Глава 3. КОНТРОЛЬ

* * *

Кели не собиралась сидеть на балконе до утра. Завтра предстоит встреча с телепатом, а для этого нужны ясные мысли, а не каша, такая, как сейчас. Ей необходимо хорошо выспаться. Она ведь еще ни разу не спала нормально с того момента, как очнулась после Белого Огня. А, возможно и до этого тоже спала как попало. Но, ведь она, не смотря на то, что ей безразлично свое физическое существование, имеет тело, которому, хочешь, не хочешь, нужно есть, спать и прочее. Поэтому глаза просто закрывались. Но нужно дождаться, чтобы Фрэнк уснул – тогда она сможет тихонько зайти и лечь.

И НИЧЕГО НЕ БУДЕТ

А пока он не спит, идти нельзя. Если он обнимет ее чуть настойчивее, контролировать себя будет

НЕВОЗМОЖНО

очень трудно: известно, куда это заведет. И она боялась того, что сейчас сама хотела, чтобы завело. Потому что сегодня, когда она играла на пианино, ей показалось, будто бы к ней вернулось что-то от той эмоциональной девочки, какой она когда-то была. И ей захотелось поговорить

С ФРЭНКОМ

с кем-нибудь о жизни. Как говорят обычные люди. Вот она и рассказала о Джете. И снова ощутила пустоту, которая так сильно давила, что захотелось умереть – как тяжело, как больно жить, когда не можешь себе позволить чувствовать, но все еще помнишь, что это такое.

- Да, та же Темница, - шепнул голос. Но не тот, благодаря которому она получила себе в спутники Фрэнка Ройсфилда. А, видимо голос ее собственного безумного подсознания,

КОТОРОЕ ПОМНИТ ВСЕ

из которого какому-нибудь телепату несложно будет выудить те воспоминания, которые

МЕНЯ ПРИКОНЧАТ

необходимы, чтобы знать, что ей нужно сделать на этой планете.

Фрэнк прав – да, она жестокая. Но разве она хотела быть такой? У нее просто не было выбора.

- Судьба не дает испытаний не по силам. Ты сильная. Ты выдержишь, - это сказал ей тот, кто научил зажигать

БЕЛЫЙ ОГОНЬ

искорку. Хозяин Голоса.

ЕЩЕ БЫ ЗНАТЬ, КАК ЭТО ВЫДЕРЖАТЬ

- Все можно держать под контролем, - сказала она когда-то.

ВОТ КАК – ПОД КОНТРОЛЕМ!

Кели смотрела на убогую иллюминацию ночного Шэлда и думала о том, что вспомнила пока еще очень мало, чтобы можно было сказать: «я помню свою жизнь». Но и этого хватило, чтобы сказать себе: нельзя заводить друзей – слишком тяжело их потом

УБИВАТЬ

терять. Поэтому пусть Фрэнк будет просто проводником, но не другом. Просто спутником. Необходимо держать дистанцию. Она его уважает. Но не собирается привязываться к нему.

Он высокий, красивый и сильный, не перекачанный бугай, какие ее бесили, и не жирный тюфяк, а именно широкоплечий, мускулистый и сильный. Его тело на самом деле очень возбуждает. Кели часто ловила себя на том, что порой не может отвести взгляд от его рук или, того хлеще, от его крепкой упругой задницы. И догадывалась, что Фрэнк прекрасно знает об этом.

- А то давай, я готов…

И с ним это было бы

ИМЕННО ТАК, КАК НАДО ИМЕННО МНЕ

опасно – это она поняла в первую же секунду, когда увидела, как он шел на казнь: в нем слишком много такого, из-за чего уважение может перерасти во что-то более сильное. Не в любовь, конечно. Полюбить человека у нее не получится, даже, если она захочет. Она исчерпала свой резерв любви. Знакомая мысль – когда-то

В ПРОШЛОЙ ЖИЗНИ?

она уже думала так. Но все же. Если она позволит себе привязаться к Фрэнку,

его придется убить, - подсказало подсознание…

с ним обязательно что-нибудь случится.

НИЧЕГО НЕ СЛУЧИТЬСЯ!

Завтра все изменится. Сегодняшнее настроение улетучится, придет новый день, и тоска по чувствам исчезнет. И она снова станет холодной и рассудительной, какой привыкла быть. Пустота в душе перестанет болеть. И ее снова начнет напрягать болтливость проводника. Дай ему волю, он вообще не закрывал бы рот.

Кели посидела на балконе,

ПРОСВЕЖИЛА РАЗУМ - так она всегда говорила раньше...

привела мысли в порядок, успокоилась. Теперь она может контролировать ситуацию.

* * *

Фрэнк спал лежа на животе. Его бинты, пропитанные кровью, бросились в глаза – немой укор. Она смотрела на него совершенно без эмоций. Однажды, очень давно

Луиза пропорола себе ногу острым камнем. А она – совсем еще маленькая, подумала, что лучше бы пусть у нее болела рана. Ей было так жалко сестренку, что ком распирал горло. Она не могла переносить то, что Лу больно. И вытянула ее боль, как специальный пластырь вытягивает гной из нарыва. Только она не забрала ее себе, а отправила в землю, как поступают маги-лекари, которым она в какой-то степени была… У янтарного эльфина много разных магических способностей.

Разве сейчас она способна на такое? Сейчас она запросто стреляет по свежей ране. Кели глянула на Фрэнка. Представила: вот она подходит к нему, гладит его по спине, перекачивает его боль в деревянный пол или стену.

ГЛУПО!

Она не сможет этого сделать. Но не потому, что на это не осталось Сил. Она утратила эту способность потому, что лечить магией получается только когда это идет от души. А в ней нет ни капли сострадания ни к кому. Так что ее проводник обойдется традиционным лечением.

* * *

Хозяин «Веселого путника», мужчина в добротном сером костюме, белой рубашке и дорогих черных туфлях сидел в холле на диване и раздраженно поглядывал на свои золотые часы. Его охранник – тоже в костюме, правда не столь дорогом стоял рядом и спокойно ждал – это его работа: постоянно находиться рядом с господином Бордом.

- Ну! И где этот задрот? - гневно спросил Борд, демонстративно оглядывая холл и показывая тем самым, что в упор не видит тут того, кого очень и очень желает лицезреть, - где Рики этот, бестолковый? Уже двадцать минут, как он должен за стойкой стоять. Боится скотина, появляться. Совершенно распоясались, сволочи! Нет… Нет. Сколько можно так к работе относиться? Понабрал себе на голову персонал. Пожалел вас, придурков, а вы ко мне задницей? Безответственные лентяи. От вас всего-то требовалось сообщить мне…

Ночной портье Питерсон стоял за своей конторкой и с трепетом ждал решения хозяина. В подобных ситуациях ему было так обидно, что он, сильный мужик, вынужден прогибаться под какого-то Борда, который без своего телохранителя и денег вообще ничего из себя не представляет. Вот случись этому Борду встретиться с Питом в честном поединке, Пит в две секунды разделался бы с таким слабаком – просто прихлопнул бы его, как таракана. А получилось так, что приходится выполнять его приказы, потому, что тот дает работу.

А на Синди, Розу и задрота Рики Пит был зол не меньше хозяина. Он готов был лично придушить этого ублюдка, который взял и свалил на полчаса раньше положенного, не дождался своего ночного коллегу, не передал смену и вообще исчез, не предупредив никого. Да, плюс ко всему, по-уродски поступил с клиентами, которые приехали провести тут целый отпуск и замучались ждать его, чтобы оформиться. Но, самое главное, что этот урод Рики не зарегистрировал их, а деньги прикарманил.

А эти дурочки горничные вчера даже не удосужились предупредить Пита, что случился такой конфуз с деньгами. Теперь из-за этого Пит может потерять такую нормальную работу. А где его еще возьмут? Кому нужен бывший осужденный? Неужели придется снова приниматься за старое? Его мысли прервал новый ругательный монолог хозяина, который увидел, что Синди и Роза вернулись:

- Ну, где эта сволочь? Где он? Почему вы одни?

Роза стояла, как прибитая, а Синди – более храбрая, ответила:

- Его жена говорит, что он так и не появлялся.

- Деньги скоммуниздил и свалил, - вставил Пит.

- А тебя вообще не спрашивают. Стой и молчи, бестолочь, тюремная. Ты что должен был сделать, если видишь, что твой напарник не дождался тебя, чтобы смену сдать?

- Вам доложить.

- А что же не доложил, дубина?

Пит опустил голову – лучше не спорить, а то хуже будет. А так хозяин, может быть, остынет и не уволит его.

Борд встал, прошелся по холлу, сел снова – нога на ногу:

- Мне безразлично, куда исчез этот разгильдяй. Мне не нужен такой работник, который деньги у меня ворует. Даже, если он явится, я все равно уволю его. А вы, остальные, если хотите сохранить место, вернете мне ту сумму, которую эта сволочь украла. Как вы ее между собой поделите, мне не важно, главное, чтобы к вечеру деньги были.

- Так, мы же не знаем, сколько он взял, - заспорила Синди.

Хозяин глянул на нее так, что бедняга прямо сжалась и отступила на пару шагов назад:

- Раз те господа приехали сюда в отпуск, значит, не меньше, чем на двадцать дней. И вообще, когда они спустятся на завтрак, я узнаю у них, сколько они заплатили. Вот столько и будете отдавать. Заплатите за их проживание. И это я еще по-божески с вами обхожусь. А мог бы и оштрафовать.

Пит, Роза и Синди сразу повеселели. Даже заулыбались.

- Ну, что стоите? Марш за работу! Ведра в руки и коридоры мыть. А ты, Питерсон, будешь пока в две смены у меня пахать, пока я не найду толкового дневного портье.

* * *

- Умывание, - услышал Фрэнк, едва открыв глаза.

Сегодняшний день для него начался точно так же, как и вчерашний. Он взял из ее руки зеленый бутылек, не дожидаясь, пока в другой руке возникнет какое-нибудь оружие. Послушно прополоскал рот и выплюнул на ковер.

- Как нехорошо я поступил, правда? Но до туалета с этой хезой во рту я бы не дошел.

Кели подала ему кусок бинта и еще один бутылек. Он знал, для чего это – вытирать лицо.

- А что, нельзя просто водой умыться?

- Так лучше.

- А почему ты сама меня не вытираешь?

- С какой стати?

- Ну, в те дни ты это делала. И мне это очень нравилось.

- Сегодня сам вытирайся.

Он намочил бинт, вытер лицо и шею. Укоризненно посмотрел на Кели:

- Повязки мне тоже самому менять? Или, может, вызовем медсестру?

- Я поменяю.

- Ну, слава богу. Жду, не дождусь, когда твои нежные пальчики погладят мне спинку, - сказал он, помогая ей снимать с себя рубашку. Когда ее рука коснулась его живота, чтобы развязать узел на повязке, он усмехнулся и добавил, - правда, за свой член я не отвечаю.

Кели села на пол перед ним. Ее глаза были еще хуже пистолетов. Он понял, что она хочет сказать: «не заговаривайся, Фрэнк».

- Прости, Кели. Язык мой – враг мой.

- И он тебя погубит.

- Я тоже так думаю. Но перевязка мне все равно нужна. А, Кели? Сделаешь?

- Если ты будешь молчать.

- Буду. Я тебе обещаю. Больше ни слова про член. Хотя слова и не нужны, ты и так все видишь, я ничего с этим не могу поделать, - он красноречиво посмотрел вниз на оттопыренную ширинку и засмеялся.

…Кели даже не старалась снимать бинты аккуратно – дернула изо всех сил.

- Больно! - заорал Фрэнк.

- Терпи.

- Ну да. Тут хочешь, не хочешь, придется терпеть. Ты ведь ласково не умеешь. Кстати! Тебе не кажется, что неплохо было бы показать мою спину доктору – ну, пока мы еще в городе. А то мне кажется, снова нарывать начинает. Я, конечно, понимаю: тебе фиолетово, что мне больно, но я нужнее тебе здоровым, а не полудохлым.

Кели промолчала.

Когда повязки были готовы, она снова принялась вооружаться. Последним был огнемет. Она еще не опустила его в чехол за спиной, держала в руках.

- Что, хочешь бинты сжечь? - спросил Фрэнк.

- Бинты выкинешь сам.

Он собрал всю грязную красно-белую кучу и понес ее выбрасывать в ванную.

* * *

- Короче, рассчитываю на тебя, Питерсон. Если эти господа, чьи деньги прибрал Рики, спустятся, очень вежливо попроси их подождать и сразу звони мне. Я выйду и переговорю с ними лично.

- Слушаюсь. Только, как я узнаю, кто это? Я же их не видел.

Борд посмотрел на Пита, как на недоумка:

- Когда вы думать научитесь? Эти две шалавы триста раз тебе описали, как они выглядят. Даже я уже запомнил на десять раз: леди в сером брючном костюме военного стиля, у нее оружия до чертовой матери, волосы рыжие, а ее бойфрэнд – такой разгильдяй в очках, тоже с револьверами, высокого роста, а волосы светлые, стрижка уродская. Что тут не ясного?

- Все ясно. Позвоню вам, как увижу их.

Борд постучал ладонью по конторке:

- Давай, работай.

Когда Борд и его телохранитель ушли, Пит с облегчением вздохнул. Слава богу, он не лишился работы. Естественно, сегодня лучше не попадаться хозяину под горячую руку и отдать деньги как можно быстрее.

Утром, особенно в такую рань работы немного. Запарка обычно начинается часов после двенадцати. И длится часов до восьми вечера. Во всяком случае, этот уродец Рики, так говорил. А до десяти утра холл вообще пуст. Так что у Пита есть еще часа два, чтобы подремать. Сядет прямо тут, за конторкой, поспит маленько. Если кому-то что-то будет от него надо, разбудят. Он откинул голову на спинку удобного кресла-вертушки и тут же отключился.

Ему снилось, что он пришел в гости к своей бывшей жене, у которой от него есть пацан. Вот они сидят на кухне, разговаривают. Жена сообщает ему, что на те деньги, которые он принес ей в прошлый раз на содержание сына, она купила пацану собаку, потому что тот давно просил.

Тогда Пит понимает, что за звуки раздаются из маленькой комнаты: это та шавка скулит и вошкается. Может быть, даже, дерет обои, падла. А ведь обои в маленькой комнате он сам клеил, чтобы его пацану уютно там жилось. Эта мелкая шавка мешает Питу поболтать со своей бывшей супругой, и начинает прямо донимать его своим скулением – видимо, ей скучно, потому что пацан в школе, и ей пришлось побыть одной. Потом собачонка совсем уже распоясалась – стала кидаться на дверь, носиться по комнате, биться о мебель. Уронила что-то тяжелое – вдруг это коробка с конструктором, который он подарил пацану в прошлом месяце? Надо срочно бежать спасать конструктор, а то собака разгрызет коробку и испортит детальки. Пит подрывается со стула…

…и чуть не падает с кресла-вертушки у себя на работе.

Только противная шавка продолжает скулить и царапать дверь каморки-архива.

- Блин, вот прет-то с недосыпу, - прошептал он, закрывая глаза.

Шавка…

То есть, при чем тут шавка?

Кто-то, (может быть, кстати, даже и шавка или какой-нибудь приблудный кот, которых постоянно привечают сюда повара), как-то проник в каморку и не может выбраться. Пит встал, потянулся, посмотрел на часы – только четверть десятого. Ему бы еще минут сорок подремать, и был бы, как огурец. А какая-то тварь помешала ему. Вот сейчас он возьмет ключ от каморки, откроет ее и с таким свистом выкинет на улицу проклятую живность…

- Ну и где, бля, чертов ключ? Упал, что-ли?

* * *

Выкинув бинты, Фрэнк все-таки умылся по-человечески – водой и мылом.

Что же надо было пережить, чтобы стать такой жестокой?

Он искренне хотел помочь Кели. Не просто отвести куда-то. А действительно помочь – разобраться. Потому что по себе знал, каково это – забыть самое важное. Он даже сейчас все еще хотел быть ей другом. Только ей не нужны друзья, не нужна жалость. Ей нужен этот проклятый Белый Огонь.

Но в отличие от нее, у Фрэнка не умерли человеческие чувства. И он не смотря ни на что, жалел ее. Так тонко и остро жалел, что чуть подумает об этом, бритвы, о которых он раньше даже не знал, начинают кромсать его душу на лоскуты…

Ладно, хватит лить слезы, пора выходить из душа, а то она подумает что-нибудь не то или ей просто надоест ждать и она, чего доброго, снова захочет в него выстрелить.

Интересно, а что она думает о сексе? Или вообще ничего не думает? Возможно, при ее силе воли, она вообще может без него обходиться…

НУ-КА ПРЕКРАТИ.

Нужно засунуть башку под холодную воду – это поможет!

Так он и поступил. И действительно, мысли сразу заработали в другом направлении. Он вышел. Кели сидела с рюкзаком на коленях и ждала его.

- Завтрак, - передразнил он ее.

- Что, - невопросительно сказала она.

- Ну, например, вчера ты сначала сказала: «умывание», потом: «лекарство», а потом был завтрак.

- У тебя есть еда?

- Нет.

- Деньги?

- Тоже нету.

- Где живет телепат?

- Пожрать бы сначала. Тебе так не кажется?

- Нет.

- Ну, знаешь что, Кели?! Я без еды не могу. К тому же, телепету, вообще-то платить нужно, если ты не знала. Знаешь, у меня какое предложение? Может, мы сначала сходим к твоему знакомому аптекарю? Все равно надо идти к нему. Он меня полечит, а заодно отвалит нам монет и даст продуктов. Мне кажется, он парень не жадный. Конечно, в том случае, если он еще не помер.

- Да.

- Слушай, Кели, я тут вспомнил. Есть же еще один наш хороший приятель. Он лежит в каморке. Один. В темноте. Представляешь? Ему, наверное, очень грустно. Что мы сделаем сначала? Сходим в аптеку или отпустим Рики?

- В аптеку. Потом к телепату.

- Разумно. Отпустим Рики, когда соберемся сваливать из города. Ну, то есть, отправим сюда какого-нибудь мальчишку, чтобы он отдал ключ и предложил заглянуть в подсобку.

- Очки надень, - сказала Кели в ответ на его речь.

Фрэнк нацепил очки, и они вышли из номера.

* * *

Пит пошарил на столе, приподнял книгу учета, отодвинул бланки – да куда же он делся, чертов ключ? Почему этот неряха Рики постоянно заваливает стол разными ненужными шурушками? Теперь нужную вещь найти невозможно.

Чертов кот (или шавка) прямо взбесился там. Паника у него, что-ли началась? Пит знал, что такое паника, на своей шкуре испытал, когда однажды полицейские заперли его в темной камере. Он тогда тоже через некоторое время начал колотиться в дверь и истошно кричать, чтобы его выпустили. Конечно, он потом никому не рассказывал об этом – стыдно. Но если бы кого другого так закрыли, он наверняка, тоже бы запаниковал.

Пит сел на корточки и принялся искать на полу ключ. Вдруг он сам или Рики вчера случайно запнули его в какой-нибудь угол. Или, может быть, ключ угодил под самую нижнюю полку? Пит засунул туда руку. Что толку? Рука не залазит дальше, чем на длину пальцев. Надо взять линейку, пошукать ей. Он потянул руку назад.

- Черт, заклинило.

Пит попытался приподнять полку. Бесполезно. Он сдвинул руку в сторону.

- Ай!

Что-то острое очень больно резануло ладонь…

По лестнице кто-то спускался. Пит вытянул шею, чтобы посмотреть, кто идет. Не те ли господа, которые ему нужны? Сука-рука не позволяла ему подняться выше. А дергать ее нельзя – вдруг то, что впилось в ладонь – это бритва? Не хватало вогнать ее в ладонь еще сильнее. Из несчастной руки и так уже натекла приличная лужица крови. Что же делать?

- Эй! Погодите! - крикнул он. И услышал, как хлопнула входная дверь – поздно.

Чертова рука! Чертова заноза! Остается лишь надеяться, что это были не те люди. А если те – хозяин будет в ярости.

* * *

- Нам что-ли орали? - спросил Фрэнк. На что не получил ответа. И ответил сам, - конечно нам. Только у нас нет желания оставаться здесь ни на минуту, - он повернулся лицом к дверям «Веселого путника» и крикнул, - в вашей дебильном комплексе, где так медленно обслуживают! - и показал дверям два фака обеими руками.

Кели вдруг позавидовала Фрэнку – он такой настоящий. Как ребенок. Ему легко жить, не смотря ни на что. Она уже никогда не сможет стать такой. На секунду ей показалось, что у Фрэнка даже хватит сил – ни Силы, а чего-то другого, чего-то светлого, может быть, жизнелюбия – противостоять судьбе. И тут же поправила себя – Фрэнк типичный человек, которым дарована свобода выбора, ему нет надобности спорить с судьбой. Люди эту сучку не интересуют, она не берет их в свои игры. Им не нужно контролировать свои чувства.

ОН – НЕ ТАКОЙ, КАК ВСЕ

Хватит возносить его до небес!

Они забрали в стойле коней и поехали к аптекарю.

Дата добавления: 2015-07-19