Инфляция высшего образования

Я поступил в колледж в 1968 году и окончил его в 1972-м. Тогда я вы­глядел не так, как сейчас. И меньше всего походил на того учтивого и умудренного опытом человека, которого вы можете увидеть на моем сайте. Я сходил с ума от тяжелого рока, особенно от Led Zeppelin, и по крайней мере внешне подражал солисту группы — Роберту Планту. Я носил волосы до плеч, джинсы и рваную армейскую куртку и считал себя опасно привлекательным для женщин. Во всяком случае именно таким я казался самому себе. Мне было двадцать два года, и я уже за­думывался о своем будущем. Может быть, устроиться на работу? Нет. Пожалуй, можно подождать. Спешить некуда. В те времена выпускник колледжа мог не волноваться о хорошей работе — она была ему фак­тически гарантирована. При этом не имело значения, в какой области он получил образование, пусть даже по древненорвежской филологии. Часто так и случалось в действительности. Все работодатели охотились на выпускников высших учебных заведений. «Вы знаете язык викин­гов! — говорили они. — Приходите и управляйте нашей фабрикой. Несомненно, ваш ум отточен как бритва».

Диплом о высшем образовании в 1970-1980-х был пропуском в мир профессиональной занятости. Если вы хорошо успевали в шко­ле, и особенно если поступили в университет, хорошая работа вам обе­спечена. Но я не хотел работать. Я «искал себя» — в 1970-х даже такое было возможно. Поэтому я собрался в Индию, где, как мне казалось, я мог этим заниматься. К сожалению, в Индию я не смог поехать, вме­сто этого я попал в Лондон (где — нужно отдать должное — полно ин­дийских ресторанов). И я знал, что как только мне понадобится работа, я ее всегда найду, что довольно скоро произошло.

Выпускники 1950-х с хорошим аттестатом о среднем образовании могли рассчитывать не только на трудоустройство, но и на стабильную работу в одной и той же компании до самой пенсии. Сегодня такое маловероятно. Конечно, в некотором смысле иметь высшее образова­ние лучше, чем не иметь, но на рынке труда это будет лишь отправной точкой — образование вам ничего не гарантирует. Выпускники, на­шедшие работу в 2012 году, не должны рассчитывать на то, что удер­жатся в компании до 2050 года — более того, они даже не могут наде­яться, что она просуществует столько лет. Почти наверняка до выхода на пенсию они несколько раз сменят не только место работы, но и про­фессиональную карьеру.

Стремление получить университетское образование объясняется множеством причин. Прежде всего, ценностью самого процесса обу­чения — самые лучшие академические программы действительно того стоят. Но университетская подготовка — всего лишь разновидность валюты: на рынке труда специалистов с высшим образованием у нее имеется определенный обменный курс. Подобно другим валютам, ее ценность может расти и снижаться в зависимости от рыночных усло­вий и объема валюты, находящейся в обороте. Университетские ди­пломы обладали высокой рыночной стоимостью потому, что ими вла­дело относительно немного людей. Рост населения в сочетании с уве­личением профессиональной и административной работы означает, что сейчас высшее образование получает беспрецедентно большой процент населения. В старых индустриальных странах в 1970-е годы в университеты поступал примерно один из двадцати человек. В на­стоящее время высшее образование получает один из трех, а скоро станет один из двух.

По данным ЮНЕСКО, количество людей, получающих полное университетское образование, в ближайшие тридцать лет превысит совокупное количество выпускников за всю предыдущую историю. В результате рыночная стоимость высшего образования снижается, соответственно, требуются дополнительные критерии доказательства его ценности. Рабочие места, для получения которых раньше доста­точно было степени бакалавра, сейчас требуют магистерской и даже докторской степени.

Несколько лет назад мне довелось принять участие в деятельности университетской комиссии по подбору кадров. Я спросил председателя комиссии, кого мы ищем. Он перечислил разные качества и квалифи­кации, необходимые для получения работы, а затем добавил: «Думаю, нам нужен специалист с хорошей докторской степенью». Меня это очень удивило: «Что означает — с хорошей?» Он повторил: «С хоро­шей докторской степенью». «Хорошей по сравнению с чем? — спросил я. — По сравнению с отвратительной докторской степенью?» Оказыва­ется, он имел в виду выпускника с докторской степенью какого-нибудь престижного университета. Было время, когда вы со своей докторской степенью входили в малочисленную группу избранных. Все доктора наук вызывали к себе благоговейное отношение. Даже аспирантам выделяли отдельное помещение. Детей приводили смотреть на них и рассказывали, что они тоже могут когда-нибудь стать «такими же умными», если будут хорошо учиться. Сейчас мы стали разборчивыми. Мы хотим, чтобы у претендентов была хорошая докторская степень. Каким будет следующий виток этой спирали? Нобелевские лауреаты? Наступит время, когда лауреаты Нобелевской премии станут подавать заявление на должность канцелярской крысы, а им будут говорить: «Ну да, вы получили Нобелевскую премию, это очень мило. А как вы справляетесь с Excel? Нам нужен человек, который разбирался бы с платежными ведомостями».

Сегодня мы исходим из предположения, что все будет хорошо, если образование станет более массовым, а его стандарты повысят­ся. Доведем эту мысль до логического завершения: каждый получит докторскую степень, и всех до одного трудоустроят. Но это не так. Ры­нок начнет перестраиваться, по мере того как курс этой валюты будет падать и работодатели начнут искать что-то другое. Они уже ищут. Проблема — не в снижении образовательных стандартов, настоящая проблема заключается в том, что сами основы, на которых держатся современные системы образования, уходят из-под ног.

Дата добавления: 2015-07-25