Преддипломная суета

В тот выпускной год выбор тем для дипломных проектов был значительно расширен. Почти все проекты имели в своей основе реальные объекты строительства. Партийный призыв «быть ближе к производству» руководство института приняло к действию самым непосредственным образом. Для дорожного факультета это было строительство дорог на территории области, реконструкция городских улиц и набережной Волги в Саратове, работы по которой были уже начаты. Я рискнул взять один из её участков. Моим руководителем по дипломному проекту был главный инженер строительного управления, ведущего работы по реконструкции набережной, Мелешко Аркадий Николаевич, который под завязку обеспечил меня необходимой исходной документацией.

- Ну что ж, дерзай, - напутствовал он меня, передавая чертежи. - От тебя не требуется изобретать что-то новое. Члены комиссии прекрасно осведомлены, что дипломники будут использовать, в той или иной мере, имеющуюся техническую документацию, но проработать организацию работ тебе придётся досконально. Времени у нас мало, этот участок будет реконструирован уже в следующем году, так что поройся в литературе, вполне возможно, откопаешь что-нибудь интересное, что удастся использовать на деле.

Примерно также обстояли дела у большинства дипломников, кто взял «живые» производственные объекты. Но были несколько тем, что представляли интерес, с точки зрения изначальной первичности работ. Они достались наиболее подготовленным из нас, включая тех, кто занимался научными разработками при кафедрах института. Мы радовались за этих ребят и девчат и гордились, что и в нашей группе есть такие умники и умницы, но, представляя реальный объём работ, не завидовали.

Определившись с темой, я попросил Мелешко отпустить меня съездить на недельку домой, чтобы прозондировать наличие возможности для работы поближе к дому, да и хотелось как-то встряхнуться перед предстоящей запаркой. Неделя промелькнула незаметно, но я выкроил день, чтобы побывать на строительстве нового комбината, что развернулось в сорока километрах от родного города. Стройка впечатляла своими объёмами. Мне удалось встретиться с управляющим строительством на что я, в общем-то, и не рассчитывал, но Сафьянову до всего было дело, и он нашёл время и для меня. Выяснив у меня всё, что его интересовало, он вызвал кадровика и поручил подготовить ходатайство в министерство, одновремённо заметив, что положительного результата от этой «депеши» не гарантирует. Тем не менее, забрав у секретаря копию ходатайства, я уехал со стройки с надеждой на успех. Вернувшись в институт, я рассказал о своём визите Сашко, который, ознакомившись с письмом, ещё более охладил мой радужный пыл:

- Ходатайство может и не сработать. В деканате говорили, что весь выпуск количественно уже расписан между предприятиями, и на распределение их представители приедут, уже имея на руках разнарядку.

Тем не менее, я надеялся на лучшее и даже поинтересовался мнением Людмилы по поводу возможного распределения к себе в область. Её реакция была более чем сдержанной.

- Делай так, как ты считаешь лучшим для себя.

Где-то на второй или третий день после своего возвращения я заскочил вечером к девчонкам в 180, и здесь, как всегда, мне были рады. Поделился своими впечатлениями от пребывания в родных краях.

- А у нас для тебя новость, - сказала Нина с хитрой улыбкой на лице.

- Какая? - заинтересовался я.

- Не томи его, рассказывай, - вступила в разговор Любаша, уловив желание Нины подзадорить меня.

Нина бросила быстрый взгляд на подругу, потом снова повернулась ко мне.

- Ляляева вышла замуж. На прошлой неделе была свадьба.

- Вы были на свадьбе?

- Нет, не удосужились. Она не пригласила.

«Как и меня», - мелькнула в голове мысль, и сердце словно сжалось в комок. Стараясь скрыть своё смятение, заметил:

- На удивление скоропалительно…

- Боюсь, что ты ошибаешься. Она же перед этим лежала в больнице с желтухой, Саша навещал её на сколько это было возможно, не оставляя одну в это трудное для неё время. А о свадьбе мы узнали ещё перед твоим отъездом, но не стали говорить, чтобы ты не дёргался.

- А ведь она «грозилась» пригласить меня на свадьбу.

- А тебе это было нужно?

- Я, конечно бы, не пошёл, но всё-таки … - мне хотелось сказать что-то ещё, но я махнул рукой: - Вышла и хватит об этом.

Я на какое-то мгновение замешкался, пытаясь разглядеть что-то за тёмным окном, потом посмотрел на девчат и понял, что они прекрасно понимают меня. Ладошка Любаши легла на мою руку и сжала её.

- Ты что-то выяснил по поводу возможности остаться работать у себя в области? - спросила она, памятуя о разговоре со мной накануне отъезда.

- Да, такая возможность есть. Строится новый целлюлозный комбинат недалеко от дома. По моей просьбе оттуда направили письмо в министерство о перераспределении, копия у меня на руках, но ребята говорят, что всё это пустое, слишком поздно.

- А когда распределение?

- Говорят, где-то в конце апреля.

Поговорили ещё о чём-то, потом я ушёл, но от тяжёлого осадка на душе избавился не сразу.

Время летело стремительно. Весна полноправно вступила в свои права. По всему Агафоновскому посёлку снова во всю зацвела сирень. Белая, голубая, фиолетовая, лиловая, лилово-фиолетовая, розовая, пурпурная, Амурская, Венгерская, Персидская, простая и махровая, она свисала за заборы домов, лезла в окна крупными и мелкими соцветиями, кружила и дурила голову, от её одуряющего запаха, врывающегося в открытые окна общежитий и дипломок, хмелела голова, и хотелось вдыхать и вдыхать эти хмельные запахи, с сожалением вспоминая о необходимости что-то делать.

Не смотря на дипломную запарку, я старался хотя бы раз в неделю бывать у Касаткиных. Отношения с Милой наладились, стали как-то спокойнее, я бы даже сказал, взрослее. Мы оба понимали, что только от нас двоих зависит, какими они будут в дальнейшем, и когда, и как это произойдёт, и не форсировали события. Я - из боязни, что повторится то негативное, что уже было, она - приглядываясь ко мне, а вернее всего, разбираясь в себе самой, что же она всё-таки хочет и что может получить от нашей «дружбы».

С самого начала нашей жизни в мужском общежитии никак не могли «выйти в люди» по санитарному состоянию нашей комнаты. При взаимопроверках общежитий, то нас нет, то застают врасплох. Приняли «коллективное» решение: «с этим делом пора кончать», и, как говорится, «вылизали комнату досуха», даже шкаф отодвинули и за ним обтёрли, что не делали ещё ни разу, и, как это было не трудно, держали марку, учитывая неожиданность проверок. Юрка даже пытался уговорить Регину, председателя комиссии, чтоб зашла пораньше, но та была непреклонна, даже даты примерной, не сказала.

А тут, на нашу беду, Старик подловил Сашко, попросив кого-то из проходивших мимо ребят, позвать его к ним в комнату «по срочному делу», а сам изнутри поставил стул к дверям, а на него половую щётку ворсом в небо. Сашко, не чувствуя подвоха, открыл дверь и получил щёткой «по мордам» под общий хохот присутствующих, а Старик ему ещё и замечание: «Ты чего не стучишься? Мы ведь не тебя хотели поймать, так что ты сам виноват». Сашко прибежал злой, как чёрт. Говорит: «Надо проучить Старика. Нельзя ему спускать подобные хохмочки». Мы решили «отомстить обидчику». Выбрали подходящее время и подготовили то же самое, только щётку намочили и сверху пристроили ещё мыльницу с водой. Специально Старика не вызывали, просто Сашко зашёл к ним в комнату через день или два после того случая и как-то вскользь обмолвился, что, мол, ребята купили три литра пива и «сейчас там жучат». Старик на пиво падкий - «наживку заглотнул». Сашко остался у них, Старик же, как бы между делом, «испарился» из комнаты и рванул к нам. Мы подготовились, сидим, ждём. Ждать пришлось довольно-таки долго. Вдруг стук в дверь, кричим: «Да!» Дверь открывается, а за ней Регина. Как она успела отскочить - не знаю, но кое-что ей всё же досталось. Старик, ох и хитрющий скотина, по пути, «на всякий противопожарный», забежал к Регине, она как раз была у комендантши и уговорил её. «Ребята, - говорит, - извелись все, поимей совесть, хоть просто так посмотри, они же вторую неделю комнату лижут!» Она и пошла. А он после неё заходит с таким невинным видом. «Я, - говорит, - из самых добрых побуждений вам помочь хотел, а вы девочку обидели. Как вам не стыдно!»

Стыдно нам, конечно, перед Региной было очень, и она нас простила, только больше к нам девчачья комиссия не заходила ни разу, а перед ребячьей проверкой нам стыдиться было нечего, все были не без греха.

До степухи четыре дня. Денег нет. Бедствуем. На ужин сварили макароны, заправили маргаринчиком, уплетаем за обе щёки.

- Вермишель, конечно, была бы лучше, - замечает Юрка.

- Нет уж лучше макарончики, а то однажды из-за этих «мышиных хвостиков» я чуть было не остался голодным, - резюмирует Сашко.

- Как так? - заинтересовался Юрий.

- А ты вон его спроси, как, - кивает на меня Сашко, а потом сам и поясняет: - Ты вот хорошо не брезглив, а вот Мишка Введенский брезглив через край, видно порода такая, мы же с ним и со Славкой Мещяриковым вместе жили в 109 в женском общежитии. А у Серёжки мода дурная, когда есть начинаем, он чего-нибудь такое и брякнет, а Мишку от этого чуть не выворачивает. Вот так же однажды перед степухой, заняли у девчонок вермишельки, сварили, остатками маслица заправили, собираемся есть. А Серёжка перед этим чего-то опять сморозил, ну Мишка его и предупреждает: «Ещё чего-нибудь такое брякнешь, я тебе этой ложкой так по лбу и врежу». А Серёга ему в ответ: «А я тогда тебе эту кастрюлю с вермишелью прямо на голову и одену». Сидим хохочем, уплетаем вермишель. Вдруг у Серёги две длинные вермишелины свесились с ложки и затрепыхались, а он, глядя на них, совершенно не задумываясь, изрекает: «Во, бля, как мышиные хвостики!» Мишка поперхнулся и с ходу ему ложкой по лбу, а тот хвать кастрюлю с вермишелью и ему на голову. Мишка едва успел отмахнуться. Кастрюля полетела на пол, вермишель по стенам, а те, как два петуха, друг на друга. Славка схватил Мишку, я Серёжку, растащили.

- А что дальше? - заинтересовался Юрка.

- Что-что… Славка их обеих матюжно выругал, Серёгу прогнал к девчонкам снова за вермишелью, а Мишку отрядил на кухню варить ту вермишель, что оперативно приволок Серёга. Правда, ели уже без масла и без маргарина.

Юрка, отправляя в рот очередную порцию вермишели, как бы советуясь, предлагает:

- Может быть, есть смысл «работнуть? Я днём встретил Гришу Коренева, говорит, завтра вагончики с цементом подходят, он ребят собирает на разгрузку.

- Не знаю, как вы, а меня увольте, - отказываюсь я наотрез. - Один раз поучаствовал в этом деле - сыт по горло, хоть и заработали не плохо. Цемент, куда только не набился, голову с трудом промыл, а одёжку пришлось выбросить.

- Я тоже не пойду, - поддерживает меня Сашко. - Перехватим деньжат где-нибудь. - Обращается ко мне: - Ты со своей старой хозяйкой рассчитался?

- Отдал, но я же не у неё занимал, а у Александра Яковлевича, её сына. Впросак я тогда попал. Деньги-то вернул его жене, а тут после этого как-то захожу, а он мне: «Сергей, ты на неделю деньги брал, а прошло уже две», - и смотрит на меня, я даже опешил, говорю: «Я же Клавдии Дмитриевне отдал!» А она тут же сидит, а он мне: «Не правильно ты сделал. Может, это у меня заначка была, а ты меня выдал», - и улыбается.

- Где бы такую «заначку» невозвратную найти, сейчас бы в самый раз было! - филосовтвует Сашко.

- А я дважды деньги находил, - вспомнил я давний случай из моего детства.

Друзья, не переставая жевать, заинтересованно поворачивают головы в мою сторону.

- Не томи, рассказывай, - предлагает Юрий.

- Ещё в школе учился, в пятом или шестом классе, не помню. У бабушки по матери в подполье под домом яму под картошку в порядок приводили. Я старую доску стал отрывать, а из под стенового бревна мешочек кожаный выпал. Развязал его, а там деньги старинные. Копейки, двушки, а вроде и по три копеёки денежки были, но всего один пятак 1702 года. И все аж позеленели. Бабушка на безмене взвесила, денег более четырёх фунтов было. Я потом с этими деньгами к другой бабушке, что по отцу, ну и перед дедом хвастаюсь: «Деда, я вон сколько денег нашёл! - и мешочекк ему показываю, а он мне: «Эко дело! Вот у меня старых денег-то много боле!» - «А где они?» - спрашиваю, а дед и говорит:н мнеему показываю «денег нашёл1 - и шке фунтов. я стмню.т головы вУж и не знаю где, спрятал куда-то и забыл. Вот помню только, что завернул их в тряпицу и в галошу клееную засунул». После того где-то недели через две играл я как-то со своими двоюродными сёстрами в прятки и залез между избами в простенок. Стою, что-то под ногой мешается, глянул, а это большая галоша, сразу про деда вспомнил. Галошу схватил и к нему: «Дедушка! Я твои деньги нашёл!» А он так спокойно и говорит: «Ну, давай сюда, будем считать». Стали мы деньги с сёстрами считать. Помню, что денег там было много, и екатериновки, и николаевки, и чайковки, и ещё какие-то другие, не было только керенок. Спрашиваю деда: «А зачем ты разные-то деньги собирал?» А он так в раздумье и отвечает: «А откуда я знал, кака власть-то будет!»

Ребята засмеялись и, закончив трапезу, засобирались на танцы. Уговорили и меня.

- Хватит хандрить, пошли развеемся.

В танцзале ко мне подошла Ёлка. Звуки мелодии старого танго «Брызги шампанского» приятно ласкали слух.

- Серёжа, привет, пошли потанцуем.

- С удовольствием, только когда надоем, предупреди.

- Обязательно, но ты сам раньше времени не исчезни.

Не удержалась, напомнила мне, как я испарился в тот вечер, когда состоялось наше последнее свидание с Ксюшей.

- Не боись, не убегу. А у тебя что-то случилось? Требуется моя помощь?

Ёлка улыбается «во всю Ивановскую».

- Какой ты догадливый! - и без перехода продолжает: - Здесь паренёк, который мне очень нравится. Вон сидит у второго окна справа, - она кивает головой в сторону противоположной стены.

Нахожу взглядом «означенную фигуру» и перехватываю взгляд насупленного лопоухого паренька. Вспоминаю, что однажды уже видел его с Ёлкой.

- Это что, твой «троюродный брат»?

- Ну и вредный ты, Серёжка! - прыскает Лена со смеху, пряча лицо в отворот моего пиджака.

- Нисколечко. Просто я помню одного такого «родственничка», к которому ты в прошлом году всё время сбегала, когда я пристраивался к тебе в кавалеры.

- Плохо пристраивался, оттого и сбегала. А это не он. С тем давно всё кончено. А этот, что видишь, мне нравится. Очень.

Я ещё раз внимательно оглядываю паренька, который теперь уже демонстративно смотрит в противоположную от нас сторону. Пожимаю плечами. Абсолютно ничего особенного, по крайней мере, внешне. Поняв моё движение плеч, как недоверие к её словам, Лена пытается переубедить меня.

- Честное слово. Честное комсомольское!

- Не вижу оснований для таких эмоций.

- Вот и Людка тоже: «Ничего особенного кроме ушей да бровей», - пытается она передать интонацию голоса старшей сестры.

На чуть оттопыренные уши я обратил внимание сразу, а вот на брови - нет, а они у него, и в правду, под стать хохолку на голове.

- А что, она права, - подзуживаю Ёлку. - И твой вкус, подруга, просто не понять.

- Да он умнейший парень! - с жаром защищает паренька Ёлка. - Один из лучших на курсе! Спортсмен. А как стихи читает - заслушаешься! Я к нему так привыкла, что даже не замечаю, что он чуть заикается.

Медленную мелодию танго сменяет фокстрот, Мы чуть ускоряем колебания наших тел.

- Так он ещё и заикается! - пытаюсь продолжить я, но, видя растерянную физиономию Лены, меняю тон. - Ну ладно, тебе видней, только не сердись, я же шучу. Тебе-то что нужно?

- Да он сегодня на меня дуется. И совсем зря! Днём заходил к нам домой, предложил вечером пойти на танцы, а у меня никакого настроения, я и отговорилась чем-то. А тут девчонки пришли и всё же уговорили меня. А он, как увидел меня здесь, надулся и даже не подошёл. Вот я и решила протанцевать с тобой вечер. Больно уж обидчив, пусть подуется, это ему полезно.

- Так ведь и бросить тебя может.

- Не бросит, он тебя знает.

- Тем более, должен бояться конкурента, - стараясь казаться серьёзным, отвечаю я.

- Ой, Серёжка, как с тобой легко! - смеётся Лена. - Когда ты к нам приходишь, вся хандра в сторону слетает. Кстати, последний раз ты уж очень быстро сбежал. Я только в магазин вышла, как тебя и след простыл. А так хотелось поболтать! Мама души в тебе не чает, когда ты приходишь, а Надька в тебя просто влюблена.

- Ну, её ждать надо, когда подрастёт, школу закончит. А меня бы сестрёнка чуть постарше вполне устроила.

Лена переводит взгляд с танцующих, которых только что разглядывала, на меня. Смотрит внимательно, а я продолжаю улыбаться, но она на сей раз уходит от фривольности разговора и отвечает вполне серьёзно:

-Тебя, Серёжа, порой, трудно понять, когда ты говоришь серьёзно, а когда шутишь. С тобой хорошо дружить, ты надёжный товарищ. У тебя на плече не стыдно и поплакаться «в жилетку». А более близкие отношения предполагают определённые обязательства, и часто заканчиваются совсем не так, как хотелось бы. Таких же, как ты, обманывать стыдно - я бы не смогла.

Поняв, что разговор, принял неожиданный оборот и может завести не туда, я прижимаю Лену и шепчу ей на ушко:

- Спасибо за откровенность. Ты чудесная девушка. Твой будущий муж будет тобой доволен, - и киваю головой в сторону паренька, который недалеко от нас пробирается к выходу из зала.

Музыка смолкает. Я подвожу Лену к её подругам и выхожу перекурить. Возвращаюсь минут через десять. Лены на прежнем месте нет. Обвожу взглядом зал. Кто-то сзади дёргает меня за рукав. Оборачиваюсь. Она. Глаза сияют.

- Серёжка, спасибо! Я ухожу.

- Что так быстро?

Отвечает почти шёпотом, продолжая улыбаться:

- Всё в порядке. Он всё понял, и сам подошёл ко мне. Мы идём домой, - и она убегает, махнув нам прощание ладошкой.

Мог ли тогда я знать, что этот лопоухий, чуть заикающийся паренёк станет помощником президента Молдовы и, «по совместительству», мужем Ёлки!

В один из дней Мила пригласила меня на концерт в филармонию. Выступали учащиеся музучилища. Высидел добросовестно все полтора часа. Что-то понравилось, что-то нет, но под музыку хорошо думалось, она одновремённо и волновала, и успокаивала. А подумать было о чём. В отношениях с Милой исчезла напряжённость, но полной ясности не было. После концерта две сокурсницы Людмилы зашли с нами к ней домой. Одной из них что-то было нужно забрать. Посидели недолго и засобирались уходить. Мила вышла провожать. Я остался сидеть за столом, бездумно глядя в тёмное окно. Через минуту-две Мила вернулась, подошла, встала рядом и положила руку мне на плечо.

- О чём задумался?

- Всё о том же. Всё пытаюсь как-то понять тебя и разобраться в наших отношениях. Может быть, я что-то делаю не так, как надо, а ведь так хорошо всё начиналось! - Я повернул голову и встретил открытый взгляд, её пальцы сжали моё плечо.

- А ты поменьше копайся в том, что было, вот разная чушь и не будет ползти в голову.

- А если я не могу не думать об этом? Да и как жить, не задумываясь? Возможно, я неоправданно форсирую события, но, если в этом выход, я готов вернуться и к тому, что было в самом начале, мы ведь не так далеко и ушли, только ведь то хорошее, что было в Новый год и чуть позднее, так не хочется терять! Или я ошибаюсь?

- Нет, не ошибаешься.

Мила улыбнулась и, наклонившись, прижалась щекой к моей щеке. В комнату вошла Евгения Ивановна, Мила выпрямилась и посмотрела на мать, продолжая улыбаться. Больше к этому разговору мы не возвращались, но то напускное и обидное, что было между нами, ушло из наших отношений, хотя теперь я знал, какой разной может быть моя избранница. Я понимал, что если мы когда-нибудь и поженимся, то только повинуясь голосу рассудка. Любви, той любви, от которой дрожат руки и трепещет сердце, мы, видимо, не дождёмся. А как хотелось бы! Господи! Если бы только это было! - Это было бы бесконечным и величайшим счастьем!

Как мы не ждали распределения, но, тем не менее, когда в один из апрельских дней в дипломку зашёл Саша Туркин, наш староста, тряся разнарядкой, все повскакали с мест дабы узреть, «где Родина ждёт своих будущих героев». Большинство направлений было в Поволжье, практически, все области и республики от Астрахани до Костромы, потом была Средняя Азия, два места в Свердловской области, четыре в Казахстане и несколько мест в центральной полосе. Основная потребность - рядовые инженерные должности в дорожно-строительные управления и проектные институты.

Я неоднократно заходил в деканат, но безрезультатно, предстояло принимать решение, не рассчитывая на перераспределение. Решил вместе с Сашко ехать в Кустанай, он на должность прораба, я старшим инженером производственного отдела дорожно-строительного управления. Вячин и Шмыгин тоже определились ехать в Казахстан, только в другой город. Вечером выпили вчетвером. Итог общих раздумий подвёл Юрий:

- Три года это не вся жизнь, пролетят незаметно. Проверим - на что мы способны.

На следующий день встретился с Милой, сообщил о результатах. С улыбкой посмотрела мне в глаза, видимо одобряя моё решение, но не удержалась от подначки:

- Значит, всё-таки рискнул оторваться от маминой юбки? Молодец! - а когда я уже собрался уходить, как бы между прочим, спросила: - А Витя куда?

- В Татарию, город Набережные Челны.

Дата добавления: 2015-07-16