От святого к цинику

Насмешки понизили все до уровня предлога, все, кроме солнца и Надежды, кроме двух условий жизни: светила мира и светила сердца, одного — сверкающего, другого — незримого. Греющийся на солнце и полный надежд скелет был бы сильнее отчаявшегося и уставшего от света Геркулеса; существо, тотально проницаемое для Надежды, стало бы могущественнее Бога и живее Жизни. Awery of the sun* леди Макбет — последняя из тварей Божьих, ибо подлинная смерть не гниение, а отвращение ко всякому сиянию, омерзение к любому ростку, ко всему, что распускается от тепла иллюзии.

Человек осквернил все рождающееся и умирающее под солнцем, кроме самого солнца; все рождающееся и умирающее с надеждой, кроме самой надежды. Однако, не смея идти еще дальше, он решил ограничить свой цинизм. Дело в том, что притязающий на последовательность циник является таковым лишь на словах. Его поступки обнаруживают существо в высшей степени противоречивое: никто не смог бы жить, ликвидировав свои суеверия. Чтобы добиться тотального цинизма, необходимы усилия, противоположные усилиям, направленным на достижение святости, и, по меньшей мере, столь же значительные; или же надо представить себе святого, который, достигнув вершин очищения, вдруг обнаружил бы тщету всех своих потуг и... смехотворность Бога.

Подобный монстр прозорливости смог бы изменить исходные данные жизни: он обрел бы силу и способность поставить под сомнение даже условия собственного существования. Он перестал бы бояться вступить в противоречие с самим собой. Ни одна из человеческих слабостей не снижала больше, не отнимала бы у него его отваги. Утратив религиозное почтение, которое мы невольно испытываем к нашим последним иллюзиям, он потешался бы над собственным сердцем и смеялся бы над солнцем...

Дата добавления: 2015-07-19