу-ще-

________________________ ИЗ РУКОПИСНОГО НАСЛЕДСТВА Ф. ЭНГЕЛЬСА___________________ 412

ственнее, пока, наконец, он не помог королевской власти одержать окончательную победу, а королевская власть в благодарность за это поработила и ограбила своего союзника.

Как короли, так и бюргеры нашли могущественную поддержку в нарождавшемся сосло­вии юристов. Когда было вновь открыто римское право, установилось разделение труда ме­жду попами — юридическими консультантами феодальной эпохи — и учеными юристами, не имевшими духовного звания. Эти новые юристы, разумеется, по самому существу своему принадлежали к бюргерскому сословию; да к тому же и то право, которое они изучали сами, которому учили других и которое применяли, по характеру своему было в сущности анти­феодальным и в известном отношении буржуазным. Римское право является настолько клас­сическим юридическим выражением жизненных условий и конфликтов общества, в котором господствует чистая частная собственность, что все позднейшие законодательства не могли внести в него никаких существенных улучшений. Но бюргерская собственность средних ве­ков была еще сильно переплетена с феодальными ограничениями, состояла, например, глав­ным образом из привилегий. Таким образом, в этом смысле римское право по сравнению с тогдашними гражданскими отношениями ушло далеко вперед. Дальнейшее историческое развитие бюргерской собственности могло состоять, однако, только в том, что она, как это и случилось, стала превращаться в чистую частную собственность. И это развитие должно бы­ло найти могучий рычаг в римском праве, в котором содержалось уже в готовом виде все то, к чему бюргерство позднего средневековья стремилось пока еще только бессознательно.

Правда, во множестве отдельных случаев римское право давало предлог к еще большему угнетению крестьян дворянством, тогда, например, когда крестьяне не могли представить никаких письменных доказательств своей свободы от обычных повинностей, — но по суще­ству это не меняло дела. Дворянство и без римского права нашло бы сколько угодно таких предлогов и ежедневно их находило. Во всяком случае, огромным прогрессом было введение в действие такого права, которое абсолютно не признает феодальных отношений и которое полностью предвосхитило современную частную собственность.

Мы видели, каким образом в обществе позднего средневековья феодальное дворянство в экономическом отношении начало становиться излишним, даже прямой помехой; каким об­разом и политически оно так же являлось препятствием развитию городов и национального государства, которое

____________ О РАЗЛОЖЕНИИ ФЕОДАЛИЗМА И ВОЗНИКНОВЕНИИ НАЦ. ГОСУДАРСТВ_________ 413

тогда было возможно только в монархической форме. Несмотря на все это, его поддержива­ло то обстоятельство, что за ним до сих пор сохранялась монополия в военном деле, что без него невозможно было вести войны, невозможно было давать сражения. Это тоже должно было измениться; надо было сделать последний шаг, чтобы показать феодальному дворянст­ву, что наступил конец периоду его господства в обществе и в государстве, что в нем не ну­ждаются больше даже и на поле битвы в качестве рыцарей.

Вести борьбу против феодальных порядков с помощью войска, которое само было фео­дальным, в котором солдаты были более тесно связаны со своими непосредственными сюзе­ренами, чем с командующими королевской армией, — это, очевидно, означало вращаться в порочном кругу и не сдвинуться с места. С начала XIV века короли стремятся поэтому осво­бодиться от этого феодального войска, создать собственное войско. С этого времени мы в королевских армиях встречаем постоянно увеличивающуюся часть, состоящую из навербо­ванных или нанятых войск. Сначала — это по большей части пехота, состоявшая из город­ских подонков и беглых крепостных: ломбардцев, генуэзцев, немцев, бельгийцев и т. д.; их использовали в качестве гарнизонов городов и для ведения осады; в открытом бою они вна­чале были мало пригодны. Но уже к концу средних веков мы встречаем также рыцарей, ко­торые, вместе со своими, неизвестно каким путем набранными дружинами, поступали на службу к иностранным государям, что было признаком окончательного крушения феодаль­ной военной системы.

Одновременно в лице горожан и свободных крестьян, там, где последние еще имелись или стали вновь появляться, создавалось основное условие для образования способной вести войну пехоты. До тех пор рыцари вместе со своими конными дружинниками составляли не столько ядро войска, сколько самое войско; толпы крепостных пеших ратников, сопровож­давших их в походе, в счет не шли; на поле битвы они находились, казалось, только для того, чтобы обращаться в бегство или грабить. Пока продолжался период расцвета феодализма, до конца XIII века, кавалерия вела все сражения и решала их исход. С этого момента дело меня­ется и притом в различных местах одновременно. Постепенное исчезновение крепостничест­ва в Англии создало многочисленный класс свободных крестьян, землевладельцев (йоменов) или арендаторов — сырой материал для новой пехоты, умевшей владеть луком, английским национальным оружием того времени. Появление этих стрелков из лука, которые сражались всегда пешими, независимо от того, пользовались

________________________ ИЗ РУКОПИСНОГО НАСЛЕДСТВА Ф. ЭНГЕЛЬСА___________________ 414

ли они во время переходов лошадьми или нет, послужило толчком к существенному измене­нию в тактике английского войска. Начиная с XIV века, английское рыцарство предпочитало сражаться в пешем строю там, где местность и прочие условия это допускали. Позади стрел­ков из лука, которые начинают сражение и вносят расстройство в ряды врага, замкнутая фа­ланга спешившихся рыцарей выжидает вражеской атаки или подходящего момента для того, чтобы самой обрушиться на врага, тогда как только часть рыцарей остается на конях, чтобы фланговыми атаками оказывать поддержку в решающий момент. Непрерывные победы анг­личан во Франции⁴⁴⁸ в то время в значительной степени были обусловлены как раз тем, что в войске восстановлен был элемент обороны. Сражения эти по большей части были оборони­тельными, сочетавшимися с наступательным контрударом, подобно сражениям Веллингтона в Испании и Бельгии. С того времени как французы усвоили новую тактику, — по-видимому, с тех пор как наемные итальянские арбалетчики стали у них играть роль англий­ских стрелков из лука, — победам англичан был положен конец.

Точно так же в начале XIV века пехота фландрских городов отваживалась — и часто с ус­пехом — выступать против французского рыцарства в открытом бою, а император Альбрехт своей попыткой предательски отдать вольных имперских крестьян Швейцарии в руки эрц­герцога австрийского, которым он сам же был, впервые дал толчок к созданию современной пехоты, завоевавшей себе славу во всей Европе⁴⁴⁹. В результате тех побед, которые одержали швейцарцы над австрийцами и в особенности над бургундцами, пехота нанесла окончатель­ное поражение закованным в латы рыцарям, конным или спешенным, только что возникшее современное войско разбило наголову феодальное войско, горожанин и свободный крестья­нин победили рыцаря. И швейцарцы, для того чтобы с самого начала подтвердить буржуаз­ный характер своей республики, первой независимой республики в Европе, сейчас же обра­тили в деньги свою военную славу. Все политические соображения исчезли; кантоны пре­вратились в конторы по вербовке наемников для поступления на службу к тому, кто больше платит. Треск барабанов вербовщиков раздавался и в других местах, особенно в Германии, но цинизм швейцарского правительства, которое существовало как бы только для торговли своими подданными, не имел себе равного до тех пор, пока во времена глубочайшего нацио­нального унижения Германии его не превзошли немецкие князья.

____________ О РАЗЛОЖЕНИИ ФЕОДАЛИЗМА И ВОЗНИКНОВЕНИИ НАЦ. ГОСУДАРСТВ_________ 415

Далее, в том же XIV веке, арабы через Испанию ввели в Европе употребление пороха и артиллерии. До конца средних веков ручное огнестрельное оружие не имело большого зна­чения, что понятно, так как лук английского стрелка при Креси стрелял так же далеко, как и гладкоствольное ружье пехотинца при Ватерлоо, а может быть, даже более метко, хотя и не с

„ 450 т-г

одинаковой силой действия450. Полевые орудия также находились еще в своем младенческом состоянии; напротив, тяжелые пушки уже много раз пробивали бреши в ничем не прикрытых каменных стенах рыцарских замков и возвестили феодальному дворянству, что с появлением пороха пришел конец его царству.

Распространение книгопечатания, возродившийся интерес к изучению античной литера­туры, все культурное движение, которое с 1450 г. становится все более сильным, все более всеобщим, — все это послужило на пользу бюргерству и королевской власти в борьбе про­тив феодализма.

Совместное действие всех этих причин, которое усиливалось из года в год вследствие их возрастающего взаимного влияния друг на друга, все более ускорявшего развитие в одном и том же направлении, обеспечило во второй половине XV века победу над феодализмом, хотя еще и не бюргерства, но королевской власти. Повсюду в Европе, вплоть до отдаленных ок­раин, которые не прошли еще до конца через феодальный строй, повсюду королевская власть восторжествовала одновременно. На Пиренейском полуострове два тамошних народа, принадлежащих к романской языковой группе, объединились в королевство Испанское, и

А 451

говоривший по-провансальски Арагон подчинился кастильскому литературному языку; третий народ объединил область (за исключением Галисии), в которой был распространен его язык, в королевство Португальское, в иберийскую Голландию; оно отделилось от осталь­ной части страны и своей деятельностью на море доказало свое право на отдельное сущест­вование.

Во Франции Людовику XI после падения бургундского промежуточного государства⁴⁵² удалось, наконец, на тогда еще очень урезанной французской территории, настолько восста­новить национальное единство, представителем которого была королевская власть, что уже

* г 453

его преемник* был в состоянии вмешаться в итальянские смуты453, и единство это всего лишь однажды, вследствие реформации, на непродолжительное время было поставлено под вопрос⁴⁵⁴.

' — Карл VIII. Ред.

________________________ ИЗ РУКОПИСНОГО НАСЛЕДСТВА Ф. ЭНГЕЛЬСА___________________ 416

Англия прекратила, наконец, свои донкихотские завоевательные войны во Франции, в ко­торых она, если бы они продолжались дольше, истекла бы кровью; феодальное дворянство попыталось вознаградить себя войнами Роз455 и получило больше, чем искало: оно было ис­треблено в междоусобной борьбе, и на трон была возведена династия Тюдоров, которая мо­гуществом своей власти превзошла и всех своих предшественников и всех своих преемни­ков. Скандинавские страны были объединены уже давно. Польша, королевская власть кото­рой еще не ослабела, со времени своего объединения с Литвой⁴⁵⁶ шла навстречу периоду своего блеска, и даже в России покорение удельных князей шло рука об руку с освобождени­ем от татарского ига, что было окончательно закреплено Иваном III. Во всей Европе остава­лись еще только две страны, в которых не было ни королевской власти, ни немыслимого то­гда без нее национального единства, или они существовали только на бумаге: этими страна­ми были Италия и Германия.

Написано в конце 1884 г. Печатается по рукописи

Впервые опубликовано на русском языке Перевод с немецкого

в журнале «Пролетарская революция» №6, 1936 г.

К «КРЕСТЬЯНСКОЙ ВОЙНЕ» ⁴⁵⁷

Реформация — лютеранская и кальвинистская — это буржуазная революция № 1 с Кре­стьянской войной в качестве критического эпизода. Разложение феодализма, а также разви­тие городов; оба процесса вызывали децентрализацию, отсюда возникла прямая необходи­мость в абсолютной монархии как в силе, скрепляющей национальности. Она должна была быть абсолютной именно вследствие центробежного характера всех элементов. Но ее абсо­лютистский характер нужно понимать не в вульгарном смысле; [она развивалась]* в посто­янной борьбе то с сословным представительством, то с мятежными феодалами и городами; сословия нигде не были ею упразднены; таким образом, ее следует обозначать скорее как сословную монархию (все еще феодальную, но разлагающуюся феодальную и в зародыше буржуазную).

Революция № 1, — которая была более европейской, чем английская, и стала европейской гораздо быстрее, чем французская, — победила в Швейцарии, Голландии, Шотландии, Анг­лии, а также в известной мере в Швеции, уже при Густаве Ваза, и в Дании — здесь, в орто­доксально-абсолютистской форме, только в 1660 году.

I**. Причины в Германии. История Германии от начала. После героических времен пере­селения народов Германии

Пояснительные слова в квадратных скобках принадлежат редакции. Ред.

** Текст, обозначенный Энгельсом римской цифрой I, расположен в рукописи после текста, обозначенного цифрой II. Ред.

________________________ ИЗ РУКОПИСНОГО НАСЛЕДСТВА Ф. ЭНГЕЛЬСА___________________ 418

пришел конец. Только от Франции исходило ее восстановление, осуществленное Карлом Ве­ликим. Вместе с этим — идея римской империи. Вновь вызвана к жизни Оттоном. Она — в большей мере не немецкая, чем немецкая. Разорение Германии при Гогенштауфенах в ре­зультате этой политики — грабежа итальянских городов. Вследствие этого усиливается раз­дробленность — excepto casu revolutionis*. Развитие Германии в период от «междуцарст­вия»458 до XV века. Расцвет городов. Упадок никогда не достигавшей в Германии полного развития феодальной системы под гнетом князей (император в качестве владетельного князя — противник имперских рыцарей, но как император — их сторонник). Постепенное осво­бождение крестьян, вплоть до начала обратного процесса в XV веке. В экономическом от­ношении Германия вполне на уровне современных ей стран. — Решающим явилось то, что в Германии, раздробленной на провинции и избавленной на длительный срок от вторжений, не ощущалось вследствие этого такой сильной потребности в национальном единстве, как во Франции (Столетняя война), в Испании, которая только что была отвоевана у мавров, в Рос­сии, недавно изгнавшей татар, в Англии (война Роз); решающим было также и то, что импе­раторы как раз в это время были в таком жалком положении.

Дата добавления: 2015-07-20