Двадцать четыре

— Живее, живее, собирайтесь! — восклицала Фелиция.

Олли бегал по дому и радовался новой игрушке, которую я ему подарила — что-то вроде запоздалого подарка на рождество или Новый год. Он носился с игрушечным самолетиком, держа его в руке, и делал вид, что управляет им. При этом он постоянно имитировал звуки самолета, что у него не очень получалось.

— Вжи-и-и-и-у, вжи-и-и-и-у, — говорил мальчик.

В доме стоял ужасный гул, все суетились, собирали вещи и продукты в дорогу. Это даже забавно, ведь мы совершенно не собирались, когда ни с того ни с сего поехали в Чикаго. А тут всего лишь Окленд в нескольких часах езды, но собираем вещи мы в десять раз дольше. К тому же, сейчас с нами едет Ив и Олли, наверное, из-за этого получается накладнее с дорогой.

С Лондон ничего известно не было, она почти две недели не связывалась со мной — сразу же после её дня рождения. Как-то раз я зашла к ней домой, но дворецкий сказал, что подруга чувствует себя неважно, вероятно, простуда, и не может спуститься.

Обойдя дом по кругу, — мне нужно было тихое помещение, чтобы позвонить Лондон — я зашла в чью-то комнату. Нельзя было сказать, на первый взгляд, чья это комната, ведь здесь стояли две кровати, но, тем не менее, я предположила, что здесь живет Фо. Меня привлекла фотография в рамке, одиноко стоящая на тумбочке. На ней были запечатлены обнимающиеся Фо, Олли и еще кое-кто. Девушка, лет двенадцати на вид, с темными волосами, как у Фелиции, и с карамельными глазами. Знаю, что любопытство — это плохо, но не понимаю, что на меня нашло в тот момент. Аккуратненько открыв рамку и достав фотографию, я прочла надпись, сделанную на обороте. «Фелиция, Джудит и Олли. 24 апреля 2010». Затем вставила фотографию обратно и положила на место.

Еще мой взгляд привлекла книга, а точнее торчащая в ней закладка-фотография. «Убить пересмешника», — прочла я название книги про себя. Фотография была потрепанная, уголки её загнутые, а сама она пожелтела, но я четко могла различить девушку, вылитую копию Фо, и парня, стоящего рядом с ней. На обороте была дата: 1987г. Безусловно, это были родители Фелиции, видно и невооруженным взглядом.

— Что ты делаешь? — Я обернулась от испуга и выронила книгу из рук.

— Эм… я просто искала уединения, — присев, быстро захлопнула книгу, вложив туда фотографию, и начала бубнить себе под нос, — мне нужно было позвонить, а в доме так шумно.

— Ясно. — Патрик пожал плечами. — Но ты лучше ничего не трогай, а то сестрица будет в бешенстве. — Он кивнул в сторону книги, которую я, как думала, незаметно положила на тумбочку.

Закусив губу, я кивнула, и Патрик ушел. Присев на край кровати, я стала искать в мобильнике номер Лондон. Гудки, гудки, гудки… Затем набираю снова, но подруга не берет трубку.

— Да? — На пятый раз я услышала голос Лорен. Он был хриплым, измученным и заплаканным что ли.

— Привет, это я.

— Угу, — произнесла она и закашляла. Вероятно, она по правде очень заболела.

— Хочешь, я приду как-нибудь к тебе? — Спрашиваю.

— Нет, не нужно. Развлекайся, пока есть время, — хрипло произнесла Лондон.

— Ты не поедешь на фест? — спросила я, на что мне, конечно же, сразу пришел отрицательный ответ. — Тогда ладно, выздоравливай, до встречи.

Спустившись на первый этаж, я увидела, как Патрик хвастает ключами от машины. Не знаю, откуда он их взял, одолжил, скорее всего, но в эту машину все вместе мы должны были поместиться. Времени еще было вдоволь, потому я решила поискать Майки. Выйдя через черный выход, я заметила его, сидящего на ступеньках и облокотившегося об перила. Он покуривал косяк, смотря на темное небо. Нет, дождя сегодня быть не должно, прогнозировали солнечную погоду. Я присела рядом, уткнувшись в его плечо, и стала вдыхать терпкий запах сигарет и тела Майки. Вся толстовка парня пропахла запахом его тела и духов, а теперь еще и табаком. Но мне нравился этот запах.

— Я видела фотографии в комнате Фелиции. Кто такая Джудит? — Спросила.

Майки сделал глубокий затяг, выдохнул, и с сигареты упал пепел.

— Помнишь, я говорил, что у меня фамилия Блэк? — задал вопрос парень. Я кивнула. — Фелиция — моя сводная сестра, а Олли — брат. Это было давно. Наша с Патриком мать умерла, а родители Фо развелись. Все закрутилось так, что однажды мать Фо и мой отец встретились, а затем мы все и породнились. С тех пор у нас такая большая семья. — Он пожал плечами.

— Но кто же для вас Джудит? — настаивала я.

— При разводе все дети должны были остаться с матерью Фо, Лесли, но Джудит — средний ребенок в семье — из-за недавней ссоры с матерью решила остаться с отцом. Фелиция, Олли и Лесли переехали сюда, а Джудит с отцом остались в Сан-Франциско. После они переезжали из одного города в другой, и Фо потеряла связь с младшей сестрой. С тех пор прошло пять лет. Мне кажется, их отец специально это сделал, чтобы они никогда больше не встретились. Несколько раз в год от Джудит приходят открытки без обратного адреса.

— Как печально, — только лишь и сказала я спустя короткое молчание. Я не всегда знаю, что сказать. Слова как-то не приходят. И, пожалуй, это один из тех случаев.

Действительно, сколько бед и переживаний может быть в одной семье. Я сидела и думала, как мы с ним похожи: наши семьи тоже потеряли кого-то. Если честно, никогда бы и не подумала, что где-то в мире есть семья или человек, жизнь которых была бы так сильно схожа с моей. И не представила бы, что на свете найдется хоть один человек, который мыслить будет так же, как и я.

Из кармана толстовки Майки я вытащила пачку сигарет и зажигалку. С каждым вдохом-выдохом горло прожигало все больше, я кашляла, а в разуме освобождалось свободное место. Майки засмеялся:

— Паршиво, когда не привык к сигаретам, да? — Я пихнула его локтем.

— Я уже два месяца не экспериментировала с этим, дай хоть вспомнить это чувство, — с таким же смешком произношу.

Майки обнимает меня одной рукой и целует в лоб. Почему при каждом прикосновении и поцелуе я начинаю таять, как ванильное мороженое на солнце? Каждый миг, проведенный с этим парнем, для меня словно первый в жизни. И я снова задаюсь себе вопросом, почему сначала я его так невзлюбила, а затем просто влюбилась. Или, быть может, он мне понравился сразу же, а вся наша ненависть была заблуждением? Пусть все будет как есть, влюблены ли мы или же ненавидим друг друга.

— Ты что, шутишь? — спрашивает Майки у Патрика, когда увидел, на чем мы поедем в Окленд.

— Что? Отличный фургончик! Зато мы все поместимся, в отличие от твоей колымаги. — Он постучал кулаком по машине.

— Мне кажется, что этот фургон вернет нас во времена хиппи, — заметила Фо, закидывая сумки с продовольствием вовнутрь.

Мы с Ив, стоя в сторонке, ухмылялись этой забавной картине. По-моему, очень забавный фургон, да и какая разница, на чем ехать? Лишь бы добраться туда и обратно. Из дома выскочил Олли в курточке и развязанных шнурках.

— Ох, воу! — произнес он. — Это даже круче, чем в «Скуби-Ду»! — И оббежал фургон несколько раз по кругу, рассматривая его.

Мальчика поймал Патрик, а тот чуть не упал из-за головокружения. Мы по очереди залезли в фургон: впереди сидят, как всегда, Патрик и Фо, позади — все остальные. Сидеть с Олли — это просто нечто! Он постоянно нес какую-то ахинею, смеясь, корча рожицы и жестикулируя — одним словом, баловался. Рассказывал про различные мультфильмы и фильмы, который посмотрел на днях. Иногда его рассказ был последовательным и внятным, а иногда повествование перескакивало с одной мысли на другую, из-за чего сложно было уловить суть. А еще мальчик постоянно тоскал из сумки бутерброды, сладости и чипсы, запивая это кока-колой. Продуктов у нас было навалом, — каждый принес по чуть-чуть — но никто не ел, кроме Олли, потому мы не жадничали.

За всю дорогу мы с Ив съели шоколадку и выпили газировку — нам нужны силы для предстоящего дня, а особенно Ив. А силы — это энергия, а энергия — это сахар. Я пыталась заставить Ив съесть еще что-нибудь из сладкого, — уж больно у неё нездоровый цвет лица — но девушка отказывалась, говоря, что все в порядке, это пройдет.

С Майки мы не обмолвились не словом — они нам не нужны. Мы постоянно переглядывались. Бросали взгляды друг на друга украдкой или же специально, чтобы увидеть поддержку и нежность в глазах. Говорят, любовь предается во взгляде. Думаю, это правда. Чтобы понять, как человек относится к тебе, достаточно посмотреть, как он смотрит на тебя в тот момент, когда он думает, что ты не видишь этого.

Никто не знал о том, что случилось на дне рождении у Лондон. Я так думаю, ведь я никому не рассказывала. Мне не нравится, когда люди делают все напоказ, лучше уж, когда никто ничего не знает о тебе.

Окленд — прекрасный город! Я видела, как за длинным мостом, который проходит через залив, виднелся Сан-Франциско. Видела также и очертания острова-тюрьмы Алькатрас. Когда-нибудь позже я обязательно побываю в городе моей мечты, но это будет не сегодня.

Огромная площадка, на которой сегодня должно поместиться море людей. Ведь фестиваль почти что бесплатный, а кто откажется от бесплатного концерта? Возле сцены, высота которой около метра над землей, стоит ограждение. Неужели кому-то придет в голову забираться на сцену, мы ведь не какие-нибудь рок-звезды.

На протяжении нескольких часов площадка заполнялась народом, а к началу концерта там уже было не протолкнуться. Я не могла найти своих друзей в толпе. Ив трясло, меня трясло тоже, но подруга смогла себя успокоить и взять в руки, а я вот нет. У меня ужасная боязнь сцены. Как хорошо, что выступаю не я, потому что я бы и слова сказать не смогла!

Послышались крики и аплодисменты, кто-то выкрикивал имя того, что первым вышел на сцену. Свисты и возгласы. Затем началась песня. Всего выступление занимает от десяти до пятнадцати минут. Можно сыграть песен, сколько угодно, лишь бы уложиться в это время. Перед выступлением Ив я поцеловала её в макушку со словами «У тебя все получится. Помни, я верю в тебя» и спустилась вниз, в толпу.

Люди толкались, танцевали и не давали мне прохода. Я шла рядом с ограждением, нужно было занять хорошую позицию, чтобы видеть Ив и чтобы она увидела меня. Меня окликнули, но я не разобрала, откуда шел звук. Затем меня схватили за плечи, и я подпрыгнула от удивления.

— Эмз! — воскликнул сквозь гул толпы Майки. — Идем.

Мы стали напротив центра сцены, напротив того, кто сейчас выступал там. В то же место должна будет выйти Ив. Я не знаю, какие песни она будет петь, ведь у неё был выбор из множества тех мелодий, что мы репетировали; девушка очень быстро выучила каждую из них наизусть.

И вот настал тот момент. Брюнетка выходит к микрофону, её скулы напряжены, она глазами ищет меня в толпе и находит, наши взгляды пересекаются; девушка улыбается и крепче сжимает микрофон.

— Добрый вечер, — говорит Ив. В её голосе слышны нотки волнения. — Начнем с лирики. — Жестом она показывает, что пора начинать.

И земля начала уходить из-под ног. Я вцепилась в ограждение, чтобы не упасть, а Майки приобнял меня за плечи. Вероятно, он почувствовал моё настроение. Я прильнула к нему, чтобы почувствовать запах «Фанты», которую парень случайно пролил на свою толстовку, когда мы ехали в фургоне, и табака. Мне нужны были в этот момент объятия, как никогда раньше, ведь сейчас обличали мою душу. А Ив все пела:

— Where did you go?

Where did you go, my mistery.

You left me alone.

You left me to drown in misery.

I can't feel no pain.

I can't feel nothing but memories.

So Where are you now?

Why would you want to leave me to.

Go sleep in the clouds and dream.

Still shine and down on me.

And pieces underneath.*¹

И картинки, как при просмотре фильма, мелькают перед моими глазами. Том. Я продолжаю улыбаться подруге, которая смотрит на меня, на нас. Где-то поблизости я слышу голос Олли. Тихо. Очень тихо. По конец песни почти ни одна душа, слушающая голос девушки, не смела произнести ни слова. Многие включили экраны телефонов и махали ими из стороны в сторону. Со стороны это выглядело, как сотни огней в воздухе. А Ив заканчивала:

— Baby please wakes up.

Baby please wake up for me now.

И все захлопали. Черт возьми, все!

— Это она придумала? — не унимался Патрик, указывая на меня. — Че, серьезно она? — Фелиция кивнула. Олли просто хлопал в ладошки. — Ачешуеть!

Затем была вторая песня:

— Come Monday night the day of work is done.

Tuesday morning looms the grey of ordinariness.

Start by putting off your chores

And all the crushing bores,

Say your morning prayers,

Sing a rousing song.

Then sing it on the long walk home.*²

Ив улыбалась. Море аплодисментов сыпалось со всех сторон. Да, они хлопали ей и её голосу, но также они хлопали и моему труду! Люди запомнят эти песни, она запомнят и исполнителя, и автора. Это и есть та самая память, о которой я так грезила.

Последние две песни были веселые. Слова песен люди подхватывали быстро и подпевали, танцую и жестикулируя. Только мы с Майки стояли, не двигаясь, словно гипнотизировали Ив. От шока и радости, конечно же.

— You have been warned,

I'm born to be contrary.

Backward at school

I wrote from right to left.

Teacher never cared for me

Preacher said a prayer for me

"God help the girl,

She needs all the help she can get".*³

Ив пританцовывала, её движения были уверенными и ловкими. Она сияла. Девушка посмотрела на меня так, словно умоляла «Ну же, потанцуй со мной». И я не выдержала, на последней песне я перелезла через ограду и забралась по ступенькам на сцену. Никто меня не остановил, и никто не последовал моему примеру. Майки облокотился, улыбаясь, об ограждение — я видела. Встав рядом с девушкой, я подпевала с ней припев и танцевала вместе с ней тоже. Зрители повторяли движения танца за нами.

— I run away

They're playing a decent song at last

I think I'll have to dance with Cassie
Cause the dream boy never asked
Shuffle to the left
I kick the boy behind to make a little room
Boogie to the right
Cassie dances madly like a boxing kangaroo
Her little Joey buys the drinks
He's in love more than he thinks.*⁴

— Ого! — произнес ведущий под свист и восхищенные выкрики толпы. — Кажется, кто-то уже завоевал любовь зрителя. Знакомьтесь: перед вами выступала Ив, — парень указал на брюнетку, — а это Эмили — автор песен! — Люди залились аплодисментами.

Уйдя за сцену, мы с Ив обнялись. Еще, конечно же, мы попрыгали от переполнявшей нас радости и поделились впечатлениями: я — как девушка смотрелась на сцене, а Ив — как чувствовала себя со сцены. Эллис с восторгом похвалила нас, сказав, что мы разорвем их всех в клочья!

Мы с Ив спускаемся вниз, к ребятам. Настала очередь следующего участника. На сцену выходит девушка, у неё длинные черные волосы, в которые вплетены искусственные пряди разного цвета. На ней кожаная куртка и длинная белая футболка с каким-то принтом. Черная юбка с хорошо выделяющимися на ткани молниями по бокам, сделанными для украшения, и полусапожки. Я всматриваюсь в её лицо: глаза девушки кажутся мне до жути знакомыми. Её голос, твердый, уверенный, громко раздается в колонках.

Девушка объявляет номинацию: рок. Музыка начинает играть, брюнетка прижимает к губам микрофон: она уверена в себе, кто бы сомневался. Зрителям нравится музыка, они тоже хлопают и визжат под припевы.

Солистка смотрит в толпу, её взор останавливается на нас — глаза дрогнули, рот приоткрылся, но звучала только музыка. Она забыла слова! Опомнившись, она продолжает петь, не сводя глаз с точки, где стоит наша компания. Я замечаю, как в глазах у неё стоят слезы, которые девушка еле-еле сдерживает. Оглядываюсь. Все: и Майки, и Патрик, и Олли, и даже Фо смотрят в упор на солистку. Олли дергает сестру за рукав куртки, судорожно тыкая пальцем в воздух и что-то очень быстро и волнительно говоря. Фелиция прикрывает рот ладонью.

Мы с Ив стоим в недоумении. Я оглядываю с ног до головы Фо, затем Олли, девушку-солистку. И меня притягивают их глаза, они так похожи. «Сестра», — звучит у меня в голове. Выступление девушки заканчивалось, а она (вместо того, чтобы отправиться за сцену) спрыгнула с неё и со всех ног понеслась к ограде.

— Фо! — кричала она, заливаясь слезами. — Олли!

— Джудит! — воскликнули оба.

Вот оно что! Это их потерянная сестра — Джудит.

Девушка перебирается через невысокую ограду и бросается обнимать брата с сестрой. Фелиция хватает Джудит, они стоят лоб в лоб, шепча что-то друг другу, улыбаются. Такой счастливой Фо я еще не видела. Обнимаю Ив, которая отвечает мне тем же. Приятное тепло расплывается по телу. Это моя семья — они все моя семья.

Когда объявляли победителя, мы не волновались. Нам было все равно, нас уже запомнили. Но мы победили. Черт возьми, мы победили! Поднявшись на сцену, Эллис, как наш представитель, получила кубок, на нас надели ленточки победителей. И главный приз был, внимание, автографы от Green Day и право спеть с ними песню! У нас с Ив чуть челюсть не вывалилась на пол, ведь мы не ожидали такого. А пока мы отходили от шока, на сцену под всеобщий визг и выкрики «Гри-и-и-и-и-ны! Гри-и-и-и-ны!» вышли участники выше сказанной группы.

— Вы споете с нами American Idiot? — спросил Билли Джо Армстронг.

— Конечно! — дружно ответили мы.

И нам предоставили отдельный микрофон. С улыбкой и чуть ли не слезами радости на глазах мы начали петь знакомые слова песни. Я даже не подозревала, но сейчас исполнился еще один пункт из моего списка."Побывать на концерте одной из любимых групп".

— Don't wanna be an American idiot.
Don't want a nation under the new mania.
And can you hear the sound of hysteria?
The subliminal mind fuck America.*⁵

Майки смотрел мне прямо в глаза, а я смотрела в его. Он улыбался краешком губ, но я знала, что он искренне рад за меня. Никто не смел прерывать нашу с ним связь взглядами, некоторые, рядом стоящие люди, даже оглядывались, чтобы посмотреть, на кого же я так пристально обращаю своё внимание.

По окончанию песни мы с Ив спустились к остальным и начали прыгать под прекрасные песни Green Day. Железная ограда потихоньку съезжала вперед, ближе к сцене, и вскоре приблизилась совсем близко. Люди, в основном девушки, тянули свои ладошки к исполнителям, а солист протягивал к ним свои руки, словно специально поддразнивал. Голова кругом, шея начинает немного болеть от того, что постоянно верчу её по сторонам, в голове непотный шум и легкость; в ногах ощущение ваты и парения.

Я поворачиваюсь к Майки и целую его при всех, хотя сейчас вряд ли кто-нибудь это заметит. Его дыхание такое горячее, его руки крепко сжимают меня и притягивают все ближе, я и сама хочу быть ближе с ним. Вдох. Глаза в глаза. И снова поцелуй. Я чувствую, как кровь бурлит в моих венах, как бегут по сосудам гормоны, как температура моего тела повышается. Сердце трепещет и поет. Оно глухо бьется в груди, пульс отдается в висках. Я живу. Я, правда, чувствую, что живу.

Комментарий к главе:

1* — Emily Browning — Half of me

2* — God Help The Girl — Come Monday Night

3* — God Help The Girl — God Help The Girl

4* — God Help The Girl — I’ll Have To Dance With Cassie

5* — Green Day — American Idiot

Дата добавления: 2015-07-25