И эта ошиб­ка воз­никла из-за сходс­тва мат­ро­са и ре­жис­се­ра.

Илю­шин стре­митель­но со­пос­тавлял фак­ты. Мозг впер­вые за все вре­мя ра­ботал на пол­ную ка­туш­ку, и это при­носи­ло ему ни с чем не срав­ни­мое ощу­щение по­лета и си­лы. До сих пор Ма­кар ре­шал си­юми­нут­ные за­дачи: вы­жить в мо­ре; со­об­ра­зить, как обез­вре­дить жен­щи­ну с пис­то­летом; спро­воци­ровать убий­цу мат­ро­са. Сей­час он осоз­на­вал, что приб­ли­зил­ся к по­нима­нию всей кар­ти­ны це­ликом.

Ма­кар ни­ког­да не пред­став­лял от­гадку прес­тупле­ния как соб­ранный пазл. Он ви­дел ка­лей­дос­коп. Ты за­пол­ня­ешь прос­транс­тво яр­ки­ми стек­лышка­ми, отод­ви­га­ешь­ся, смот­ришь в труб­ку – и цвет­ная, стран­ная, бе­зум­ная жизнь вспы­хива­ет пе­ред то­бой все­ми крас­ка­ми, скла­дыва­ясь в не­веро­ят­ный узор.

Каж­дый раз – свой.

Каж­дый раз – не­пов­то­римый.

Ес­ли все соб­ра­но пра­виль­но, улав­ли­ва­ешь ед­ва за­мет­ную вспыш­ку. Как буд­то соб­ранный узор на мгно­вение оза­ря­ет­ся из­нутри сам со­бою.

Илю­шин не всег­да мог пой­мать это ощу­щение. Но всег­да, ког­да он ло­вил его, это оз­на­чало, что он вы­иг­рал.

Он под­ви­нул стул, раз­вернул спин­кой от се­бя и сел, как на­ез­дник.

– Ки­ра, вы дей­стви­тель­но хо­тели убить гос­по­да Ру­ден­ко?

«Не от­ве­чай ему!» – хо­тел ска­зать Ар­ка­дий. Но по­чему-то про­мол­чал. Мо­жет быть, по­тому, что ему и са­мому очень хо­телось знать от­вет.

Ки­ра кив­ну­ла.

– На­пом­ни­те мне, по­чему?

– Т-т-те­атр, – сту­ча зу­бами, про­рыда­ла Ки­ра. – «Зе­леный те­атр»!

– Что? Что это зна­чит?

– «Зе­леный те­атр» – это мое де­тище, – по­яс­нил Ар­ка­дий Бур и вдруг ши­роко рас­крыл гла­за, со­об­ра­зив что-то.

– Так и что с ва­шим те­ат­ром? – по­торо­пил его Ма­кар.

Но Ар­ка­дий не ус­лы­шал его. Он ус­та­вил­ся на Ру­ден­ко:

– Пос­той­те, Вла­димир… Так вы – тот са­мый пред­при­нима­тель?! Это вы хо­тели выг­нать ме­ня?!

Тот, воз­можно, и рад был бы от­ве­тить, но по­лотен­це не ос­тавля­ло та­кой воз­можнос­ти.

Ар­ка­дий да­же прив­стал, свер­кая гла­зами:

– Вы?! И вы име­ли наг­лость от­пра­вить­ся в это пу­тешес­твие с на­ми! С людь­ми, ко­торых вы хо­тели ли­шить все­го!

Вла­димир что-то за­мычал.

– Ли­шить? – быс­тро спро­сил Илю­шин.

Ар­ка­дий за­дыхал­ся от гне­ва.

– Спро­сите у это­го… де­яте­ля. Вы не пред­став­ля­ете, ка­кую оса­ду мы вы­дер­жи­вали пос­ледние че­тыре ме­сяца! Спро­сите у не­го, за­чем он ини­ци­иро­вал су­ды, один за дру­гим. За­чем хо­тел под­го­ворить кое-ко­го из мо­их ре­бят на та­кие об­ви­нения про­тив ме­ня, та­кие мер­зости… Не мо­гу да­же вы­гово­рить. Та­кие, пос­ле ко­торых по­рядоч­ные лю­ди кон­ча­ют с со­бой!

– И все это из-за те­ат­ра?

– Те­атр?! Этот че­ловек ин­те­ресу­ет­ся куль­ту­рой не боль­ше, чем глис­ты – хо­ровым пе­ни­ем!

Ка­жет­ся, это бы­ло са­мое страш­ное ос­кор­бле­ние, на ко­торое ока­зал­ся спо­собен Ар­ка­дий. Ма­ша вздрог­ну­ла. Она по­няла, что дол­го еще не из­ба­вит­ся от мощ­но­го об­ра­за: па­рази­ты, ис­полня­ющие хо­ром «Ин­терна­ци­онал».

– Тог­да что же?

– Мо­лодой че­ловек, вы иноп­ла­нетя­нин, чес­тное сло­во. Собс­твен­ность! Зда­ние те­ат­ра! За­чем нуж­на на­чин­ка, ког­да мож­но отоб­рать обо­лоч­ку и на­пол­нить ее тем, что хо­рошо про­да­ет­ся и при­носит при­быль!

На ли­це Илю­шина от­ра­зилось ра­зоча­рова­ние.

– А-а, так все де­ло в собс­твен­ности!

– Вот имен­но!

– Выс­та­вить зай­ку из лу­бяной из­бушки и обос­но­вать­ся там са­мому? – по­думал он вслух. – Ста­рая, хо­рошо зна­комая ис­то­рия.

– И эта ис­то­рия та­кая же чушь, как и все, что вы нап­ри­думы­вали, – с из­де­ватель­ской лю­без­ностью под­ска­зала Яна.

– Как вы сме­ете… – вспых­нул Бур.

– У вас, до­рогой Ар­ка­дий, в бли­жай­шее вре­мя бу­дут дру­гие за­боты, кро­ме ва­шего вши­вого те­ат­ра, – про­мур­лы­кала де­вуш­ка. – Ва­ша дра­жай­шая по­лови­на зах­ва­тила нас в за­лож­ни­ки. С ог­нес­трель­ным ору­жи­ем! Ей све­тит лет пять, не мень­ше.

Бур за­мол­чал, пе­ревел взгляд на Ки­ру. Та кив­ну­ла, и ре­жис­сер с бес­по­мощ­ной уко­риз­ной по­качал го­ловой. «Ми­лая моя, как ты мог­ла…»

Но Илю­шина так лег­ко вы­бить из иг­ры бы­ло не­воз­можно. Ма­ша, под­робней­шим об­ра­зом опи­сав­шая ему всех учас­тни­ков ис­то­рии, са­ма то­го не зная, под­ска­зала пра­виль­ный от­вет. Ма­кар за­пол­нил стек­ляшка­ми поч­ти все пус­тое прос­транс­тво, и те­перь ждал толь­ко вспыш­ки.

Лишь од­но ос­та­валось не­понят­ным. Ки­ра ска­зала, что ви­дела де­вуш­ку на об­ры­ве, На­ташу Си­моно­ву. Да­же ес­ли пред­по­ложить, что это бы­ла не она, а Сте­фан, на­цепив­ший пла­ток и рас­пустив­ший свою чер­ную ко­су, это ни­чего не объ­яс­ня­ло. А Ма­кар Илю­шин тер­петь не мог объ­яс­не­ний, ко­торые ни­чего не объ­яс­ня­ют.

Он взгля­нул на Яну, и в уме его мель­кну­ла не­ожи­дан­ная до­гад­ка. «Быв­шая фо­томо­дель, – ска­зала ут­ром Ма­ша. – Обо­жа­ет фо­тог­ра­фиро­вать­ся, во­зит с со­бой ку­чу ве­щей».

– Лю­бопыт­ная си­ту­ация! – за­метил он, буд­то раз­го­вари­вая с са­мим со­бой.

В ка­ют-ком­па­нии ми­гом нас­ту­пила ти­шина. Да­же ры­дания Ки­ры стих­ли. Толь­ко сна­ружи до­носи­лась пе­рек­личка ко­ман­ды и рев вет­ра и волн.

– Что лю­бопыт­но­го? – ос­ве­доми­лась Яна. Она то­же выд­ви­нула стул и се­ла нап­ро­тив Илю­шина, об­ло­котив­шись на спин­ку. Они по­ходи­ли на двух шах­ма­тис­тов, го­товых сыг­рать ре­ша­ющую пар­тию. – Мо­жет быть, вы наш­ли не­оп­ро­вер­жи­мые ули­ки? До­каза­тель­ства? – в го­лосе ее зву­чала от­кро­вен­ная из­девка. – Не тру­дитесь врать, гос­по­дин про­вока­тор. Их нет.

Она улыб­ну­лась, уже впол­не ов­ла­дев со­бой.

Ма­кар по­качал го­ловой.

– Ни улик, ни до­каза­тель­ств, кро­ме по­пыт­ки ва­шего му­жа при­кон­чить ме­ня, ког­да я снял с мач­ты ка­меру.

– Яко­бы ка­меру!

– Яко­бы ка­меру, – под­твер­дил он.

– Тог­да о чем мы во­об­ще сей­час го­ворим?

Яна пре­неб­ре­житель­но по­жала пле­чами и соб­ра­лась встать.

– О ка­нато­ход­цах, – ска­зал Ма­кар.

Она с нас­мешли­вым изум­ле­ни­ем вски­нула бро­ви.

– Есть лю­ди, лю­бимое раз­вле­чение ко­торых – сох­ра­нять рав­но­весие, – по­яс­нил Илю­шин. – Ка­нато­ход­цы. Их страсть – хо­дить по тон­кой ве­рев­ке, на­тяну­той вы­соко-вы­соко. И, ко­неч­но, без стра­хов­ки. Ес­ли сор­вать­ся, смерть не­из­бежна. Но их это не ос­та­нав­ли­ва­ет.

– О-о, так вы из до­моро­щен­ных пси­холо­гов! – про­тяну­ла она. – Фи, как пош­ло.

Илю­шин как буд­то не слы­шал. Ма­ша вдруг по­няла, что он раз­го­вари­ва­ет вов­се не с Яной. Ма­кар об­ра­щал­ся к свя­зан­но­му Вла­дими­ру Ру­ден­ко, не сво­див­ше­му с сы­щика на­литых кровью глаз.

– Те, кто лю­бят сво­их ка­нато­ход­цев, меч­та­ют толь­ко об од­ном: снять их с ка­ната, – про­гово­рил он. – Они и по­нятия не име­ют об од­ной очень важ­ной ве­щи. Толь­ко там, на вер­хо­туре, эти лю­ди аб­со­лют­но счас­тли­вы.

Яна за­мер­ла. По гу­бам ее сколь­зну­ла сла­бая меч­та­тель­ная улыб­ка.

– Час­то го­ворят, что у фо­тог­ра­фов и учи­телей про­фес­си­ональ­ная па­мять на ли­ца, – за­дум­чи­во ска­зал Ма­кар. – Ма­ло кто зна­ет, что этим от­ли­ча­ют­ся еще и ак­те­ры. Им при­ходит­ся ви­деть од­ни и то же чер­ты, мно­гок­ратно пре­об­ра­жен­ные до не­уз­на­ва­емос­ти, – раз­ный грим, раз­ные ро­ли. Ра­но или поз­дно они ока­зыва­ют­ся в сос­то­янии вы­лущить нас­то­ящий об­раз из лю­бой ше­лухи.

Улыб­ка Яны по­гас­ла.

– Вы ска­зали, что ви­дели Ки­ру на фо­тог­ра­фи­ях. Вла­димир мог не уз­нать ее. Но вы, я уве­рен, уз­на­ли.

– Не­уже­ли?

– Вы не­из­бежно дол­жны бы­ли за­дать­ся воп­ро­сом: за­чем быв­шая же­на ва­шего му­жа ока­залась на од­ном ко­раб­ле с ва­ми, да еще и под дру­гим име­нем? Сов­па­дение? Ма­лове­ро­ят­но, но не ис­клю­чено. Од­на­ко, ду­маю, что-то убе­дило вас в том, что это не слу­чай­ность.

Яна през­ри­тель­но ус­мехну­лась.

– До­пус­тим, вы да­же ка­ким-то об­ра­зом до­гада­лись о ее на­мере­ни­ях. Ин­те­рес­но, что бы вы пред­при­няли, уз­нав, что ва­шего му­жа со­бира­ет­ся убить его быв­шая же­на?

Яна по­кача­ла го­ловой и вста­ла, всем сво­им ви­дом по­казы­вая, что не же­ла­ет тра­тить вре­мя на об­сужде­ние по­доб­ной чу­ши.

– Па­рик! – вдруг хрип­ло кар­кну­ли из уг­ла.

Все пос­мотре­ли на Ма­шу. Она шмыг­ну­ла но­сом.

– У вас же пол­но па­риков, – хрип­ло, но твер­до ска­зала она. – Вы веч­но фо­тог­ра­фиру­етесь в раз­ных об­ра­зах. Спо­рим, у вас есть чер­ный длин­но­воло­сый па­рик. И крас­ная бан­да­на!

«Па­рик на­до бы­ло вы­кинуть сра­зу!

Ки­ра вы­дала се­бя. Здесь га­деныш не ошиб­ся. Ви­дели бы вы эту ку­рицу, ког­да она ус­лы­шала, что кто-то упал за борт и уто­нул! Да­же сле­пой про­читал бы все по ее блек­лой фи­зи­оно­мии. Она так дер­га­лась – смеш­но пос­мотреть!

Сло­жить два и два бы­ло про­ще прос­то­го. Во­лодь­ка – лег­кий че­ловек: да­же не за­думы­вал­ся, ко­го он там хо­чет вы­селить из зда­ния. Ка­кая-то сту­дия, ка­кой-то те­атр… Но я-то пом­ни­ла его раз­го­вор с пре­фек­том.

А са­мое глав­ное – я вспом­ни­ла ее. Боль­ше все­го ме­ня по­рази­ло не то, как силь­но она из­ме­нилась внеш­не. В ней по­явил­ся внут­ренний стер­жень. Она по-преж­не­му бы­ла та­кая же ду­ра, но у этой ду­ры от­росли клы­ки.

Я люб­лю иг­рать. Обо­жаю упо­итель­ное ощу­щение собс­твен­ной влас­ти – и лег­кости! Ког­да все уда­ет­ся, все скла­дыва­ет­ся, как по ма­нове­нию вол­шебной па­лоч­ки. Ты – там, на­вер­ху, над все­ми!

Как ска­зал этот… сле­дова­тель: ты ба­лан­си­ру­ешь на ка­нате под вос­хи­щен­ные вздо­хи тол­пы.

Две не­дели сплош­ной ску­ки обе­щали прев­ра­тить­ся в ув­ле­катель­ное прик­лю­чение. Пер­вое: од­ним уда­ром из­ба­вить­ся от упер­то­го прес­та­рело­го хип­па­ря, что­бы сде­лать по­дарок Во­лоде. Вто­рое: унич­то­жить дрянь, ко­торая ос­ме­лилась по­сяг­нуть на чу­жое. И, на­конец – раз­влечь­ся!

Слож­ный план, не спо­рю. Но тем боль­ше удо­воль­ствие!

О, ка­кая это бы­ла иг­ра! Ка­кая вос­хи­титель­ная ша­лость! Я пу­гала на­шу ку­рицу и хо­хота­ла про се­бя, наб­лю­дая, как она ме­чет­ся от рас­те­рян­ности к ужа­су. Я чувс­тво­вала се­бя злым ду­хом, дь­яво­лен­ком в жен­ском об­личье! Сна­чала – тол­кнуть ее чах­ло­го му­жень­ка, не­силь­но, поч­ти по­нарош­ку. Ес­ли бы уда­лось с пер­во­го ра­за, я бы да­же нем­но­го огор­чи­лась. Но он удер­жался.

С маль­чиш­кой по­лучи­лось еще про­ще. Обой­ти бух­ту, где ны­рял Во­лодь­ка, на­деть вто­рую мас­ку… Пле­вое де­ло!

За­тем пред­сто­яло са­мое труд­ное. Я дол­жна бы­ла убе­дить на­шу ку­рицу, что мы с Вов­кой здесь ни при чем. И нас­лаждать­ся ви­дом Ки­ры Леп­ши­ной, ока­зав­шей­ся в ло­вуш­ке.

А не рой дру­гому яму, ми­лая! И са­ма ту­да по­падешь, и твой во­лоса­тик, за­мотан­ный фень­ка­ми по са­мые уши. А я вас свер­ху еще и пли­точ­кой при­дав­лю, бе­тон­ной, ве­сом в тон­ну. Я смо­гу, да­же не сом­не­вай­ся!

Об­вал я ус­тра­ива­ла очень ос­то­рож­но, но все рав­но нем­но­го не рас­счи­тала. Нес­коль­ко кам­ней за­еха­ли Во­лодь­ке по ру­ке. Мне, ко­неч­но, бы­ло нем­но­го стыд­но, но я уте­шала се­бя тем, что он пос­тра­дал за хо­рошее де­ло. Ку­рица вска­раб­ка­лась по тро­пе, пых­тя и по­тея так, что я ус­лы­шала ее мет­ров за сто. А по­том за­села в кус­тах, квох­ча и ужа­са­ясь. Я хо­хота­ла про се­бя так гром­ко, что бо­ялась опи­сать­ся. Бо­же мой, ка­кая ду­ра. И на­до бы­ло ви­деть ее ли­цо, ког­да она весь ве­чер ша­раха­лась от той, ко­торую счи­тала убий­цей. Эта по­лусон­ная На­таша да­же не по­нима­ла, что про­ис­хо­дит. Она, ка­жет­ся, во­об­ще ма­ло что по­нима­ет.

А за­тем по­дошел че­ред пос­ледне­го вы­хода. Фи­нита ля ко­медиа! Зло на­каза­но, спра­вед­ли­вость тор­жес­тву­ет! А са­мое прек­расное – наб­лю­дать за тем, как па­нику­ет на­ша быв­шая же­нуш­ка, спра­вед­ли­во ощу­щая се­бя пас­са­жиром ко­раб­ля, не­суще­гося к во­дово­роту.

Я поз­во­лила ей нем­но­го рас­сла­бить­ся. Ре­шить, что она кон­тро­лиру­ет си­ту­ацию.

А за­тем уби­ла ее му­жа. Кста­ти, это был лишь один из мно­гих спо­собов, и все до од­но­го та­кие же изящ­ные и кра­сивые. В от­ли­чие от нее, я не опус­ка­лась до та­кой пош­лости, как стол­кнуть че­лове­ка за борт и удов­летво­рен­но по­тирать руч­ки. Де­шев­ка!

Кто же мог знать, что свер­ху ее се­дов­ла­сого чер­вя­ка не от­ли­чить от мат­ро­са!

Дь­явол, дь­явол, дь­явол! В ду­рац­ком же по­ложе­нии я очу­тилась. То, что эта иди­от­ка, пра­виль­но по­няв за­коно­мер­ность, со­вер­шенно обе­зуме­ла, ме­ня ма­ло уте­шало. Я вов­се не су­ка с же­лез­ным сер­дцем. Мне дей­стви­тель­но бы­ло жаль маль­чу­гана.

Но то­го, что слу­чилось по­том, я не мог­ла пре­дуга­дать».

– Нет у ме­ня ни­како­го па­рика, – ле­ниво про­тяну­ла де­вуш­ка. – Го­лову про­чис­тить не про­бова­ли? Она у вас вся­ким дерь­мом за­бита.

Илю­шин сок­ру­шен­но по­качал го­ловой.

– Зна­ете, в чем ва­ша проб­ле­ма, Яна?

– В том, что у ме­ня дур­ная при­выч­ка раз­го­вари­вать с са­модо­воль­ны­ми при­дур­ка­ми.

– Ря­дом с ка­нато­ход­цем всег­да есть тот, кто стра­да­ет от их иг­ры. Вы ду­ма­ете, ва­ша жер­тва – она? – Ма­кар кив­нул на Ки­ру, си­дев­шую на по­лу с рас­пухшим от ры­даний ли­цом. – Ко­неч­но, нет! Вот ва­ша жер­тва.

Илю­шин ука­зал на Вла­дими­ра Ру­ден­ко.

Тот за­мычал и сде­лал по­пыт­ку сбро­сить по­лотен­це.

– Я вам со­чувс­твую, Вла­димир, – серь­ез­но ска­зал Ма­кар. – Прав­да-прав­да. Жить с ка­нато­ход­цем и не знать, где под­ста­вить ру­ки, ес­ли он нач­нет па­дать, – тя­желое ис­пы­тание. От­пе­чат­ки за не­го сти­рать! Ка­меры выб­ра­сывать в мо­ре! А по­том еще нач­нется следс­твие, и вы бу­дете брать ви­ну на се­бя! Уч­ти­те, у вас пло­хо по­луча­ет­ся прит­во­рять­ся. Все, что про­изош­ло на бри­ган­ти­не, – чис­то жен­ская иг­ра. Со сто­роны это осо­бен­но хо­рошо за­мет­но.

Илю­шин под­нялся и зад­ви­нул стул на мес­то.

– Вон си­дит ва­ша нас­то­ящая жер­тва, – пов­то­рил он, гля­дя на Яну. – Да­же ес­ли вы это­го не хо­тели.

Де­вуш­ка от­ве­ла гла­за.

Дата добавления: 2015-07-16