Инфляция в Германии

80 лет назад побежденная в первой мировой войне Германия погрузилась в водоворот инфляции, которой ввиду ее лавинообразного характера впервые присвоили приставку "гипер". 15 ноября 1923 года был поставлен абсолютный рекорд: за американский доллар на черном рынке давали 4 трлн рейхсмарок. На бытовом уровне это означало, что даже садовой тачки, нагруженной доверху купюрами, не хватало на покупку обычной газеты. Конечно, XX век видал — позднее - гиперинфляции и посильнее (например, в Венгрии 1945-1946 годов или в Боливии 1985-го), однако события 1923 года, выйдя за рамки одной страны, определили ход всей мировой истории.

Заплати репарации — и спи спокойно
Считать, что единственной причиной гиперинфляции 1923 года была алчность стран-победительниц, обложивших Германию огромными репарациями,- значит упрощать ситуацию. Чтобы ввергнуть страну в финансовую катастрофу, постарались и внутренние силы: правительство, большой бизнес, простые обыватели.
В войну Германия вступила мощной, экономически развитой державой. За вторую половину XIX века страна совершила скачок — от "лоскутного одеяла" из 39 отсталых государств (наследия наполеоновских войн) до империи, по уровню промышленного развития занимавшей первое место в Европе. Немцы в то время были бесспорными лидерами в железнодорожном строительстве, машиностроении, горно-добывающей промышленности, металлургии, а также в игравших все большую роль наукоемких областях — химии, точной механике, оптике, электротехнике. О стабильном финансовом положении страны свидетельствовала и крепкая, обеспеченная золотом германская марка: к 1914 году она примерно равнялась английскому шиллингу, французскому франку и итальянской лире (или 4-5 тогдашним американским долларам).
Однако бурно развивавшимся тяжелой промышленности и финансовому капиталу нужны были внешние рынки, а их к тому времени уже в основном переделили. Опоздавшая к разделу пирога имперская Германия все глубже втягивалась в конфликты с конкурентами — в первую очередь с Великобританией, Францией и Россией. При кайзере Вильгельме II, открыто провозгласившем сферой германских национальных интересов не только "задний двор" Европы — Балканы, но и богатую ресурсами Африку и уходивший из-под влияния дряхлевшей Оттоманской империи Ближний Восток, это противостояние неизбежно должно было закончиться большой дракой.

Ввязываясь в нее, немецкие политики, промышленники и финансисты были настроены оптимистично: война будет краткосрочной и победоносной. Поэтому уже 31 июля 1914 года германский центробанк — Рейхсбанк — отказался от золотого обеспечения марки, развязав себе руки для эмиссии денег. Таким образом, правительство решило финансировать все военные расходы за счет увеличения текущего внутреннего долга, а не за счет новых налогов. Покрыть накопившийся долг предполагалось за счет стран Антанты — то, что они будут разбиты, ни у кого в Германии сомнений не вызывало.
Хотя кроме Рейхсбанка печатать деньги разрешили еще 5800 эмитентам (городским администрациям, общинам, крупным компаниям), к концу войны количество бумажных денег в стране увеличилось всего в четыре раза и инфляция оказалась даже меньше, чем ожидалось. Индекс цен к декабрю 1918 года вырос на 140%. Почему на этом временном отрезке инфляцию удалось удержать в разумных пределах? Да просто страна вела войну. Бытовые траты были ограничены, власти ввели централизованное распределение товаров первой необходимости (карточки), а предметы роскоши во время войн не пользуются спросом. Более того, в 1914 году по всей стране прошла кампания под лозунгом "Сдавайте золото на железо!", во время которой сотни тысяч человек в патриотическом порыве отдавали золото и драгоценности для нужд фронта. Там, кстати, находилась большая часть взрослого мужского населения, а тем, кто трудился в тылу, также было не до лишних трат. Сыграла роль и традиционная немецкая бережливость: люди предпочитали откладывать деньги до мирного времени.
Однако все четыре военных года денежная масса никуда не испарялась, а лишь скапливалась в военных "заначках". "Титаник" германской экономики на всех парах несся к поджидавшему его айсбергу. Внутренний долг Рейхсбанка стремительно рос, достигнув к 1918 году 55 трлн марок.
Крах не заставил себя ждать — первый, но, как оказалось, далеко не последний: вместо ожидаемого блицкрига кайзеровская Германия испытала горечь поражения. А ее преемница после революции 1918 года, Веймарская республика, еще и сполна испила чашу унижения со стороны победителей. По Версальскому мирному договору Германию обязали заплатить странам Антанты репарации в размере 2,2 млрд фунтов стерлингов (что тогда составляло около 130 млрд золотых марок). Историки подсчитали, что при тогдашнем состоянии немецкой экономики страна оставалась бы должником Франции и Великобритании до 1987 года! Фактически это означало превращение Германии в третьесортную европейскую республику. В результате тяжелых переговоров удалось уговорить победителей несколько умерить свои аппетиты: Германии разрешили выплачивать репарации по частям на протяжении определенного периода времени, а кроме того, победители согласились получать "дань" не только золотыми марками, но и натурой — продукцией сталелитейных заводов и угольных шахт Рура и Верхней Силезии.

В такой ситуации цены на внутреннем рынке просто обязаны были вырасти — что они немедленно и сделали. Для пришедших к власти социал-демократов это оказалось особенно неприятно, поскольку их предвыборная программа состояла из обычного букета обещаний: увеличения зарплаты, уменьшения налогов и рабочего дня. Однако рост цен — это еще не гиперинфляция: к февралю 1920 года индекс цен вырос впятеро по сравнению с уровнем 1918-го, а количество денег в обращении лишь удвоилось. На тот период времени никому из мало-мальски сведущих в экономике членов правительства не приходила в голову роковая мысль решать все проблемы за счет печатного станка. Однако вскоре им все-таки пришлось его запустить — под влиянием феномена, который лучше объяснит социальный психолог, чем экономист: население Германии внезапно потеряло доверие к национальной валюте. Потоки марок из "чулок" военных лет хлынули на потребительский рынок.
Но и тут правительству Веймарской республики с неба свалился шанс, которым оно, к сожалению, не воспользовалось. Взрыва не произошло — вопреки всем прогнозам экономистов. На протяжении 1920 года и первых месяцев 1921-го индекс цен сохранял устойчивость, а марка снова сравнялась с иностранными валютами, благодаря чему импортные товары даже подешевели — некоторые почти наполовину! В эту нежданную передышку самое время было провести денежную реформу, ввести в стране новую стабильную валюту, однако правительство вместо этого продолжало печатать старую. Хотя по сравнению с тем, что началось два года спустя, эту эмиссию еще можно было назвать умеренной и контролируемой: количество банкнотов в обращении увеличилось в полтора раза, а текущий внутренний долг удвоился.
Момент был упущен, и в мае 1921 года начался новый виток инфляции — пока еще без приставки "гипер": к июлю цены выросли на 700%. Теперь денег не хватало и на выплату репараций. Если на первую выплату удалось наскрести требуемые 2 млрд золотых марок, львиную долю которых составила натура — уголь, сталь и древесина, то в конце 1922 года грянул дефолт. Правительство Веймарской республики официально заявило странам Антанты, что денег на очередные выплаты в стране нет.

Фото: GAMMA

Дата добавления: 2015-07-20