Двадцать три

Возле дома Лондон стояли фургоны с продуктами и мебелью. Повсюду шныряли грузчики с раскладными стульями и столиками, с множеством уличных фонарей и флажков. Когда я, стоя у двери, уже хотела было постучать в дверь, услышала знакомый голос лучшей подруги.

— Черт, извините меня, конечно, но вы что, не понимаете?! Я же сказала, как расставить столики и стулья, нельзя было сразу сделать все правильно? Я просто хочу, чтобы все было идеально! — выкрикивала она.

Я не смогла сдержать улыбку: вот она, та самая беззаботная Лондон, которая любит держать все под контролем. Держа в руках коробочку, перевязанную синей лентой, я направилась в сад семьи Уоррен. Мне всегда нравился задний дворик их семьи, большой, просторный, с личным выходом к реке. Дом огорожен невысоким и светлым заборчиком, под которым с приходом весны расцветают цветы — а особенно милые и простенькие мускари, всегда приводящие меня в восторг.

Лондон стояла посередине дворика и указывала, куда что поставить и как украсить сад. Заметив меня, она бросилась ко мне.

— Эмили! Я так рада тебя видеть! — Крепко обняла.

— С днем рождения, Лори, — ласкового проговорила я. Она ничего мне не сказала, даже не возразила такому приветствию, лишь сильнее стиснула в объятьях. — Прости, что такой невзрачный подарок, но я действительно старалась. — Немного смутившись, я протянула ей коробочку. — Только не тряси.

Развязав ленту, Лондон приоткрыла коробку и увидела то, что я ей приготовила. Выражение её лица стало таким милым, таким добрым и благодарным. «Мне никто ничего подобного не дарил», — сказала она. «Это самый дорогой подарок, что у меня когда-либо был, хоть он и съедобный», — захихикала. Я весь вчерашний вечер вместе с Кристи трудилась над съедобным сюрпризом для Лондон. Мы испекли торт, украсив глазурью и рисунком из сливок. На нем, хоть и коряво, но были изображены я, Лондон и кот-Мартин, а также сделана надпись «Навеки».

Лондон, плюнув на все, потащила меня в дом, чтобы попробовать на вкус мой подарок. Сначала она, конечно же, на память запечатлела сам торт, а затем позвала семью, чтобы все вместе полюбоваться на рукотворное чудо.

— Комплименты шеф-повару! — проговорила Лондон. — Это очень вкусно, Эмз. — Она чмокнула меня в щеку. Остальные подхватили её слова.

— Вот, я выполнила своё обещание, — сказала я. Покрутившись, показала то самое платье, в котором обещала подруге прийти на её восемнадцатилетие. Лондон радостно похлопала в ладоши и сказала, что я выгляжу прекрасно.

Лондон расчесала мне волосы, которые, кстати, снова были чисто белые, и немного меня накрасила. А также она подобрала подходящую к моему платью обувь – балетки.

— Тебе нужно корни высветлить, — произнесла она. Я кивнула.

Вопреки тому, что сейчас только январь, а время на часах почти семь часов, было очень тепло, почти пятнадцать градусов по Цельсии. Народ медленно тянулся на вечеринку в честь восемнадцатилетия моей подруги. Лондон просто отлично потрудилась: небольшие фонарики стоят у забора, а от дерева к дереву переплетаются ленты и гирлянды. Выглядит это очень волшебно.

— Где же он, где же… — бубнила себе под нос Лондон, ища глазами в толпе кого-то. Хотя и догадаться было нетрудно, определенно Трента. — Он обещал, что придет.

— Если обещал, придет. — Попыталась её как-то успокоить.

А затем на Лондон налетели какие-то люди и стали поздравлять её с днем рождения. Она только и успевала говорить им «Спасибо. Спасибо большое. Мне очень приятно». И я решила прогуляться вокруг дома, потому что вся эта суета и суматоха утомляли меня. Вечеринка длилась всего час, а пьяные девицы уже еле ногами передвигали, хватаясь за всё, что попадалось под руки, лишь бы удержаться в равновесии. Все выглядели напыщенно, а на девушках была тонна макияжа, который начинал плыть сразу же, как они начинали танцевать или выпивать, ведь температура тела в миг поднималась.

Я присела на лавочку возле дерева и стала смотреть на реку. На другом берегу бежал поезд, видно было, как из трубы клубился пар и как из вагончиков льется свет. А сама река переливалась отблесками фонариков.

— Привет, красавчик. — Послышалось где-то сбоку от меня, и я развернулась.

Пьяная девушка с потекшей тушью заговорила с Майки. Он попытался как-нибудь от неё отвязаться, но она не отставала. Вот же липучка, честно.

— Извини, но меня ждут, — сказал Майки.

— Ой, да ладно. — Девушка обняла руку парня. — Позвонишь мне?

— Да, конечно, но позже.

Майки, скорее всего, понимал, что от этой девушки никак по-другому не отвяжешься, поэтому так и сказал.

— Тогда вот мой номер. — Она начала писать циферки на руке парня ручкой, которая взялась не пойми откуда. — Обязательно позвони!

— Конечно. — Майки ответил ей, а та послала ему воздушный поцелуй. И он направился ко мне.

Я усмехнулась в ладошку, и парень это заметил. Действительно, как он может кому-то не понравится? Он присел рядом и сказал «Привет». Я тоже произнесла «Привет».

— Что тебя сюда занесло? — спросила я.

— Ну, я заметил, что девушка с белыми, как луна, волосами одна сидит на скамейке и скучает. И я подумал, быть может, присоединиться к ней и развеселить? — Я улыбнулась. — Оторвемся? — спросил он и показал бутылку дорогого коньяка.

— Ты что, украл её?

— Нет, ты что, я просто взял её взаймы. — Так искренне сказал, что я не смогла удержаться от смешка.

Здесь слишком шумно. Мне захотелось уйти отсюда, остаться наедине с собой или с Майки. Я встала со скамейки и медленно направилась к калитке, ведущей к берегу реки. Парень бесшумно следовал за мной. Мы спустились по склону к реке. Мне, если честно, было плевать на это дорогое платье и на туфли, потому я просто села на песок, поджав под себя ноги. По очереди мы делали глотки из бутылки, мне алкоголь ударил в голову сразу же, и я почувствовала, как по телу расплывается тепло. В горле неприятно жгло, но настроение, которое было сейчас, моё окружение и данное место — все это сглаживало это ощущение, давая ему приятный привкус.

И я, наверное, сошла с ума, но мне захотелось совершить какой-нибудь безбашенный поступок. Не такие, которые мы делали с Лондон, а что-нибудь по своей воле. И я подумала: «Черт возьми, будь сумасшедшей! Будь странной! Не бойся того, что подумают о тебе люди. Тебе давно пора было понять это, Эмили!».

— Что ты делаешь? — удивленно спросил Майки.

Я сняла балетки и стала стягивать с себя колготки, затем на очередь пришло платье. Расстегнула с боку молнию и сбросила платье с себя, оно плюхнулось на песок, и я осталась в одном фиолетовом нижнем белье. Ветер пронизывал каждую клеточку моего тела.

— Эм… что ты? — Майки широко раскрыл глаза от удивления.

Мне стало немного неловко, вовсе не из-за чувства стыда перед парнем, нет, это чувство притупил алкоголь. Я почувствовала себя не в своей тарелке из-за скользящего взгляда Майки по моему телу. Он заметил их, мои шрамы. Они тоненькими беленькими полосками пронизывали мой живот, мои ноги, — особенно колено — мои руки и спину. Я чувствовала их каждый раз, когда намыливала тело в душе, и вспоминала, как они ужасно щипали и болели в первое время. Самый ужасный — это от скальпеля на животе. Забудь об этом, Эмили. Если не будет никаких вопросов, то не нужно будет придумывать и ответ. Будь что будет.

— Иду купаться, — твердо, немного игриво произнесла я.

Подойдя к кромке воды, я попробовала водичку — она была просто ледяная, что я сразу же одернула ногу. Я вся покрылась гусиной кожей, и волоски на теле встали дыбом. Подул ветер, и стало холоднее в несколько раз. Сжав ладони в кулаки, я решалась на этот шаг.

— Ну, бежим? — спросил Майки. Он тоже снял с себя одежду и сейчас, потирая себя за плечи от холода, подпрыгивал на месте. — Давай вместе.

Он взял меня за руку, чтобы я не убежала, и на счет три мы прыгнули в воду. «Черт!», — заорали мы, когда ледяная река коснулась нашей кожи. Мы дружно начали кричать, потому что холод был немыслимый. У меня ногу свела судорога, и я с возгласом плюхнулась в воду. «Мы как моржи», — пришло мне в голову.

— Ну что, тепло? — с иронией спросил Майки.

— Да! — выкрикнула я.

Но, проведя в воде всего пару минут, мы уже привыкли к её температуре, вода даже стала казаться теплой. Я стала играть с водной гладью, водя по ней ладонью из стороны в сторону. Майки следил за мной, не сводя глаз. Я видела это.

— Ты так же чудесна, как лунный свет, — произнес он.

Уши мои загорелись. Я всегда краснею, когда кто-то обращается ко мне с ласковыми словами. Сейчас Майки казался таким милым, хотя он всегда такой, но сейчас… словно лунный свет преображал его. Он закусил нижнюю губу, а моё отражение в его глазах дрогнуло, как пламя; и я готова поклясться, что что-то внутри меня перевернулось. Он стоял настолько близко, что казалось, будто он выдыхал моё имя из пяти слогов мне в губы.

— Давай же, — проговорила я.

— Ты же этого не хочешь. — Такого ответа я не ожидала. — Я так посчитал тогда, под путями.

— Забудь про все это и живи мгновением, которое у нас есть сейчас. — Внезапно произнесла. Его взгляд был настолько проникновенен, в нем чувствовалось столько тепла и любви, что мне, в буквальном смысле, хотелось поселиться внутри него. — Меня безумно тянет к тебе, но я боюсь. — Призналась.

— Попроси меня, но так, чтобы я поверил тебе. — Коварно улыбнулся.

— Поцелуй меня, — выпалила я.

Но Майки не тронулся с места. Уголки его губ приподнялись, он словно говорил мне, что не верит. Тогда я приблизилась к нему так близко: что вот они, его губы, я чувствовала их тепло.

— Поцелуй меня, пожалуйста, — выдохнула.

Руки Майки сплелись у меня за спиной, он нежно притянул меня к себе. Ладонью гладил мою щеку и убирал мокрые пряди с глаз. И его мягкие губы коснулись моих губ. Мне никогда не было так сладко: внутри все переворачивалось и приятно потягивало, его дыхание смешивалось с моим дыханием, и наши языки танцевали страстное танго. Моя рука запуталась в его русых кучеряшках. Я притягивала парня к себе ближе и ближе. Мне хотелось стать с ним единым целым, стать Майки и больше никогда не отпускать. Мы прерывались лишь для того, чтобы сделать глотки воздуха, на некоторое время мне казалось, что я смогу существовать и без кислорода, пока я не начинала задыхаться. Мне плевать. Его губы — мой воздух. Майки покрывал поцелуями мои губы, мои щеки, мою шею. Я клянусь, я бы сорвала с него чертову одежду, если бы она была на нем.

— Я влюблен в тебя, я был влюблен в тебя с самой первой нашей встречи. И я тебя не отпущу, — шепчет он, — ты слышишь? Теперь я тебя никогда не отпущу. — И снова мягко целует мои губы.

Вода ласкает мою кожу, мне уже все равно, что я замерзла до чертиков и что я вся точно-точно посинела. Мне слишком горячо от прикосновений этого парня.

— И не нужно, — шепотом на шепот отвечаю я. — Я твоя.

Когда мы, мокрые с ног до головы, стали подниматься по склону к дому Лондон, мы смеялись и толкались, как дети. Вода стекала с нас ручьем, и нас била трясучка, зуб на зуб не попадал, но нам плевать. Лондон, увидев меня, сразу же накинулась с воплями:

— Ты что, сдурела?! Хочешь воспаление легких получить? — Она набросила на меня чье-то пальто или куртку — я не разглядела — и повела в дом. — Что ты этим хотела доказать, а?

Кстати, краем глаза я заметила Трента, он все-таки пришел.

— Мне нужно было понять, — ответила я. — Я поняла.

— И что же ты поняла? — со скептизмом в голосе спросила Лондон.

— Что нужно жить сейчас, — произнесла я.

Минус еще пару записей «Встретить восемнадцатилетие Лондон» и «Парень». Следующим идет «Память».

Дата добавления: 2015-07-25