Саммари: На седьмом курсе жизнь Гарри меняется в мгновение ока. 24 страница

Оба: и Николь и Сириус — были рады, что Гарри выглядит намного лучше. Они сели на стулья рядом с кроватью Гарри и начали рассказывать ему то, что произошло, пока он был в коме, осторожно избегая упоминаний о выкидыше. Вскоре появились Северус с Ремусом, которые тоже зашли узнать об успехах Гарри.

— Итак, когда, вы думаете, я смогу выбраться отсюда и вернуться в свои комнаты? — спросил Гарри, уже устав от больничных белых стен и скучая по детям. Он знал в глубине души, что он еще недостаточно окреп, чтобы уйти отсюда, но спросить-то можно.

— Ну, Гарри, я знаю, насколько ты ненавидишь больницы, но правда в том, что когда мы принесли тебя сюда, в Хогвардс, ну… одним словом, — Сириус посмотрел на Николь, прося о помощи. Николь кивнула в знак поддержки и участия. — Ну… ты вроде как умер. — Сириус выпалил последние слова на одном дыхании и стал осторожно наблюдать за Гарри, пытаясь уловить его реакцию. Гарри же не выглядел удивленным или озабоченным. Он медленно положил руку на голову волка и почесал того за ухом, одновременно печально вздыхая, показывая, что именно он об этом думает. — Думаю, все постараются не торопить события и проследить, чтобы ты нормально выздоровел, и что нет никаких побочных явлений, прежде чем тебя выпустят отсюда. Поэтому, думаю, тебе придется, наверное, некоторое время сделать эти стены своим домом. — Никому даже не хотелось поднимать вопрос о выкидыше и о том, что его телу понадобиться время, чтобы залечить эту рану. И к тому же так мало известно о мужских беременностях, и Гарри, возможно, потребуется время не только для залечивания физических ран, но и магических тоже. Рисковать им они уж точно не собирались.

— Гарри, я заметил, что ты даже не удивился, когда Сириус упомянул состояние, в котором ты был, когда тебя принесли сюда, — заявил Ремус нерешительно. Его отношения с Гарри продвигались очень медленно, и они уже никогда и не будут так близки, как раньше. Ремус был благодарен как Сириусу, так и Северусу за то, что они включали его в их семейные посиделки, что позволяло Ремусу заново познакомиться с Гарри, а Гарри снова привыкнуть к присутствию Ремуса в его жизни. Время в компании внуков Сохатого было еще одним бонусом.

Гарри посмотрел на серьезного мужчину перед ним. Он знал, что Ремус искренне жалеет, что произошло, когда Гарри был здесь, в школе и хотя он и не простил полностью мужчину, он вроде как понял, почему он поверил Дамблдору, а не ему. Черт, большинство еще верят в него. Но вспомнив обещание, данное своим родителям, он знал, что ему надо примириться с предательством Ремуса и, если это возможно, простить его.

— Ну, понимаешь, есть кое-что, о чем мне с вами двоими надо поговорить. — Гарри почувствовал себя очень неуверенно, не зная, как именно передать им слова своих родителей. — Во-первых, я хочу, чтобы вы оба пообещали мне, что не расстроитесь и что дадите мне сначала закончить, а уже потом будете задавать вопросы.

Заинтересовавшись, что же хочет сказать крестник Сириуса и что потребовало такого обещания, оба мужчины быстро кивнули.

— После того как я упал, — Гарри был прерван воем. — Если ты не можешь помолчать, тебе лучше уйти пока я не закончу. — Получив выговор, волк перестал выть и положил голову Гарри на руки. — Как я сказал, после того как я упал и ударился о землю, думаю, я потерял сознание ненадолго. Когда я пришел в себя, то почувствовал ужасную боль и ощутил, что теряю кровь, я просто знал, что не смогу выжить. Все вокруг меня почернело, и я снова потерял сознание, потом из ниоткуда появился яркий свет. Свет был теплым и приглашающим, и я пошел на него. Когда я подошел ближе, то увидел много людей, ждущих меня там. Людей, которых я раньше не встречал; думаю, это были мои предки и другие члены семьи. Но что более важно, там были мои мама и папа. — Сириус ахнул и быстро схватился за руку Ремуса, ища поддержки.

— Они объяснили мне, что я умер, но что вы делаете все возможное, чтобы спасти меня. Я не смог провести с ними много времени, но все же поговорить успел. Прежде чем меня отправили обратно, они попросили меня кое-что сделать для них. Они хотели, чтобы я сказал тебе, Сириус, перестать обвинять себя в их смерти. Они не винят тебя и им не нравиться видеть, как ты убиваешься. Ремус, они хотят, чтобы ты начал лучше заботиться о себе. Они простили тебя, что ты не поверил в меня и не помог мне, когда меня отправили в тюрьму. — Гарри остановился, он действительно слишком устал, чтобы вести сейчас такой серьезный разговор. — Хотя мой отец сказал, что он хотел бы поговорить с тобой как-нибудь в будущем.

Оба: и Сириус, и Ремус — в недоверии уставились на него.

— Наконец, моя мама просила меня передать, что «Лили шлет свою любовь шелудивой собачонке и симпатичному волку». Я просто хотел, чтобы вы оба знали, как много вы до сих пор значите для них. — Лицо Гарри побледнело от долгого монолога, и его голос упал почти до шепота.

Ремус сжал руку Сириуса с такой силой, что едва не переломал тому кости. Слезы струились по его лицу.

— Но… как?

— О, Мерлин… Гарри ты уверен, что они сказали тебе все это? — спросил Сириус, глядя на Гарри так, как будто от его ответа зависит судьба всего мира.

Обессиленный Гарри смог только кивнуть.

— Гарри, твои родители передали еще что-нибудь? — послышался голос директора, и он подошел к постели. Гарри даже не заметил, как тот вошел в палату пока он говорил.

— Между прочим, да. — Гарри посмотрел на старика, думая о том, что сказал его отец об опасности веры в свое превосходство. — Они очень недовольны, что вы отправили меня жить к Дурслям, пока я рос. — Гарри вернул свое внимание на серого волка, лежащего на его кровати. — Мы также поговорили о моих отношениях с Драко, и они сказали мне, что одобряют их и что хотят, чтобы мы позаботились друг о друге и об Мэтью и Эване. — Волк лизнул руку Гарри, демонстрируя свою признательность и поддержку. — Мой отец спросил меня о квидиче. — Здесь все хохотнули. — Он также сказал меня, что смерть Седрика — не моя вина, и что Седрик меня не винит. Наконец они дали мне несколько советов и попросили кое-что для них сделать, и я пообещал, что постараюсь. Еще они сказали, что гордятся мной и любят меня. — Гарри остановился и слегка улыбнулся, но улыбка была полна печали. — Это был единственный раз, когда они мне это сказали.

Раздался тихий хлопок, и Гарри очутился в крепких объятиях Драко. Очень мягко Гарри добавил:

— Это, возможно, одно из самых лучших моих воспоминаний.

Зная, что такой эмоциональный разговор невероятно ослабил Гарри, Драко осторожно положил его на кровать. Поняв намек, большинство людей оставили пару наедине и пошли обсуждать неожиданный поворот событий. Еще раз обняв Гарри, Сириус собрался и, улыбнувшись на прощанье, вышел из комнаты. Подойдя к двери, он еле сдержал смешок, когда услышал сонной возглас Гарри:

— Эй, кто-нибудь знает, что случилось с моей метлой?

* * *

Гарри не открывал глаза, претворяясь спящим, когда услышал тихие семенящие шажки, которые могли принадлежать только его сыновьям. Он очень ждал этого визита, Поппи заставила его подождать, пока он не будет чувствовать себя лучше, прежде чем разрешила малышам прийти сюда ненадолго. Наконец Драко уговорил старую женщину, что мальчики отчаянно скучают по своему папочке и им надо увидеться, чтобы они уверились, что с ним действительно все в порядке и что он скоро вернется домой. Как и у многих других, у Поппи не было шансов против Малфоевских чар, и вскоре он лично помогал организовывать этот визит.

Как бы больно ему ни было от мысли, что у них с Драко скорее всего больше не будет детей, он стал еще более благодарен Мерлину за тех двоих прекрасных мальчиков, которые у него уже были. Он ужасно скучал по Мэтью и Эвану и просто не мог дождаться, когда же они снова окажутся в его объятиях.

Гарри пытался не улыбнуться, так как претворялся спящим, когда услышал высокий голосок, громко шепчущий:

— Шшшш… папочка спит.

— Я знаю, болван, — Гарри нахмурился, услышав ответ второго сына. Люди которые считают, что двухлетний возраст ужасен, явно неправы — трехлетний намного хуже.

— Мэтью, что я тебе говорил о том, что нельзя обзываться? — Мягко выговаривал Драко сыну. Сейчас Гарри действительно пришлось с трудом сдерживаться, чтобы не выдать, что он вовсе не спал. Как бы сильно он ни любил Драко раньше, он обнаружил, что Драко-отец был просто неотразим. Гарри знал, что у Драко были сомнения, каким отцом он может стать, но, если честно, выходило у него это настолько естественно, что было даже удивительно. Одним словом, Драко был отличным отцом.

— Ты сказал не обзываться, когда кто-нибудь может тебя услышать.

Гарри не смог сдержаться и ахнул оттого, что Драко забивает такой чушью головы детей:

— Что ты ему сказал?

Приподняв типично Малфоевским жестом брови, Драко улыбнулся любимому, призывая да маленьких стульчика к кровати Гарри для детей.

— О, значит, ты в конце концов проснулся.

Не желая сидеть на стуле, Эван забрался на кровать Гарри, обнимая и целуя папочку.

— Скучал по тебе, папочка.

Гарри часто заморгал, прогоняя слезы, подступившие к глазам при словах сына.

— Дорогой, я тоже скучал.

Мэтью, чтобы не отставать от брата, оттолкнул его с дороги, чтобы тоже получить свой поцелуй.

— А я скучал больше, папочка.

Обняв и поцеловав своего зеленоглазого сына, Гарри подвинулся в сторонку, давая место обоим мальчикам, чтобы они устроились на маленькой двухместной кровати.

— Я тоже скучал, Мэтти. Я скучал по вас даже сильнее, чем по шоколаду, если вы можете в это поверить.

Близнецы рассмеялись, это была их старая шутка, еще из Калифорнии: когда Гарри приходилось уезжать из дома на концерты в облике Имриса Кингстона, то, как только он возвращался, он всегда говорил им, что скучал по ним, но не так сильно как по шоколаду. Шоколад был своего рода успокоителем для Гарри и, по его словам, его нужно было подавать к каждому блюду. Драко медленно покачал головой. Если бы каждый раз, когда он слышит слова Гарри «блюдо без чего-нибудь шоколадного ужасно безвкусно» получал бы по галеону, то скоро бы он стал богат как Крез.

Драко облегченно улыбнулся группе темноволосых людей на кровати, мальчики просто творили чудеса над эмоциональным состоянием Гарри. После того как он узнал о выкидыше, Гарри впал в средней тяжести депрессию, и Драко уже начал волноваться, что его эмоциональное состояние мешает его физическому выздоровлению. Боль от потери ребенка никогда не пройдет, в этом Драко не сомневался, но он надеялся, что со временем и с любовью их сыновей Гарри сможет с этим смириться.

Приняв приглашение в глазах Гарри, Драко забрался на магически увеличенную кровать к своей семье.

* * *

Николь вошла в тихое больничное крыло и направилась к самому его концу, где располагались отдельные палаты. Взяв тяжелый поднос в правую руку, она медленно открыла дверь в комнату Гарри.

Тихо зайдя, Николь поставила поднос с обедом Гарри на маленький столик возле кровати, прежде чем оглядеться.

Теплая волна счастья окатила ее, когда она увидела семью, спящую огромным клубком на кровати Гарри, довольные, что наконец-то снова вместе.

Она была поражена несколько ночей назад, когда поняла, что у Гарри выкидыш. Никогда ни один из мужчин не смог забеременеть во второй раз. Но раньше никогда и не рождались близнецы. Она даже никогда и подумать не могла о том, что у Гарри и Драко могут быть еще дети, и, судя по их реакции, когда поняли что, произошло, они тоже.

Может быть, причина того, что этого никогда раньше не случалось, в том, что слишком мало магов вообще могли забеременеть, а из-за осложнений половина из них умерла в процессе.

Николь знала, что ей еще долго придется избавляться от того ужаса, который она почувствовала при виде друга, неподвижно лежащего в собственной крови. Она благодарила всех богов, которые позволили Гарри вернуться к ним, подозревая, что Гарри бы умер без вмешательства высшей силы. Она не могла даже представить, что бы произошло, если бы они его потеряли: одна мысль об этом просто ужасала.

Она старалась урвать немного времени наедине со своим другом, но это получалось крайне редко, так как Драко почти не оставлял его одного. Но в одно из своих ночных дежурств, когда Гарри чувствовал себя выспавшимся за день, они смогли поговорить тет-а-тет. Было хорошо просто сидеть рядом с ним один на один, раскрывая друг другу свое сердце и изливая всю накопившуюся боль. Она скучала по той близости, которая была у них в Калифорнии. После рек слез и объятий, они оба начали чувствовать себя немного лучше и знали, что бы им ни приготовила судьба, они всегда будут рядом, чтобы подставить друг другу дружеское плечо в беде.

Было восхитительно видеть каскад черных волос, смешанных с серебристо-светлыми, рассыпанных по подушке. Николь была благодарна за присутствие Драко в их жизни. Он был для нее столпом силы во время выздоровления Гарри, и дети обожали его до безумия. Все, кто знал Гарри раньше, могли сказать, что в нем чего-то не хватало, и впервые, когда она увидела Гарри и Драко вместе, ей стало ясно, что не достающей частью был именно Драко. Они дополняли друг друга.

С одной стороны, она не хотела прерывать эту сцену, но с другой знала, насколько важно для Гарри пообедать. Капельницу только недавно убрали, и Поппи грозилась, что если у ее пациента не улучшится аппетит, то она ее вернет.

— Эй, ребята, пора просыпаться… Папочке надо пообедать, а мне — отвести вас в школу.

Как она и подозревала, ни одна из черноволосых головок не пошевелилась, только Драко начал просыпаться. Она уже давно знала, насколько трудно разбудить кого-нибудь с генами Поттеров.

Нисколечко не испугавшись предупреждающего взгляда блондина, Николь потянулась туда, где лежали близнецы между своими родителями и тихонечко потрясла их. Обычно она будила их щекоткой, но не хотела сейчас, чтобы они нечаянно пнули Гарри по ране.

Мэтью приоткрыл сонные глаза и посмотрел на свою няню.

— Обед? Курочка? — умудрился спросить он между зевками.

— Давайте, сони, подымайтесь, чтобы ваш папочка мог пообедать, а я отведу вас на обед в Большой Зал. — Николь улыбнулась, сказав волшебное слово. Оба мальчишки были в восторге от Большого зала и использовали любую возможность, чтобы уломать ее сходить туда, особенно во время обедов.

Улыбка Николь слегка потухла, когда она увидела, что Эван начал просыпаться. Если кому и необходим сон, так же как и Гарри, так это ему. Его все еще мучили кошмары, которые, казалось, стали еще хуже с тех пор, как его отец попал в госпиталь и не мог больше укладывать его спать. Под глазами малыша появились темные круги.

Перегнувшись через Гарри, Николь помогла обоим мальчикам спуститься с высокой кровати и стала приводить их в порядок.

Потеряв тепло, исходящее от маленьких тел сыновей, Гарри застонал и перевернулся на спину. Запах куриного супа, в этот раз с сырным сэндвичем, ударил ему в нос.

— Надеюсь, на этот раз ты не забыла маринованные огурчики, — подколол он Николь, вспомнив, как она всегда настаивала на маринованных огурчиках, когда Нола делала для них сырные сэндвичи.

— Конечно, положила. Кто же подает сыр без маринованных огурчиков? — отпарировала она мужчине, который все еще пытался открыть глаза. — А теперь садись и поешь, прежде чем мне придется накладывать подогревающее заклинание.

Глянув без интереса на еду, которую заботливо принесла Николь, Гарри добавил:

— Ну, ты всегда можешь просто оставить ее здесь, и, если она остынет, я могу и сам подогреть ее. — Прежде чем слова успели сорваться с его губ, Гарри понял, что его предложение будет отклонено по двум причинам. С тех пор как он вышел из комы, у всех стала просто идеей-фикс откормить его, но в большинстве случаев у него просто не было аппетита. И во-вторых, ему строго-настрого запретили пользоваться магией, пока он не получит разрешения от Поппи; ему даже не позволяли делать простейшие заклинания первокурсников. Последний раз, когда он спросил, когда ему разрешат практиковать магию, он получил такой взгляд от Поппи, который явно говорил, что он идиот, даже если просто задает такой вопрос. Явно не в обозримом будущем.

Никто: ни Драко, ни Николь — даже не стали отвечать надутому мужчине. Они знали, что лучший выход — дать Гарри попыхтеть немного и вскоре он успокоится и съест свой обед, как примерный мальчик.

Видя, что Гарри в заботливых руках Драко и что тот не позволит ему оставить ни кусочка на тарелке, она взяла Мэтью и Эвана за руки и повела их обедать.

— Эй, ребята, не забудьте свои кепки.

Она рассмеялась, когда мальчики натянули кепки, которые лежали на одном из стульев. Гарри рассматривал бейсбольные кепки, которые надели мальчики. Обе были темно-зеленого цвета, и вместо логотипа впереди красовалась надпись. Гарри глянул на Драко и затем на Николь непонимающе, когда прочел неприличные слова.

Прочистив горло, Гарри обманчиво спокойным голосом произнес:

— Кто-нибудь хочет мне объяснить, почему Мэтью и Эван носят кепки, на которых написано «Супер Дупер Пупер»? гм… а чего в них неприличного? 0_0

Все еще улыбаясь, Николь подмигнула Драко.

— Это их награда.

Гарри начал беспокоиться, что все внезапно посходили с ума.

— Если это их так награждают, я даже боюсь спрашивать, что вы делайте, чтобы наказать их.

Николь наклонилась и чмокнула Гарри в щеку:

— Ты же знаешь, я никогда ничего не сделаю, чтобы причинить вред тебе или мальчикам, теперь, когда Драко здесь, совсем другое дело.

Не позволяя себе отвлекаться на насмешки, летающие между Николь и Драко, Гарри настаивал на теме непонятных кепок. Хотя теперь, когда он думал об этом, ему начало казаться, что мальчики гордятся этими кепками, как будто это действительно было наградой.

— Хорошо, и за что же эта награда?

— Я же говорил, что у него не займет много времени, чтобы выяснить это, — Драко усмехнулся темноволосой женщине.

— Ну, он же еще не выяснил, посмотрим, как быстро у него получится, и больше без подсказок, — ответила она, пытаясь не рассмеяться, увидев испуганный взгляд Гарри.

Словесные и материальные подсказки, которые дали взрослые, привели Гарри к выводу, что он что-то упустил. Медленно он снова прочитал слова изображенные на кепке Мэтью… «Супер Дупер Пупер». Почему эта глупая фраза так знакомо звучит? Затем до него дошло, конечно же, «обучающее видео».

Гарри не смог остановить широченную улыбку, растекающуюся по его лицу. Это фантастично, даже грандиозно…

— Они научились ходить на горшок, — Ахнул Гарри, сначала глянув на Драко и за тем на Николь за подтверждением. Увидев их кивки, Гарри потянулся и схватил обоих мальчиков в охапку.

— Я так горжусь вами обоими. — Гарри сжал их так крепко, что Драко начал беспокоиться.

— Знаешь, Лео, им иногда дышать надо.

Гарри неохотно отпустил мальчиков, слегка поморщившись от острой боли в низу живота из-за того, что слишком резко двинулся обнять близнецов. Они начали тренироваться ходить на горшок сразу после дня рождения, но с переменным результатом. Просто мальчишки не хотели отрываться от своих игр, чтобы сходить в туалет. Заметив отсутствие интереса у мальчиков, Николь предложила использовать маггловское видео. После доставки DVD, усовершенствованных для работы в Хогвардсе, началось веселье. Сказать, что, с точки зрения взрослых, видео было смехотворно, это ничего не сказать. Там показывалось группа трехлеток, учащихся правилам поведения в туалете, но не по неизвестной причине, близнецы были просто в восторге. Они смотрели кассету раз за разом, а иногда даже и по три раза к ряду.

Теперь Гарри вынужден был пересмотреть свое мнение насчет видеообучения, он его явно недооценил. Не беспокоясь, кого нужно за это благодарить, Гарри был рад, что его сыновья достигли нового рубежа.

Глава 27.

Спустя еще неделю постельного режима, Гарри наконец выпустили из госпиталя. Новость о его выздоровлении распространилась подобно урагану, Хогвардс снова оказался завален письмами с поздравлениями и подарками со всей Европы, и многие люди праздновали это событие.

Смущенный таким вниманием к своей персоне, Гарри вместе с Драко, Сириусом и Николь несколько вечеров подряд открывали письма и подарки.

Они вместе отвечали на многие послания, выражая свою признательность. Драко выбрал с дюжину писем, в которых люди предлагали Гарри руку и сердце. Кому-то повезло, потому что Николь удалось перехватить сов с ответами Драко. Сириус был в восторге от одного предложения: в нем Гарри было обещано 100 000 галеонов, если он женится на дочери этого джентльмена, и еще 100 000 после рождения их первого сына.

* * *

Драко вздрогнул, услышав яростное завывание ветра за стенами древнего замка. В такие дни как этот он жалел, что когда-то уговорил Гарри покинуть солнечную Калифорнию — там такой погоды уж точно быть не могло.

Но отвратительная погода снаружи не смогла испортить хорошего настроения, царившего в замке. Казалось, куда ни пойдешь, везде встретишь счастливых и улыбающихся людей. Дни шли за днями, приближались праздники, но Драко не мог вспомнить, чтобы в воздухе царили такая теплота и довольство жизнью с тех пор, как он учился здесь.

Даже праздничные украшения в этом году казались ярче и нарядней.

До Рождества оставалось менее двух недель, но Драко был уверен, что не только это являлось причиной всеобщего хорошего настроения.

Они выигрывали. Наконец, после стольких кровавых битв и ночей, проведенных в построении стратегии, они в самом деле выигрывали. Атаки Волдеморта стали гораздо реже, а когда они и случались, Пожиратели Смерти обычно исчезали, стоило показаться Ордену и особенно Гарри. Через месяц после того как Гарри выпустили из госпиталя, оказалось, что он приобрел репутацию человека, чья магическая сила только возросла и увеличилась. Пожиратели Смерти знали, что не могут с ним тягаться, как поодиночке, так и вместе, они не решались идти против силы, которой владел Гарри. Гарри походил на машину, и просто сметал всех, кто вставал у него на пути, порой даже чрезвычайно жестоко.

Те отвратительные пурпурные мантии, по поводу которых так страдал Драко, оказались полезны. Если Гарри решал не принимать участия в следующей битве, что случалось редко, но бывало и такое, он одалживал кому-нибудь мантию, свою или Драко. В большинстве случаев едва Пожиратели Смерти только замечали пурпурное пятно в море красных и синих мантий, они поджимали хвосты и убирались восвояси.

Мысль о потере нерожденного ребенка не оставляла их, боль от нее была свежа по-прежнему. Но в случае с Гарри боль стала яростью, и Гарри забыл о милосердии в отношении Пожирателей Смерти. Видеть Гарри в битве — было ужасным зрелищем. Слава всем богам, которые приглядывали за Гарри, что он был хорошим человеком, потому что, если бы он попытался подчинить людей своей воле, они ничего не смогли бы поделать. Он был непобедим. Даже сейчас, когда активность Пожирателей упала, он всегда был в боевой готовности. Никому не хотелось испытать на себе ярость Гарри. С той роковой ночи сам Волдеморт больше не показывался. Гарри был уверен, что тот просто выжидает, собирая силы для решающей схватки, но пока подтверждений этому не было.

Драко знал, что Гарри не оправился морально от их потери. Если темноволосый маг продолжит в том же духе, это приведет к нервному срыву, но Драко ничего не мог с этим поделать. Он несколько раз пытался поговорить с Гарри о выкидыше, но Гарри обычно отвечал: «Дрей, не сейчас, я еще не готов говорить об этом».

Они решили не рассказывать близнецам об этом, так как те были еще недостаточно взрослые, чтобы понять. Может быть, когда малыши подрастут, они расскажут им, но сейчас лучше этого не делать.

Фоукс стал неожиданным источником утешения для темноволосого мужчины. Частенько Драко к своему удивлению обнаруживал Фоукса и Гарри плачущими во время их напряженных разговоров в общей гостиной. Не то чтобы разговор с бессмертным существом, таким как феникс, может быть каким-то еще, кроме как напряженным. Тем не менее, когда Драко спрашивал Гарри об этих встречах, тот только улыбался и говорил, что разговоры были не очень важные. Но Драко заметил, что, каким бы пустяком они ни были, у Гарри всегда улучшается настроение после разговоров со старой птицей.

Фоукс тоже казался счастливее теперь, когда Гарри вернулся туда, где должен был быть. Если феникс не был отправлен с поручениями по делам Ордена, то обычно он оказывался поблизости от Гарри. Люди даже говорили, что друг Дамблдора променял того на Гарри, но Альбус, казалось, не был против. Он вроде бы был счастлив за Фоукса, как и другие.

Драко думал, что с тем количеством свидетелей, наблюдавших раны Гарри, все скоро узнают правду о реальном отцовстве мальчиков. Но как оказалось, это знали только некоторые колдомедики, Минерва, Дамблдор, Ремус и, к их ужасу, Уизл с женой.

Никто напрямую ничего не говорил, но иногда он ловил на себе изучающий взгляд одного из Уизли. Драко не был идиотом. Он знал, что Уизли хотят примириться с Гарри, и отношение Гарри именно к этой группе рыжеголовых значительно потеплело после его неожиданного разговора с родителями.

Если бы не выкидыш, Гарри, возможно, усердней пытался сдержать обещание, данное родителям. Но сейчас, кроме забот о своей семье, он сконцентрировался на мести. Не было и тени сомнения, что Гарри не остановится, пока окончательно не убьет Волдеморта. В это раз ему этого не избежать, и не имеет значения, насколько близко красноглазый ублюдок подобрался к получению бессмертия. Окончательное завершение вольдемортовой главы в истории стало теперь лишь вопросом времени.

При одной мысли о близнецах лицо Гарри озарила улыбка. В данный момент он шел в дневной садик, чтобы забрать их пораньше. Гарри сегодня вернется поздно, так как его ждали на очередном военном совете. Орден планировал полномасштабную атаку, что бывало довольно редко. Орден считал, что такой ход своей внезапностью застигнет Пожирателей Смерти и Темного Лорда врасплох. Кроме того, все уже устали от этой войны и, с Гарри на их стороне, надеялись поскорей выиграть ее.

После того как все главные вопросы были решены, Драко решил незаметно уйти, оставив детали другим. Лучше он проведет время со своими сыновьями, чем в душной комнате, слушая споры людей, до тех пор пока Гарри все не надоест и он не скажет своего окончательного веского слова. Драко покачал головой. Он просто не понимал, как Гарри выдерживает бесконечные споры, прежде чем подняться и решить проблему самостоятельно. Это выглядело особенно смешно, так как никто не решался спорить с ним, даже этот старый дурак Дамблдор.

Драко задержался у входа в детский сад. Ему обычно нравилось некоторое время просто стоять и наблюдать за Мэтью и Эваном, прежде чем они заметят его. Мэтью в тот момент был поглощен строительством какого-то сооружения из кубиков, а Эван сидел за детским столиком, рисуя картинку волшебными карандашами. Его дети просто обожали магический эквивалент карандашей. Эти разноцветные палочки работали также как и маггловские, но после того как рисунок был готов, автор произносил «двигайся» и образы начинали двигаться, оживляя нарисованные картинки. Различия были примерно те же, что и в маггловских и магических фотографиях.

Мэтью, должно быть, почувствовал взгляд отца на себе и посмотрел на Драко, улыбаясь прежде чем снова вернуться к своему строительству. Кубики в замке Мэтью, или что он там строил, засветились красным цветом. Драко сморщился, так как знал по опыту, что это не к добру. И он не ошибся: через пять секунд конструкция задрожала и взорвалась. Надеясь, что его сын не будет слишком расстроен из-за разрушения здания, Драко прищелкнул языком, услышав радостный смех Мэтью, и увидел, как малыш хлопает в ладоши, как будто это лучшее шоу на земле. Драко улыбнулся и помахал рукой зеленоглазому сыну, прежде чем переключил свое внимание на Эвана. Мальчик выглядел очень усталым. Он все еще просыпался иногда по ночам от кошмаров, хотя это бывало реже, чем раньше.

Дата добавления: 2015-07-25