Прощай, оружие!

Найти Мировое Древо было несложно. Место, где оно росло, считалось проклятым - вокруг на много переходов тянулась выжженная, омертвелая земля, будто бы окружённая невидимой людям плотной стеной. Само Древо тоже казалось не живым.

Его древесина, прочная и лёгкая, цвета выбеленной солнцем человеческой кости - единственный материал, из которого можно сделать оружие, способное поразить всех, в ком течёт кровь Ainoo Daarkha. Поразить так же легко и быстро, как человека - стальным клинком. Безобидные на вид щепки унесли немало жизней на войне, уносили и сейчас. Формально соблюдая мирный договор, Михаэль руками людей охотился на дэмайну, рискнувших поселиться и жить на Земле.

Лишённый коры ствол и несколько ветвей без единого листочка тянулись к утреннему небу. Большей части кроны не было: ангелы немало потрудились, распиливая Древо на оружие.

Увидев острые шипы, я вздрогнул.

- Да, - кивнул Рафаэль, проследив за моим взглядом. - На таких я и висел.

- И оно… зацвело?

- Когда впитало достаточно Света вместе с моей кровью, - сухо произнёс Рафаэль. Ледяной холод поднялся из глубины души, сжал сердце. Я представил, что ощущал он тогда. И испытал жгучую ненависть к не живой и не мёртвой деревяшке.

- Как же его уничтожить?

- Пока этого никто не знает. Но у меня есть одна идея. Дай нож, - Рафаэль, не глядя, протянул руку, и я вложил в его ладонь один из своих клинков. - Когда меня распяли на нём, инферно ещё не было в моей крови. Только Свет. - Он разрезал ладонь, подождал когда выступит побольше крови и вытер ладонь о древесину. Внимательно посмотрел на ствол.

Кровавое пятно темнело и будто проваливалось само в себя. Ветер выдувал из этой странной язвы чёрную пыль.

- Инферно убивает его, - прошептал я.

- Да.

- Но сколько же крови… - я закусил губу.

- Много, Элесса. Я не могу ходить вокруг него столетиями. Тебе придётся распять меня.

Я замер.

- Оно впитает мою кровь, а вместе с ней инферно. И погибнет. Мне очень не хочется повторять пытку, Эле, - улыбнулся он мне. - Просто так надо.

Я только прикрыл глаза, стараясь ничем не выдать своего смятения. Рафаэль ободряюще похлопал меня по плечу.

- А пока нам надо подыскать место, где мы могли бы спокойно отлежаться, и не привлечь лишнего внимания.

Солнце уже клонилось к закату, когда мы прибыли в Персеполис, ближайший населённый пункт от проклятой равнины. В городе было неспокойно, жители в панике собирали ценные вещи, уезжали с насиженных мест. Кричали мулы, гортанно переругивались возницы. Здесь стояла жара даже в зимние месяцы, и раскалённый воздух приводил людей в отчаянное неистовство.

Несмотря на царящий хаос, Персеполис всё равно казался величественным и прекрасным. Но мы знали – через несколько дней от него останутся лишь руины и пепел.

Судьба человеческого города нас мало волновала. Сколько их уже таких было и ещё будет, сожжённых и разорённых, на чьём пепелище вырастали новые города.

А то, что решили уничтожить мы, отравляло нам жизнь многие века.

Рафаэль опустился на каменные ступени возле одного из домов.

- Ну и пекло. Хуже, чем в аду. Может, снимем комнату в постоялом дворе?

Я скептически посмотрел на него.

- Александр в двух переходах отсюда, и паника окрепнет, когда люди поймут, что Дарий проиграл. А тебе будет нужен отдых.

- Что ты предлагаешь? Перенести наш замок? Снять усадьбу в Персеполисе? Наверное, сейчас много брошенных…

Я покачал головой:

- Нет. Ни усадьба, ни замок. Я бы предпочёл Ападану. Там лучше условия и есть гарнизон.

- И дворец, достойный принца, - улыбнулся Рафаэль.

- И это тоже, - серьёзно кивнул я.

Подкупить дворцовых слуг оказалось проще, чем я ожидал. Золото открыло нам дорогу во дворец «царя царей», в его сердце - огромный сад, где были собраны растения со всего света. Оттуда мы и взмыли в небо на следующий день, пытаясь не думать о том, что нам предстоит, что надо сделать, даже если не хочется.

Надо.

Плохое слово. Оно превращает в ничто наши желания и устремления. Заставляет приносить чувства в жертву сухим расчётам. Конечно, всегда есть выбор между необходимым и желаемым. Но - желаниями живут только животные. У тех, кто живёт разумом, есть слово «надо».

Я достал чехол с ножами. Выбрал шестерку длинных стилетов, способных удержать на себе тело. Рафаэль прижался спиной к стволу, вздрогнул - похоже, Древо уже начало впитывать его Свет.

А нужно, чтобы древесину пропитало инферно.

И я быстро вогнал стилеты в плоть тёмного ангела. Все шесть. Один за другим.

Мы смотрели друг другу в глаза и ощущали причиняемую боль. И физическую, и душевную

Немало решимости нужно, чтобы позволить распять себя вновь. Не меньше её требуется, чтобы причинить боль тому, кого любишь больше жизни. Чтобы, оставаясь рядом, видеть, как он страдает и борется. Наблюдать, как вытекают из него силы вместе с кровью. Как он теряет сознание. И не отворачиваться малодушно. Чтобы успеть помочь, снять с добровольного эшафота.

Изредка я позволял себе бросить взгляд на Древо. Оно не менялось очень долго, так долго, что меня стала охватывать паника.

Что, если у Рафаэля не хватит сил?

Что, если я не успею снять его?

Что, если?..

«Спокойно, Элесса, - сказал я себе. - Он сможет это выдержать. Его уже распинали на Древе, помнишь? И тогда рядом с ним не было друга, готового помочь».

Взяв себя в руки, я продолжал ждать.

Солнце начало клониться к закату, когда Древо затрещало и покрылось чёрными прожилками. Его словно окутал дым: мелкая пыль, в которую рассыпалась умирающая древесина, не желала оседать. Потом на землю с грохотом упал кусок ствола с громадной веткой. Изнутри осколок был чёрным, дерево таяло, будто кислотой обугленное.

Древо расселось. Пыль взметнулась в воздух, хлынула из трещин потоком. Ствол угрожающе затрещал.

Быстро и осторожно сняв бессознательного Рафаэля с остатков Древа, я уложил его на песок. Рассёк вену на руке, напоил моего принца кровью и стал ждать, когда он придёт в себя. Глядя на осунувшееся, лишенное мерцания Света лицо, на раны в корках запекшейся крови, я дал себе клятву. Никогда не поднимать руку на Рафаэля. Не делать ему больно. Даже если он сам попросит об этом. Даже если в этом возникнет необходимость. Такая вот, как сейчас.

Древо покосилось и рухнуло, подняв тучи песка, смешанного с чёрной пылью.

- Как оно, Эле? - прошептал Рафаэль, открыв глаза. - Ещё стоит?

- Уже нет. Инферно разрушило его.

- Не инферно, а мы с тобой, - поправил он. - Сколько я там провисел?

- Почти весь день. - Я с тревогой вгляделся в ангела. - Как ты?

Тяжёлый вздох.

- Хорошо. Но летать пока не могу. Как и предполагалось.

Я кивнул и выпустил крылья. Навис над Рафаэлем, пристегнул его ремнями. Ощутил на себе горячее дыхание. И взмыл в стремительно темнеющее небо.

Снова в Ападане мы оказались глубокой ночью. Слуги отработали полученное накануне золото: в сердце Кух-и-Рахмата нас ждала убранная коврами поляна, годное для посадки ровное место было щедро освещено факелами. Отстегнув спящего уже Рафаэля, я уложил его на подушки, напился прохладной воды, упал рядом и погрузился в глубокий сон. До следующего дня.

Открыв глаза, я увидел высокое лазурное небо, похожее на купол. Необъятное, раскинувшееся от моря до моря, накрывающее всё населенное людьми пространство. Вспомнил, где нахожусь, и что было вчера. И, не ощутив Рафаэля возле себя, вскочил, испуганно озираясь.

Царящую в садах тишину разорвал негромкий смех.

- Какой же ты соня, Эле, - Рафаэль, устроив лежбище из вороха подушек, раскинулся на нем в бесстыдной позе и курил заправленный опиумом кальян. Шрамы от моих ножей побледнели, ангел выглядел почти здоровым, но был ещё слаб, чтобы отправляться назад. - Хочешь валяться тут весь день, до вечера?

Я подобрался к нему, лёг рядом, вдыхая аромат его тела.

- Если вот так, то могу и дольше. Это место похоже на рай.

- Нет, мой мальчик. Это не Гайа.

- Там красивее, чем здесь?

Рафаэль усмехнулся:

- Намного. Этот сад – убогая клумба по сравнению с ним. В Гайа трава изумрудна, а небо такое голубое, что… – он вздохнул и снова взялся за мундштук. В голосе моего принца звучала тоска, такая же всеобъемлющая, как купол небес над нами.

Я смотрел на окружающие нас ухоженные деревья. На зеленую траву, пружинящую под ногами. Мне известно, что в Кух-и-Рамат собраны растения отовсюду, из всех стран, где прошла персидская армия – свидетельства покорённости, как флажок на карте: «мы были там». И это великолепие Рафаэль обзывает «клумбой»?

- Да, дорогой, – он улыбается, расслышав мои мысли. – Мерзкой убогой клумбой. Памятник человеческому тщеславию. А Гайа… он просто другой.

- Тоскуешь по нему?

- Я тоскую по прошлому. По дням, которых уже не вернуть. По себе самому… – Рафаэль снова затянулся.

- По ушедшей любви? - не удержался я. Рафаэль сжал мои короткие волосы:

- Ревнуешь, дурачок?

- Нет.

- И правильно. Никогда не ревнуй к прошлому. Настоящее куда важнее…

Я понял это по-своему и потянулся к его губам. Целовал жадно, пил дыхание, сладкое и дурманящее, ласкал его тело своим…

Тревога и напряжение, мгновенно разлившиеся в воздухе, заставили меня вскинуться.

- В чем дело, Эле? - усмехнулся Рафаэль. – Захотелось подраться?

Ему известен мой ответ, и можно не тратить слова, а вновь целоваться страстно, чувствовать на себе его тяжесть, силу его рук, подчиняться его властности.

- Мой райский гурий, – шептал Рафаэль, лаская меня. И на какое-то время мы действительно оказались в настоящем раю, созданном нами только для себя, без всякой магии. Хотелось, чтобы наслаждение было бесконечным – но нас прервали в самый неподходящий момент.

Несколько пар сильных рук отодрали нас друг от друга. Меня заставили распрямиться и встать на ноги, связали запястья кожаными ремнями, проклепанными железом. Я увидел, как то же самое делают с Рафаэлем, и начал рваться из пут, но услышал безмолвный приказ: «Не надо, Эле. Сдаемся». И замер.

- Вот… вот они, – человек, еще недавно бравший у меня золото, указывал на нас дрожащей рукой. Вонь от его страха пропитала воздух. - Джинны… ифриты… Летают в ночи…

- Джинны, говоришь? – усмехнулся рослый воин. Глазами и волосами он тоже похож на демона, какими их понимают персы. Александр подошёл к моему принцу, окинул его внимательным взглядом.

Солдаты, что накинули путы на Рафаэля, потуже затянули ремни на тот случай, если «джинн» решит броситься на их командира.

- Что смотришь, мальчишка? – рассмеялся Эксайлез. – Хочешь почувствовать это в себе?

Македонец отшатнулся:

- Уведите от меня этого… шайтана!

Я вижу, как он брезгливо одернул тунику. Похоже, туда попало то, что должно было достаться мне.

- И этого, – Александр посмотрел на меня неприязненно. – Этого уведите тоже. В цепи их, растянуть на стене. Но пока не трогать. Я сам займусь ими.

Заниматься нами македонец пришёл глубокой ночью. Когда захваченный, полуразграбленный, изнасилованный дворец затаился в ожидании кошмарного утра, достойного продолжения вчерашнего дня.

Александр был спокоен и уверен в себе. Он тут новый хозяин, и все покорно его силе. Железные оковы и жажда наверняка истощили «демонов». При неверном свете факела волосы македонца казались золотыми, а лицо – прекрасным. Совсем как у Габриэля.

- Не буду представляться, – сказал Александр. – Вы и так меня знаете, демоны. Но я не верю в демонов. – Он подошёл ко мне, провёл рукой по торсу – от ключиц до паха, исследуя меня пальцами. Я сжал челюсти. Делать вид, что я ещё скован, было невыносимо. Мышцы напряглись сами собой, обрывки цепей зазвенели, когда я сграбастал Александра в охапку, перекрыли его шепот: «Демоны...».

Взгляд Рафаэля плотно вбил дверь в стену, отрезав последний шанс на спасение. Александр закричал, и я стал пить его страх, набирая силы. Потом швырнул еду Рафаэлю, который давно высвободился из оков, и только изображал пленника.

- Хороший мальчик, – прошептал Эксайлез, стиснув в объятиях трепещущего македонца. – Только я не твой Буцефал, меня просто так не объездить...

Я подошёл к ним, сжал дрожащие под туникой ягодицы:

- Зачем ты пришел сюда, Александр?

«Демоны, – бормотал он, задыхаясь от ужаса, – демоны… демоны…»

Я питался его иррациональным страхом, страхом, который не зависит ни от мужества, ни от опыта прожитых лет, ни от количества совершённых подвигов. Мне, эмпиру, трудно остановиться, когда еда сама идет в рот, но я не хотел лишать Александра воли полностью. Успокоив парня, я повторил вопрос.

- Я хотел вас… вас обоих…

Рафаэль рассмеялся:

- Обоих? Хорошо. Чур, я первый!

И Александр закричал. Только уже не от страха.

Под утро, когда небо на востоке заалело, мы оставили его одного. Уставший от любовных утех парень крепко спал на охапке соломы, с довольной улыбкой на опухших губах.

- Эле, поторопись.

Я вздохнул и плотно прикрыл за собой дверь.

- Теперь ты можешь сказать, что нам понадобилось от него? Не в сексе ведь дело?

Рафаэль только хмыкнул. По его улыбке я понял, что ничего доброго эта затея не несла.

- Хотел проверить племянника. На вшивость, - он снова улыбнулся.

Так я и предполагал.

- Ну и как он тебе?

- В сексе хорош так же, как отец. Но вот демоническое начало в нём подавлено. Он человек и реагирует как человек.

Я пожал плечами.

- Возможно, ангелам Света невыгодно получить такого сильного дэмайну среди людей: не очень-то он и светлый, несмотря на гены. Да и будучи человеком, на несколько голов выше прочих. - Помолчав, я спросил. – Из-за него мы решили расправиться с Древом именно сейчас? Ты предвидел встречу?

Рафаэль кивнул.

- Просто так удачно сложились вероятностные линии, Эле. Этот человек с кровью Габриэля завоюет столько, что многим тёмным демонам на Земле не будет покоя. Пусть уж лучше его оружие будет направлено против людей, а не против нас.

- Не он первый, не он последний, - заметил я, шагая в портал, открытый Рафаэлем.

Мой принц нырнул следом, ничего не ответив.

Дата добавления: 2015-07-19