Статьи 31–52

Статьи написаны на основе указа 1 марта 1667 г.

В указе 1667 года повторены нормы, сформулированные ранее в наказах 1658 и 1661 годов сыщику Д. И. Плещееву и в грамоте 1664 года новгородскому воеводе И. Репину. Этот факт интересен для уяснения истории указного творчества XVII в. Не только наказы и грамоты возникали на основе указов, но и в указах обретало форму общего закона то, что до этого исходило от правительства в виде грамот и наказов отдельным лицам и по определенному поводу. Существенно важным для понимания роли указа 1 марта 1667 г. является его появление в обстановке подъема крестьянского движения накануне восстания С. Разина. По-новому звучали в этих условиях карательные нормы указа. Более того, во время похода С. Разина pa Волгу и Каспий в Поместном приказе летом 1667 года была составлена специальная записная книга указов, в которую вошли важнейшие законодательные материалы 50–60-х годов о сыске беглых крестьян и холопов. Правительство Алексея Михайловича предприняло попытку использовать законодательный пресс для подавления восстания С. Разина.

Указ начинается с новой нормы. В нем предписано приказчиков поместий и вотчин, принявших беглых крестьян без ведома своих хозяев, самих отдавать в крестьяне. Эта санкция, как и санкция указа 31 марта 1663 г. о заключении в подобном случае приказчиков в тюрьму на год, была отклонена составителями Наказа. В Наказе закреплена санкция материального характера, возобладавшая в законодательстве к 80-м годам XVII в.

Новым в указе 1667 года было предписание давать челобитчикам (истцам) выписи о беглых с отдаточных книг, заверенные подписями сыщиков. Это положение повторяет ст. 30 Наказа. Тем самым сыщики и руководимые ими сыскные приказы создавали дополнительные юридические основания закрепления крестьян за их владельцами.

Статья 31 требовала решать спор о беглых крестьянах и холопах, женившихся в бегах на дворцовых и на тягловых вдовах, по Уложению (XIX, 37).

Статья 32 устанавливала процедуру оповещения на ярмарках о сыске беглых через биричей. Она же предписывала приведенных к сыщику беглых крестьян и холопов роспрашивать накрепко. Статья 33 предписывала посылать официальных лиц за беглыми крестьянами, если местопребывание их установлено при допросе других беглых крестьян. При составлении ст. 33 были отклонены имевшиеся в указе 1667 года постановления как о пытке беглых при допросе, так и об очной ставке беглых с лицами, донесшими на них во время допроса.

Все эти изменения говорят о том, что сыщики по Наказу 1683 года в отличие от сыщиков 60-х годов при определении принадлежности беглых крестьян опирались главным образом на крепостные акты, а не на материалы их собственного розыска. В этом сказалась возросшая роль крепостного акта. Другое отступление ст. 33 от указа 1667 года состояло в отказе от наказания кнутом за побег каждого пятого беглого крестьянина, что, однако, не означало отказа от наказания за побег вообще. О нем говорится в ст. 34, но без определения конкретной меры наказания. Отныне правительство требовало наказывать за побеги каждого беглеца. Статьи 34–39 предусматривали четыре варианта процедуры возврата частновладельческих беглых крестьян и холопов. Статьи 40–42 предусматривали наказание за убийство помещиков, членов их семей, прислуги, поджог имения, разграбление имущества и, наконец, перемену в бегах собственных имен, указание неправильного имени отца с целью исключить возможность поимки и возвращения на прежние места.

Поскольку охрана жизни феодалов и неприкосновенность феодальной собственности были основной функцией феодального права, получившей значительное развитие в Уложении 1649 года и в период после него, Наказ сыщикам сохранял квалификацию убийства и поджога поместий крестьянами при побеге как татебного и разбойного дела и подводил его под преступления, предусмотренные гл. XXI Уложения. Соответственно определялась санкция – смертная казнь через повешение. Как обязательный элемент следствия по делу об убийстве и поджоге предусматривалась пытка: и тех воров распрашивати и по роспросу пытать.

Статьи 43 и 44 непосредственно примыкают к ст. 32. Статья 45 выделяет вопрос о сыске и возврате беглых крестьян и бобылей из верховых городов (верховьев Волги). Статья 46 говорит о юридических основаниях прав на крестьян. В ней предусмотрена ситуация, при которой предъявляются два вида документов на спорных крестьян – выписи из писцовых и переписных книг тех поместий и вотчин, в которых спорные крестьяне проживали ранее, и крепости (акты отдачи из приказов или поступные записи о передаче этих крестьян вместо беглых), предъявленные новыми их владельцами, у которых по условиям ситуации, предусмотренной в статье, в писцовых и переписных книгах крестьяне не значатся. Закон в таком случае отдавал предпочтение второму виду документов, закрепляя по ним спорных крестьян за их новыми владельцами. В ст. 46 речь идет не о беглых крестьянах. Она признавала законную силу полюбовных сделок между помещиками и вотчинниками о крестьянах, зафиксированных в записях уступки крестьян и иных крепостных актах. Статья 47 предписывает жен и детей беглых крестьян и холопов, попавших на государеву службу, отдавать челобитчикам на поруки до возвращения их мужей и отцов со службы и только после этого оформлять возврат беглых челобитчикам по крепостям. Статья 48 повторяет норму ст. 39.

Статья 49 предписывает взыскивать с вотчинников и помещиков затраты на содержание их беглых крестьян в тюрьме до тех пор, пока они не будут возвращены челобитчикам. Статья 50 затрагивает вопросы сыска беглых на посаде. Беглые дворцовые крестьяне, поселившиеся в городах, если не поступало челобитных о сыске, должны были оставаться на посаде до государева указу. Эта норма отражает тенденцию законодательства второй половины XVII в. укрепить тяглую посадскую общину за счет пришлых крестьян.

Статья 51 содержит важную норму – непризнание силы несудимых грамот в судебных делах о беглых крестьянах и холопах. Смысл этой нормы, направленной на охрану интересов дворянства, очевиден – законодатель становился на путь нераспространения иммунитетных несудимых прав, обычно предоставляемых крупным церковным и светским землевладельцам, на дела о беглых крестьянах и холопах. Это имело важное значение и в борьбе посадов с феодалами за крестьян, поселившихся в городах после Уложения 1649 года.

Новая норма отвечала требованию челобитных дворян об уравнении юридической природы и политического значения дел о беглых с татебными и разбойными делами. Такое подведение названных дел под одну норму кодекса феодального права основывалось на определенной близости природы самих явлений: побеги крестьян нередко сопровождались нанесением ущерба господскому имуществу и убийством самих господ. А воровские и разбойные элементы находили в лице беглых крестьян свою питательную среду и несомненный резерв.

Установка правительства на превращение сыщиков одновременно в агентов правительства по расследованию татебных и разбойных дел нашла отражение в Новоуказных статьях о татебных, разбойных и убийственных делах 1669 года.

Сближение крестьянских дел с татебными и разбойными делами, безусловно, усиливало власть агентов правительства – сыщиков и воевод – на местах и позволяло оперативнее использовать государственный аппарат для борьбы с движением народа. Сказанное дает основание утверждать, что новые агенты крепостнического государства – сыщики сыграли определенную роль в подавлении крестьянской войны под предводительством С. Разина.

Статья 52 возлагала на сыщиков ведение следствия о беглых солдатах. Приемы и задачи такого следствия указаны те же, что и в отношении беглых крестьян.

Биричь (барич) – глашатай, объявлявший во всеуслышание указы и распоряжения.

1688 Г., МАРТА 30

УКАЗ О ЗАПИСИ КУПЧИХ И ПОСТУПНЫХ НА ВОТЧИННЫХ И ПОМЕСТНЫХ КРЕСТЬЯН В ПОМЕСТНОМ ПРИКАЗЕ, А КАБАЛ И ССУДНЫХ ЗАПИСЕЙ – В ПРИКАЗЕ ХОЛОПЬЕГО СУДА И О ВЗЫСКАНИИ ПОШЛИН С ЭТИХ КРЕПОСТНЫХ АКТОВ

Текст

Великие государи указали и бояре приговорили: который люди кому продадут вотчинных крестьян, также кто кому поступится вместо беглых поместных и вотчинных крестьян по сделочным записям и по всяким крепостям, и тех крестьян по Уложенью записывать в Поместном приказе. А с купчих и записей, в которых написана будет поступка за деньги, имать великих государей пошлины с рубля по алтыну. А в которых крепостях денег не написано, и с тех имать с человека по три алтына. И для записки тех крестьян в Поместном приказе учинить особые приходную и записную книги. А в которых крестьянах у записки учинится какой спор, и против того спорного челобитья выписывать из старых и из новых писцовых и переписных книг, и тех крестьян, буде по старым и по новым писцовым и переписным книгам и по всяким крепостям тому поступщику правы, по тому ж записывать по поступкам в Поместном приказе. А в которых спорных крестьянех в судных и в иных приказах будут суды и с суда кому такие спорные крестьяне будут отданы и тех к записке из разных приказов по тому ж посылать в Поместной приказ. И с тех крестьян, взяв поголовные пошлины, записывать в книги в Поместном приказе, и на подлинных крепостях подписывать, в котором числе кто какие крепости явит. А что взято будет пошлин, и те подлинные крепости за дьячьими приписьми и за подьяческими справами отдавать тем людем, кто те крепости явит с росписками. И для ведома во все приказы о том послать памяти, чтоб крестьян и бобылей по судным делам и по всяким крепостям не записывали, а присылали б к записке в Поместной приказ. А в Холопьем приказе таких крестьян и бобылей не записывать же, для того по Уложенью таких крестьян и бобылей велено записывать в Поместном приказе. А записывать в Приказе холопья суда по кабалам же людей и по ссудным крестьян и людей, и с тех крепостей Приказу холопья суда имать такие ж поголовные пошлины, что и в Поместном приказе, а с зарядов пошлин не имать, для того что о сборе с зарядов пошлин их великих государев подлинных указов в Приказе холопья суда не сыскано, а сказкам подьяческим верить не для чего. И послать о том в Приказ холопья суда и в иные приказы памяти.

ПСЗ, т. II, №1293.

КОММЕНТАРИЙ

Вопрос о государственной регистрации сделочных записей на крестьян (меновых, купчих и пр.) составляет существенную сторону развития крепостного права второй половины XVII в. Признание юридической силы лишь тех крепостей на крестьян, которые записаны в приказах, связано с законодательством 60-х годов.

Регистрация сделок на крестьян без земли не была прерогативой только Приказа холопьего суда. Можно встретить регистрацию поступных записей на крестьян в записных книгах московского Судного приказа, Приказа холопьего суда.

Запись сделок на крестьян производилась и на периферии, в приказных палатах крупных городов – Казани, Новгорода и др. Наиболее существенное значение в истории официальной регистрации таких сделок имел указ 30 марта 1688 г. Он устанавливал, что в случае продажи вотчинных крестьян или Уступки вместо беглых поместных и вотчинных крестьян сделки следовало записывать в Поместном приказе. Указ определял виды сделок по поводу вотчинных и поместных крестьян. Первые из них могли быть объектом купли-продажи и всяких иных сделок, вторые – только объектом уступки за принятых беглых.

Указу присуща тенденция централизовать в Поместном приказе запись крепостных актов на крестьян, включая и те, которые возникли по судным делам о крестьянах в любом из других приказов. Если возникнет суд о крестьянах в каком-либо приказе, говорилось в указе, то тот, кому крестьяне будут присуждены, должен записать их в Поместном приказе, а в Холопьем и в других приказах таких крестьян и бобылей не записывать.

Можно предположить, что эта норма указа строго проводилась на практике, так как ни одного случая регистрации сделочных записей на крестьян в других приказах после 1688 года, не встречается.

Указ 30 марта 1688 г. предписывал учинить в Поместном приказе специальные записные книги крепостей на крестьян. Примечательно, что в фонде Поместного приказа записные книги крепостей на крестьян без земли имеются как раз начиная с 1688 года и до конца столетия. Наряду с этим в Поместном приказе велись записные книги крепостей на вотчины с крестьянами, в которых встречаются и отдельные поступные, и купчие на крестьян без земли.

Регистрация сделок о крестьянах в Поместном приказе охватывала географически значительный район развитого крепостнического землевладения, начиная от северных уездов (Белоозеро, Вологда), через Замосковье, Верхнее Поволжье и кончая украинными уездами (Новосиль, Мценск, Белев, Алексин и др.). Что касается Новгородской земли и остального Поволжья, то регистрация сделочных записей на крестьян этих мест, как и прежде, производилась в приказных палатах Новгорода, Казани и Нижнего Новгорода.

Факт регистрации сделочных записей и других крепостей на крестьян был определяющим при вынесении приговоров по спорным делам о крестьянах.

1698 Г., МАРТА 23 УКАЗ О ПОСЫЛКЕ СЫЩИКОВ

ВО ВСЕ ГОРОДА

ДЛЯ СЫСКА БЕГЛЫХ КРЕСТЬЯН И ХОЛОПОВ И НАЛОЖЕНИИ ВЗЫСКАНИЙ

ЗА ДЕРЖАНИЕ БЕГЛЫХ И ЗА СОПРОТИВЛЕНИЕ ИХ СЫСКУ

Текст

Великий государь указал и бояре приговорили: для сыску и отдачи беглых людей и крестьян во все юроды послать сыщиков добрых и знатных и пожиточных людей. Которые городы ведомы землями в Поместном приказе, и в те городы из Поместного приказу, а которые в Разряде и в Приказе Казанского дворца и в иных приказех, и в те городы из тех приказов, в которых приказех они ведомы. И о сыску и об отдаче беглых людей и крестьян указ чинить по указу великого государя и по их боярскому приговору и по указным статьям, каковы состоялись о сыске и об отдаче беглых людей и крестьян во 191 году, и по крепостям. А судов и очных ставок в тех беглых людех и крестьянех никому не давать, а вместо судов и очных ставок по указным статьям прошлого 205 году чинить им розыски. Да им же, сыщиком, в наказы написать в пополнку: за беглых людей и крестьян по прежнему указу 191 году наддаточных крестьян не имать, а имать за жилые годы деньги на помещиках и на вотчинниках и на той деревне, где те беглые люди и крестьяне жили, за всякого человека с женою и с детьми на год по 20 руб., а буде и не женат, по 20 рублев.

А за прием беглых людей и крестьян дворцовых волостей, и патриарших, и митрополичных, и архиепископлих, и епископлих, и монастырских вотчин, и бояр, и окольничих, и думных, и ближних людей прикащиком чинить наказанье, бить кнутом. Буде в патриарши и архиерейские, монастырские вотчины и церковные земли принимали беглых людей и крестьян попы и чернецы, и сыщиком о том писать к великому государю в Поместной приказ. А из Поместного приказу посылать о том памяти на Патриарш двор, и велеть за прием беглых людей и крестьян указ чинить на Патриарше дворе. А буде бояр и окольничих, и думных и ближних людей прикащики беглых людей и крестьян принимали по письму помещиков своих и вотчинников, и тех прикащиков роспрашивать, которые чьи люди о том такие письма к ним писали. И на которых людей те прикащики скажут, и те письма положить, и им сыщиком о том писать к великому государю и те письма присылать в Поместной приказ, а из Поместного приказу тех людей сыскивая, по тому ж роспрашивать. И буде те люди в роспросе скажут, что они такие письма писали собою, без ведома бояр и окольничих, и думных и ближних людей, и им чинить наказанье, бить их кнутом.

А буде они в роспросе скажут, что те письма они к прикащикам писали по приказу бояр и окольничих, и думных и ближних людей, и по тем их роспросным речам докладывать о том великого государя. А буде те помещики и вотчинники и их люди и крестьяне учинятся сильны, беглых людей и крестьян по трем присылкам от сыщиков присыльным и служилым людем не отдадут, и им за то по розыску чинить наказанье, бить кнутом. А буде помещики и вотчинники и люди их и крестьяне и по одной посылке учинятся в том сильны, для поимки беглых людей и крестьян в села свои и в деревни посыльных и служилых людей не пустят, и села и деревни запрут, и посыльных и служилых людей учнут бить, и тех людей по розыску за такие силы и за бои бить кнутом. А буде из присыльных людей кому учинят смертное убивство, и их за то смертное убивство по розыску самих казнить смертью. А буде на сыщиков учнут бить челом, чтоб им за недружбами поместей их и вотчин, и людей, и крестьян сыскными делами не ведать, и таким челобитчиком отказывать, и грамот, чтоб сыщиком за недружбами поместей их и вотчин не ведать и беглым людем и крестьяном отдачь не чинить, отнюдь никому не давать. А зажилым деньгам для службы срок давать по указным статьям. А сыскивать беглых людей и крестьян сыщиком и отдачи чинить вправду. А буде сыщик в сыску и в отдаче беглых людей и крестьян учинит неправду, и в том на него будут челобитчики, а по розыску такая его неправда явится, и за ту его неправду взять половину поместей его и отдать челобитчиком, кому он такую неправду учинит, против того ж, как велено имать у писцов и у межевщиков за неправое их письмо и межеванье земель. А будет челобитчики на сыщиков учнут бить челом ложно, а по сыску сыщиковы неправды не явится, и у тех челобитчиков за ложное их челобитье также взять половину поместий и вотчин и отдать сыщику. А для розыску дать сыщиком с Москвы стрельцов, по сколько в которой город доведется, да им же в прибавку на ослушников имать в городех у воевод солдат, и стрельцов, и казаков, и драгунов, и пушкарей, и затинщиков, и посадских людей, по скольку человек будет надобно. А в котором городе таких служилых людей не будет, и им, сыщиком, служилых людей имать монастырских слуг, по скольку человек им понадобится, и давать московским стрельцом кормовые деньги по указу, а на ту дачу имать деньги с помещиков и вотчинников, за кем беглые люди и крестьяне явятся. А для сыску и отдачи беглых людей и крестьян дать сыщиком из Поместного приказу статьи, каковые о сыску и об отдаче беглых людей и крестьян состоялись во 191 году, и об отставке судов 205 года. А о даче сыщиком к сыскному делу в прибавку к московским подьячим для письма городовых подьячих и для розсылки служилых людей и монастырских слуг, и чернил, и бумаги, и свечь, и съезжих, и постоялых дворов, послать послушные грамоты в городы к воеводам. А в которых городех беглые люди и крестьяне явятся на посадех и в стрелецких, и в пушкарских, и в ямских, и иных чинов людей в слободах, и в те городы о послушных грамотах послать памяти из Поместного приказу в те приказы, в которых приказех тех чинов люди ведомы. ПСЗ, т. III, №1625.

КОММЕНТАРИЙ

Указ 1698 года является дополнением к Наказу сыщикам 2 марта 1683 г. Указ восстановил наказание кнутом приказчиков дворцовых волостей и вотчин духовных и верхушки светских феодалов в случае, если приказчики сами, без ведома господ своих, принимали беглых крестьян и холопов.

При непосредственной вине думных чинов в приеме и укрывательстве беглых крестьян указ 1698 года ограничивал санкцию в отношении их докладом государю, на усмотрение которого дело переходило из приказа. Ситуация заметно изменилась.

Наказ сыщикам 1683 года переложил всю вину за прием беглых крестьян на самих феодалов, независимо от виновности приказчиков, установив единую санкцию – пожилые деньги в двойном размере. Указ 1698 года отступил от этого правила и выделил группу крупных феодалов, входивших в правительство либо близких к царю. Сюда относились думные чины (бояре, окольничие, думные дворяне) и ближние люди.

Выделение придворной клики и думных чинов, вероятнее всего, было делом рук правительства Л. К. Нарышкина, стоявшего у власти в юные годы Петра I (до 1699 года). Не случайно, что одной из акций Палаты об Уложении, начавшей заседать в 1700 году, была ликвидация привилегии думных чинов в части ответственности за прием беглых крестьян⁸⁸ [АЕ за 1958 год. М., 1960, с. 361–365].

Другим отступлением указа 23 марта 1698 г. от прошлых установлений была передача дел о приеме беглых духовными лицами на рассмотрение Патриаршего двора. Указ 3 января 1683 г., исходивший из принципа равенства всех перед царским законом, уравнивал духовный и светский чины в смысле ответственности за прием беглых крестьян. При правительстве Л. К. Нарышкина церковь сумела восстановить свое автономное право решать дела о беглых крестьянах. О том, что это право было временным, свидетельствуют упразднение в 1700 году Патриаршего разряда и установление подсудности церковных крестьян светскому суду.

Одним из существенных новшеств, способствующих повышению роли сыщиков, явилась норма указа: для розыску дать сыщиком с Москвы стрельцов, по скольку в которой город доведется. До этого законодательство ставило сыщиков в полную зависимость от воевод, обязывая последних обеспечивать сыщиков вспомогательной и вооруженной силой для поимки и привода беглых крестьян.

В остальном указ 23 марта 1698 г. придерживался основных положений действующего законодательства о сыске и прикреплении беглых крестьян и холопов.

По указу 1698 года сыщики должны были руководствоваться, кроме Наказа 1683 года и дополнительных статей к нему, также указом 205 года «Об отставке судов», т. е. указом 21 февраля 1697 г., закрепившим обязательность розыскного процесса. С возникновением государственно-организованного сыска беглых крестьян дела о беглых, как и ряд других важнейших категорий дел, стали рассматриваться в порядке розыскного процесса.

Выделение дел о беглых крестьянах и холопах говорит о том, какое большое политическое значение придавало самодержавие во второй половине XVII века борьбе с побегами крепостного населения.

Указы предписывали сыщикам и воеводам активно вмешиваться в расследование дел о беглых, используя в качестве средств расследования и доказательства повальный обыск, пытку, собственное признание беглых и крепостной акт.

1713 Г., АПРЕЛЯ 24

УКАЗ О НАКАЗАНИИ КРЕСТЬЯН И БОБЫЛЕЙ

ЗА НЕПОВИНОВЕНИЕ СВОИМ ВЛАДЕЛЬЦАМ И ЗА ПОБЕГИ

Текст

Великий государь указал царя Арчила Вахтангеевича Нижегородского уезду села Лыскова, ростовского архиерея Ростовского уезду села Поречья, иноземца Вахромея Меллера Верейского уезду Вышегородской волости крестьянам, Воскресенского монастыря, что на Истре, подмонастырного села Вознесенского бобылям за их ослушанье, что они учинились вышеписанным владельцам своим ослушны, и от них отложились, заводчиком, кого владельцы объявят, учинить наказанье, бить кнутом. И для того из канцелярии правительствующего Сената в те села и деревни послать нарочных посыльщиковых наскоро и велеть оных сел и деревень всем крестьянам сказать его великого государя указ, чтоб они владельцам своим были послушны по прежнему. А буде в тех вотчинах какие приказчики без указу великого государя и не от них владельцев, и тех взять и распросить, для чего они теми вотчинами управляли без государева указу, и за то учинить им наказанье, бить кнутом же. А буде они со крестьян и с бобылей брали денежные и хлебные доходы, и то на них по сказкам крестьянским доправить.

А которые беглые крестьяне поселились, вышед из-за владельцов своих, в Калужском, в Мещевском и Козельском и в других уездех, и на те земли послать из Сената из царедворцев человека доброго с служилыми людьми и велеть тех беглецов переписать и распросить, кто откуда пришел и кто их принимал. И буде сыщутся прежние владельцы, и тех беглых, учиня им наказанье, бив кнутом, отдавать тем владельцам, чьи скажутся.

ПСЗ, т. V, № 2668.

КОММЕНТАРИЙ

Указ делится на две части. Первая, адресованная в вотчины поименованных в указе владельцев, касается крестьян этих вотчин; вторая, со слов А которые беглые крестьяне поселились... носит общий характер и предписывает сыск всех беглых крестьян, обосновавшихся в Калужском, Мещерском, Козельском и в других уездах. Первая часть указа, несомненно, служит ответом на челобитные владельцев вотчин. Как и в XVII в., правительство Петра I защищало интересы всех феодалов независимо от их происхождения, ибо было заинтересовано в наличии феодальной прослойки среди народов окраины государства и иностранцев – специалистов в военной и иных областях.

Поскольку во второй части указа речь определенно идет о беглых крестьянах, термин первой части, определивший поведение крестьян как отложились, требует иного толкования.

Здесь имеется в виду отказ от повиновения, возможно, в форме восстания. Упоминание приказчиков, которые не назначены ни владельцами вотчин, ни указом царя, позволяет предположить, что крестьяне сами назначали угодных им приказчиков, которые и собирали с них хлебные и денежные оброки. Указ предписывает нарочным, посланным из Сената, сказать всем крестьянам и бобылям, чтоб они владельцам своим были послушны по-прежнему. Наказанию кнутом подлежали лишь зачинщики (заводчики) по указанию владельцев вотчин.

Во второй части указа наказание кнутом предписано всем беглым крестьянам. Уложение 1649 года не определяло наказание за побег. Наказ 1658 года сыщику беглых крестьян Д. И. Плещееву выделил побег в качестве самостоятельного преступления и определил за него наказание кнутом⁸⁹ [См.: Дополнения к актам историческим, т. IV, № 48/1] эта санкция сохранялась во второй половине XVII в. и действовала до XVIII в.

1721 Г., ФЕВРАЛЯ 19

УКАЗ О ВОЗВРАЩЕНИИ В ПРЕЖНИЕ МЕСТА БЕГЛЫХ КРЕСТЬЯН И БОБЫЛЕЙ

Дата добавления: 2015-07-25