Глава. 5 АМАЗОНКА

* * *

Теперь необходимо обдумать план действий. Что сделать легче: вытащить его из камеры или попытаться спасти во время самой казни? Первое могло быть легче, если знать, где его содержат. Простым горожанам этого не сообщают, надо полагать? Но, например, можно зайти в полицию-мэрию и спросить там, предъявив свое оружие. А если вдруг окажется, что придется отстреливаться от толпы полицейских, вызванных какой-нибудь секретной кнопкой? В замкнутом помещении тюремного типа, это рискованно.

ПЛОХОЙ ВАРИАНТ

Второй вариант – вытащить его прямо с места свершения правосудия, был бы хорош, но только в том случае, если она сможет подать Ройсфилду знак, и он его поймет. И если при этом у него окажется очень хорошая реакция. И если он будет в состоянии действовать с ней заодно. Ну, и, разумеется, если охраны не будет слишком много, и если с оружием у них действительно так плохо, как говорил Ковбой.

Слишком много этих «если». Но все они относятся к нему. Он может не понять знака. Его могут застрелить охранники, прежде чем он что-то успеет предпринять. Он рискует. Но, он обречен в любом случае: сделает что-то неправильно – его убьют, ничего не будет делать – все равно убьют. А для нее самой этот вариант лучше – на открытом пространстве легче уйти от пули. К тому же на казнь соберутся зрители. Солдаты не станут стрелять в толпу. А что касается проводника – не сможет получить Ройсфилда, так найдет другого, только и всего. А если сможет, значит, он будет хорошим проводником.

От мысли о предстоящей операции ее охватило возбуждение. Так и должно быть – амазонка гвардии как-никак.

Она обошла площадь, посмотрела, прикинула, оценила расстояния. Площадь находится на южной окраине города, за ней всего несколько домов и склады, до границы города – около двухсот метров. А еще через полкилометра – лес. Сцену построили в южной части площади, так, чтобы перед ней могло поместиться как можно больше зрителей. Тыльной стороной она обращена к складам. От

УРОДСКОЙ

задней стенки сцены до дороги – метров двадцать. Расположение объектов очень удобное для тех, кто собирается совершить побег с места казни. А уходить лучше всего слева от сцены, чтобы сразу попасть на дорогу, ведущую за город. Теперь оставалось продумать самое важное – как она

И ОН

станет расправляться с охраной. Общую схему она составила буквально за несколько минут, но окончательный план будет готов только завтра – для этого необходимо знать количество и расположение противников. И очень точно все просчитать. Она сможет быстро оценить ситуацию – на этот счет даже сомнений нет. В такие моменты ее разум работает не хуже компьютера. Загвоздка в нем, в этом Франклине.

Вот завтра она и выяснит, насколько хорош этот «черный мститель».

* * *

Специально для Ройсфилда амазонка купила на базаре еще одну лошадь у жирного желтолицего и узкоглазого низенького торгаша. Если, конечно, такую сделку можно назвать покупкой. Она еще утром отметила скупость администратора. Но тот вежливый господин во фраке и в подметки не годился узкоглазому барыге, который, наверное, мать родную продаст за сраных сто монет.

Она не собиралась делать того, что в итоге сделала, но этот бурдюк с говном вместо мозгов сам виноват. А получилось так:

- По чем лошадь? - спросила амазонка, натягивая прядь волос, закрывающую шрам.

- По деньгам, - съехидничал продавец.

- По чем лошадь? - повторила она свой вопрос.

- Во-первых, милая девушка, это не лошадь, а конь. Надеюсь, ты понимаешь разницу между кобылой и жеребцом? Не видишь, что-ли, чего у него между ногами?

- По чем конь?

- А во-вторых, про живность не говорят «по чем». «По чем» говорят о весовом товаре, - он кивнул на прилавки, заваленные яблоками, дынями, арбузами и прочим урожаем.

Еще эта мартышка узкоглазая будет учить ее. Ей уже сейчас хотелось вынуть лазер и съездить рукоятью ему по морде. Но амазонка сдержалась – она видит его в первый и в последний раз. К тому же, если она задумала освободить Ройсфилда, не следует светиться.

- Как надо говорить? - спросила она, перебарывая раздражение.

- О! - узкоглазый поднял вверх указательный палец и поучительно произнес, - надо говорить «сколько стоит этот конь?»

- И сколько?

- А за сколько возьмешь?

- Ты продаешь. Твоя цена.

- Моя цена? Ну-у, - потянул он, - всего лишь две тысячи двести монет. Такая моя цена. Для хорошего молодого жеребца эта не цена. Если ты хотя бы маленько разбираешься в этом, я думаю, что ты поймешь, что я прошу совсем смешную цену. За такого коня это вообще полцены.

- Да за этого доходягу и тыщи много, - вставила какая-то женщина с фиолетовыми волосами, проходящая мимо.

Амазонка на секунду удивилась – откуда тут альфийка? Но потом поняла – волосы крашенные.

- А ты, сучка, вообще, пошла отсюдова, если ни хрена не разбираешься! - торгаш замахнулся на женщину, потом схватил амазонку за руку, - ты вот посмотри, какие у него зубы! А то, что он поджарый, это просто молодой. Сильный жеребец, хороший. Ладно, за полторы тыщи отдам. Прямо грабишь меня, но за полторы отдам.

- Не слушай его, девушка! - обратилась к ней та же женщина, - он видит, что ты приезжая и с деньгами, вот и загибает цену.

Ага, еще было бы это правдой, про деньги.

- Пошла отсюдова, сучка крашенная. Знаю я тебя. Ходишь тут, торговлю всем сбиваешь. Ты, девушка, не слушай эту манду. Она бывшая шлюха, злится, что постарела и за нее теперь никто и пятака не даст.

Крашеная кинулась на узкоглазого и начала хлестать и царапать его по щекам:

- Ах ты, старый педик! Гондон ты! Я отродясь шлюхой не была. У меня пять детей! А ты меня позоришь перед народом! Козел китайский! Гад!

Козел китайский завизжал, отмахиваясь от нее:

- Пошла в жопу, сучка! Отстань от меня!

Вокруг них тут же собралась толпа.

Какой-то парень с револьвером, засунутым за ремень, вступился за женщину и со всего размаху треснул китайцу по уху, двое худосочных мужичков, выбежавших из палатки с надписью «Пирожки», кинулись на этого парня. Еще двое: девушка и женщина, обе вооруженные и выглядящие довольно серьезно попытались разнять дерущихся. Тут же подлетели еще трое молодых парней из-за прилавков с фруктами, расположенными как раз напротив и началось то, что обычно бывает в таких ситуациях: все бьют всех, не выясняя, кто прав, кто виноват.

Амазонка не принимала участия в драке. Она стояла и ждала, закусив прядь волос, чтобы ветерок не раздувал их. Ей плевать было – пусть хоть все друг другу глаза повыцарапают и бошки разобьют. Она достала кошель, пересчитала монеты. Негусто. А ей еще кое-что прикупить надо. То есть, с конем желательно уложиться монет в девятьсот.

Драка продолжалась. И зрителей и дерущихся с каждой минутой становилось все больше. Амазонка начала было подумывать, а не стоит ли пока пойти купить другие необходимые вещи. Но тут наконец-то кому-то умному надоела вся эта свистопляска, и он выстрелил в воздух. Драчуны сразу разлетелись в стороны, как горошины из лопнувшего стручка.

Женщина с фиолетовыми волосами поправляя одежду выкрикнула китайцу еще пару ругательств и пошла сквозь толпу к выходу. Узкоглазый крикнул ей вдогонку, что она – шлюха, сел на скамейку и, тяжело дыша после этой встряски, принялся вытирать грязным рукавом пот и кровь с лица. Остальные, кто принимал участие в драке, тоже обменивались нелестными высказываниями в адрес друг друга. Амазонка еще раз отметила про себя, что люди везде одинаковые – тупое стадо овец и не более. А точнее стая трусливых шакалов – так и норовят покусать тех, кто слабее. А перед теми, кто сильнее поджимают лапки и скулят.

Когда все успокоилось: продавцы вернулись к торговле, покупатели отправились по своим делам, а китаец отдышался, амазонка подошла к нему и сказала тоном не допускающим возражений:

- Возьму твою лошадь за девятьсот монет.

Он поднял на нее глаза:

- Ну, уж нет. Тыщу он стоит. И это, я еще раз повторяю тебе, не лошадь, а жеребец.

- У меня девятьсот.

- А меня это не волнует. Мой конь стоит тыщу монет и не однешкой меньше.

- У меня нет столько.

- Врешь. Знаю я вас, приезжих. Денег куры не клюют, а сами жопитесь. Если бы не было денег, вы бы не приезжали сюда толпами смотреть на казнь.

- Тогда оставь его себе, - амазонка развернулась и пошла прочь. Неужели она не найдет себе коня? Нашла же одного.

Китаец резво вскочил, словно не получил только что по мозгам и, ведя своего коня за поводья, двинулся за ней:

- Знаю я эти фокусы. Ты уйдешь, а потом купишь за ту же тыщу у другого, - он дернул ее за рукав.

- Отвали.

- Мы же уже договорились с тобой. Конь стоит этих денег.

- От-ва-ли! - она оттолкнула торгаша. Тот снова вцепился в ее рукав:

- Зачем ты тогда вообще пришла на базар, если не собиралась покупать? У тебя хоть деньги-то есть?

Амазонка молча продвигалась к выходу с базара, лавируя между многочисленными покупателями. Китаец орал во всю глотку:

- Дорогу! - и не менее ловко протискивался сквозь толпу вместе с конем, ни на шаг не отставая от амазонки. И все доставал и доставал ее со своим конем. И, что характерно, не желал скидывать цену. Уперся в эту чертову тыщу монет и точка.

Тем временем они вышли из ворот, прошли по оживленной улице и свернули в безлюдный переулок. Странное дело, буквально в трех метрах бурлит жизнь, а тут словно вымерло все.

- Так ты будешь или не будешь покупать? - еще раз поинтересовался китаец.

- Девятьсот, - ответила амазонка.

- Тыща, - не унимался он, - и не пожалеешь. Я знаю цену. Все, давай деньги, бери коня и я…

Он не успел договорить, потому что амазонка не выдержав его назойливости, выдернула из кобуры лазер и врезала рукоятью ему по голове. Китаец, как куль с дерьмом – кем он, без сомнения, и был по своей натуре – повалился на тротуар. Амазонка даже не потрудилась проверить, сильно ли он пострадал, подобрала поводья, залезла на коня, поддала ногами ему по бокам и поехала обратно на базар за следующими покупками. Только вечером ей пришло в голову, что она совершила несколько неосторожный поступок – ведь ее могли начать разыскивать за такое.

* * *

Ей точно понадобятся бинты, обезболивающие, хирургический пакет для зашивания ран, спирт и прочие медикаменты. А так же парик, какого-нибудь радикально отличающегося от ее натуральных волос цвета, и что-нибудь, чем можно замаскировать огнемет.

Аптека в Хэлне была всего одна и в ней, как это ни глупо, амазонка не смогла купить ни бинтов, ни спирта… И вообще ничего. Потому что медицинский отдел был закрыт на учет, а работал только отдел гигиенических средств. А это паршиво – наверняка оба будут ранены. Пришлось искать замену – и амазонка в итоге приобрела четыре огромные хлопчатобумажные шали. А вместо спирта придется приобрести пузырь водки в баре гостиницы.

Кстати, если бы она, как и хотела, отдала за коня девятьсот монет, ей не на что было бы купить шали. Соотношение цен тут было весьма странное: одна шаль стоила двести монет. Дело, конечно, не в деньгах, но она посчитала, на какое количество бинтов ей хватило бы восьмисот монет, истраченных на шали. В аптеке, на витрине неработающего отдела лежали разнообразные бинты с ценниками под ними. Так вот, самый дорогой стоил пять монет…

То есть, на восемьсот монет можно накупить столько бинтов, что хватит целую роту запеленать с головы до ног!

Только, как бы посмотрели на нее и что подумали, если бы она действительно решила купить в аптеке двести рулончиков бинтов…

* * *

- Пусть Жоржик следит за еще одной лошадью, - сказала амазонка, положив два пятака на стол администратора.

- А где ее хозяин? Он что же, не будет устраиваться на ночлег? - осведомился тот. И подозрительно посмотрел на постоялицу, - уж не собираетесь ли вы пригласить его к себе в номер, не поставив меня в известность? Между прочим, если я узнаю, что кто-нибудь не оплаченный ночует, я могу сразу в полицию заявлять, потому что у меня там родственник…

- Лошадь – моя, - сказала амазонка, отвечая сразу на все его вопросы. Как говорится, одним махом – семерых убивахом.

- Вы купили себе еще одну лошадь?! - администратор всплеснул руками, - так надо же это дело обмыть! Если желаете, у меня есть очень неплохое и при этом недорогое вино. Всего сто пятьдесят монет литровая бутылка.

- Всего?! - подыграла ему амазонка.

- Всего. Представляете? Вино пятилетней выдержки и всего сто пятьдесят монет.

Помнится, за сегодняшний завтрак, в который входили две четверть литровые бутылки пива, она заплатила всего семь с половиной монет. Ковбой обязательно добавил бы: «если точнее – семь монет и сорок шесть однешек». А литр водки стоил от десяти до двадцати пяти монет.

- Так что? Надо вино? - поинтересовался администратор, видя, что девушка задумалась.

- Нет.

- А что так?

- Неси две бутылки пива. И одну – водки.

Он презрительно скривился:

- Фу, пиво. Что от него пользы? Оно, конечно, дешевое, что говорить, но это же бурда. А водка – вообще, - его аж передернуло, - а вот вино, - он закатил глаза, - уж поверьте мне, оно стоит этих денег.

Правда? Очень похожую фразу она уже слышала сегодня. Много ли проку она принесла сказавшему ее?

- Что задумались? Я не обманываю – отличное вино. Если не верите, могу налить бокал для дегустации. Всего за десять монет.

Меньше всего ей хотелось сейчас дегустировать вино, но до завтрашнего утра ей необходимо поддерживать имидж богатой транжирки, и она ответила:

- Неси.

Администратор наклонился, достал «из-под прилавка» начатую бутыль и два мизерных бокальчика (скорее рюмочки):

- Нести не надо. У меня все тут, - он откупорил пробку, разлил вино по так называемым бокалам, один взял себе, второй подал ей.

Амазонка отпила глоток, посмаковала его во рту и больше не раздумывая, выпила весь бокал, который составлял всего лишь три глотка – вино действительно было отличное. И, самое главное, крепкое – сразу ударило в голову, и она почувствовала, что на сердце стало чуть легче. От пива эффект был во много раз слабее. Даже на секунду блеснула надежда, что может быть еще когда-нибудь она сможет позволить себе испытывать хоть что-то, кроме отчаяния, вины и тоски. Хоть ненадолго. А за это денег не жаль. Она положила на прилавок двадцать монет.

- Еще по парочке? - обрадовался администратор.

Она кивнула.

Выпили по второму, и он спросил:

- Ну, что? Берете бутыль? Половину выпили бы сегодня, а вторую половину – завтра, когда будете смотреть представление.

Амазонке посчитала, сколько у нее осталось монет, оставила себе тридцать пять и сказала:

- Пять бутылок…

Администратор подпрыгнул от радости, прямо чуть в ладоши не захлопал и полез куда-то вниз, где хранил свое чудо-вино. Но амазонка добавила:

- Водки, - высыпала деньги на прилавок и подумала, что этот поступок как раз в духе хронического алкоголика, которым она была одно время, судя по воспоминаниям прошлой ночи.

А администратор прямо в лице поменялся: был воплощение радости, а стал угрюмее обманутого мужа.

* * *

На следующее утро, в десять часов уже начали собираться зрители. Амазонка вышла на балкон, посмотрела и несказанно обрадовалась: почти все собравшиеся ожидали представления или сидя на лошадях, или в повозках, пеших было крайне мало – это намного упростит дело. Вчера она всю голову изломала, придумывая, куда бы пристроить двух лошадей, чтоб они были достаточно близко, но не на виду. Чтоб не вызывали подозрение, но до них было бы просто добежать. А сегодня все решилось само собой. На одной она будет сидеть сама рядом с площадкой для казни, а другую привяжет к столбу на углу улицы, как и собиралась вчера.

Если все получится, она заберет Ройсфилда со сцены на свою лошадь, они доедут вместе до этого столба, там он пересядет. Конечно, лучше было бы поставить обеих лошадей возле сцены, но тогда кто-нибудь обязательно спросит, что тут делает лошадь без седока. И это чего доброго заинтересует кого не надо. А даже если охрана не обратит на нее внимания, то зрители все равно попросят убрать, чтоб не занимала места.

При всем неплохом раскладе был один неясный момент. А вдруг у Ройсфилда остались друзья, которые тоже разработали план спасения? Ну, если даже и так, ни она не помешает им, ни они – ей. Только тогда получится ли взять его в проводники?

Ладно. Пока не стоит этим грузиться. Еще одни спасители предводителя «Черных мстителей» – это вилами по воде писано. Хотя, городские власти тоже опасались чего-то такого. Это амазонка заключила из того, что площадь по периметру оцепили солдаты. Правда, они стоят метров через двадцать друг от друга и очень далеко от сцены, и если она будет действовать оперативно, они не успеют помешать: не станут же они палить в толпу. Но, тем не менее, охранники есть и их тоже необходимо учитывать. Во всяком случае, на том этапе, когда ей и Ройсфилду придется уносить ноги из города.

* * *

10:10 – амазонка вернулась в номер.

Надела парик (длинные черные локоны), поверх него нахлобучила шляпу и, как вчера, выпустила на лицо прядь волос, нацепила на ботинки чехлы, в один вставила рукоять-лезвие, рукоять-щит закрепила на ремне – придется немного рискнуть. Хотя она сомневалась, что кто-нибудь поймет для чего у нее эти штуки. Скорее всего, подумают, что это понты.

Остальное оружие распределилось так: два маленьких лазера остались ниже локтей, два больших лазера она закрепила под мышками, перекинув ремни крест-накрест вокруг туловища. Потом подошла к зеркалу, достала помаду, купленную вместе с париком, накрасила губы до омерзения блядским ярко-малиновым цветом – так сказать, последний штрих. Благодаря этой жуткой помаде и черным волосам (за несколько минут уже успевшим перепутаться и сбиться в колтуны), она вообще перестала быть похожей на себя.

Огнемет (она очень надеялась, что он не понадобится) пока останется в рюкзаке, она повесит его за спину чуть позже. Еще два пистолета она тоже пока убрала в рюкзак. Потом, в последний момент (сразу нельзя – будет слишком заметно), она спрячет их в карманы куртки.

КИНУ ОДИН ЭТОМУ РОЙСФИЛДУ

Правда, если он не поймает, она навсегда попрощается с хорошим пистолетом.

Около половины одиннадцатого она накинула куртку и выехала, чтоб занять место – поближе к сцене. Вторая лошадь пока оставалась в конюшне – ее она выведет позже.

Сегодня вокруг сцены, примерно на расстоянии метра появилось заграждение – скорее декоративное, чем полезное в случае опасности: толстая цепь, висящая на полуметровых железных подставках.

Из разговоров людей она узнала, что сцена для таких представлений, как казнь называется очень забавным словом – эшафот. Хотя, как не называй это сооружение, его назначение от этого не изменится.

По периметру между эшафотом и цепью через каждые два метра стояли охранники: шестнадцать человек: по четыре с боков и восемь спереди.

Амазонка заняла место метрах в двенадцати с левой стороны от сцены. Ближе нельзя – ей нужно успеть перестрелять охрану так, чтобы они не успели схватить ее или пробить щит ответными выстрелами (четыре – пять попаданий в секунду – и щит разрядится, а если подойти ближе, то он может и трех не выдержать, смотря, какая ударная сила).

Сделав скучающее лицо, она стала ждать. Надо же – поправлять волосы и даже закусывать эту чертову прядь, всего за день стало привычкой.

Собравшиеся на представление люди жевали бутерброды и шоколадки, беззаботно попивали кто эту бурду – пиво (тут администратор вполне прав), кто еще какие-то напитки, пока что неизвестные ей. Она тоже достала бутылку пива, которым запаслась с утра. (Водку сейчас пить не стоит – ей нужна ясность, а не расслабуха). И, потягивая его из горлышка, слушала, что зрители говорят о Ройсфилде.

Оказывается, банда «Черные мстители» четыре года воевала с полицией. И вот, месяц назад целое подразделение объединенных сил гвардии и полиции совершило боевую операцию, целью которой было положить конец деятельности преступной группировки. «Черные мстители», засевшие в горах, держались около недели, отстреливаясь, как сумасшедшие. Конечно, у них была гораздо более выгодная позиция, чем у солдат. Но тридцать пять человек против почти пятисот! Тем не менее, они не потеряв и третьи, уложили примерно половину нападавших. Тогда Канцлер выделил подкрепление. Началась осада.

Мстители погибали один за другим. Однако их противники несли куда более значительные потери. В самом конце, когда мстителей осталось всего трое, они ушли в пещеры. Было принято решение – выкурить их оттуда газом. Двое выползли и были застрелены на месте. Остался один. Десять полицейских в противогазах ворвались в пещеру, держа наготове оружие. Они побродили по ходам и в одном закоулке нашли последнего. Он полумертвый еще пытался защищаться и не собирался сдаваться. Из десяти полицейских, ушедших за ним, вернулись четверо. Но не с пустыми руками. Они повязали-таки неуемного бандита, который оказался главарем «Мстителей» – Фрэнком Ройсфилдом. За это те четверо получили ордена и всенародную любовь. Все газеты писали об их подвиге. А Фрэнк отправился в тюрьму города Хэлн.

Помимо этого последнего художества, на его счету числилось еще множество злодеяний. И вот сегодня его должны были расстрелять на глазах у толпы зрителей, многие из которых приехали издалека – нечасто случается поглазеть на такое представление. Как правило, преступников убивали на месте или отправляли в Черный лес.

Среди собравшихся было много детей. Видимо люди считали казнь очень поучительным мероприятием и хотели, чтоб их дети поняли, что не следует брать пример с бандитов.

Только амазонка так и не смогла понять отношение народа: то ли они ему сочувствовали, то ли радовались, что преступника наконец-то поймали. Одно было ясно: как бы они ни были настроены – говорили о нем с невольным восхищением.

Она глянула на комлог – 11:40.

ПОРА ВЕСТИ ВТОРУЮ ЛОШАДЬ

Теперь нужно уйти отсюда так, чтоб никто ничего не заподозрил. Для этого она решила разыграть небольшой спектакль и обратилась к расположившейся рядом компании молодых людей:

- Скоро начнется?

- Минут через пятнадцать. Сначала приговор зачитают, - ответили ей.

- Как вы думаете, успею я в туалет сбегать? А то живот что-то прихватило.

Один из парней презрительно заулыбался и промолчал.

Я ПОСМОТРЮ НА ТЕБЯ, КОГДА ВСЕ НАЧНЕТСЯ

Другой отнесся с пониманием:

- Что, разволновалась, ага?

- Ага, - она натянуто улыбнулась.

- Не видела раньше такого?

ЧТО Я ВИДЕЛА, ТЕБЕ В СТРАШНОМ СНЕ НЕ СНИЛОСЬ

- Ага, первый раз. Сможете мою лошадку посторожить? Я хочу это место сохранить, отсюда хорошо видно.

- Беги, я посторожу, - заверил парень.

Девушка неловко слезла с лошади (кстати, не притворяясь) и протискиваясь сквозь толпу, пошла к гостинице, которая находилась на северной стороне площади.

Там она довооружилась: закрепила за спиной огнемет – поверх рюкзака. А теперь – внимание! Огнемет будет прикрыт огромной шляпой с почти полуметровыми полями, которую она приобрела за бешеные деньги именно для этой цели. Когда она вчера вечером зашла в «Магазин элитной одежды» и увидела это чудо высокой моды, то решила, что создатель сего головного убора придумал его специально, чтобы полями можно было маскировать оружие, закрепленное за спиной. Шляпа называлась супер-сомбреро. А продавец признался:

- Она тут уже два года висит. Я сомневался, что ее вообще кто-нибудь купит.

И верно – не каждый день в Хэлн приезжают амазонки.

Шляпу, отобранную у пастухов, она засунула в сумку. Теперь, конечно, сложнее будет прятать шрам, но иначе не получается: одна шляпа на голове, другая – за плечами, это уже перебор.

Затем амазонка спустилась в конюшню. Привязала сумку к седлу и достала пистолеты – засунула в карманы куртки. Проверила, удобно ли доставать их. Она знала – такие мелочи всегда важны. Именно непродуманные мелочи могут погубить в целом очень хорошо спланированную операцию.

ТЕПЕРЬ ВСЕ ГОТОВО. ПОРА

* * *

Она выехала на площадь. За последние десять минут зрителей прибавилось. Пришлось объезжать толпу стороной. Она подъехала к столбу на углу, который наметила вчера, спрыгнула с лошади и привязала ее тут. Единственной проблемой, касающейся этой лошади, может стать то, что какому-нибудь воришке придет в голову украсть привязанную к ней сумку с водкой, сигаретами и запасной одеждой. Но, в крайнем случае, без этого можно обойтись. То, без чего обойтись нельзя, она сложила в рюкзак, который остался при ней.

После этого амазонка с большим трудом протиснулась к своему месту. Постреляла взглядом по крышам домов, выходящих на площадь, по верхним этажам – на предмет притаившихся там снайперов: отлично – все чисто. Остается только порадоваться такому разгильдяйству в армии.

- Ну, наконец-то! Только-только успела, - воскликнул парень, карауливший ее лошадь.

- Ну что? Не обделаешься теперь? Как живот? - спросил тот, который презрительно улыбался.

- Отлично, - ответила она равнодушно.

- Ну, залезай! Давай, подсажу, - предложил кто-то еще.

Едва она оказалась на лошади, началась церемония. Из динамиков, укрепленных на столбах и стенах домов, зазвучала какая-то трагическая музыка. Времени оставалось совсем немного. И его нужно использовать на то, чтобы подкорректировать план действий, который она составила вчера.

А ТЫ, МСТИТЕЛЬ, СПРАВИШЬСЯ?

В это время из-за полиции-мэрии показался автофургон. Он, словно старая черепаха, еле-еле тащился по краю площади, объезжая толпу зрителей справа.

Первый автомобиль, который она увидела в этом Мире, оказался невероятно уродливым, больше похожим на ржавый железный ящик на колесах, чем на машину. По обеим сторонам от этой каракатицы, торжественно восседая на белых конях, ехали шесть всадников – конвой. Они были вооружены ручными пулеметами. Процессия медленно двигалась к эшафоту. Зрители затихли, наблюдая, как везут преступника. В это время из-за глухой кирпичной стены появился отряд молодых полицейских.

СЛИШКОМ МОЛОДЫЕ

- Новобранцы, - услышала она голос из толпы.

Они поднялись на эшафот и выстроились в ряд – шесть человек с ружьями. Если эти ветхие стволы той старинной конструкции, какие она однажды видела

НА РВБ

в музее оружия,

ОЧЕНЬ ПОХОЖИ НА ТЕ

значит, их надо перезаряжать после каждого выстрела. Правда, у солдат были и револьверы. Амазонка, усмехаясь, смотрела на их револьверы и поражалась. На ее взгляд только глупый ребенок смог бы додуматься напялить кобуры так высоко и под таким неудобным углом – еще на задницу повесили бы!

И они, скорее всего, не успеют даже достать револьверы, не то, что применить их, если используют свой единственный выстрел неудачно.

НАДО СДЕЛАТЬ ТАК, ЧТОБ ОН БЫЛ НЕУДАЧНЫМ

А если эти ребята действительно новобранцы, особого труда это не составит. Чья умная голова придумала использовать бестолковых новобранцев для столь серьезного дела?

Конвой, вероятнее всего, останется справа от сцены. Тогда их и амазонку будут разделять метров тридцать, да еще целая куча людей. Если получится именно так – вообще замечательно. Хотя, глядя на самодовольные рожи конвоиров, она подумала, что, где бы они ни встали, толку от них будет мало. Если они воспользуются своим оружием – передние ряды зрителей полягут замертво. Поэтому их оружие, как и цепь вокруг эшафота, можно расценивать лишь как декоративное.

ЕЩЕ БЫ ЗЕНИТНЫЕ РАКЕТЫ ПРИВЕЗЛИ

Она усмехнулась – казнят опасного государственного преступника, а позаботиться о мерах безопасности не удосужились.

ГЛУПО

Хотя, они ведь не могли знать, что Ройсфилда задумает спасать представитель элитных войск из другого, гораздо более развитого Мира. Для местных жителей такое количество охраны наверняка представляется более чем достаточным.

Итак, надо еще раз прикинуть. В общей сложности двадцать восемь солдат: шестеро из них – конвой со своим бесполезным оружием,

ИХ ПОКА ОТКИНУТЬ

без них – двадцать два, из них шесть – сопливые новобранцы с допотопными ружьями будут заняты Ройсфилдом, остается – шестнадцать охранников. Эти вызывали уважение – местная гвардия или типа того. Она сразу почувствовала, что это бывалые солдаты,

РЕВОЛЬВЕРЫ ПОДОГНАНЫ КАК НАДО

а не напыщенные болваны, как конвой.

ЭТИХ ОТЩЕЛКИВАТЬ В ПЕРВУЮ ОЧЕРЕДЬ

Она еще раз окинула взглядом поле боя. Определила последовательность действий.

* * *

Когда фургон наконец-то дотелепался до эшафота, конвоиры спрыгнули со своих лошадей. Из кабины фургона вышли два полицейских капитана, открыли двери кузова и вывели подсудимого. Музыка стихла, и из динамиков раздался голос. Он пафосным тоном принялся перечислять грехи государственного преступника. Пока зачитывался приговор, Ройсфилда со связанными за спиной руками вели к сцене двое полицейских, а конвоиры шагали по трое с каждой стороны.

Во всем этом раскладе ей очень не нравился всего один момент – его связанные руки. Теоретически возможно воспользоваться лезвием, выпущенным на двадцать метров, но точность пострадает. К тому же это отнимет лишние секунды.

А ЕСЛИ ОН ДЕРНЕТСЯ?

Если он дернется, ей придется искать другого проводника.

Ладно, лучше об этом не думать… не притягивать энергетику оплошности, иначе произойдет то, чего опасаешься…

…Ройсфилд шел гордо и прямо, дерзко оглядывая солдат.

Его длинные спутанные волосы падали на глаза. Он небрежным движением головы откидывал грязную челку в сторону. Лицо, заросшее щетиной, было все в ссадинах и кровоподтеках – видать не особо с ним церемонились.

Перед эшафотом процессия задержалась, дожидаясь, когда закончится речь. Один из сопровождающих полицейских вернулся в фургон, а второй поднялся на сцену.

БУДЕТ КОМАНДОВАТЬ ПАРАДОМ

Люди в толпе начинали проявлять нетерпение. Желали поскорее увидеть самое интересное.

УВИДИТЕ! ДАЖЕ БОЛЬШЕ, ЧЕМ ХОТЕЛИ

Под слова «за эти и другие преступления – приговорен к расстрелу» конвоиры вытолкнули осужденного на эшафот. Тот пренебрежительно передернул плечами, стряхивая их руки, и не торопясь, пошел к кирпичной стене, окинул взглядом толпу и поднял лицо к небу. Прощаясь с жизнью, он улыбался так, как улыбаются дети, проснувшись в последний день каникул – пусть завтра в школу, пусть завтра их свобода закончится, но сегодня еще можно побыть беззаботными и счастливыми.

* * *

Конвой, как амазонка и предполагала, остался справа от эшафота.

План действий выстроился окончательно.

Глядя, с каким достоинством держится Ройсфилд, она почувствовала к нему уважение. Словно он вышел не к стене, с которой через несколько минут будит стекать его кровь, а просто подышать свежим воздухом. И смотрел на парней с винтовками так, будто бы это не они ему очень скоро вышибут мозги, а он надает им по задницам и отправит по домам – к мамочкам, которые вытрут им сопли.

Во взглядах, устремленных на героя сегодняшнего представления, амазонка заметила разочарование: не иначе, они ждали, что преступник выйдет на подкашивающихся ногах, и будет дрожать, как замерзший кролик. А солдаты из расстрельного отряда глядели на него с удивлением, граничащим едва ли не с благоговейным ужасом, словно бы чувствовали, что или у них не поднимется рука застрелить его, или хоть это и невероятно, но произойдет чудо, и он не умрет от их выстрелов.

Амазонка решила, что у него есть неплохой шанс не быть застреленным – она была почти уверена, что он поймет знак и не растеряется. Потому что в этом человеке

ЧЕЛОВЕКЕ ЛИ?

даже на расстоянии чувствовалась какая-то почти магическая сила – возможно именно благодаря ей он и выжил тогда в горах. Амазонка поняла, что Ройсфилд, как и она – воин. Только тот, кто по-настоящему смел, может улыбаться за две минуты до того, как его тело будет вспорото пулями и наслаждаться теплом и солнцем перед тем, как уйти в смерть… Нет ни малейших сомнений – он знает, что такое смерть на самом деле…

И кроме азарта перед боем, амазонка почувствовала, что ей не хочется, чтобы Ройсфилд погибал, как скотина на бойне. Эта смерть – не для воина. И еще – она очень захотела

ЗАЧЕМ?

посмотреть ему в глаза… вспомнить что-то.

- Смотри внимательнее, когда еще такое увидишь, - обратился к ней парень, который смеялся над ней, когда она сказала, что хочет в туалет.

Она промолчала и засунула руку в карман – за пистолетом.

Полицейский – командир встал за спинами расстрельного отряда.

- Крови-то не боишься? Смотри, не обделайся, а то…- с усмешкой сказал парень и поставил свою лошадь вплотную к ее лошади,

ЭТО УЖЕ ЛИШНЕЕ

глянул ей в лицо и в следующую секунду его глаза расширились от удивления:

- О! Да я смотрю, ты знаешь, что такое кровь. Только сейчас заметил. Откуда это у тебя? - спросил он, протягивая палец к ее шраму на лице.

Она стукнула его по руке. Это его не остановило, и он насмешливо добавил:

- На сук напоролась что-ли, когда бухая была? Я заметил, что ты не дура выпить. Может, после казни вместе забухаем?

Она подвинулась к нему как можно ближе и развернулась, вытаскивая пистолет. А этот олух продолжал разглагольствовать:

- Как ты смотришь, если я…

- Заткнись, - прошипела она, одной рукой уперев пистолет ему в живот, указательный палец другой руки приставила к губам.

Он опустил взгляд. Его голос сразу перестал быть насмешливым:

- О, боже мой, что ты…

Следующая минута для нее растянулась, события разделились на отдельные кадры. Отключились даже те немногие эмоции, какие остались, она полностью превратилась

В МАШИНУ

в амазонку: только холодный разум, внимание и безупречные действия.

И КОНТРОЛЬ

Так бывало и раньше. Она ни один год этому училась и много раз применяла это умение, оттачивая его до совершенства. Она не помнила, как это было, но все равно знала – так было.

ТАК ДОЛЖНО БЫТЬ

Время распалось на секунды.

00 – 03

Командующий:

- Готовсь!

Отряд с винтовками:

Вскидывают ружья.

Амазонка:

Правой рукой еще разок хорошенько тыкает парня пистолетом,

другой рукой нажимает кнопку на рукояти, закрепленной на ремне – разворачивает щит, достает из левого ботинка рукоять – лезвие.

Фрэнк:

Презрительно оглядывает стволы, глядящие ему в грудь, усмехается. Ему даже последнего слова не дали.

Амазонка:

Всего на секунду раньше, чем раздается следующая команда, орет:

- Фрэнк!

Фрэнк:

Поворачивает голову.

Командующий:

- Цельсь!

Отряд:

Целятся.

Амазонка:

Стреляет в охранника на углу, чтобы отвлечь внимание охраны от Фрэнка.

ОСТАЛОСЬ 15

Охрана по периметру:

Один, убитый падает. Остальные поворачивают головы на выстрел.

Амазонка:

- Фрэнк!

Делает рукой отмашку вниз, показывая, что ему нужно падать.

Фрэнк:

Мгновенно отреагировав, кивает головой.

Командующий:

По инерции выкрикивает:

- Пли!

09 – 12

Дата добавления: 2015-07-19