Глава пятая. Аномалия

Темная долина встретила их дождем. А могла встретить чем угодно — от «жарки» до мощного гравиконцентрата. Или еще чем похлестче — тем, что вообще не определяется детектором аномалий. На то она и Темная долина — постоянно готовит незваным гостям новые сюрпризы. Маус внимательно следил за обстановкой, краем глаза поглядывая на показания детектора.

Вообще-то соваться сюда без спецкостюма с хорошей защитой вообще не стоило. Но впереди шел Бука — а ему, как известно, никакие аномалии не страшны — он будто чувствует их. У сталкера не раз была возможность убедиться в этом: заметив прямо по курсу притаившийся у края тропы «трамплин», прикусил губу, внимательно следя за Букой. Тот шел чуть впереди, и когда уже был в опасной близости от аномалии, Маус хотел было окликнуть его. Но Бука сам остановился, поглядел в пустоту и перевел взгляд на сталкера, на детектор в его руке. Маус почувствовал, как краснеет. Бука все прекрасно понял. Нехорошо вышло, вроде подставы. С этого момента уже сталкер шел впереди, тщательно отслеживая аномалии.

Темная долина богата артефактами. Здесь всегда есть чем разжиться — особенно если знаешь, где искать. Оттого-то и любили здесь пастись братья-«свободовцы». Это вроде собственных охотничьих угодий «Свободы», хотя, конечно, и здесь можно встретить чужаков. Но одно дело просто пришлые искатели приключений на собственную задницу, и совсем другое — бандиты, повстречать которых сейчас особенно опасно.

Впрочем, выбросов не было уже давно, а потому и артефакты теперь оставались довольно стандартными: выверт, «грави», «волчьи брызги», «слизь» или «бенгальский огонь», реже — «мамины бусы». Ну и прочие богатства Зоны, которые нужно добывать, ползая на карачках, словно золотоискатель, перемывающий породу в поисках крупицы золота. А вот как хлопнет в районе АЭС, да еще и занесет сюда радиоактивное облако, так полезут сюда сталкеры всех мастей — как мыши на сыр в мышеловке. Потому как найти уникальный артефакт, ране неизвестный науке, — вот это настоящая добыча. Это как алмаз размером с кулак — только наверняка радиоактивный и несущий прочие побочные эффекты. Однажды Маусу улыбнулась такая удача и он неплохо поднялся. Но деньги имеют свойство быстро таять, а Зона зовет сталкера, как преступника на место преступления.

Впрочем, сейчас они шли не за артефактами. Бука, насквозь мокрый, со своими длинными свалявшимися патлами еще больше напоминавший сейчас кровососа, то и дело поглядывал на ПДА, намертво вплавленный в мертвую черную руку, и уверенно тащил за собой остальных.

Эта его самоуверенность едва не стоила всем гибели. Он шел сквозь дождь так спокойно, не таясь, не вслушиваясь в подозрительную тишину туманной низины, что и опытный Маус несколько расслабился. Спасла только его молниеносная реакция и привычка заранее снимать оружие с предохранителя: за спиной ощутимо дрогнула земля. Маус успел обернуться и вскинуть винтарь: из водяной завесы дождя, прямо на шедшего чуть сбоку Петлю, вылетела огромная стремительная туша.

Маус, не целясь, спустил курок: целиться было некогда. Пуля ушла туда, где, по идее, у любой твари должна была быть голова. Раздался отвратительный визг, переходящий в рев. Точно — это был свирепый мутировавший кабан. И даже мощной девятимиллиметровой пули было недостаточно, чтобы причинить мутанту существенный вред, — она просто застряла в крепких костях клыкастого рыла. Однако удар пули увел зверя чуть в сторону от жертвы: оторопевший Петля остался цел. И его не пришлось уговаривать сдернуть с плеча автомат и открыть стрельбу. Стрелял Петля плохо — весь рожок ушел «в молоко». Но теперь кабан переключился на новую цель: он почуял Буку.

Это было странно: обычно мутанты не столь избирательны в отношении жертвы. Но сейчас тварь перестала обращать внимание на стоявшего рядом Петлю, всю свою ярость обратив против лидера маленькой группы. Но тот даже не успел вскинуть дробовик: вторая пуля из «снайперки» Мауса вошла зверю точно в глаз. Кабан взревел, потеряв ориентацию, замотал клыкастой пастью. Но еще одна пуля в упор разнесла ему череп.

Петля судорожно менял магазин автомата. Тот скользил в мокрых руках, не желая вставать на место. Бука молча смотрел на убитого зверя. Уже не в первый раз он сталкивался с такой нацеленной агрессией Зоны. Нужно было хорошенько поразмыслить над этим. Да только Зона не дала ему времени.

Со всех сторон за пеленой дождя возникли темные силуэты. Маус вдруг ощутил, как на него навалилось что-то неимоверно тяжелое, темное, мешая двигаться и мыслить.

— Контролер! — прохрипел Маус, глядя, как Петля безвольно уронил автомат и двинулся в дождь — туда, где виднелся жуткий расплывчатый силуэт.

— Ы-ы… — Маус захрипел, борясь с этой удушающей тяжестью, пытаясь скинуть с притупившегося сознания навязчивое чужое присутствие.

Ему приходилось попадать под пси-атаку контролера. Он даже знал некоторые приемы, используемые опытными сталкерами для противодействия подобным монстрам. Но этот был слишком сильным — он впивался в его мозг, душил сознание. Стиснув зубы, Маус пятился — подальше, прочь из этого черного поля, туда, где снова можно взять себя в руки и начать действовать. Главное — не выронить винтарь. Только не разжать эти чертовы коченеющие пальцы…

Бука наблюдал эту картину, будто она не имела к нему никакого отношения. Она действительно не имела к нему отношения: он понял, что рядом действует контролер, но не чувствовал самого поля. Это было странно: он словно окончательно потерял какую-то связь со всеми живыми сущностями Зоны. Словно мигом позабыл все, чему учил его Док.

Или это твари позабыли его? Ведь он дерзко противопоставил себя всему сущему в Зоне — о чем пока не догадываются его спутники. И теперь он стал одним из них — крадущихся, стреляющих из укрытия. Боящихся каждого шороха.

Он тоже должен научиться этому — бояться Зоны. Бояться того, что всегда было его домом — и даже больше. Он должен бояться — ведь только страх помогает человеку преодолевать опасности Зоны, избегать ее смертельных ловушек. Но страха не было. Это было неправильно, противоестественно — и грозило ему гибелью.

Пока он предавался своим вязким размышлениям, Петля медленно, но неуклонно шел вперед — пока из мокрой дымки не возникло то, к чему толкала его чужая, завладевшая им воля. Контролер способен подавить волю взятого под свою власть человека — но он ничего не может сделать с тем ужасом, который испытывает жертва. Правда, этот запредельный страх вызвал не сам контролер, незримо притаившийся в мокрых зарослях. Перед Петлей возникло чудовище.

Он не сразу понял, что это такое. И лишь когда тварь несвязно забормотала, медленно приближаясь к нему, он понял: это плоть! Жуткий, всепожирающий монстр, который на этот раз в качестве пищи выбрал именно его. Плоть осторожно задвигала ороговевшими конечностями: тварь хотела убедиться, что жертва парализована ее темным помощником (или хозяином, решившим подкормить свою ручную зверюшку). Оскалившись гнилыми зубами, плоть приблизилась вплотную. Сейчас произойдет то, что и должно произойти в таком случае: плоть бросится — и начнет рвать его на куски жесткими ороговевшими ногами, усеянными мелкими костными крючками. И тут же, не теряя времени, станет пожирать оторванные кровавые клочья. Все, на что хватило у Петли остатков воли, — лишь затрястись в ожидании смерти, пошевелить потными пальцами обвисших, как плети, рук и тихо, тоненько закричать…

Пятясь назад, изо всех сил преодолевая волю незримого врага, Маус вдруг споткнулся — и полетел в грязь, усыпанную опавшей листвой. Наверное, именно эти последние метр-полтора, что он кубарем прокатился в липкой жиже, подарили ему спасение. Контролер не ослабил своей власти. Но здесь Маус был чуточку дальше от источника пси-поля, и ему уже хватило воли вскинуть винтарь и поймать в оптику мутный силуэт Петли.

Петлю собирались кушать. Спокойно, обстоятельно — как это делает плоть, уверенная в беззащитности жертвы. Вот она подтащила безвольное тело своей жесткой лапой поближе к безобразной морде с бесформенным ротовым отверстием… Преодолев искушение отдать бесполезного попутчика на корм монстру, Маус выстрелил.

И сразу все изменилось — будто замедленное движение пленки вдруг резко ускорилось. Плоть истошно завизжала, отбросив потенциальную еду, заметалась вокруг собственной оси, словно пытаясь поймать себя за несуществующий хвост: выстрел получился удачным — похоже, удалось задеть крохотный мозг зверя. И тут же, вдогонку, — вторая пуля.

Уже не глядя в сторону подстреленной плоти, довольствуясь лишь ее предсмертным хрипом, сталкер перевел ствол в сторону Буки, отчаянно вращая по сторонам вторым, свободным от прицела глазом: контролер такой силы мог собрать в сферу своего влияния куда больше тварей. Они любят такие фокусы…

Тут же, словно по команде, в сторону Буки метнулись три стремительных тени. Первую удалось снять еще в прыжке.

— Ну что ты стоишь?! — простонал Маус, глядя на заторможенные, нерешительные действия Буки — словно тот не мог заставить себя воспользоваться оружием.

Но в следующие мгновения Бука преобразился: увернувшись от бросков двух слепых собак, он вскинул дробовик и уверенно произвел три последовательных выстрела: два — в тех, что пытались произвести атаку с двух противоположных сторон. Третьим он добил рычащего от злобы мутанта, раненного Маусом. После чего внимательно огляделся — и быстро нырнул в заросли.

«Преследует контролера», — отметил про себя сталкер, вставая с мокрой, скользкой от грязи вдавленных листьев земли. Он не беспокоился за Буку: тот наверняка знал, что делал. Сталкер направился прямиком туда, где в последний раз, еще сквозь оптику видел Петлю. Того он нашел копошащимся в мутной луже и рыдающим от перенесенного кошмара. И надо же — со спины к нему медленно, но упорно подбиралась, загребая острыми паучьими лапами, истекающая кровью, но все еще живая плоть.

— Да когда ж ты сдохнешь! — с досадой бросил Маус и, не целясь, с бедра, выстрелил зверю в темя.

Брызнуло небогатое содержимое черепной коробки, и тварь наконец успокоилась.

— Вставай! — протягивая Петле руку, сказал Маус. — Не время принимать грязевые ванны.

Петля, вцепившись в руку сталкера, послушно поднялся.

— Это… Это… — бормотал он, тыча пальцем в мертвую тушу и дико округляя глаза.

— Это плоть, — спокойно сказал Маус. — Причем дохлая.

— Она меня… Хотела… меня…

— Сожрать, — кивнул Маус. — И ничего более. Нормальный животный инстинкт. А ты живой, бодрячком держишься, как я посмотрю. Будет, что рассказать девочкам, а?

Маус похлопал спутника по плечу. Нельзя тому давать циклиться на пережитом ужасе — может и крыша поехать. Такое может случиться с каждым: будь ты хоть самый крутой сталкер, но и на тебя Зона найдет нечто, от чего ты просто не сможешь не наложить в штаны. Он вскрыл аптечку и грязными пальцами впихнул в рот Петле пару капсул транквилизатора.

— А ну, проглоти! Вот так… А теперь подбери автомат — и пошли Буку искать.

Последнее, впрочем, оказалось лишним: Бука нашелся сам.

— Ушел, — коротко сказал он.

Маус кивнул, разглядывая Буку, поинтересовался:

— Ты чего сразу стрелять не начал? Испугался?

И тут же понял, что сморозил глупость: с чего этому монстру в обличье человека бояться каких-то безмозглых тварей?

— Я задумался, — спокойно сказал Бука.

— Охренеть! — пробормотал Маус, набивая патронами опустошенный магазин винтаря. — Ничего не скажешь: самое время для философских рассуждений…

— Я больше не буду пытаться договориться с ними, — неожиданно жестко сказал Бука. — Буду убивать сразу. Убивать их всех.

— А вот это правильное решение, — одобрительно сказал сталкер.

И мысленно отметил перемену, произошедшую вдруг в этом странном парне: Бука стал жестче.

* * *

Мертвая рука с ПДА на запястье вела группу в сторону старых корпусов — то ли небольшого завода, то ли еще каких-то технических сооружений. Маус здесь никогда не бывал: слишком опасные места — не зря вся территория вокруг покрыта застарелыми, заполненными грязью воронками от снарядов. Что-то отсюда перло к Периметру, и военные не скупились на боеприпасы.

— Стоять! — глядя в детектор, приказал Маус.

В одной из воронок, похоже, притаилась «комариная плешь» — иначе невозможно объяснить отсутствие в ней воды, тогда как соседние были наполнены до краев. Наверное, ее выжала аномальная гравитация, и повторять судьбу жидкости не стоило. Детектор был хорош — четко ловил аномалии. Нехороши были только его показания: похоже, весь путь туда, куда указывал «мертвый» ПДА, был нашпигован смертельными ловушками.

— Мы здесь не пройдем, — покачал головой сталкер. — Нужно искать обход.

— Обхода нет, — Бука спокойно глянул в глаза Маусу. — Он не допускает обходов.

Маус не стал утонять, кто этот «он» — погибший обладатель черной руки или же сам Монолит, не к ночи он будет помянут. Стоило слушать лишь Буку. Ну, нет обхода — как знаете. В принципе, если двигаться очень осторожно, то можно и просочиться…

— А-а… — испуганно пробормотал Петля. — Что это?

Маус обернулся и чертыхнулся с досады: этот дурень, вопреки приказу идти след в след, отклонился в сторону, и теперь от его мокрой одежды вовсю валил пар, как из чайника.

— «Жарка»! —- заорал Маус. — В воду!

Он сам швырнул Петлю в большую лужу, образованную крупной воронкой, судя по данным детектора — безопасной, и кинулся следом в ледяную воду. Воронка оказалась довольно глубокой, чтобы вода покрыла их достаточно толстым защитным слоем. Ощутил, как над головой вскипает поверхностность. Главное — не высовывать голову. Если «жарка» задела лишь краем — сейчас она утихнет. Петля дергался и пытался вырваться — ему не хватало воздуха. Маус терпел и мертвой хваткой держал Петлю, пока наконец не решил, что опасность миновала.

Вынырнул и вытащил за собой хрипящего и отплевывающегося Петлю. Не говоря ни слова, отвесил ему сочную оплеуху: пусть помнит урок. Бука спокойно ждал в сторонке: «жарка» ничуть его не испугала. Видимо, он и без всяких приборов представлял себе границы аномалии, а потому не счел нужным лишний раз купаться.

— Пошли! — прорычал Маус Петле, вытряхивая воду из винтовки. Из-под бронежилета та вытекала струями. — Оружие подбери! И сопли тоже! Идти след в след! Больше спасать не буду — мне это неинтересно!

Бука повел свою маленькую группу вперед. Поначалу Маус то и дело пялился в детектор, алеющий пятнами аномалий, пока не понял, что отвлекается от главного — точного следования маршруту, проложенному Букой. Решительно сунул детектор в карман разгрузки — и полностью доверился чутью лидера.

Тот шел медленно, опустив глаза, обратив вперед странным образом вывернутые ладони, словно в этих ладонях у него были встроенные детекторы. Он делал несколько плавных шагов, останавливался, ждал остальных. После чего менял угол движения — и все повторялось снова. Он не пользовался ни одним из известных сталкерских приемов, даже гайки не кидал, и от этого Петле и Маусу было крайне неуютно. В конце концов, при наличии детекторов то же кидание гаек — больше своеобразный ритуал, успокаивающий психику и несколько притупляющий панику, способную охватить каждого нормального человека в давящей атмосфере Зоны. Очень неприятно было ощущать, как рядом, прямо у левого плеча тихо потрескивает разрядами мясорубка, а чуть правее — гоняет по кругу пару опавших листьев почти невидимая «птичья карусель».

Странное это было место. Даже такому опытному сталкеру, как Маус, еще не доводилось залезать в такой плотный замес из аномалий. Он даже не представлял, что бывают такие будто специально созданные аномальные поля. Особенно удивляло соседство разномастных аномалий, характерных обычно для других мест. Например, как содержимое вот этой воронки, по краю которой они сейчас продвигались, — она была полна зеленоватого студня, просвечивающего сквозь тонкий слой воды. Петля не замедлил поскользнуться и умудриться съехать по склону воронки, едва не зачерпнув ботинком этой жуткой жижи. Маус успел поймать его за ременное крепление бронежилета. Все это походило не на стихийно разбросанные Зоной аномалии, а на искусственную конструкцию, будто нарочно создающую смертельный барьер на пути группы.

«Хозяева Зоны? — недоуменно подумал Маус. — Но зачем?»

Вдаваться во все эти размышления было опасно. Во-первых, это бессмысленно, так как никто не может понять логику Хозяев, как не понимают логику Монолита и самой Зоны. Ну а во-вторых, в такой момент нельзя терять концентрации внимания: как раз сейчас они осторожно огибали хитро притаившийся «трамплин», рискуя при этом влезть ногами в обширное зеленоватое пятно «холодца».

А может, все это домыслы. Просто здесь изначально была какая-то особо аномальная зона — неспроста же сюда лупили тяжелой артиллерией и «градами».

Аномальное поле закончилось. Теперь под ногами были остатки растрескавшегося асфальта, а впереди — проход между двумя серыми зданиями с наполовину обвалившейся штукатуркой. И вот туда идти хотелось меньше всего: уцепившись за стены еле заметными ветвящимися разрядами, там тихо жужжала «электра». Петля нервно растирал по лицу грязь, с надеждой глядя то на Буку, то на Мауса. Оно и понятно: лезть под «электру» — приключение на любителя.

— Нам туда, — глядя в свой ПДА, Бука показал куда-то вдоль здания.

Значит, в «электру» лезть не придется. Можно было бы облегченно вздохнуть, но, судя по всему, делать это было рано. Они двинулись в обход. Впрочем, шли недолго: Бука остановился у большой бетонной плиты, посреди которой виднелись две ржавые крышки люков. Вскочил на плиту, привстал на одно колено, положив на него дробовик, огляделся и ткнул пальцем в бетон:

— Туда.

Петля судорожно сглотнул, поглядел на Мауса. Тот, в свою очередь, задумчиво почесал подбородок. Как-никак, а прогулка предстояла серьезная.

— Ты уверен, что нам нужно вниз? — уточнил Маус. — Не врет твоя «лапа»?

Бука отрицательно покачал головой.

— Вот, блин, несет же нас нелегкая… — Маус взобрался на плиту и присел перед люком на корточки. Поводил над крышкой детектором.

Хотя тут — води не води — все равно ничего толком не узнаешь, пока туда голову не засунешь. А подземелья Темной долины — это даже не поляна с аномалиями. Это баллон с дерьмом под давлением. Конечно, Маусу случалось лазить и по местным подземельям, да только без особой надобности туда никак не тянуло. То ли дело, когда ползешь за хабаром: тут тебе и стимул, и удовольствие, если вернешься живой да с потяжелевшим сидором.

— С этой стороны я вниз не входил, — сказал Маус, разглядывая крышку с литой маркировкой. Из всего бессмысленно набора букв можно было разобрать только «ГОСТ» — Но по-любому хозяева там — бюреры. А это похуже аномалий… Кстати, Бука, а ты уверен, что тот, кого мы ищем, не бюрер?

Это была довольно дикая мысль. Хотя этих диких местах только такие мысли и рождаются. Бука и глазом не повел, только сказал в ответ:

— Не знаю. Может, и бюрер. Я спасу каждого, на кого укажет мой ПДА.

— Спасти рядового бюрера! — нервно хохотнул Петля, и во взгляде его блеснул безумный огонек. — Ну дела!

— А ну притухни, шутник, — отрезал Маус, похлопывая по толстому стволу-глушителю винтаря. — Значит, так. Движемся максимально тихо. Бука ведет. А что касается стрельбы — слушаться только меня. Ты не против?

Бука не возражал.

— Отлично, — без особого энтузиазма сказал сталкер. — Только я тебя попрошу: когда будет нужно стрелять — ты не жди. Стреляй.

— Хорошо, — тихо сказал Бука. — Я буду стрелять.

Даже Петля заметил, как непросто дались Буке эти слова. Но, опять же, не время было копаться в чужой психологии: Маус сделал знак Петле — открыть крышку. Тот принялся исполнять: с огромным трудом, с натугой и кряхтением поддел чугунную крышку штык-ножом, рискуя его попросту сломать. Когда сдвигали тяжелый чугунный блин, туда уже был направлен ствол винтаря, а на глазах Мауса повис компактный тепловизор.

Из черного провала подымался неприятного вида парок. Воняло. Маус убрал ствол, осторожно заглянул вовнутрь и сказал:

— Ну что, братва — надеваем «морды». Дружно!

* * *

Двигаться в противогазах, да еще и в условиях подземелья было непросто. И сам по себе этот липкий резиновый намордник способен вызвать приступ клаустрофобии. А уж если тебя окружает наполненный испарениями мрак — нужна особая выдержка. Даже сквозь мощные фильтры, казалось, проникал запах ржавого металла, плесени и какой-то чужеродной органики. Хотя, конечно, это была иллюзия: внутри маски больше воняло резиной и тальком.

Бука шел впереди, в одной руке держа черный обрубок с ПДА, в другой, за ухватистую ручку, дробовик. Конечно же, направив ствол в грязный бетонный пол. Он все еще не избавился от отношения к оружию как к чему-то вторичному, не столь необходимому для него, умеющего хорошо ладить с Зоной. Ему трудно было свыкнуться с ощущением, что эти времена прошли. Наверное, потому, что мысли его текли попрежнему медленно и тягуче, как у странного порождения Зоны, и уж совсем не так, как у истинных сталкеров.

Настоящий сталкер мыслит спинным мозгом, реакции его отработанны и мгновенны — как рефлексы у хищных тварей, обитающих внутри Периметра. Настоящий сталкер стреляет не задумываясь — и лишь после делает выводы, — если успеет вовремя спустить курок. Конечно, это не всегда идет на пользу, но без этого в Зоне никак. Разумеется, умение ориентироваться, избегать аномалий, чувствовать опасность и умело избегать ее — без этого сталкеру не обойтись, как не обойтись ему без самой обыкновенной удачи.

Но все же оружие — это отдельная тема. Ствол для сталкера — это все. Это как продолжение собственного тела, то, без чего сталкер чувствует себя беспомощным калекой. Здесь, внутри Периметра, оружие практически возведено в культ. Неслучайно здесь можно встретить отдельные образцы стрелкового и холодного оружия, наделенные собственными именами и историей, — вроде Экскалибура, легендарного меча короля Артура. Такое оружие и стоит соответственно — как лот на престижном аукционе. Зато обещает счастливому обладателю дополнительные шансы на выживание.

И Маус, как опытный сталкер, не надеялся на попутчиков. Здесь, в Зоне, каждый сам за себя. Как и всегда, он верил только в свой винтарь, крепость собственных рук и собственную же реакцию.

Петле поручили освещать путь — фонарем, одолженным в арсенале Кислого. Но Маус на всякий случай держал наготове тепловизор — сдвинув его до поры до времени на резиновый лоб. Узкий туннель шел нерезкими зигзагами, отчего обзор не превышал десяти метров. Слишком мало, чтобы среагировать в случае внезапной опасности, а потому сталкер держал винтовочный прицел на уровне глаз. Достаточно коснуться пальцем спускового крючка — и то, что появится впереди, ощутит на себе мощь пули повышенной пробивной силы.

Маус мрачно глядел Буке в затылок: тот надел было противогаз, но затем преспокойно сдвинул на лоб уродливую «морду» со стеклянными окулярами. И это несмотря на то, что датчик аномалий трещал не переставая, предупреждая о подозрительной загазованности и радиоактивных пятнах. Здесь можно было запросто подхватить и вакуум-плесень, весьма препоганую штуку. Бывает, вернется сталкер с дела, живой и довольный. А пройдет неделя-другая, а он хлоп — и по- мер. И не просто помер — сдулся, как надувная кукла: подхваченные споры плесени прорастают и развиваются внезапно и почти мгновенно, пожирая ткани. При этом от жертвы остается одна лишь кожная оболочка — бери и набивай чучело, на память благодарным потомкам. А Буке словно плевать на все это. Маус не переставал поражаться ему, однако это не была вполне логичная в таком случае зависть. Несмотря на феноменальное умение выживать в Зоне, Бука, конечно же, не был сталкером. Отнюдь. Скорее, он был одним из тех, в кого сталкеры обычно стреляют.

Он был монстром. Вроде бесчисленных мутантов, населяющих Зону. И не потому, что стремился напасть и перегрызть кому-нибудь глотку. Просто он вел себя здесь, как один из них — как хозяин. Маусу это казалось диким и противоестественным: человек не может чувствовать себя здесь хозяином. Потому как у Зоны давным-давно есть подлинные Хозяева, хоть и не знает никто достоверно, кто же они на самом деле. Но каждый, кто будет думать иначе, расплатится за это жизнью.

…Слишком сосредоточившись на ожидании внезапной угрозы из глубины туннеля, Маус поскользнулся в какой-то жиже и едва не угодил ботинком в зеленеющий сбоку «холодец». Он чертыхнулся и на секунду отвлекся, задрав ствол винтаря кверху и стремясь сохранить равновесие. Петля невольно обернулся на звук, ослепив Мауса светом фонаря.

Коварная темнота словно этого и ждала. Что-то с ревом поперло на них из мрачной глубины. От неожиданности Петля выронил фонарь, и они оказались во мраке. Пока Маус напяливал тепловизор поверх запотевших окуляров противогаза, их, наверное, уже прикончили бы. Но на этот раз среагировал Бука. Восемь выстрелов подряд короткими, ослепительными вспышками прорезали темноту. Маус готов был даже предположить, что этот странный парень мог видеть и в темноте, но, скорее всего, он попросту довольствовался «подсветкой» собственных выстрелов. И, словно в мерцании стробоскопа, стало видно, как приближается неподвижная, и оттого еще более кошмарная картинка: два изломанных тенями, но вполне узнаваемых силуэта.

Кровососы. Это было более чем неожиданно. Эти твари — не типичные обитатели здешних подземелий. Скорее уж можно было ожидать бюреров или даже контролера. Но сейчас не было времени удивляться — нужно было стрелять. Дробовик Злого сделал свое дело: весь боекомплект ушел в ближайшего кровососа, превратив его голову в бесформенную кашу. Но с этого момента дробовик превратился в обычную железную дубину: второй кровосос не будет так любезен, чтобы подождать, пока Бука перезарядит оружие.

Но Маус успел поймать жуткую морду кровососа в прицел: тепловизор украшал эту пасть, окруженную извивающимися щупальцами, самыми радужными цветами, словно стремился убедить — не такой уж он и страшный, этот кровосос. Маус выстрелил — к радужной расцветке добавилось светлое расползающееся пятно — брызжущая из раны кровь. Кровосос взревел и бросился вперед: похоже, пуля пробила голову, не задев жизненно важных отделов мозга мутанта. Живучая тварь — одним выстрелом ее не уложишь. Еще секунда — и кровосос дотянется до Буки: тот уже пятился назад, держа дробовик как дубину, в готовности вступить в рукопашную. Что было, конечно, безнадежным делом — кровосос в разы сильнее среднестатистического человека. И хотя Бука был, безусловно, феноменом, особой физической силы за ним не наблюдалось.

В самый критический момент, когда беда уже казалась неотвратимой, тьму прорезала автоматная очередь: Петля справился со страхом и бил, подсвечивая себе приложенным к цевью «калаша» фонариком. Первая очередь ударила в бетонный потолок, наполнив пространство звуками рикошетов. Вторая оказалась более удачной — она пришлась в плечо монстра, который уже тянул когтистую лапу к Буке. Автоматные пули не причинили особого вреда кровососу, однако замедлили его продвижение, дав возможность Буке отскочить назад, а Маусу — прицелиться. Вторая пуля из винтаря пришлась твари аккурат между глаз. Кровосос остановился, словно задумавшись, а потом снова ринулся в атаку. Но на этот раз наткнулся на более точный огонь Петли и новые пули Мауса.

Щупальца разлетелись грязными клочьями, морда кровососа потеряла цельность, и под конец с отвратительным звуком лопнул огромный череп. Обезглавленный труп мутанта повалился вперед — в липкую жижу, покрывающую бетонное основание туннеля.

Некоторое время все трое стояли неподвижно, судорожно переводя дыхание. Наконец Маус глухо сказал сквозь мембрану противогаза:

— И чего мы ждем?

Бука двинулся вперед, на ходу набивая патронами трубчатый подствольный магазин. Петля быстро поменял рожок у «Калашникова». Теперь он так же вжался резиновой щекой противогаза в приклад и уже не опускал автомата. Коридор вдруг расширился, в стенах показались пронумерованные железные двери. Бука молча указал на одну из них. Эта была чуть приоткрыта и — надо же — за ней горел свет.

Рукой в потертой перчатке Маус ухватился за большой металлический рычаг, заменявший здесь ручку, потянул его на себя. Дверь отозвалась предательским визгом. Бука вошел первым. Следом в проем нырнул Петля. Последним вошел Маус и тщательно прикрыл дверь за собой: в тылу нельзя оставлять дыры.

Это было обширное помещение и, похоже, научного назначения: вдоль стен протянулись многочисленные стеллажи с химической посудой, на железных столах ржавели какие-то допотопные приборы вроде осциллографов, оптических и электронных микроскопов, автоклавов и прочего специфического инвентаря. Помимо всего прочего, здесь был вполне современный полевой ноутбук, облаченный в прорезиненный металлический корпус. Он был раскрыт, включен, и по бледно-синему экрану ползли непонятные графики и плотные колонки цифр. От ноутбука тянулись провода—к какому-то низко гудящему ящику с непонятной маркировкой на боку.

Но поражало не это. Весь пол, все стены и даже низкий потолок были заляпаны кровью. Свежей кровью. Вскоре стал ясен и источник: в углу валялись растерзанные человеческие останки. На одном из лабораторных столов лежал наполовину расчлененный труп — от него осталась лишь нижняя часть туловища и ноги.

Судя по всему, мертвец некогда носил отличный защитный комбинезон высокой степени защиты. Однако он не спас владельца от жестокой расправы. Со стола свешивались разорванные кишки и медленно капала густая темная кровь. Это был дурной знак: значит, тело освежевали только что, и оставался вопрос: сделали ли это уже убитые твари или здесь есть кто-то еще.

При очередном шаге ботинок Мауса ощутимо скользнул, раздался глухой звон: весь пол был густо усеян стреляными автоматными гильзами. Прямо под ногами валялся «калаш» — искореженный, погнутый, словно какой-то очень сильный ребенок пытался посмотреть, что у него внутри.

— Эй, Бука, — проговорил Маус, водя винтовкой из угла в угол, косясь по сторонам и напряженно прислушиваясь. — Что там показывает твоя лапа? Живой еще твой подопечный?

— ПДА показывает… — начал было Бука, но его речь была внезапно прервана: дальний стеллаж с какими-то жестяными ящиками с грохотом разлетелся на составные элементы, и, будто пройдя сквозь металл, в центре помещения возник кровосос. На этот раз все среагировали мгновенно: оружие было вскинуто в сторону монстра, пальцы коснулись спусковых крючков. И в этот момент кровосос исчез.

Именно за это больше всего боятся этих тварей. Режим «стеллс» — когда сильный и невидимый враг делает бесполезным любое оружие. Но только не в этом случае: три ствола одновременно разразились огнем — как могло показаться, по пустому месту. Однако это было не так: кровососу просто не дали времени на коварный маневр. Режим невидимости, как известно, забирает много энергии, и начинает сбоить, если мутант получит существенные повреждения. Воздух поплыл, словно мелкая рябь в телевизионной картинке, и все пули ударили в эту точку, концентрируя суммарную огневую мощь группы. Словно из пустоты во все стороны полетели брызги крови. Их невидимый источник приближался, и это было невыносимо жутко — словно беспомощно палишь в свирепое привидение. В какой-то момент силы оставили кровососа — и он проявился окончательно. Оставшиеся две пули из дробовика и одна, метко пущенная, из винтаря — и монстр остановился. Медленно, будто срубленное дерево, повалился вбок — и растянулся на бетонном полу, широко раскинув огромные лапы.

— Кстати, противогазы можно снять, — спокойно сказал Бука. — Здесь воздух фильтруется.

Петля и Маус стянули ненавистные маски: лица под ними стали пунцовыми и мокрыми от напряжения. Глядя на расстрелянное тело монстра, Петля шумно шмыгнул носом и вытер лицо рукавом.

— Если я правильно понимаю, мы не кровососа пришли спасать, — хрипло предположил Маус.

— Он где-то здесь, — сказал Бука, озираясь. — Только не могу понять, где именно…

Все трое принялись осматривать этот бетонный пенал, уставленный железной мебелью. Маус обратил внимание на широкий металлический щит с табличкой «Опасно! Высокое напряжение!» Он пренебрег предупреждением и потянул за край железной дверцы. Та не поддалась. Маус присел на корточки и ознакомился с механизмом запирания этой дверцы. Все было очень просто: дверь отпиралась трехгранным ключом, который надо было вставить в небольшое отверстие с краю. Такого ключа, разумеется, под рукой не было, зато был старый добрый штык-нож. Маус засунул острие в отверстие и с усилием провернул. Дверца со скрипом отошла. Маус на всякий случай сделал шаг назад и положил палец на спусковой крючок винтовки. После чего поддел дверцу носком ботинка.

В темной глубине, почти полностью скрытый гирляндами цветных проводов среди опасно щелкающих и искрящих древних реле, застыл сжавшийся в комок человек в комбинезоне повышенной биологической защиты. Казалось просто невероятным, что кому-то удалось туда втиснуться. Но одно обстоятельство прекрасно все объясняло: на лице незнакомца застыло выражение совершенно животного ужаса.

* * *

Вытащить этого парня наружу оказалось не так-то просто: во-первых, он и сам не горел желанием выбираться, а вместо ответов на элементарные вопросы бормотал нечто невразумительное. Кроме того, у него, по всей видимости, от долгого сидения в позе из комплекса йоги затекли и стали непослушными конечности. К тому же, не было никакого желания, спасая этого малого, влезть в оголившиеся высоковольтные провода: изоляция на многих просто сгнила от времени и сырости. Наконец общими усилиями незнакомца вытащили из его железной норы.

Был он средних лет, худой, лысоватый, имел бородку клинышком с небольшой проседью. Едва его усадили на имевшийся здесь железный стул, человек дрожащими пальцами извлек из-за пазухи и напялил очки. Теперь он стал выглядеть немного увереннее. До тех пор, пока перед ним не возник Бука, который склонился над спасенным и пристально уставился прямо ему в глаза.

— Ты пойдешь с нами, — медленно произнес Бука, после чего выпрямился и отошел в сторону. Он посчитал, что этих слов более чем достаточно.

— Кто вы? — бледнея, пробормотал человек, оглядывая своих неожиданных спасителей.

— Хороший вопрос, — кивнул Маус. — То же самое хотелось спросить и у вас. Надеюсь, вам есть что сказать — если, конечно, вы не пришли сюда просто для того, чтобы посидеть в железном шкафчике.

— Я… Я не могу… Я не имею права… — забормотал человек, нервно поправляя очки.

И тут неожиданно в разговор вступил Петля. Его аж перекосило от какого-то приступа злобы. Наверное, так выходил наружу пережитый страх.

— О чем ты говоришь, сукин ты сын?! — заорал Петля прямо в лицо незнакомцу. На стеклах очков у того тут же сгустились капли слюны, брызжущей у Петли изо рта. — Мы жизнью рисковали, чтобы спасти его задницу, а он тут в секретность играет, тварь!

Оттаскивая разъяренного Петлю, который уже тянул скрюченные пальцы к горлу перепуганного незнакомца, Маус мельком подумал, что если бы не эта спонтанная вспышка ярости попутчика, нечто подобное стоило бы разыграть нарочно: от такого напора очкарик сразу же «поплыл» и принялся довольно бегло выдавать информацию:

— Я… Я здесь со специальной миссией… Это научная экспедиция — совместно с военными…

— Звать-то тебя как?

— Антонов, Олег Игоревич. Я замначальника миссии, физиолог…

— Значит, Антонов… — кивнул Маус. — А остальные где?

— Вот, наверное… — Антонов кивнул в сторону человеческих останков.

Бука молча наблюдал эту сцену. Он и сам не заметил, как всю инициативу предоставил своим спутникам.

Все правильно: Монолит неспроста послал ему этих людей. Потому что Монолит ничего не делает просто так. Значит, у его спутников есть определенная функция, которая поможет достижению его главной цели. Он, Бука, не слишком хорошо разбирался в людях. Он вообще слишком мало общался с людьми — за исключением разве что Дока. Конечно, если слово «человек» может быть применено к тому в привычном смысле этого понятия. И теперь со стороны было интересно и удивительно наблюдать, как эти еще недавно совершенно посторонние, люди сами собой организуются в какую-то независимую, третью силу, в которой он, Бука, становится кем-то вроде стороннего наблюдателя. Ему не нужно командовать ими, специально тащить их за собой. С ролью командира прекрасно справляется Маус, Петля в роли ведомого тоже неплох. Вот и с этим новеньким, третьим, они разбираются самостоятельно, будто уже зная: хочешь не хочешь, а с этим человеком вместе идти дальше. Понять смысл всего этого было трудно. И Бука отказался даже от намерения разобраться. Потому что все это не имело никакого значения.

По сравнению с его главной целью, о которой пока не знает никто.

Тем временем Маус извлек из кармашка жилета фляжку. Внутри была жидкость высокой ценности в пределах Периметра — самый натуральный ром. Но сейчас он не пожалел — и почти насильно влил немного в рот этого счастливчика. Иначе его и не назовешь: выжить в подземельях Темной долины, в одиночку, в окружении как минимум трех кровососов — это надо в рубашке родиться. Или быть очень нужным одному парню — по имени Бука.

* * *

Ром несколько взбодрил перепуганного ученого. Антонов понемногу расслабился и стал излагать более обстоятельно собственную версию событий:

— Нас высадили с вертолета, тут, неподалеку. Как нам сказали — это отработанный маршрут и сравнительно безопасное место высадки…

Рассказ прервал неожиданный всплеск почти истерического смеха. Маус ткнул Петлю локтем в бок, и смех оборвался. Такую реакцию можно понять: рассуждать об отработанных маршрутах и безопасных местах высадки в Зоне могут либо полные идиоты, либо откровенные лжецы. Поскольку военные, допущенные к операциям в пределах Периметра, идиотами быть не могли по определению, следовательно, ученых просто мягко ввели в заблуждение. Все-таки человеческая подлость, тем более направленная на решение «особо важных задач», не имеет пределов.

— У нас был определенный круг задач, — продолжил Антонов. — Во-первых, привести в рабочее состояние эту лабораторию. Она была необходима для работы с новым артефактом. Проблема в том, что это вещество бессмысленно выносить за пределы Зоны: оно быстро теряет свои свойства. Нашей задачей было научиться консервировать его в нужном состоянии, чтобы продолжить изучение в специализированных лабораториях Института. В противном случае — исследовать его свойства здесь, для чего оборудовать долговременную научную базу…

— Я вижу, реализовать удалось только первый пункт этого грандиозного плана, — заметил Маус. — А оборудовать долговременную базу в подземельях Темной долины… Вы что там, обкурились все?

— Это очень важная миссия, ради этого стоило идти на риск, — кисло произнес Антонов. — К тому же военные обещали обеспечить нам безопасность.

— Сколько себя помню, военные всем обещают обеспечить безопасность, — усмехнулся Маус. — А еще — локализовать Зону и перебить всех мутантов. А Зона знай себе, расползается. Наверное, Хозяевам ничего не сообщили про обещания военных. Сколько вас было?

— Семнадцать человек. Из них пятеро — ученые, остальные — опытные бойцы спецназа.

Маус не мог сдержать досадливого возгласа. Опытные бойцы — сколько их гниет в земле Зоны-матушки! И главное, военных это обстоятельство ничему не учит. Хотя всем известно: опыт обычных армейских и специальных операций, пусть даже самых крутых, ничего не стоит без знаний особенностей Зоны. Тем более стран- но, что этот очкарик уцелел.

Хотя, может быть, это как раз закономерно: он повел себя так, как и следует вести себя новичку в Зоне — не лезть на рожон, изображая из себя крутого парня, а спрятаться, замереть, слиться с местностью. Последнее ему неплохо удалось.

— Что же здесь произошло? — спросил Петля, нервно покусывая губы. Ему не давал покоя обглоданный череп с отломанной нижней челюстью, что валялся под лабораторным столом — эдак буднично, будто закатившийся туда детский мячик.

— Они пришли внезапно и так же внезапно ушли, — проговорил ученый. Он снова начал волноваться, очевидно, вспоминая пережитый кошмар. Снял очки, принялся вертеть их в руках, подслеповато щурясь. — Это было страшно, все мелькало, грохотало, и я толком почти ничего не помню.

— Это были кровососы? — быстро спросил Маус. Массированная атака кровососов — это что-то новенькое.

— Их никто не видел. Они действовали словно на расстоянии. Оружие выходило из строя, бойцы подрывались на своих же гранатах — и никто ничего не мог понять.

— Бюреры, — уверенно сказал Бука.

— Похоже на то, — кивнул Маус. — Они же теле-кинетики — выводили оружие из строя, даже не приближаясь. Но ваши спецназовцы должны были знать об этом. Неужели вас не сопровождал ни один военный сталкер?

Антонов нервно дернул плечом.

— У меня создалось впечатление, что сталкеров не привлекали из соображений секретности. Они могли по-своему отнестись к сведениям о новом артефакте. Военные не хотели, чтобы сведения о нем просочились в сталкерскую среду.

— Вот как… — медленно произнес Маус. — Что же это за хрень-то такая, что ее от даже от сталкеров скрывают? От кого же у вас информация о ней, как не от сталкеров?

— Я давал подписку о неразглашении, — вновь надевая очки, нервно сказал Антонов.

Маус продолжал смотреть прямо в глаза физиологу. Тот заерзал на своем ржавом стуле, заговорил нехотя:

— Это особое вещество с очень необычными свойствами. Доставить его должны были посредники — им заранее был передан специальный контейнер. Я не уверен, но, по-моему, в качестве посредников выступали бандиты…

Петля вдруг мертвой хваткой вцепился в плечо Мауса. Поморщившись, тот освободился, недоуменно уставившись на товарища. На Петле лица не было.

— Лучистое такое? — сдавленно проговорил он. — Жиденькое такое? Да?

Антонов недоуменно уставился на Петлю.

— А откуда вы, собственно… — он запнулся.

Поправил очки, кашлянул в кулак. Наверное, он мысленно прощался со всеми условностями, с которыми пришел в мрачный мир Зоны. Это было правильное решение: здесь очень не любят любых недомолвок. Сталкеров это просто бесит.

— Это не жидкость, — сказал Антонов. — Это новое, очень специфическое состояние вещества, которому пока не дали названия. Что-то вроде концентрированной плазмы.

— Слушай, друг, не умничай, — с угрозой произнес Маус. — Говори по теме: зачем вам нужна была эта дрянь? И как она, мать его, называется?

— Пока никак, — просто сказал Антонов. — У нее только аббревиатура и номер «Z-8». В нашем распоряжении имелся всего один образец. Он нам достался совершенно случайно. Знаете — вроде побочного загрязнения, в котором был вывален основной артефакт. Так же случайно удалось выяснить его свойства — но и этого оказалось достаточно, чтобы понять ценность этой субстанции. И сразу же все засекретили.

— А что, это настолько ценная штука? — прищурился Маус.

В нем проснулся профессиональный, сталкерский интерес. Ни один сталкер не останется равнодушным при упоминании об особом, уникальном артефакте. Каждый из них, ползая по Зоне в грязи, в радиоактивной жиже, рискуя жизнью и теряя здоровье, мечтает только об одном.

О Большом Призе. Том самом, единственном артефакте, который изменит его жизнь, перевернет с ног на голову ценность всех прочих безделушек, что тянут в свой мир глупые люди из черной утробы Зоны. Большой Приз — он как альфа и омега, как философский камень Зоны. Вроде Монолита. Да только Монолит не утащишь с собой в сидоре…

— Так что это за «Зет-восемь» такое? — с напускным равнодушием спросил Маус. — Что у него за свой- ства?

Антонов оживился.

— Вы даже не представляете! У него совершенно невероятная субатомная структура! Собственно, вещества с таким свойством не может быть в принципе. Что же до его влияния на человеческий организм… Но вы же не физиолог, вы не поймете!

— А ты скажи так, чтобы я понял, — спокойно сказал Маус. — Не как физиологу, а как темному мужику в противогазе, со снайперской винтовкой под мышкой.

— Ну… — пробормотал Антонов. — Если в таком аспекте… В общем, в каком-то роде «Зет-восемь» стимулирует возможности человеческого мозга.

— Это как?

— Оно создает гениев.

Антонов сделал многозначительную паузу. И, похоже, удивился, что никто не оценил по достоинству его заявление.

— Гениев? — недоуменно произнес Маус. — Как это?

— Вы знаете, каков процент подлинных гениев в человеческом обществе? — прищурился Антонов. Теперь он не напоминал больше то жалкое существо, забившееся в темный угол. Антонов был на коне — он словно читал лекцию в своем Институте. — Можно сказать лишь примерно, но вряд ли больше двоих-троих на миллиард. А тех, кто своим влиянием изменил науку и общество, — вообще единицы. При этом влияние одного гения на человечество колоссально. Один Эйнштейн так встряхнул физику и даже само мировосприятие человека, что волны идут до сих пор. А теперь представьте, что практически каждый, пройдя определенную процедуру, сможет обрести гениальность в той или иной сфере! Под гениальностью мы подразумеваем абсолютную исключительность, полное превосходство над всеми остальными. Представьте, что гениальность можно поставить на поток!

— То есть вокруг будут бродить толпы лохматых психов с высунутыми языками? — криво усмехнулся Маус. Он все еще не понимал, к чему клонит ученый.

— При чем тут лохматые психи? Ах, вот вы о ком… М-да, смешно. Но дело не в этом. Смысл гениальности — в абсолютном интеллектуальном превосходстве одних над другими. Нельзя всех сделать одинаково гениальными — это станет всего лишь новым уровнем усреднения. Возможность создавать гениев в собственных интересах должна быть сосредоточена в одних-единственных руках. И тогда этот вопрос из области чистой науки переходит в геополитическую плоскость, понимаете?

— Теперь уже немного въезжаю, — проговорил Маус.

Не нравился ему этот страстный взгляд, эти искорки восторга в глазах физиолога. Наверное, с таким вот восторгом нацистские доктора резали подопытных в своих концлагерях. Сталкеры вообще с подозрением относились к ученым, проводящим исследования в Зоне и пасущихся в специализированных научных заведениях вокруг Периметра. Многие из них были просто фанатиками, готовыми ставить опыты хоть на окружающих их людях, хоть на самих себе.

— Возможность контролировать гениальность — это способ победить любого врага, не прибегая к силе, — продолжал Антонов. — Победить не только военной, но и научной, экономической мощью. Представьте — мощный всплеск высоких технологий, инновации, недоступные конкурентам, идеальная налоговая система, идеальный менеджмент и логистика…

— Такое государство не выживет, — сухо сказал Маус.

— Почему? — удивился физиолог.

— Государству нужна коррупция, — убежденно заявил сталкер. — Чиновникам нужны взятки, а политикам — скандалы и интриги. Им не нужны инновации и идеальная налоговая система. Им нужны дыры в законах — и возможность воровать из бюджета. Им нужно, чтобы простые мужики, вроде меня, лазили за Периметр и таскали за них каштаны из огня. Им нужно иметь возможность заслать в Зону и угробить научную миссию, а, обгадившись на этом, сделать вид, что они тут и ни при чем вовсе.

— Но я говорю совсем о другом, — растерянно произнес Антонов.

— Так и я о другом, — подхватил Маус. — К чему вся эта болтовня — «гении», «геополитика»? Главное, чтобы эта лучистая дрянь хорошо продавалась. А кто и для чего станет ее использовать — не нашего ума дело.

Маус, конечно, несколько передергивал. Уж очень хотелось, чтобы его воспринимали именно так — как сурового сталкера, думающего лишь о хабаре и собственной выгоде. Такая позиция дает больше шансов выжить, чем таким вот очкастым умникам. И, по правде, он был несколько разочарован. Подумаешь, гении! Ну, наплодят умников — и что из этого? Это же не «ведьмин студень» или еще какую дрянь похуже в нормальный мир таскать. То да — реальная угроза для людей. А вся эта философия — одна лишь головная боль.

Кстати, когда закончится история с Букой (а хочется верить, что она когда-нибудь закончится), неплохо было бы отыскать этот самый контейнер. Не исключено, что это и есть его главный шанс в жизни.

Его Большой Приз.

* * *

Антонов торопливо собирался в дорогу. Не было ясно, понял ли он, что ему предстоит, осознал ли странность, а может, и нелепость ситуации. Все-таки он был ученым. А значит, скептиком по определению. Впрочем, Зона на то и Зона, чтобы из прожженных скептиков делать самых убежденных верующих.

— Я должен унести с собой или уничтожить на месте нашу аппаратуру, — вопросительно глядя то на Буку, то на Мауса, сказал Антонов. — Иначе мне будет грозить тюрьма или чего похуже…

Бука, конечно же, промолчал. Зато сказал Маус:

— Вопросов нет, уничтожай. Могу дать гранату. Ничего тащить мы все равно не будем — выбраться бы самим. Если, конечно, у тебя нет ничего полезного для выживания в Зоне.

— О, кстати! — пробормотал ученый, бросаясь к одному из пластиковых контейнеров с ручками для переноски по бокам. — Мы должны были провести испытание нового детектора аномалий. Создатели утверждают, что это крайне чувствительная машинка. Вот!

Он вытащил из контейнера странной формы устройство. Наверное, его форма была обусловлена удобством ношения, иначе никак не объяснишь. Антонов коснулся незаметной боковой кнопки. В зрачках его отразился мертвенный свет загоревшегося экрана.

— Детектор аномалий — это хорошо, — с профессиональным интересом произнес Маус. — Давай-ка проверим, насколько он лучше моей машинки…

Он включил полученный от Кислого детектор, бегло взглянул на экран.

— Проверим за дверью, — решил он. — Здесь аномалий нет.

— Отчего же, — медленно произнес Антонов. — Здесь есть аномалия.

Маус недоверчиво посмотрел на физиолога. Подошел, заглянул тому через плечо. Экран у прибора был необычный, вроде даже как вогнутый, что ли. Но разметка была вполне понятная. В этом масштабе были видны очертания лаборатории, синими точками светились живые существа — в данном случае, присутствовавшие здесь люди. Только синих меток было отчего-то не четыре, а три.

И крупной оранжевой меткой мерцала обнаруженная прибором аномалия — как раз в том месте, где стоял, неподвижно глядя на них, Бука.

Дата добавления: 2015-07-25