Глава 2. ЛЕГЕНДА

* * *

Когда Фрэнк открыл дверь, Кели, по своему обыкновению, сидела в кресле, курила и созерцала стену над дверью. Странно, услышав, как открывается дверь, она не приготовилась к обороне – лазеры были в рукавах, а не в руках. Фрэнк ехидно поинтересовался:

- А что же ты пушки не вынимаешь?

- Знаю, что это ты.

- И откуда же ты это знаешь? Вдруг бы это не я был, а парочка проституток, которых я заказал себе сегодня на вечер, чтобы поразвлекаться, пока тебя не будет.

- Я тебя чувствую, - ответила Кели, оставив без внимания его подначку.

От этих слов у него на пару секунд закружилась голова. Ему вдруг показалось, что она сейчас встанет с кресла, подойдет к нему и скажет (не голосом, а глазами, как во сне): «я так хочу тебя… все, что есть я – хочет тебя». Ощущения из сна нахлынули мощной волной, он едва справился.

РОЙ, У ТЕБЯ ПЬЯНЫЙ БРЕД

С таким же успехом можно надеяться, что Рин Дуглан разгребет завалы барахла в своей комнате. Кели продолжала сидеть в этом чертовом кресле, как окаменевшая.

- Да что ты опять к этому креслу приросла?

РАЗУМЕЕТСЯ, ТЫ НЕ ОТВЕЧАЕШЬ НА ТУПЫЕ ВОПРОСЫ

Фрэнк поднял с кровати подаренный Рином револьвер, прочитал гравировку: «Лучшему стрелку от друзей». Кели молча наблюдала за ним. Ее рыжие волосы разметались по спинке кресла. Он видел ее лицо – молодое, а глаза существа, видевшего ад. Они были умными, эти глаза, холодными, как кристаллики льда и безразличными ко всему на свете. Что увидит в них Трандал, когда напомнит ей об оплате? Если Кели согласится на оплату натурой, Фрэнку просто непереносимо будет после этого находиться рядом с ней. И это даже не ревность. Если бы Трандал, по крайней мере, был молодым, тогда не было бы так мерзко.

Плюс ко всему Фрэнк был почти уверен, что оплата за услуги старого говнюка – не самое плохое, что ждет Кели. Ему казалось, что произойдет что-то непоправимое. Но что такого ужасного может случиться в доме простого телепата? Может ли Фрэнк это предотвратить?

Где-то в отдалении прогремел гром. Начиналась гроза. Ночью или даже раньше, она доберется сюда. В это время Кели будет общаться с мудаком Трандалом, а он – Фрэнк будет изводиться предположениями и рисовать себе в мозгу картины – одну отвратительней другой. Но пока над городом сияло солнце. Веселые золотые зайчики плясали по стеклам и витринам.

Кели подошла к кровати – там лежала ее одежда. Обычно она переодевалась так, чтобы Фрэнк не видел, но сейчас просто отвернулась. Сняла ботинки. Не снимая халата, надела джинсы. Фрэнк пытался не смотреть на нее и не мог отвести взгляд. Кели развязала пояс, бросила его на кровать. Халат соскользнул с ее плеч, обнажая спину. Фрэнк гладил ее взглядом по костлявым плечам, вдоль позвоночника к талии, такой тоненькой, что казалось, ее можно обхватить пальцами. В вечернем золотисто-розовом мягком свете кожа на спине Кели казалась бархатной и нежной, как у ребенка.

Прозрачные почти незаметные браслеты охватывали ее руки над и под локтями, к ним крепились маленькие чуть изогнутые лазеры – те самые, которые Фрэнк впервые увидел в действии в холле «Веселого путника». Они плотно и надежно прилегали к внутренней стороне рук, по всей видимости, не доставляя ей ни малейшего неудобства. Казалось, лазеры и Кели – организмы, живущие в симбиозе. Вот на них, на эти маленькие симбионты и будет вся надежда, когда их хозяйка войдет в особняк Великого магистра. В эту минуту Фрэнк подумал, что простит ей все, лишь бы она вышла оттуда живая.

В какого бы монстра не превратила ее судьба, все равно, как хорошо, что она свела его с Кели. Как бы глупо это не звучало, она, словно лучик, проникающий в темную пещеру забытья, где живет его затуманенный разум. Возможно, этот лучик выведет его туда, где все ясно, где он наконец-то вспомнит то, что мучает его с детства, и он узнает, зачем живет и поймет, кто же он такой… Правда, этот лучик и сам забыл свой Путь…

- Кели, - позвал он.

Она накинула рубаху и оглянулась.

- Ты уверена, что все будет нормально?

- Ты о чем?

Если бы он еще понимал, о чем! Все, что он мог высказать о своих ощущениях и предположениях, прозвучало бы как бред какого-нибудь девяностолетнего маразматика. Он промолчал. Кели застегнула рубаху и принялась выкладывать из сумки на кровать все их оружие. Фрэнк вспомнил, как она дернулась, чуть только Дуглан притронулся к ее лазерам. Ей не понравилось, что он прикасается к ее оружию. Тогда почему она разрешила Фрэнку демонстрировать, как работает ее щит? Почему столько рассказала о себе? Почему не скрывала от него, что пользуется магией, добывая огонек из воздуха? Ведь при Дуглане она не стала этого делать.

Фрэнк подошел к ней со спины и взял ее за локти, почувствовав и ремни, и сами лазеры:

- Расскажи, как эта тема работает, - попросил он.

Она повернулась и закатала рукава выше локтей:

- Смотри.

ЭТО МНОГОЕ ЗНАЧИТ

Лазеры были насажены на тонкие, как нить, совершенно прозрачные жгуты, отходящие от браслетов на локтях. Заканчивались эти жгуты тончайшими, прозрачными колечками на средних пальцах. Совсем не удивительно, что Фрэнк, столько раз смотревший на ее руки, не заметил ни жгутов, ни колечек, пока Кели специально не обратила на них его внимание. Ведь он даже держал ее за руки и ничего не заметил…

Жгуты прилегали к коже вплотную настолько плотно, что их почти не видно. Так же незаметно и плотно они прилегали к тем толстым браслетам, которые она носила на запястьях – прямо проходили сверху...

Это вызывало недоумение: как лазеры не цепляются за них, когда выезжают в ладони? Чудеса…

Она взяла его руку и положила к себе на запястье:

- Потрогай жгут. Это мономолекулярное волокно, его можно разрезать только лазерным лезвием.

Фрэнк взял жгут двумя пальцами – твердый, но эластичный. Кели объясняла дальше:

- Волокно тянется. Сгибаешь руку – оно укорачивается и наоборот. Оно имеет свойство всегда прилегать вплотную к коже. Лазер ездит по нему. Вот тут, - она показала маленькие зажимы, охватывающие рукоять, - он держится, чтобы не вываливался, когда не надо. Нажимаешь на колечки, зажимы расцепляются, и лазер едет в ладонь. Когда он больше не нужен, нажимаешь вот тут, на рукояти, и жгут затягивает его обратно. Зажимы защелкиваются автоматически.

- Круто! Удобная штука. А браслеты? Как они могут не мешать?

- Все просто: структурируешь волокно, чтоб оно распознавало браслеты как часть тебя. И оно ложится поверх браслетов. А когда лазеры двигаются, они просто переползают через браслеты, как будто это неровности тела. Теряются какие-то доли секунды, но это не существенно…

- Да, это не существенно. Когда надо, они возникают мгновенно в твоих пальчиках, - подтвердил Фрэнк.

- Не мгновенно, но достаточно быстро. Иначе, я сняла бы браслеты, чтоб не мешали.

Кели, опустила рукава и направилась к окну.

- Кели, а что значит, «структурируешь»?

- А?

Фрэнк почувствовал, что ей тоже не дает покоя предстоящая встреча с телепатом.

- Ну, ты говоришь, что волокно надо структурировать, типо, это очень просто. А что это значит?

- А, - она махнула рукой, - это действительно просто: заряжаешь своей волей.

- Ну, точно, - угрюмо промолвил Фрэнк, - так просто, что любой дурак может.

- Дурак не сможет, - сказала она и окончательно выключилась… ушла снова в свои дебри…

Снова, уже гораздо громче, прогрохотал гром. Гроза приближалась очень стремительно. Все звуки смолкли. И тишина казалась зловещей, как будто все в природе замерло в ожидании беды. Красно-фиолетовые тучи почти закрыли солнце, но там, где его лучи еще пробивались, небо окрасилось в цвет крови. Фрэнк вдруг увидел в этом плохой знак. И тут же пресек свои мысли. Еще не хватало, чтобы он, разумный человек видел в обычных природных явлениях всякие предзнаменования, как Нинель, у которой 95% мозга совершенно отключилось, от чего она теперь почти не соображает, а только выискивает всевозможные знаки и пугает ими постояльцев.

Когда Фрэнк видел ее в последний раз, она напророчила ему, что он будет наказан Богом за свои ужасные грехи и умрет в страшных муках через три с половиной месяца. Причем, под «ужасными грехами» бабуля подразумевала никак не то, что он убивает людей – это она как раз грехом не считала – а то, что он «путается с разными падшими женщинами», как она называла шлюх, которые, к слову сказать, работали в гостинице его матери – ее дочери.

С тех пор прошло два года, а Рой до сих пор жив-здоров. Правда, бабушка тогда, разумеется, шутила, потому что ей просто не нравилось, что вытворяет внук. И она то и дело повторяла: «ну чего ты тянешь на себя всякую грязь?»

А разве ему самому нравилось? Более того, ему было противно за себя. Только тогда он был уверен, что ему все равно больше нечего ждать, потому что ничего не интересно и на самом деле не нужно. А то, что было нужно и интересно, он окончательно забыл, и нет никакой надежды вернуть это. И, следовательно – какая теперь разница, что творить и кого трахать. Бабушка на его такие доводы заявила:

- Твое время еще не пришло.

Видимо, теперь оно пришло. Только оно принесло не ответы, а сплошные противоречия…

Фрэнк подошел и встал рядом с Кели. На ее лице играли отсветы заходящего солнца. Кожа сделалась темно медной, безобразный шрам, пересекающий левую сторону лица, казался еще уродливее. Левый глаз зажегся золотом, а правый стал черным, как обсидиан. Кели смотрела куда-то за горизонт. Ее лицо, неподвижное, будто высеченное из камня, стало похожим на суровые, но величественно-красивые лица древних скандинавских воинов

НИБЕЛУНГОВ

из сказок, какими их рисовали в тех книжках, которые любил читать Рой в детстве. Только те – светловолосые и белокожие.

В этот момент у любого, увидевшего ее, не осталось бы ни малейшего сомнения, что за ее человеческим обликом скрывается совсем не человеческое существо.

- Кели, ты действительно эльфин, - сказал он, положив руки ей на плечи.

Она гордо вскинула голову и произнесла, почти не раскрывая рта:

- Эльфин из Мира Эльды, - в ее голосе тревожно и торжественно, как отзвук далекого сражения, прозвучал перезвон колоколов. Не маленьких серебряных колокольчиков, но тяжелых, мощных и очень далеких колоколов. Их звон складывался в музыку, задевающую такие струнки в душе, которые раньше никогда не пели.

Кели замолчала, но невидимые колокола продолжали петь в маленьком номере захолустной гостиницы Рина Дуглана. Воздух вибрировал в такт музыке, очень похожей на ту, что играла Кели на пианино.

- Откуда этот звук? - растерянно прошептал Фрэнк.

Он прижимал ее к себе и всем телом чувствовал ее тело. Но, в то же время, понимал, что на самом деле Кели здесь больше нет. Ее глаза превратились в два глубоких колодца, на дне которых словно открывались Врата в бездну. Фрэнк с ужасом смотрел в них, чувствуя, как Врата зовут его лететь в пропасть, откуда доносится эта пугающая, но прекрасная музыка. И он хотел – вслед за Кели – сорваться и лететь туда, где нет ни жизни, ни смерти, только ощущения и восприятие…

Его сознание, вырвалось из телесной оболочки и устремилось к Вратам, сияющим такими безумными цветами, каких не может быть в физическом мире…

Они вместе летели среди необыкновенно красивых объемных узоров, меняющих свои очертания.

А за Вратами распахнулась вечность – чернота космоса, усыпанная сверкающими точками живых звезд, каких не увидишь, глядя с планеты на ночное небо. Они видели спирали галактик с квазарами в центре, и многомерность Вселенных, и переливающиеся Грани пространств, сворачивающиеся в сферы, которые пели, наполняя душу огромным щемящим ликованием, заставляющим забыть обо всем и раствориться в вечности, став частью печальной, но светлой Музыки Сфер.

Сферы вращались, проникая друг в друга. И там, где они соприкасались, возникал сияющий белый свет, такой непереносимо яркий, словно вобрал в себя все цвета, сделав бесцветными все Миры, и полыхнул ими в один миг, растянувшийся в вечность.

Они видели Кристалл… другие Кристаллы, межкристаллическую и внутрикристаллическую субстанцию, Стихии, чьи проявления наполняют жизнью материю.

Они понимали Бесконечность. Без страха, без ограничений, ощущая себя Бесконечностью, но исключив «Я» – только так можно постигнуть, что это такое.

И ощущение нереального полета переплеталось с ощущением, что он и Кели теперь не просто рядом – они стали единым целым… перемешались друг в друге. То, что он видел с ней вместе, было настолько же прекрасно, насколько и жутко. И знакомо – он не открывал это для себя, а вспоминал. Правда, когда он бывал там раньше, то видел иначе, воспринимал через другие органы чувств… он и сам был каким-то другим, более адаптированным к такому. А теперь…

Ни человеческий глаз, ни мозг, не могли этого выдержать, и Фрэнк почувствовал, что умирает…

- Фрэнк! - Кели трясла его за плечи.

Сквозь звон Фрэнк слышал ее голос, возвращаясь назад…

- Фрэнк! - ее длинные острые когти вцепились прямо в его еще незажившие раны. Боль заставила его прийти в себя – в полном смысле этого слова, - зачем ты туда лезешь?

- Я и раньше бывал там, - прошептал он, - только в другом виде.

Кели как-то странно посмотрела на него… впрочем, в ее взгляде не было недоверия. Скорее, удивление…

- Возможно, - согласилась она… а потом добавила, - да… если бы не бывал, то просто не выдержал бы.

И вдруг неожиданное озарение пронзило его насквозь – Кели-то нужно не просто ощущать и понимать То. Ей предстоит даже не раствориться в Нем. Кели должна выпустить на свободу тот ослепительный свет, который рождается на стыках Граней Великого Кристалла и направить его туда, куда потребует судьба – что-то вроде того. Это и будет Последний Аккорд.

Фрэнк, как и сама Кели, не знал, как это будет и для каких целей… не знал, какой результат нужен. Но видел, какой он – Белый Огонь, это субстанция, расщепляющая материю и энергию.

- Кели, - прошептал Фрэнк, уткнувшись лицом в ее волосы, - я видел твой Белый Огонь. Он же разнесет на атомы вообще все!

Кели усмехнулась:

- По сравнению с тем, на что «разнесет» материю Белый Огонь, атомы – это целые планеты.

Фрэнк чувствовал, что по его щекам до сих пор текут слезы, только теперь уже не от непероносимо яркого света, а от щемящей досады и ощущения, даже не передаваемого словами, вызванного пониманием того, что ожидает Кели.

- Ты выживешь, Кели? Я имею в виду не тело, тут ясно, что физическое ничто не сможет выжить в таком. Но душа! Или вообще… хоть что-то от тебя останется? - он нашел в себе силы заглянуть ей в глаза.

- Нет.

- Но ведь в Легенде сказано, что тот, кто зажег Белый Огонь, получит награду.

- Я не получу.

- Почему?

- Я пошла против судьбы. Теперь я или попаду в Темницу или зажгу Белый Огонь и получу возможность умереть полностью.

- А что ты сделала?

- Я тебе говорила – зажгла Белый Огонь в личных целях.

- Почему? Почему так не справедливо? Ну и что, что ты пошла против судьбы! Это слишком жестоко, так наказывать.

- Мне все равно, - бесстрастно сказала она, вытирая ему слезы.

- Ты боишься, Кели?

- Уже нет.

- Но мы ведь не все видели, правда? Мы ведь не видели Последний Аккорд?

- То, что мы видели – игрушки по сравнению с Последним Аккордом. Я пока не знаю, что конкретно мне надо сделать. И как это сделать. Белый Огонь – это не цель, а средство. Оружие.

- Ты можешь этого не делать? - спросил он, заранее зная ответ.

- Могу. Тогда попаду в Темницу.

- Можно что-нибудь сделать, чтобы ты выжила?

- Зачем? - ее глаза были холодны и равнодушны, а у Фрэнка сердце разрывалось от мысли, что она не отступится от своей миссии, а выполнив ее, не получит никакой награды, только смерть – сгорит в этом огне, как глупый мотылек в пламени костра.

Но Кели не выглядела несчастной – она была такой гордой в своем смирении. Просто не укладывалось в голове: как произошло, что она – такая смелая, сильная, с огромной силой воли смирилась с судьбой и не хочет сопротивляться.

ОНА ЭЛЬФИН, У НИХ НЕТ СВОБОДЫ

- Все равно должен быть выход какой-нибудь, Кели! - Фрэнк обнял ее за спину и резко прижал к себе, чтобы она не смогла вырваться, как будто так он мог защитить ее от ужасной смерти. Пульс стучал у него в висках, сердце гнало кровь по венам с такой силой, что казалось, стенки сосудов не выдержат и взорвутся. Но сердце Кели билось спокойными, ровными толчками.

- Кели! Должен быть выход! Должен быть способ, чтобы твоя душа не сгорела там! Чтобы хоть какая-то частичка осталась! Ведь все равно можно сохранить себя, даже в самой мельчайшей частице материи. Всегда есть выход, Кели! - Фрэнк кричал ей в лицо. Он понял, что даже, если бы существовала возможность выжить, она не стала бы ее использовать. Он бессильно прошептал, - Кели, я уверен, что можно что-нибудь придумать.

- Мне все равно.

- А мне – нет! Кели! Мне это не все равно! - он отодвинул волосы с ее лица, - Кели, что бы ни случилось, я буду с тобой до конца. Я найду выход.

Он наклонился, чтобы поцеловать ее… Узкие сильные ладони уперлись в его грудь. Кели вырвалась из его объятий:

- Нет, Фрэнк.

Его сердце бухало, как барабан, по которому со всей силы лупит своими палками разбушевавшийся ударник.

- Почему ты так меня боишься? - спросил он, дыша так тяжело, словно пробежал, не останавливаясь три километра.

- Я никого не боюсь. Мне надо идти.

- Пойдешь, - Фрэнк посмотрел на часы, - еще вагон времени: больше часа. Тут пять минут ходьбы.

Кели сидела на кровати и смотрела на него каким-то странным взглядом, Фрэнк не мог понять, что он означает. Когда они после видения стояли, обнявшись, о сексе он даже не думал, но сейчас хотел ее так, что ни о чем другом думать не мог. Но не просто трахнуть, как хотел раньше, а стать с ней единым существом, полностью слиться, как, когда они улетели в бесконечность.

- Кели, у нас еще куча времени.

- Для чего?

- Ты знаешь, для чего. И ты сама этого хочешь, - с жаром произнес Фрэнк и сделал шаг к ней. Их разделяло не более трех метров.

- Нет, Фрэнк, - она смотрела ледяным взглядом.

- Теперь-то почему нет? Кели! Ведь мы там были вместе!

Фрэнк сделал еще один шаг. Кели завела руку за спину, туда, где было сложено оружие, взяла огнемет и положила к себе на колени.

- Зачем он тебе сейчас?

- Это очень опасное оружие, - предупредила Кели.

- И если ты его применишь, у тебя не будет проводника, - спокойно сказал Фрэнк, удивляясь своей невозмутимости: наверное, общение с Кели не прошло даром.

- Другого найду.

- И обо мне не пожалеешь?

Он уже напряг мышцы ноги, готовясь шагнуть…

- Нет, - с трудом выдавила Кели и приготовилась поднять огнемет.

И они оба молча застыли, как в детской игре «на месте любая фигура замри». Ройсфилд стоял, так и не сделав шаг, а Кели сидела, держа на коленях огнемет. Их взгляды встретились, соединив, словно мостик жестокое существо с израненной душой и человека, привыкшего убивать, но не ставшего от этого жестоким. Между ними снова возникла странная мистическая связь, и Фрэнк уловил ее отчаяние: Кели не знала, что теперь делать.

Гром словно расколол небо надвое.

- Что, Кели? Противостояние, да? Не можешь выстрелить? Не можешь меня убить? - и сделал шаг.

- Не нарывайся, - прошипела она, направляя на него огнемет. Ее огромные глаза дико блеснули.

- Кели! - заорал он, делая еще один шаг.

- Я тебя убью, Фрэнк, - тихо, но уверенно сказала она.

- И что это даст?

Кели щелкнула затвором. Фрэнк понял: что бы ни происходило потом в ее душе, а она убьет его, если он не остановится…

Он одним прыжком преодолел разделяющее их расстояние и вышиб огнемет из ее рук. Он отлетел в сторону. Струя пламени опалила ковер. Фрэнк схватил Кели за плечи и тряханул так, что ее голова запрокинулась назад, и ему на мгновение показалось, что у нее сместились шейные позвонки. Он подумал – такие поступки свидетельствуют о том, что в последние дни у него появились все признаки шизофрении. Но с Кели ничего страшного не произошло,

ДА ТЕБЯ С ТРЕХ РАЗ ЛОПАТОЙ НЕ УБЬЕШЬ

она медленно повернула голову в его сторону и мрачно посмотрела. Он не боялся смерти, но то, что она могла убить его после того, как они вместе видели Легенду, было хуже смерти. Фрэнк снова ненавидел ее.

- Кели! Ты – кусок камня! Ты – железобетонный блок! - он понятия не имел, откуда всплыло такое сравнение, он в жизни не видел железобетонных блоков, - ты бы правда меня могла убить?

- Д-да, - нетвердо произнесла она.

От запоздалого страха его прошиб холодный пот. Он так резко оттолкнул Кели, что она упала на кровать, а сам сел, обхватив голову руками, и с ненавистью произнес:

- Ну и иди, трахайся с этим старикашкой!

Он видел, как Кели покурила еще пару раз, потом надела свои ужасные пудовые башмаки и ушла, даже не собрав оружие.

ЭТО МНЕ ЗА МОРАЛЬНЫЙ УЩЕРБ

Первой мыслью было сложить в рюкзак все оружие, зайти попрощаться с Дугланом и отправиться, куда глаза глядят. Забыть ее. Чем она думала, когда оставила ему все оружие? Ну и сама виновата, что теперь у нее останутся только маленькие пукалки.

ЭТИ МАЛЕНЬКИЕ ПУКАЛКИ ПОКРУЧЕ РЕВОЛЬВЕРОВ

Ну и что? Ему-то какое дело до ее пукалок? У него теперь есть прекрасные пушки и огнемет. Фрэнк взял ремни с большими лазерами и подогнал их под себя, при этом с горькой нежностью вспомнил, какая Кели

ЗАБЫТЬ!!!

худенькая, как он вчера положил руки ей на бедра – туда, где она обычно располагает эти ремни.

ЗАБЫТЬ И НИКОГДА НЕ ВСПОМИНАТЬ!!!

Затем пристегнул кобуры к ремням, охватывающим ноги, и вынул из них лазеры, крутанул на пальцах и сжал рукояти в ладонях. Как приятно держать их – тяжелые, мощные, тускло поблескивающие в блеклых лучах солнца, почти скрытого грозовыми тучами. Теперь это его оружие – его лазеры.

Фрэнк ощутил их гипнотическую силу. Они словно сами ложились в руки – плотно и удобно, как будто подталкивали применить их, позволить им проявить свою сущность – убивать, единственное, что они умели и для чего были созданы.

УБИТЬ ИЗ НИХ КЕЛИ

Ведь она убила бы его, если бы он не выбил огнемет!

По окнам забарабанили первые капли дождя: крупные, но пока еще редкие.

Фрэнк взял чехол на ремнях, надевающихся через плечи, как ремни рюкзака, расслабил их, чтобы они подходили ему, а не этой суке. Подобрал с пола огнемет, попробовал опустить его в чехол сначала одной рукой, потом другой – он ложился, как влитой.

Дождь превратился в ливень. Капли с такой силой хлестали по стеклам, что те звенели, грозясь разбиться. Раскаты грома сотрясали стены. На улице еще несколько секунд назад было светло, а теперь, словно чары могущественного колдуна, на город легла зловещая тьма. И хорошо! Значит, на улице никого не будет. Кто, кроме ненормальных на начальной стадии шизофрении, будет шариться по улицам в такую погоду? И Фрэнк может не бояться разгуливать с этим экзотическим оружием из другого Мира.

Он сложил пистолеты и револьверы, теперь казавшиеся ему антиквариатом, в рюкзак, собрал все остальные вещи, накинул куртку и ушел. Рина в комнате №1 не оказалось – значит он в баре. Не на огороде же! В бар Фрэнк не пошел. Он забрал из стойла свою лошадь и повел ее к дому Трандала, ненавидя и одновременно, уважая себя за то, что собирается сделать.

Дата добавления: 2015-07-19