Глава сороковая. Одно из несомненных достоинств жизни в маленьком городке заключается в том

Одно из несомненных достоинств жизни в маленьком городке заключается в том, что когда‑то давно, во время учебы в средней школе, твоя мама могла встречаться с нынешним капитаном полиции, который, возможно, – а возможно, и нет – до сих пор вздыхает по ней, и поэтому этот капитан, скорее всего, будет готов поверить в поспешно состряпанное объяснение, родившееся во время стремительной поездки в «приусе».

– Значит, ты все это помнишь? – спрашивает капитан Меллер, с трудом заставляя себя смотреть на меня. Честно говоря, у него это плохо получается.

Я вижу обручальное кольцо на пальце его левой руки: потускневший, поцарапанный золотой ободок. Мне невольно приходит в голову, что, как ни крути, для капитана Меллера его жена стала запасным вариантом, и я всей душой надеюсь, что капитан был для нее тем же самым. По крайней мере, это было бы справедливо.

– Да, – отвечаю я. – Я очень ясно помню день похищения. Я могу помочь составить фоторобот похитителей. Или опознать их среди фотографий в вашей картотеке.

– Видишь ли, они сейчас намного старше, – мягко напоминает капитан.

Он не знает, что я недавно увидела.

– Но мы хотели бы попробовать, – мягко вступает мама, беспощадно эксплуатируя его внимание к себе. Это срабатывает. Капитан Меллер встает, берет с полки толстенную папку и кладет ее на столик в углу. Потом приносит еще две папки из соседнего кабинета.

– Начинай, Лондон, – командует он, а потом поворачивается к моей маме и предлагает ей кофе. Она соглашается, и капитан оставляет нас наедине.

– Сомневаюсь, что это поможет, – шепчу я маме.

– Попробуй, а там посмотрим, – шепчет она в ответ, придвигая свой стул поближе ко мне. Вместе со мной она старательно разглядывает лица преступников, хотя ни за что не узнала бы ни одного из них, даже если бы они подошли к ней в банке.

Капитан возвращается и пытается заняться своими бумагами, но я отлично вижу, что он то и дело поглядывает на мою маму. И это еще сильнее нервирует меня.

Проходит час. Моя задница совершенно онемела от сидения на жестком стуле, но я так и не нашла ничего интересного. Неудача подкосила меня, я хочу поскорее вернуться домой и забыть обо всем этом. Но я знаю, что не могу этого сделать. Ужасные воспоминания вернулись и уже никуда не денутся: мне остается только попытаться их изменить.

– Может быть, попробуем нарисовать портрет? – снова предлагаю я.

– Я уже объяснял, что парочка, которую ты вспомнила, сейчас выглядит намного старше. Зачем делать бессмысленную работу? – спрашивает капитан Меллер у мамы, уже не скрывая своих томных взглядов.

– А нельзя попробовать состарить их компьютерной программой? – предлагаю я. В криминальных драмах такое проделывают сплошь и рядом. – У вас есть такая программа?

Капитан закатывает глаза и нехотя переводит взгляд на меня. Я вижу, что его откровенно раздражает мое присутствие в этом кабинете, где, как ему уже кажется, у него происходит свидание с моей мамой.

– Да, есть, – отвечает он. – Но я не уверен, что она может обработать рисунок. Кроме того, наш художник все равно уже ушел.

Я смотрю на большие настенные часы над головой капитана, и мама делает то же самое.

– Ах, Джим, мне так неловко задерживать тебя, – говорит она. – Тебе пора идти домой, к семье.

– Все нормально, Бриджит, – добродушно восклицает капитан. – Для тебя я готов на все, ты же знаешь! Я помню этот ужасный случай, словно это было вчера.

Я отключаюсь от них и напрягаю память, пытаясь выудить из нее хоть что‑нибудь полезное. Получилось: я вижу клочок бумаги. Вся проблема в том, что я не помню, откуда он взялся – из прошлого или из будущего.

Пока мама мило щебечет с капитаном, я перебираю различные способы заинтересовать его только что увиденным адресом. В конце концов, выбираю ложь. Так проще.

– Когда это все случилось, когда они забрали Джонаса, женщина выронила в нашу машину листок бумаги, – громко говорю я. Мама и капитан мгновенно оборачиваются: мама – потому что сразу раскусила мое вранье, а капитан Меллер – потому что он из тех людей, которые с легкостью глотают наживку.

– И что там было написано? – спрашивает этот мегасыщик.

– Там был адрес. Бэкон‑стрит, 16. – Я дважды хлопаю ресницами, изображая невинное дитя. Мама поджимает губы, но не произносит ни слова.

– А город? Города не было? – спрашивает капитан. Кажется, он думает, что я преподнесу ему преступников на блюдечке с голубой каемочкой!

– Нет, – лепечу я, пожимая плечами.

– Ладно, я проверю, что это такое, – обещает он, и тут на столе у него взрывается телефон. Капитан берет трубку и коротко говорит с кем‑то, но по его смущенному лицу я понимаю, что звонит миссис Меллер.

Мама поднимается, чтобы уйти. Я следую ее примеру.

Капитан Меллер отключается, провожает нас до выхода и неловко пожимает маме руку. Мы покидаем полицейский участок – я выжата, как лимон, а мама погружена в странную задумчивость. Может быть, она тоже вспоминает золотое время своей юности?

На полпути к дому, когда мы заканчиваем диктовать свой заказ в автокафе, у мамы звонит телефон. Несколько секунд она молча слушает собеседника, потом отменяет заказ. Мы выходим из кафе, и не успеваю я спросить, что происходит, как мы уже едем обратно в участок.

– Он сказал, что все объяснит на месте, – говорит мама. Я замечаю, что она сидит неестественно прямо и так крепко держится за руль, словно он в любой момент может выпорхнуть у нее из рук.

Уже очень поздно, поэтому капитан Меллер встречает нас у входа в участок, чтобы проводить внутрь.

– Спасибо, что вернулись, – говорит он, когда мы врываемся в его кабинет. Я не понимаю, чем вызвана эта спешка, но молчу.

Когда мы садимся, капитан все объясняет.

– Когда вы ушли, я пробил тот адрес, который назвала Лондон, и выскочило кое‑что интересное. Это здесь, в городе, – начинает капитан. – Оказывается, наши ребята давно присматривают за этим местом… видимо, там была зафиксирована какая‑ то подозрительная деятельность. Я застал на работе своего приятеля из того участка, и он сказал, что этот дом недавно арендовала семейная пара. Видите ли, это контора в деловой части города, поэтому полиция очень обеспокоилась, когда стала получать странные жалобы, и взяла место под наблюдение.

– Какие жалобы? – спрашивает мама, и я замечаю, что она сидит на самом краешке стула, сжимая в побелевших пальцах сумочку.

– Детский плач по ночам… в офисе, – тихо отвечает капитан Меллер. – Словно там кто‑то живет или что‑то в этом роде. Полиция дважды приходила в эту контору и не обнаружила ничего предосудительного. Но, как я уже сказал, они продолжают наблюдение.

Капитан Меллер делает паузу, чтобы откашляться.

Я совершенно сбита с толку. Мама, мне кажется, тоже.

– Я ничего не понимаю, – вслух говорит мама, – Зачем ты попросил нас вернуться?

– Я как раз собирался к этому перейти. Понимаете, тут вопрос очень щекотливый, и эта новая информация вызвала у меня особый интерес, – говорит капитан, откидываясь на спинку стула и проводя рукой по волосам. Он бросает быстрый взгляд на часы и продолжает: – Хм… Бриджит… Ты ведь не проводила аутопсию… то есть посмертное вскрытие тела Джонаса?

Этот вопрос бьет маму под дых, так что на какую‑то долю секунды она зажмуривается, словно от боли. Потом берет себя в руки.

– Нет, ты же знаешь, Джим, – отвечает она. – Была найдена его одежда, я ее узнала, и, учитывая признаки разложения тела, мы решили, что этого достаточно.

Тут у меня просто челюсть отвисла. Неужели мама вообще не смотрела ни одного фильма про полицейские расследования? Нет, наверное, ей просто хотелось, чтобы этот кошмар поскорее закончился. Может быть, ей просто нужно было поверить, похоронить тело и жить дальше.

– Но какое это имеет отношение к нам? – в смятении спрашивает мама.

– Видишь ли, интересующее нас помещение зарегистрировано как офис. Вот почему сигналы о присутствии там детей выглядят крайне подозрительно.

– Ты это уже говорил, Джим. Не тяни, переходи к делу! – рявкает мама, и капитан Меллер вдруг вытягивается на стуле по струночке.

– Оно зарегистрировано как агентство по усыновлению, Бриджит. Я думаю, что эта парочка занимается продажей детей.

На этот раз приходит мамина очередь широко раскрыть рот. Капитану не нужно ничего добавлять, потому что мы все одновременно подумали об одном и том же, но он все‑таки говорит вслух:

– Я думаю, они могут быть замешаны в похищении и продаже детей.

Моя мама молчит целых две минуты, осознавая внезапно появившуюся возможность. Ей нужно время, чтобы решиться произнести это вслух.

– Возможно, Джонас жив, – еле слышно шепчет она.

– Да, возможно, – соглашается капитан Меллер, и впервые после кошмара на парковке перед магазином мое настроение слегка улучшается.

Дата добавления: 2015-07-20