Двадцать пять

Время идет, список уменьшается, а значит, скоро и моё время придет. На самом деле, все, что раньше казалось для меня важным, уже почти не имеет смысла. Я была не права, когда думала, что ничто не сможет изменить мою жизнь. Однако, друзья, родные и Майки, как это не может заставить меня переосмыслить мои жизненные ценности? Но мне нужно все выполнить, я обещала себе. Еще чуть больше дюжины пунктов. Всего дюжина… Я не смею умереть, пока не выполню их все. И сегодня выполню самые глупых и легкие, на мой взгляд.

— Эй, ты чего задумалась? — спросил Майки.

— Осмысливаю свою жизнь, — ответила я.

— В ней что-то не так? — Он сидел рядом со мной, держа между пальцами сигарету.

Звуки колес и скрежета оглушали. Кто-то включил в буфере музыку. На улице моросил дождик, потому лучшим местом для нашей прогулки была площадка, находившаяся под крышей. Одна её часть была специально сконструирована для роллеров: там находился ринк; а другая для скейтеров. Мы сидели возле большой рампы, пол там был специально поднят по бокам, чтобы кто-нибудь, как мы, мог посидеть рядом, не мешая катающимся — создавалось ощущение, словно препятствие вырезано в полу. Патрик проделывал на скейте много разных трюков: на склизах, пирамидах, полурампах; Фелиция была тоже где-то здесь.

— Все отлично, — соврала я. А может, и не соврала. Я ведь, правда, счастлива. — Поможешь мне выполнить пару целей, которые я наметила сегодня?

— Например? — Майки нахмурился, а на его лбу выступили три складочки — морщинки. Возможно, он думал, что я попрошу что-нибудь такое, чего он не сможет сделать.

Я рассмеялась. Майки все также хмуро смотрел на меня, но теперь к его выражению лица прибавилось еще и недоумение.

— Да не волнуйся ты так, — произнесла. Дотронулась до его лба большим пальцем, как бы стараясь разгладить выступившие морщины. Выражение лица парня смягчилось, и он хмыкнул, снова сделав затяжку. — Я хочу это. — Я показала пальцем на скейт.

Как бы глупо это ни звучало, но я никогда не каталась на скейте, и никогда у меня не было велопрогулки (хотя все-таки на велосипеде я каталась). А еще мне хотелось бы прыгнуть с парашютом. Интересно, придумает ли кто-нибудь мне альтернативу, похожую на моё желание?

Майки улыбнулся уголками губ, а у меня внутри все сжалось, словно кто-то специально стягивает кольцо. Хотя нет, не кто-то, а Майки. Он потушил окурок о пол и выбросил бычок куда-то в сторону; привстал и начал спускаться к основанию рампы.

— Эй, ты идешь? — спросил он, обернувшись.

И я начала спускаться следом. Удачно, что сегодня я надела джинсы, толстовку и кеды, а волосы собрала в хвост. Отличная сноровка, чтобы заняться спортом.

— Эй, Пэти, одолжи мне свое оборудование. — Парень обратился к брату и получил сильный толчок, из-за которого отпрянул на пару шагов. Я засмеялась. Пэти — это ведь так мило и забавно.

— Ты достал, еще и Олли научил меня так дразнить, — проговорил Патрик с обидой в голосе.

— Да ладно тебе. — Майки махнул рукой. — Я ведь не со зла, просто не знаю, как тебя более ласково называть.

Он взял в руку скейтборд, который к нему подъехал, когда брат ткнул его ногой, и подозвал меня к себе. Я выжидающе смотрела на него. Мы вышли на свободное пространство, чтобы никто нам не помешал; Майки поставил доску на пол.

— Становись, — сказал он мне и подал руку.

Я попробовала встать одной ногой на доску, но она сразу же уезжала из под моих ног, а я шарахалась назад. Майки ухмылялся. Иногда я его просто не понимаю, то он чересчур нежен, то немного посмеивается надо мной. Но я не обижаюсь. Как ни странно, эта его переменчивость и делает парня особенным. Это же насколько сильно нужно влюбиться в человека, чтобы нравились даже его недостатки?

— Давай так, ты все-таки доверишься мне, дашь свою руку, а дальше все пойдет, как по маслу? — поинтересовался Майки.

Я кивнула. Черт, Эмили, перестань трусить. Встав одной ногой на доску и крепко держась за руку Майки, я старалась найти точку равновесия. Майки, сделав несколько шагов вперед, потянул меня за собой, а я зачем-то спрыгнула, и доска уехала вперед.

— Отталкивайся от земли свободной ногой, затем просто двумя ногами становись на доску и поезжай, — пояснил парень.

Еще одна попытка. Уже лучше, но все также неумело и неуклюже. Затем я попробовала сама без помощи парня, но выглядело это так глупо, что Майки смеялся, сидя на корточках и следя за моими успехами.

— Браво, браво, браво. — Саркастическим тоном произнесла Фо, появившаяся откуда ни возьмись. Она хлопала в ладоши. — Майки, из тебя учитель, как из меня танцовщица — совершенно никудышный.

Она взяла свою доску, совершенно плавно подъехала на ней ко мне и, сказав, чтобы я взяла в руки свой скейт и шла за ней, отправилась на улицу. Выбравшись на подъездную дорожку, где, кстати, не оказалось ни одной машины, девушка остановилась. Фо встала на доску и подала мне руку, я поняла её и без слов, нужно делать всё то же самое.

— На счет три отталкивайся, — предупредила Фелиция.

И она начала отсчет. Одновременно оттолкнувшись от асфальта, мы обе поехали. Держась за руки и постоянно ускоряясь, мы катались по улицам. Ощущение было, словно я птица: руки в стороны, ветер в лицо, только чувство пустоты под ногами не хватает. Я улыбнулась. Впервые Фо делает что-то для меня по своей воле, и мне от этого становится намного теплее. Затем девушка отпустила мою руку, и я без чьей-либо помощи смогла преодолеть целую улицу! Ощущение просто ништяцкое!

— Я рада, что Майки счастлив, — сказала Фелиция, когда мы были на обратном пути. — Если честно, я никогда не желала тебе зла, а за последнее время даже привязалась как-то к тебе, Эмз.

— Спасибо. — Фо удивилась, словно не понимая меня. — За доверие, — пояснила я.

Девушка улыбнулась, но тут же стала серьезной.

— Не подорви его. Я могу быть еще той стервой, когда дело заходит о моей семье, — произнесла она. Мурашки по коже. Я её поняла. Только боюсь, узнав, как обстоят дела в моей судьбе на самом деле, она просто убьет меня. Быстрее, чем это сделает опухоль.

Майки вышел из здания, вместе с ним Фелиция, держащая в руках скейт. Сидя в кафе напротив, я думала о словах брюнетки. Черт возьми, что я делаю? Ведь то, что со мной случится, просто убьет Майки. А что будет с моими родителями… и с Лондон, и с Ив. Я очень надеюсь, что последняя переживет меня, не хочу видеть, как еще один близкий мне человек умрет.

А я все чаще задумываюсь, почему я такая. Мысли о смерти сделали из меня еще большую эгоистку, чем я была, когда думала, что ничего не сможет изменить мою жизнь, что суицид — это единственный выход. Я забываю о том, как переживают за меня мои родители и друзья, как они волнуются, и я совершенно наплевала на чувства Майки, которые одолеют его после моей смерти.

И что же мне делать сейчас, когда я так сильно в него влюблена? Время назад не повернуть, не изменить свои ошибки в прошлом — потому нужно делать правильные вещи сейчас. И чтобы потом не жалеть об утраченном шансе или попытке, о недосказанных чувствах к кому-то, нужно действовать, пока есть возможность. В конечном счете, под конец мне нужно будет все ему рассказать — так будет легче принять мою смерть. Ведь если я не расскажу, будет в сто раз больнее.

— Алло! Луна, Луна, прием! — Перед моими глазами махал руками Патрик, а я даже не обратила на него внимания.

— Снова здравствуйте, — произнесла я после короткого молчания — осознания действительности.

Майки сел напротив, Фо рядом со мной. Все молчали, лишь Патрик похрумкивал чипсами. Мы уставились на него, а он с забитым ртом начал что-то бубнеть, что — было мне не разобрать, но Фелиция перевела. «Он сказал: чего уставились? Подумаешь, ем десять раз на день. Я люблю покушать», — произнесла Фо. За это в её лицо полетела салфетка со стороны брата, который недовольно надулся и дразнился. Мы рассмеялись — видимо, это был не совсем точный перевод. Я вертела в руках свою чашку и думала о том, как же сказать Майки правду.

— Что следующим? — наконец-то задал вопрос Майки. Я сразу же поняла, о чем он.

— Сделаем велопрогулку по пересеченной местности? — спросила.

— Угу, — произнес он. — По-моему, это будет забавно. — Я улыбнулась парню в ответ.

Почти три часа мы катались с Майки на велосипедах. За городом есть большая местность, засаженная деревьями — идеальное место для прогулки или пикника. Между деревьями можно очень долго прокладывать свой путь, ведь их там, наверное, тысячи, и все они сейчас стоят голые, иссушенные. А еще возвышения и склоны, которые усложняют путь и в то же время делают его более интересным. У нас не было какого-то конкурса или цели, мы просто наматывали круги, объезжая все. Ветер бил в лицо, развевая мои волосы — сегодня они были с розовыми прядями. Небольшая усталость в ногах, но и некая легкость во всем теле. Чувствую себя свободной, как птица. О, как же это прекрасно! Под ногами ломаются палочки, и трещит сухая земля. Сейчас очень тепло, почти двадцать градусов тепла по Цельсию, но через неделю обещают долгожданное похолодание, а там, гляди, и снег пойдет, хотя бы маленький. Да, зима кончается, но я счастлива, что уже видела зиму. Мою последнюю. Я чувствую.

Возле центрального моста столпилась большая толпа народа. Каждый хочет почувствовать, как адреналин будет растекаться по венам. В чем плюс того, что никто не знает о том, что у меня растет в голове? Никто не будет останавливать меня, бояться за меня, когда я делаю что-нибудь подобное. Стоя на краю моста, я чувствовала, как ветер бьет в лицо; инструктор привязывал к экипировке канат, натягивал его, проверял на прочность. Там, внизу, журчит река, берега которой очень далеко друг от друга, она глубокая. Приятная сине-зеленая вода блестела на солнце, которое уже приближалось к горизонту. Скоро река окрасится цветами заката. У меня голова начинает кружиться, когда я смотрю вниз. Не бойся, Эм. Не бойся.

Это придумал Майки. Кто же еще? Я сказала, что хочу спрыгнуть с парашютом или сделать что-то наподобие этого, а ему в голову правильная мысль пришла сразу же. Банджи-джампинг или тарзанка. Высота моста, да и нынешняя погода вполне позволяют провести это мероприятие. Оно, пожалуй, самое распространенное в нашем городке. А еще это удовольствие здесь не очень и дорогое.

Поджилки трясутся, внутри нарастает чувство страха, опасности и азарта. Трос привязали к ногам, потому двигаться сложновато, но для прыжка самое то. Майки, как всегда, стоял в стороне, облокотившись о железную балку моста, и наблюдал. Его лицо не выражает никаких эмоций, но я знаю, что у него на уме.

— Ты готова? — спрашивают меня. Я кивнула. — На счет три ты должна прыгнуть. — Я снова кивнула.

На «три» я прыгаю. Руки в стороны — я птица! За несколько секунд я преодолеваю десятки метров, от чего сердце уходит в пятки. Сейчас нет ничего — только чувство адреналина. Не замечаю, как начинаю кричать то ли от радости, то ли от страха. Ветер больно бьет по лицу, но мне это нравится. Волосы растрепаны, но кого это сейчас волнует? Когда я достигаю максимальной точки растяжения каната, он «рвет» меня обратно — вверх! Невероятное чувство свободного падения! Я вновь кричу, но теперь точно знаю — это от счастья.

— Куда мы теперь? — после всего случившегося спрашиваю я у Майки. Прячущееся за линией горизонта солнце отбрасывает очень яркие лучи, последние в сегодняшнем дне.

— У меня есть одно место, — говорит парень, — оно типо секретное, но я хочу его тебе показать.

Мы всего за несколько минут езды на автобусе добираемся до райончика, в котором живет Майки. Он берет ключи от своего пикапа, мы садимся внутрь и после уезжаем куда-то. На часах всего лишь пол шестого, а город скоро накроют сумерки. У меня резко обострилась ностальгия по длительным и жарким летним ночам. Солнце заходит, а значит, и температура воздуха понижается. Мурашки уже пробегают по телу от легкой прохлады.

Ехали мы по дороге, которая ведет из города — на самом деле, таких дорог много, но лишь эта уже давно закрыта. Мост, который перекинут через реку, давно ремонтируют, но никак не закончат его реконструкцию. Доехав до ограждения, объявляющего о конце дороги, мы просто проигнорировали его и продолжили путь дальше. Мост, по правде, лишь на одну треть был разобран, остальные две его части были в целости. Остановившись на безопасном участке, мы вышли из машины. Ждать было не долго.

Забравшись на крышу пикапа, мы наблюдали за закатом. Вода стала отливать золотом, затем побурела. Глаза начинали болеть от того, что очень внимательно следила за заходом солнца. Когда я начинала замерзать, Майки достал из кабины одеяло, и мы укутались в нем. Парень подвинулся к краю, чтобы я поместилась, и я положила голову ему на ноги, свои поджав под себя. Он перебирал пальцами мои волосы.

— Очень красиво, — произнесла я, все еще наблюдая, как день заканчивался у меня на глазах.

— После закрытия сюда никто не ходил, кроме меня. Да и вообще, сюда редко кто ходил понаблюдать за закатом или рассветом, хотя место здесь очень красивое.

— Да, — подтвердила я.

Майки все еще перебирал левой рукой мои белые и розовые пряди волос, которые в закатном свете казались и золотыми, и пурпурными, и серебряными. Правую руку он положил мне на талию, я накрыла её своей рукой. Теперь он всегда будет со мной, а всегда буду с ним: шепотом листвы, дуновением ветра, первой снежинкой или первой весенней птицей.

Я счастлива. Черт возьми, как я счастлива. Чувствуя тепло человека, в которого я влюблена, который обнимает тебя, совершенно ничего не говоря, — да слова для чувств и вовсе не нужны — смотря на теплый-теплый закат, я подумала «Вау, кто бы мог подумать, что это возможно — быть счастливой».

Небо стало фиолетово-синим, а река вновь обрела свой темно-синий цвет. Тишину нарушает лишь ветер, шевелящий ветки деревьев, и журчание воды. Темно — фонарей здесь нет. А из-за наползших откуда ни возьмись серых тучек выглядывает молодая луна. Никто не нарушит красоту этого дня, и никто не помешает нам. Это самая прекрасная тишина и темнота в моей жизни.

Дата добавления: 2015-07-25