Глава 2. МУЗЫКА

* * *

Чем ближе они подъезжали к городу, тем больше попадалось людей: и навстречу и в попутном направлении. Многие заинтересованно оглядывали Кели с ног до головы. Фрэнку это совершенно не нравилось. Вдруг кто-нибудь узнает в ней девушку, спасшую государственного преступника, что, собственно, так и есть. А самой Кели, судя по всему, было это до фонаря. Но примерно за километр перед городскими воротами Фрэнк постарался обратить на это ее внимание:

- Кели, по-моему, тебе лучше убрать часть оружия в рюкзак. Если что, хватит и одной пары. А то на тебя люди оборачиваются. Ты же вся увешана этими побрякушками. Я, конечно, тебя понимаю, сам люблю оружие. Без револьверов чувствую себя, как без штанов, но твое оружие слишком заметное. А на нас с тобой уже наверняка ориентировки везде разослали. Понимаешь? Хотя бы лазеры…

- Нет, - оборвала его Кели, ее взгляд красноречиво говорил о том, что лучше не спорить.

- Ладно, хорошо. Оставайся так. Тебе вообще-то идет грозный вид.

В принципе, она сейчас по-другому одета и волосы – рыжие чуть ниже плеч, а не цыганские черные космы до пояса. По идее, это ему надо опасаться, а не ей.

- Постой, Кели!

- Чего?

- Да, вот я тут подумал, что, это наоборот, мне надо изменить внешность, это я слишком узнаваем.

Она понимающе кивнула. Остановила коня. Скинула рюкзак, порылась в нем, достала какие-то очки со стеклами, переливающимися разными цветами и подала ему.

Фрэнк надел их, сделал понурое лицо и охарактеризовал свой новый имидж:

- Здравствуйте, господа преподаватели! Перед вами – Ваня-ботаник.

Кели улыбнулась одними губами, вытащила рукоять-лезвие и распорядилась:

- Слазий!

- Не «слазий», а «слазь». Или «слезай», - поправил Фрэнк.

- Слазь!

- Зачем? - удивился он, кивнув на лезвие, - хочешь еще раз полоснуть меня по спине?

- Стричься, - пояснила Кели, спрыгивая с коня.

Фрэнк по-хорошему удивился:

- Слушай, ты – молодец! Я то же самое хотел сделать.

Скоро «ботаник Ваня» был весьма халтурно подстрижен и прической (сзади коротко, с боков неровно выхвачено клочками, спереди – длинная челка, словно отрубленная топором) действительно соответствовал стандартному представлению об интеллигентах, совершенно безразличных к своему внешнему виду. Только интеллигент вряд ли нацепил бы на себя две набедренные кобуры с револьверами. Одним словом теперь благодаря очкам (ночного видения, пояснила Кели) и новой прическе в нем гораздо сложнее было распознать Франклина Ройсфилда, чем полчаса назад.

* * *

Они остановились в заведении, которое называлось «Веселый путник» и подобно всем заведениям подобного рода, было универсальным: ресторан, гостиница и публичный дом. Фрэнк решил заполнить пробел в знаниях Кели о своем Мире:

- Это называется комплекс. Сразу бар, номера для приезжих и проституточье агентство. Тут мы и поживем пока что.

Сначала они отвели лошадей в стойло, заплатив работнику за сутки. Потом пошли устраиваться в гостиницу.

Номер заказывал Фрэнк. Кели стояла рядом, спиной к стойке и с равнодушным видом оглядывала холл. Но Фрэнк чувствовал, что за маской равнодушия скрывается внимательный цепкий взгляд солдата, не упускающий ни малейших деталей.

ОЦЕНИВАЕТ ОБСТАНОВОЧКУ

Эта привычка была ему хорошо знакома – сам всегда так же поступал.

- Пожалуйста, номер для мистера и мисс Скутерс, - обратился Фрэнк к портье. Фамилия Скутерс придумалась в последний момент. Ему показалось, что Кели будет приятно пожить тут под такой фамилией.

- На какой срок?

- На одну ночь пока.

- Какие удобства необходимы вашей уважаемой семейной паре? - елейным голосом поинтересовался портье – тощенький, плюгавый мужичонка с черными прилизанными волосами и тонкими черными усиками.

СРЕДИ ТВОИХ ПРЕДКОВ КРЫС НЕ БЫЛО, СЛУЧАЙНО?

- Душ и кровать, - сказал Фрэнк и усмехнулся иронии момента.

Этот крысообразный наверняка расценил его слова по-своему. На уважаемую семейную пару они никак не тянули – любой администратор, проработавший хотя бы полгода, сразу безошибочно распознает, где супруги, а где проходимцы, вроде парочки Скутерс. Только все они считают своим долгом не показывать виду, что поняли, как в действительности обстоят дела. В данной ситуации Ройсфилда это вполне устраивало.

- Номер небольшой и уютный? - проворковал портье и понимающе улыбнулся.

Фрэнк заметил, как Кели недовольно передернула плечами.

- Да, именно небольшой и уютный, - согласился Фрэнк, повернулся и подмигнул Кели.

- С вас восемнадцать монет. Оплата вперед.

- Милая, - позвал Фрэнк. Она развернулась к стойке, - рассчитайся, пожалуйста, с господином управляющим.

Кели еле заметно кивнула на лазеры и вопросительно подняла брови. Фрэнк также едва заметно покачал головой, давая понять, что лазеры в данном случае неуместны и тоном почтенного супруга произнес:

- Помнишь, я тогда тебе деньги отдавал? – поди, поймет, что он вынужден был сказать эту чушь.

- Щас достану, - буркнула Кели, порылась в одном кармашке своего пояса – ничего не нашла, в другом – та же история, засунула пальцы в третий…

Фрэнк уже начал сомневаться, что у нее вообще есть хоть сколько-нибудь монет или хотя бы однешек. А если у нее нет денег, то она может разозлиться и грохнуть этого крысеныша-портье. Прямо легко.

Из третьего кармашка Кели все-таки выудила требуемые восемнадцать монет и швырнула их на стойку. А Фрэнку показала, что осталось всего десять. Портье принялся заполнять какие-то бумажки. Кели опустила взгляд на монеты, затем недовольно посмотрела Фрэнку в глаза. Он понял: ей не понравилось, что они тратят последние деньги.

Он схватил ее правую руку и крепко сжал, чтоб она не дергалась и не делала никаких глупостей.

Портье оторвался от своих бумаг и очень вежливо произнес:

- Хорошо. Ресторан направо. А ваш номер семнадцать. Это на третьем этаже. И еще один момент. Я тут бланки заполнил. Распишитесь, пожалуйста, вот здесь и здесь, - он показал, где необходимо поставить росписи и добавил, - еще надо документ хотя бы одного из супругов, мне надо проставить серию и номер.

НУ, ТЫ ЗАГНУЛ

- Раньше, вроде, не надо было документы предъявлять.

Портье, извиняющимся тоном, каким умеют говорить только управляющие таких борделей, да еще аптекари, произнес:

- Это всего два дня так. Тут, знаете, на днях в Хэлне преступник сбежал один опасный.

- А-а, ну да, да… - закивал головой Ройсфилд, поправляя очки.

- Вот, - продолжал портье, - и после этого Канцлер издал приказ, чтобы у постояльцев документы спрашивать. А того бандита, говорят, девушка освободила черная, цыганка какая-то. У ней, говорят, вот такой шрам на щеке был, - он провел пальцем себе через все лицо, - на себе не показывают, ну, ладно, поди, ничего не будет.

КТО ЕГО ЗНАЕТ?

Фрэнк пихнул Кели в бок, надеясь, что она поймет его знак: не поворачиваться к управляющему левой стороной. Но она расценила его иначе. Свободной – левой рукой достала лазер.

КОПЕЦ ТЕБЕ, КРЫСЕНЫШ!

Но Кели пока не собиралась делать ничего ужасного, она спокойно положила лазер на стойку, мрачно посмотрела на клерка и спросила:

- Пойдет? - она ткнула длинным ногтем в цифры на рукояти, - вот серия, вот номер.

Фрэнк еле сдержал смех.

КАКОЕ ТОНКОЕ ЧУВСТВО ЮМОРА

Портье испуганно уставился на мисс Скутерс – ясное дело, сразу увидел шрам – затем перевел взгляд на ее грозное оружие. А лазер лежал себе спокойно на стойке. Кели его даже не держала. Она вообще сцепила руки в замок, уперла их под подбородок и смотрела на клерка. Фрэнк подумал, что будь на месте портье он сам или Кели – наглец, позволивший себе такие заявочки, в ту же секунду валялся бы с дыркой во лбу. Тем более что у администраторов никто не отнимал права на самооборону. Но крысеныш побоялся схватить оружие, лежащее перед ним.

И ПРАВИЛЬНО, ЧТО НЕ ДЕРГАЕШЬСЯ

Портье несколько секунд стоял, то открывая, то закрывая рот, как умирающая рыба. Фрэнку стало жаль беднягу, который разрывался между страхом и необходимостью: его обязательно спросят, почему он не взял документы у постояльцев. Обдумав все за и против, крысеныш все-таки решился:

- Ну, так, как же… у вас, это… бумаг-то нету, - пролепетал он и с опаской покосился на лазер, - как же без документов-то? …нельзя.

Долг оказался превыше страха, пусть даже в таком убогом проявлении.

Кели выдернула свою правую руку из руки Фрэнка и так быстро, что он не успел этого предотвратить, выхватила револьвер из его левой кобуры. Взяв его за ствол, она со всей дури огрела несчастного портье по башке. Тот мешком рухнул вниз.

А Кели забрала обратно монеты.

- Зачем ты это сделала? - спросил Фрэнк сквозь смех.

- Пожалела.

- Что?! Пожалела?! Добрая ты наша. Я спрашиваю, не почему ты его не убила, а зачем ты его вырубила?

Хотя, Фрэнк прекрасно понимал, что после того, как она позволила крысенышу увидеть свой шрам, ничего другого не оставалось. Но, Кели, оказывается, сделала это по другой причине:

- Надоел.

- Ну и что мы теперь будем делать? Пойдем в другую гостиницу или совсем в другой город?

- Останемся тут.

- Да? - ехидно спросил Фрэнк, - а с ним, что прикажешь делать?

- Можно добить или спрятать, - равнодушно предложила она, как будто эти два варианта одинаково приемлемы.

- И где мы его спрячем?

По лестнице спускались пятеро парней бандитского вида. Они весело смеялись, направляясь в ресторан. Увидев Фрэнка и

ОСОБЕННО

Кели, они остановились и в изумлении вылупились на ее инопланетное оружие. Даже смеяться перестали. Впрочем, ее видок ничуть их не напугал. По их лицам читалось, что они считают себя самыми крутыми стрелками на свете.

- Эй, леди, зачем ты столько барахла нацепила?! - презрительно крикнул один, остальные заржали над шуткой.

ОШИБОЧКУ ВЫ ДОПУСТИЛИ, ДОРОГИЕ МОИ

Фрэнку было совсем не до смеха. Он мог предвидеть, что сейчас произойдет: или все пятеро будут лежать и даже не поймут, как такое получилось, или, по крайней мере, один – это уж точно. Лазеры стреляют почти бесшумно. Никто не прибежит на помощь. Фрэнк был уверен, что Кели выстрелит из своих любимых больших лазеров. Но вышло несколько иначе. Тому дебилу показалось мало, и он добавил:

МАСЛА В ОГОНЬ

- Ты хотя бы умеешь стрелять из таких пушек?

В руках у Кели блеснули, откуда не возьмись появившиеся, совсем маленькие штучки. Раздался еле слышный свист, и смельчак лишился обоих своих револьверов заодно с пальцами правой руки, которая первой успела дотянуться до рукояти.

- Продолжим? - предложила Кели.

Парень упал и заревел во все горло, точно раненный буйвол, подняв кверху изуродованную руку. Друзья пытались помочь ему встать. Все нервно оглядывались на Кели. Один закричал ей:

- Нет-нет! Он ошибся, прости его! Мы ничего не имели в виду. Ты очень крутая девочка. Мы ничего не говорили! Мы не собирались смеяться над тобой.

- Последним смеется тот, кто стреляет первым, - глубокомысленно изрек Фрэнк и посмотрел на Кели, - Кели, достаточно, убери эти малютки.

Маленькие пистолетики исчезли так же мгновенно, как и появились, как будто некая неведомая сила затянула их обратно в рукава ее рубахи.

Пока четверо горе-стрелков поднимали и уводили своего пострадавшего товарища, который продолжал орать, Фрэнк объяснял Кели:

- Знаешь, солнышко мое, ковбой с отстреленной рукой не представляет интереса для полиции, но все равно лучше не затевать такие рамсы. Но, это еще куда не шло, а за этого, который вон там валяется, - Фрэнк кивнул головой в сторону конторки, - можно за решетку угодить. А если я снова окажусь в тюрьме… Кели, я даже думать об этом не хочу.

Кели молча взирала на него, наклонив голову набок. Фрэнк видел, что его доводы ей совершенно до лампочки. Но попытался еще раз втолковать ей, что надо немного контролировать свое поведение, на что получил такой ответ:

- Лезь туда, - она кивнула за стойку.

- Это еще зачем? - возмутился Фрэнк.

- Тело убрать.

- Тело? Кели, вообще-то он пока еще жив.

- Не важно.

- И куда мы его уберем? Тело это… а?! Может, возьмем к себе в номер? Не желаешь ли, чтоб оно составило нам компанию?

- Нет.

- Серьезный ответ. Ты знаешь, я тоже не хочу, чтоб он жил с нами.

Пока они перепирались, в холл вошли другие люди: двое ковбоев и две пары – джентльмены при костюмах, с ними, держа их под ручку, дамы в длинных вечерних платьях.

- Представляю тебя, радость моя, в таком платье. Прикольно выглядело бы.

Кели криво ухмыльнулась.

- А если серьезно, - произнес Фрэнк, - нам уходить отсюда надо. Этого крысеныша уже через пятнадцать минут хватятся.

В холл завалила еще одна компания: парень с двумя девушками – все трое вооружены. Во избежание еще одного казуса Фрэнк решил закрыть Кели от любопытных глаз. Встал перед ней. Одну руку положил справа от нее на стойку, вторую – слева. И наклонился к ее лицу. Его расстегнутая куртка частично закрыла ее арсенал. Со стороны можно было подумать: стоят молодые влюбленные, мило беседуют и ждут управляющего. И пока они так стояли, Фрэнк снова почувствовал, как между ними словно возникло электрическое поле, которое шибануло сильнее, чем в прошлый раз… аж сердце забилось чаще. И по коже пробежала легкая дрожь…

ЕЩЕ ЭТОГО НЕ ХВАТАЛО

Затем подошли горничные – две молоденькие девчушки лет по шестнадцать в одинаковых коротеньких синих платьях с юбками в складку и белых фартуках, удивились отсутствию портье. Одна спросила:

- А где Рики?

Фрэнк многозначительно глянул Кели в глаза. Мол, я же предупреждал. И, не убирая рук со стойки, повернулся к девушкам

ВОТ ОНИ ВЫГЛЯДЯТ КУДА МИЛЕЕ, ЧЕМ ТЫ

приветливо улыбнулся им и произнес:

- Да, вот, мы и сами его ждем.

- А Пит еще не приходил? - спросила она.

- Да не, - ответила ей вторая, - Пит раньше десяти никогда не приходит.

- Какой Пит? - поинтересовался Фрэнк.

- Который после Рики дежурит.

У Фрэнка возник один интересный вопрос:

- Рики – это такой, с черными волосами прилизанными?

Девушки закивали и уселись на большой плюшевый розовый диван напротив конторки.

Как бы теперь их прогнать отсюда? А то сейчас притащится этот Пит. Хорошо еще, что Кели вырубила Рики, смена которого заканчивалась, а не Пита. Так что его, возможно до утра никто не хватится, и они смогут вымыться не в реке, а под душем и хотя бы одну ночь провести в комфорте. Единственная проблема в том, что надо быстрее деть куда-нибудь «тело».

- Так мы его видели, - сказал Фрэнк, - он сказал нам подождать и побежал куда-то. Я думаю, в туалет.

- Может и в туалет, - согласились девушки.

- Долго что-то его нет, - заворчал Фрэнк, - может, он поссать пошел, да утонул там? Как вы думаете?

Девчонки-горничные захихикали, пихая друг друга.

- Нечего смеяться. Лучше идите, найдите его. Сколько ждать-то можно?

Одна горничная с короткими белыми волосами резво вскочила с дивана и потянула за руку другую, с двумя хвостиками:

- Мы сейчас притащим его, да же, Розка? Вытащим его с унитаза.

- Ага, вытащишь его. Сам придет. Или Пит уже скоро придет, - Розка продолжала сидеть.

- Знаете, леди, – строго сказал Фрэнк Розе, - мы не собираемся ждать весь вечер. Мы устали с дороги. Пойдите и найдите его. Мы за что деньги платим?

- Пойдем, Розка, нам все равно ключи ему сдать надо, - белобрысой наконец-то удалось поднять ленивую Розку с дивана. И они убежали.

Когда Фрэнк и Кели наконец-то остались одни, Кели оттолкнула его.

- Лезь туда.

Просто безупречная логика – все вернулось к тому, с чего началось.

- Поцелуй меня, Кели, тогда я полезу хоть куда.

- Обойдешься.

И ЗАЧЕМ ТЫ ЭТО СКАЗАЛ?

- Это хорошо, что никто не видел, как ты его вырубила, а то место людное, ты не находишь? Если притащится Пит, нам придется делать ноги отсюда.

- Лезь туда, - в третий раз сказала Кели и ткнула его в бок маленькой аккуратной штучкой, снова появившейся в ее руке.

- Да, для тебя все, что угодно, моя принцесса. Спасибо мне, что есть я у тебя.

Фрэнк легко перемахнул через стойку на ту сторону. Боль в спине чуть не разорвала его пополам. Он, скорчившись, застонал.

НЕЧЕГО БЫЛО КРАСОВАТЬСЯ ПЕРЕД НЕЙ

- И что теперь? - осведомился он.

- Закрой его там, - она показала на дверь подсобки.

Пока Фрэнк искал ключ от этой двери на ключной доске, ему дважды пришлось присаживаться – шли люди. И оба раза он очень опасался двух вещей: или его заметят или Кели опять ранит или вообще убьет кого-нибудь. Например, Пита. Но ни того, ни другого, слава господу, не случилось. И очень хорошо, что она догадалась отвернуться, чтобы никто не заметил ее шрама.

Фрэнк нашел ключ, открыл подсобку, затащил туда «тело», взял веревку, что подала ему Кели. Уже в маленькой служебной комнате – это оказался архив – он прочно связал бедного Рики и вышел.

- Кляп!? - спросила Кели.

- Из чего я его сделаю?! - раздраженно рявкнул Фрэнк, понимая, что она права – кляп необходим. Ему тут же пришлось снова закрыть дверь – опять кто-то шел.

ГОСПОДИ, ПОМОГИ! взмолился он, подставляя ухо к двери.

- А где ваш друг? - это те горничные.

- А он уже пошел в номер, - ответила Кели. И голос у нее был не металлический, а хороший, звенящий колокольчиками.

КЕЛИ, СКАЖИ МНЕ ХОТЬ РАЗ ХОТЬ ЧТО-НИБУДЬ ВОТ ЭТИМ ГОЛОСОМ!

- А вас уже оформили? - поинтересовалась одна из девушек.

- Да.

- Рики?

- Ага.

- А Пит не приходил еще?

- Нет.

- А где Рики-то опять? Опять что-ли в туалете помер? Синди, - надо полагать так зовут белобрысую, - сходи туда, узнай…

КЕЛИ, ПОЖАЛУЙСТА, НЕ УБИВАЙ НИКОГО!

- Ой, да я забыла, - это звонкие колокольчики Кели, - он сказал, что требуются горничные в номера семь и пятнадцать. Посетители сейчас вызывали.

- Это Рики так сказал? А что нас не вызвал?

- Он ушел за бланками, - стала объяснять Кели, - а мне сказал, что если я вас увижу, то чтоб я вам передала, что прямо срочно туда горничные нужны. Они уже по два раза вызывали.

- Розка, побежали быстрее! Ты в седьмой, а я в пятнадцатый.

Топоток – быстрые ножки убежали.

- Фрэнк! - вот этот голос ему более знаком.

Он сделал кляп из какой-то грязной тряпки, которая валялась в углу. Когда Рики придет в себя, он, безусловно, не будет очень рад обнаружить у себя во рту вонючую тряпку. Но ничего более гигиеничного под руку не подвернулось. Ройсфилд вышел, закрыл за собой дверь на ключ. Хотел, было лихо перемахнуть через стойку, но вовремя спохватился: залез рукой под куртку, потрогал повязку – снова кровило. Так что прыгать пока не стоит. Он вышел, откинув конторку. Сунул ключ Кели в руку:

- Если тебе захочется его попроведовать.

- Его не услышат, если он очухается?

Вид у Кели был недовольный.

НУ, КОНЕЧНО, ПРИШЛОСЬ СКАЗАТЬ ТАК МНОГО СЛОВ

- Пойдем в номер, я все сделал по высшему классу, - Фрэнк слегка приобнял ее за талию.

- Наш ключ, - Кели с осуждением посмотрела на него.

- Блин, совсем забыл. Сейчас.

На этот раз его посещение конторки прошло без осложнений. Вернувшись с ключом, Фрэнк лукаво улыбнулся Кели и сказал:

- Чем унижаться и просить, лучше спиздить и молчать.

Шутка ей понравилась. Она даже наградила его, пусть и угрюмой, но все же, улыбкой.

- Ладно, пойдем в наше гнездышко, дорогая. И еще надо сделать кое-что, - Фрэнк остановил ее, развернул к себе и пальцами зачесал ее волосы вперед так, что остались видны только рот и нос – даже глаза были наполовину скрыты, - вот. Порядок, - высказал он свое мнение, немного удивляясь, что она не сопротивляется.

Когда они поднимались по лестнице, им попались навстречу те самые горничные, которых Кели отправила

НА ФИГ

в седьмой и пятнадцатый номера.

- А в тех номерах никого нет, - сказала одна, подозрительно оглядывая Кели.

- Они уже спустились вниз, не дождались вас, - сказал Фрэнк.

- А где Рики? Все еще нету?

- Приходил, а потом снова ушел, - ответила Кели тем голосом.

- А у вас всегда так медленно обслуживают? - проворчал Фрэнк, а потом добавил для убедительности, - мы никогда больше не будем у вас останавливаться, когда в следующий раз приедем отдыхать в Шэлд.

* * *

- Маленькая, уютненькая комнатка, все, как мы заказывали – только душ и кровать. Тебе по вкусу, милая? - спросил Фрэнк, оглядывая номер.

- Нормально.

- И мне тоже очень нравится. Сейчас мы вместе пойдем в душ, а потом ка-ак завалимся на этот сексодром.

Кели опять наставила на него лазеры.

- Ну, нет, так нет. Я пошутил. Вообще-то я больше люблю девушек, а не роботов-убийц.

Это замечание Кели оставила без внимания, и убрала лазеры. Потом они сходили в душ. По очереди, разумеется.

- Где телепат живет? - спросила Кели.

- Ну, точно… самое время сейчас к нему идти.

- А что?

- Да так, ничего. Просто уже десять часов вечера.

Кели помолчала, обдумывая его слова. Видимо, они не вызвали у нее приступа ярости, поскольку никакого оружия не появилось в ее руках.

- Пойдем есть, - не предложила, а утвердила она.

НЕ ВОПРОС, А ОТВЕТ

Фрэнку вспомнилась одна шутка. «Секс – это не ответ, это – вопрос, а ответ на него – да».

ПРЕКРАЩАЙ ДУМАТЬ ОБ ЭТОМ!

- Пожрать – это правильная идея. Только, Кели, пожалуйста, сними, все-таки часть оружия. Не нарывайся на неприятности. Я не за тебя боюсь, и уж тем более не за себя. Я боюсь за тех несчастных, которые у тебя что-нибудь не то спросят. Хотя бы этот ужасный огнемет сними. Уж он-то точно ни к чему. И бинокль тоже лишний. Мы ведь не на войну снаряжаемся. Или ты блюда в него собралась разглядывать? Или жопы танцовщиц?

Кели долго и внимательно на него смотрела, как бы решая, стоит ли выстрелить в него за такие речи. А потом все-таки послушалась. Только Фрэнк знал, если бы ее мнение было другим, она поступила бы по-своему.

* * *

Они сидели за столиком в ресторане «Веселого путника», курили и ожидали официанта. За конторкой администратора уже дежурил долгожданный Пит – полная противоположность Рики: здоровенный бритый тип при оружии. Фрэнк хорошо видел его через открытые двери. Интересно, смогла бы Кели вырубить эту громадину рукоятью револьвера? На первый взгляд кажется, что скорее он вырубил бы ее своим кулачищем. Хотя, это только на первый взгляд. На первый взгляд и на казни Фрэнка Ройсфилда была усиленная охрана, кто бы мог подумать, что какая-то девчонка справится с такой кучей солдат практически в одиночку.

Кели, с чистыми, зачесанными вперед рыжими волосами, закрывающими шрам и без ублюдочной помады абсолютно не походила на ту проститутского вида цыганку, какой он увидел ее впервые. К тому же сейчас количество оружия на ней не выходило за рамки приличия. Сам Фрэнк тоже теперь не был похож на бандита, сбежавшего с эшафота. То есть волноваться, что их кто-то узнает, несерьезно. Рики, раскусивший их, надежно спрятан в подсобке. И все же, что-то скребло в подсознании. То ли нехорошее предчувствие, что дальше им придется очень туго. То ли опасения по поводу снова разболевшейся раны на спине. Но, скорее всего, волнение касалось чего-то, не связанного с их розысками и его здоровьем.

КЕЛИ, Я ТЕБЯ ХОЧУ

Нет, ни в коем случае нельзя так думать, а то он начнет привязываться к ней.

Не начнет. Что плохого в том, что он хочет секса? С голоду кого угодно захочешь – три месяца воздержания, это не шутки. А ее он на самом деле ненавидит. Во всяком случае, должен ненавидеть. Да, он признателен ей за то, что жив. А в остальном…

В ресторане было красиво: стены, обшитые лакированным деревом, колонны, резьба на арках. Над баром – оленьи рога. Столики почти все были заняты. Фрэнк увидел среди посетителей и пятерку ковбоев, которые пытались невежливо себя вести по отношению к Кели. Пострадавший с забинтованной рукой уже был в жопу пьяный.

НУ, ЭТО И ПОНЯТНО. ШОК И ВСЕ ТАКОЕ

Здесь же сидели и две интеллигентные пары. Вели какую-то светскую беседу.

НАВЕРНЯКА СКУКОТИЩА

В противоположном углу стояло пианино. Тапер наигрывал веселую мелодию. Рядом на небольшой сцене танцевали две стриптизерши. Они обвивались вокруг палок, терлись о них животами и похотливо поглядывали на посетителей мужского пола. Фрэнк проследил за взглядом Кели. Она внимательно наблюдала за танцем.

- Нравится? - спросил он, - все-таки, какое никакое искусство.

- Не эротично.

- Чего?! Да ты у нас ценитель! - съязвил Фрэнк, - а что, по-твоему, эротично? Все время тыкать в меня стволами?

Кели не прореагировала. Она, не отрываясь, смотрела в противоположный угол.

- А почему ты считаешь, что они танцуют не эротично? А, Кели?

- Знаю.

- И откуда же ты это знаешь?

- Просто знаю, - в ее голосе не было ни раздражения, ни недовольства, пальцы машинально барабанили по столу в такт музыке, а глаза были даже не безразличными – они были пустыми, словно жизнь ушла из них. Кели смотрела сквозь пространство. Как будто видела не зал ресторана, не тапера, не танцовщиц, а что-то далекое и неведомое. Может быть, неэротичный танец напомнил ей что-то из прошлого?

- Кели! Прием! - он поводил рукой у нее перед глазами. Она схватила его за запястье. Тонкие руки, узкие ладони, длинные пальцы.

ОТКУДА СТОЛЬКО СИЛЫ?

Как будто не хрупкие пальцы девушки, а стальные прутья обвили его руку.

Наконец-то подошел официант и положил перед каждым из них зеленые папки – меню. У них было всего двадцать восемь монет – сильно не пошикуешь.

В общем, получился весьма скромный ужин на двадцать одну монету.

ХОРОШО, ЧТО ТЫ МАЛО ЕШЬ

-Что будете пить? - поинтересовался официант и предложил на выбор, - водка, вино, пиво, минеральная вода.

Фрэнк, глядя на Кели, изрек:

- В вине мудрость. В пиве сила. А в воде рыбы трахаются. Лично я буду пиво. К тому же, эти помои – самое дешевое бухло.

Официант смеялся, благопристойно прикрыв рот рукой. Кели тоже засмеялась. Но глаза были холодны.

- А вам какой напиток подать, леди? – осведомился вежливый офицант.

- Пиво, - ответила «леди».

- С вас все вместе двадцать шесть монет. Заказ сейчас принесут.

Ели молча. Кели все это время смотрела в угол, где была сцена с танцовщицами и пианино с тапером. Допив свое пиво, она поставила стакан, встала и пошла туда.

- Ну и куда это ты направилась? Хочешь научить их, как нужно более эротично танцевать?

- Нет.

Кели шла не к сцене, а к таперу. На стене над пианино висела табличка: «1 монета – 2 песни».

- Ты хочешь заказать песенку? А?

- Нет.

Она остановилась возле тапера, облокотилась на крышку пианино. Ее нога в грубом тупоносом ботинке отбивала ритм – Кели дожидалась, когда музыка закончится. Тапер доиграл и вопросительно посмотрел на нее. Она взяла последние две монеты и с силой припечатала их к крышке пианино. Тапер привстал, посмотрел, сколько ему положили. Повеселел.

- Что играть, леди?

- Я буду играть, - ее тон, не допускал возражений.

ОНА СМОТРЕЛА НЕ НА ТАНЦОВЩИЦ, А НА ПИАНИНО

- Не-е, это не положено, - попробовал возразить тапер.

Кели сделала то, что она и делала обычно, когда с ней решались не согласиться.

УЖЕ СКУЧНО СТАНОВИТСЯ ОТ ОДНООБРАЗИЯ

- Выбирай, - она взглядом показала на пистолет, затем перевела глаза на деньги. Тапер оказался сообразительным парнем. Сразу смекнул, что она

НЕНОРМАЛЬНАЯ

не шутит. Встал и обеими руками показал на стул, садитесь, мол. Кели села, удобно пододвинула стул. Пару секунд глядела на клавиши. Фрэнк теперь встал на то место, где до этого стояла она.

И ЧТО? ТЫ УМЕЕШЬ ИГРАТЬ?

Она взмахнула руками. Мягко положила их на клавиши. Сыграла какой-то неблагозвучный аккорд. Еще один.

ЧТО ДАЛЬШЕ?

А потом она заиграла незатейливую мелодию. Фрэнк прочел в ее глазах некое подобие радости – вспыхнул огонек и погас.

* * *

Кели не вспомнила из своего прошлого ни одного момента, когда она играла бы на этом древнем инструменте. Но, увидев тапера, почувствовала что-то неопределенное, далекое, очень-очень

ПЕЧАЛЬНОЕ

знакомое. И решила проверить себя. И вот теперь, обнаружив, что этот инструмент ей действительно знаком, попробовала сыграть. Хотя бы что-то очень простое.

…в горах Меллисон…

Не стоит отвлекаться. Надо попробовать сыграть…

Получилось. Конечно, не так хорошо, как у тапера, или как, возможно, у нее же самой когда-то. Навык игры на пианино забывается без употребления – она это знала. Руки давно отвыкли от игры. Гораздо привычнее стрелять. Да и ногти слишком длинные – стучат. Так что мелодия удалась не очень. А потом…

МЕЛЛИСОН

Вдруг неожиданно включилась моторная память. И пальцы сами побежали по клавишам. Сначала неуверенно, потом все лучше и лучше. Кели раскачивалась в такт музыке. Она обрадовалась (действительно обрадовалась и осознала это), что ее руки все еще не забыли

АНДАНТИНО

клавиш, что кисти по-прежнему ловкие и гибкие, а из под пальцев, как и раньше, может вытекать такая чистая и нежная музыка, что даже ее черствое сердце замирает от восторга. И даже не воспоминания, а точно отпечаток от воспоминаний: ощущения подсказали ей, что когда-то очень давно, словно в прошлой жизни, ей нравилось играть. Когда она этому научилась? И почему, так навязчиво вспоминается

МЕЛЛИСОН

название гор?

Надо будет спросить у телепата, о чем поют эти горы.

* * *

Кели весьма профессионально играла удивительно красивую и очень печальную мелодию, режущую по сердцу и вызывающую тревожные мысли о бесконечности. И, как ни глупо, Фрэнку казалось, что это музыка Легенды.

Ее ручки порхали по клавишам, создавая чудесную мелодию. Эти же ручки были твердыми, как сталь, сильными и точными. Как человек, играющий такую музыку, может быть настолько безжалостным?

НЕ ВСЕГДА ЖЕ ТЫ БЫЛА ТАКОЙ МАШИНОЙ

Он представил Кели без шрама на лице, без рубцов на руках, в другой одежде – нежную девочку, которой она, возможно, была когда-то.

И ЧТО СТАЛО С ТОБОЙ ТЕПЕРЬ

Где теперь та девочка? В каком из закоулков ее души? Как вызволить ее? Он почувствовал, что если будет продолжать думать об этом, слезы потекут.

ЧТО ЗАСТАВИЛО ТЕБЯ СТАТЬ ТАКОЙ?

И когда он слишком глубоко задумался, что сделало ее таким роботом, внутри него словно включились какие-то вертящиеся бритвы, режущие душу на лоскуты. Это произошло так неожиданно, что глаза его действительно намокли. Но он быстро загнал слезы обратно… Еще не хватало, чтоб она это увидела!

* * *

Фрэнк молчал, пока они поднимались в номер. Не спросил, зачем Кели снова пошла в душ, хотя была там всего час назад. Молчание для Фрэнка было странным проявлением чувств. Но он почему-то не мог ни шутить, ни спросить ее о чем-нибудь.

Пока Кели мылась, он пошарился в ее рюкзаке, нашел и выпил три таблетки – боль снова начала донимать его. И виновата в этом сучка Кели – если бы она вела себя поспокойней, Фрэнку не пришлось бы таскать тяжести и прыгать через конторку.

К тому же у него, похоже, снова поднялась температура. Все-таки его спина требует более серьезного лечения. Придется завтра обратиться к специалисту – скажем, к аптекарю, новому товарищу Кели. А то заражение – штука весьма неприятная, в чем он убедился. Но все это может подождать до завтра. А сегодня Фрэнк очень надеялся переменить мнение своей спутницы относительно совместного душа и сексодрома. Или наоборот, сначала сексодром, а затем – совместный душ. От подобных мыслей с ним произошло то, что он сам в первый день напророчил Кели, предостерегая ее глядеть на его обнаженный торс.

И у него снова ни с того ни сего возникло странное ощущение, что, встретив Кели, он наконец-то обрел то, о чем мечтал в полузабытых снах. Или, может быть, в прошлой жизни. Словно она действительно была ему знакома – не внешне, не пакостным характером, а чем-то неуловимым: где-то на уровне подсознания. И при всем том, что он ненавидел ее за дебильные выходки, ему было хорошо с ней. Такого с ним вообще никогда в жизни не происходило.

ЭТО ПУГАЕТ

Бабушка назвала бы это каким-нибудь своим дурацко- романтическим словом, психологи назвали бы поисками идеала

ТОЖЕ МНЕ, ИДЕАЛ

а друзья и знакомые просто сказали бы: «Рой, перестань бредить» и были бы правы…

ОТЧАСТИ

* * *

И вот она вышла. Не в своей серой форме и громоздких ботинках, а босиком и в коротком персикового цвета халатике из гостиничных атрибутов. Видимо, вот для чего она ходила в душ еще раз – выстирать свою одежду.

Теперь на ней не было ремней и пистолетов. По крайней мере, на виду не было. Однако Фрэнк не сомневался, что те маленькие «игрушки» по-прежнему с ней – под рукавами халата. Она из тех, кто без оружия не может, как, в общем-то, и он сам. Кели из тех, кто ни на секунду не теряет бдительность.

ОНА ДАЖЕ СПИТ ВПОЛГЛАЗА

Кели прошла мимо него на балкон, прихватив с кровати пачку сигарет. Он смотрел на ее ноги. Они были тонкими, но сильными, мускулистыми и, подобно рукам, покрытые рубцами, похожими на перекрученные корни – такие бывают от сильных ожогов.

В ТАНКЕ ТЫ, ЧТО ЛИ ГОРЕЛА?

В Легенде говориться, что янтарные эльфины, как правило, имеют бронзовую кожу, или, если это чернокожий или краснокожий человек – то янтарный оттенок, но у Кели его не было. Ее кожа имела странный цвет: не как у цыган, как ему сразу показалось, и не как у индейцев, которых он видел на фотографиях в одной бабушкиной книге, но близко… только еще присутствует какой-то странный медно-паленый оттенок. Фрэнк видел почти целиком ее руки и ноги… и нет причины сомневаться, что все остальное тело такого же цвета. То есть, вряд ли это загар…

Костлявость ее широких, как у мальчика подростка плеч, не скрывал даже махровый халат… Ноги и руки были длинные, с торчащими, как сучки дерева, суставами… Но не смотря на эту нелепую угловатость, ее походка была легка, движения изящны и гибки, словно у танцовщицы. Фрэнк вышел за ней. Она сидела на узких перилах, свесив ноги наружу. На балконе третьего этажа!

Ее влажная после душа кожа – там, где не было шрамов – как будто фосфоресцировала. Кели смотрела на огни ночного города. Светились вывески магазинов, огни баров, фонари освещения улиц.

- Не боишься? - спросил Фрэнк.

- Нет.

- А я могу оказаться такой сволочью, подойду и столкну тебя вниз.

- Ну, попробуй, - она и не глянула на него.

На балконе стояло маленькое пластиковое кресло – старинное, довоенное.

ОТКУДА ОНО ТУТ ВЗЯЛОСЬ?

Фрэнк сел в него. И вдруг Кели сама первая заговорила:

- Фрэнк!?

- Да, моя радость.

- Расскажи о себе.

-Что именно? Про какой период моей безумной жизни я должен говорить?

- Про любой.

Фрэнк почувствовал, что еще секунда и снова включатся в нем те бритвы, режущие душу. И, чтоб этого не произошло, заговорил:

- Знаешь, Кели, а у меня ведь была очень насыщенная жизнь. Сначала я был маленький. Моим воспитанием занималась бабушка. Она чокнутая, поэтому и я вырос таким же. Мама редко звала меня Фрэнком… она говорила, что это имя для хороших мальчиков, а я был вредный, и она называла меня Рой – сокращенно от Ройсфилд. В шесть лет я пошел в школу, как все дети. В четырнадцать лет поступил в колледж – хотел стать психологом. Проучился я два года. Потом однажды познакомился с одной девушкой, постарше меня. Она была из банды «Друзья на колесах». Они путешествовали на автомобилях и специализировались на угонах автомобилей. Стали мы с ней дружить. Ну, ты, конечно, понимаешь, о чем я говорю. А когда ей пришлось уезжать, я решил уехать с ней. Естественно, доучиваться не стал, ушел из дома. Мотался с ними везде, учился у них всяким антиобщественным деяниям. Частенько с полицией дело иметь приходилось. Правда, политикой я в то время не интересовался и во всякие антигосударственные дела не лез. Меня больше прикалывало зарабатывать деньги. Даже не ради денег, а просто так – азарт какой-то брал. Поэтому тогда я был не политическим преступником, а мерзким бандитом. Чем только я не занимался: вспомнишь – вздрогнешь. Короче, грабил и убивал людей, как там про меня говорили, помнишь? Так вот. Это все – правда. А потом постепенно проникся ненавистью к нашему любимому полицейскому государству. Потом появилась группировка «Черные мстители». Через полтора года я стал их командиром, когда мой предшественник погиб. Ну, в смысле, не совсем сразу. Сначала я пил… целый месяц… или два, не помню, я то время плохо помню. Короче, я тогда вообще допился…

Фрэнк вздохнул, вспоминая, как тогда это было, как ему хотелось все забыть, чтобы сердце не ныло от тоски:

- Ну, а потом, когда вышел из запоя… Ну, короче, стал командиром. А потом нас помаленьку истребляли. Месяца два назад нас осталось всего тридцать пять человек. Солдат я не знаю, сколько было, ну явно не тридцать пять. Человек триста, не меньше. Вот. Короче, в результате остался я один. За мои великие грехи меня решили расстрелять. И тут появляешься ты, как говорится, верхом на белом коне и спасаешь меня от ужасной смерти. Потом мы с тобой подружились и решили отправиться в удивительное романтическое путешествие. Потому что мы с тобой поладили. И очень привязались друг к другу. А как же иначе? Такой веселый парень, как я и ты – добрейшей души девушка. Да. Мы с тобой, знаешь, как говорят, одной жопы ягодицы. И вообще, милая, если бы не ты, мы были бы с тобой идеальной парой! - выдал он напоследок.

- Не заговаривайся, Фрэнк.

Несколько минут сидели молча. Фрэнк расположился в кресле справа от Кели, поэтому сейчас шрама ему видно не было. Ее лицо казалось совсем юным.

ТЫ НЕ ВСЕГДА БЫЛА ТАКИМ РОБОТОМ

Фрэнк подошел, встал рядом.

- Кели, а какой ты была раньше? Вообще давно, когда была девочкой?

- Я была очень эмоциональным ребенком.

- Ты помнишь это? - Фрэнк осторожно провел пальцем по ее обожженной ноге. Кели вздрогнула.

- Нет.

- А как же ты тогда можешь знать, что была эмоциональной девочкой?

- Ковбой сказал, - ее удивительные глаза: золотистый и темный оставались холодными. Но она вздохнула. Этот вздох показался Фрэнку печальным.

- Кели, тебе тяжело?

Снова долгое молчание. Потом она опять заговорила:

- Я жила на одной планете, на Джете, она тоже странная. В том смысле, что она – бывшая эльфинская планета. Там в основном море и горы. А ровной территории совсем мало. Поэтому эльфины создали город в горе Кинес.

Фрэнк был просто в шоке: Кели разговорилась. И не на темы устройства мироздания.

- А на поверхности город всего один, совсем маленький, - продолжала она, - может, чуть побольше, чем вот этот ваш город. Но Джета очень красивая. У вас такого не может быть – у вас техногенная цивилизация, а на Джете все живое. Там… - она опять тяжело вздохнула, - …там по ночам столько огней: и в воздухе, и на деревьях, и на земле, и на домах, даже на воде и под водой. И Кинес весь в огнях. Огоньки бегут по горе снизу вверх, а потом обратно, в море. Ты можешь себе это представить? По набережной и в парке, по аллеям радуга бежит под ногами. И фейерверки в небе. Это живые огни, с ними можно разговаривать. Люди не могут, но эльфины – умеют общаться с любыми живыми существами. Люди думают, что эти фейерверки – компьютерная голограмма, но это не так. То, что они движутся и горят – это просто их жизнь, им так нравится.

- Да ну!

- Да. Ты не веришь?

- Почему? Верю. Просто удивительно. Рассказывай дальше.

- Джета – планета развлечений. Вот там я жила в детстве. Там было, знаешь как хорошо? Так красиво! Ты этого никогда не увидишь. И я не увижу больше.

За сегодняшний вечер Кели удивила Фрэнка уже во второй раз. Этот рассказ был совсем не похож на ее обычные сухие рубленые фразы. И голос звучал по-другому. Непривычно. Не звонко, как тогда, когда она говорила с горничными, но и не так, как она разговаривала с ним раньше. Сейчас ее голос был мягким, и в нем слышалась безысходность. Чаще всего Кели вызывала у него желания как следует настучать ей по заднице. А сейчас захотелось обнять ее, как ребенка, погладить по голове, успокоить…

ЛАДНО, НЕ РАСКИСАЙ, РОЙ!

- Кели, а почему ты думаешь, что больше не увидишь тот город?

- А зачем?

- Ну, раз это твоя планета и твой город, наверное, у тебя там друзья, значит, ты туда вернешься.

- Не вернусь. И у меня никого нет – все погибли.

- Из-за этого ты и грустишь? - Фрэнк подумал, может быть, если Кели расчувствовалась, то, не станет выхватывать свои пистолеты и тыкать ему под ребра, когда он даст ей понять, что хочет ее.

- С чего ты решил, что мне грустно?

- Ты так вздохнула.

- Все замечаешь, Рой.

- Почему Рой?

- Тебя твоя мама так называла.

- Ты тоже считаешь, что я вредный? Хотя, меня все друзья называют Рой, а не Фрэнк. Если хочешь, можешь меня называть Рой.

- Мне все равно.

ЗАЧЕМ СПРОСИЛ?

- А еще расскажи что-нибудь, - попросил он, - например, вот ты же воин, солдат…

- Амазонка.

- Да? - удивился Фрэнк, - а я всегда думал, что амазонки – это такие полуголые телки с большими сиськами и задницами. И они чуть ли не с рождения скачут на лошадях. Что-то не очень на тебя похоже. Но, правда, они тоже крутые вояки, как ты, - сейчас Фрэнк совершенно не хотел подначивать ее, но его язык, иногда словно начинал жить отдельной жизнью, не слушался сигналов мозга и нес черти что. Фрэнк понимал это, а поделать ничего не мог, поэтому не удержался и сделал добавление к уже сказанному, - и еще они все лесбиянки и мужики им не нужны. Даже не понятно, откуда берутся маленькие амазоночки.

- Амазонки и рыцари – две составляющие гвардии Радужного Королевства, - ответила Кели, оставив без внимания его лекцию.

- А…ну, понятно, самые крутые. Я примерно так и сказал. А у нас тут тоже есть своя гвардия. Ты их видела. Это те господа, что на моей казни вокруг эшафота стояли. И вокруг площади. Помнишь? Да, ладно, хер с ними. Я о тебе. Я хотел спросить, где ты воевала?

- Много где.

- Прямо в космосе? Или на планетах тоже?

- По всякому.

- И на Джете тоже? - Фрэнку вдруг показалось, что Кели с такой безнадежностью сказала о том, что не увидит больше красивый город в огнях потому, что он разрушен войной.

- На Джете никогда не ведут военных действий.

- Почему?

- Там Фрактал, он активирутся от ударной волны и ткань пространства будет разрушаться. Мир начнет трескаться. Как в Легенде, ты знаешь.

Фрэнк знал. Если один из Миров перестанет существовать, для Кристалла в целом – потеря не большая. Да и не потеря вовсе. Погибший Мир – это материал для нового Мира. По сути дела, Белый Огонь – это ведь взрыв, уничтожающий Звезду, Галлактику или даже Вселенную и дающий жизнь новой Звезде, Галлактике или Вселенной.

Но тем, кто населял тот Мир, от этого легче не станет. Хотя… если говорить до конца, то существа, населявшие уничтоженный Мир, не обязательно погибнут от Белого Огня и превратятся в материал, из которого чья-то космическая рука нашлепает новых существ. Они могут спастись, если найдут, как спастись. Только, много ли кто задумывается об этом? А многие ли из тех, кто задумывается, сможет найти способ не быть расщепленным в прах? Это смогут только те, кто знает, как устроено мироздание и умеет правильно совершать переход – правильно умирать… да и то, не все.

Вот, сам он несколько дней назад имел возможность, зная все это, умереть не правильно. И ему открылась бы прямая дорога в материал, потому что не было бы еще одной жизни, чтоб все исправить… финал-то уже – вот он!

Что-то опять его занесло в дали! Надо вернуться и продолжать разговор. К тому же, он как раз на близкую тему. И Фрэнк спросил:

- А против кого вы воевали?

- Против Империи, - у Кели в глазах появилась печаль.

НУ, ХОТЬ ЧТО-ТО ЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ

- А что за Империя?

- Империя, - сказала Кели усталым голосом.

- Понятно. Опять разучилась разговаривать. Ну, ладно, а тут-то ты для чего? Какая твоя задача? Что ты должна сделать для Последнего Аккорда?

У него что, с памятью туго? Она же утром сама задавала ему этот вопрос. Однако Кели не разозлилась на его забывчивость и ответила спокойно:

- Не знаю. Забыла. Что-то глобальное.

- Например, перестрелять все население нашей планеты?

- Может быть.

- Ну, я даже не сомневаюсь, что тебе это по силам. Возьмешь меня в напарники?

Кели посмотрела на него очень внимательно, обдумывая вопрос. Она снова восприняла его шутку совершенно серьезно.

- Если судьба так решит, - ответила она.

Фрэнку на секунду стало не по себе. Вспомнилось ощущение, которое он испытывал перед расстрелом. Страх перед неизбежным. Когда от тебя ничего не зависит.

СУДЬБА

- А может… Кели… может, плюнем на судьбу, да полетим на твою Джету? – понимая, что несет чушь, он все же с надеждой глянул на Кели… Ему действительно очень хотелось бы взглянуть, какова жизнь в других Мирах, пусть даже этой Грани, далекой от Центра и бедной на вещество и энергию. Если там есть живые космические корабли и прочие чудеса – это все равно куда интереснее, чем торчать в этой дыре, в Куске…

- Нет.

- Почему?

- Первое, не главное – не на чем, второе, главное – будет так, как судьба решит.

- Это так твой корабль Ковбой разговаривает?

- Он – болтун, как ты, - махнула рукой Кели.

- О! Я польщен, - Фрэнк поднял вверх указательный палец, - я бы хотел с ним пообщаться. Кели! А ты скучаешь по Джете?

- Нет.

- А мне показалось, что скучаешь.

- Смысла нет скучать.

- Но ведь ты же любишь ее, свою Джету?

- Любила, - поправила его Кели.

- А теперь что?

- Теперь нет смысла любить, - тихо сказала она, - есть судьба и моя роль в ее играх.

Фрэнку стало не по себе от этих слов: нет смысла любить.

- А в чем твоя роль? - спросил он.

- Зажечь Белый Огонь. Последний раз.

Он понял, о чем она подумала, но не произнесла вслух – зажечь Белый Огонь в последний раз и умереть. Совсем. Чтоб ничего не осталось! В материал! В переработку! Вместе с теми, кто и понятия не имел о том, что такое Последний Аккорд, вместе с теми кто, вообще жил, думая, что его жизнь ограничена вот этим телом! Как можно хотеть туда? Какой бы сукой она ни была, а отправлять ее в переработку просто несправедливо. Что бы она там не сделала в личных целях!

- Кели, а ты обязательно должна подчиниться судьбе?

- Да.

- Но ведь даже в твоей любимой Легенде говориться, что у человека есть свобода воли – он может выбирать, как ему жить.

- Я не могу.

- Почему?

У него точно крыша едет рядом с ней – снова память отказала. Зачем задавать такие глупые вопросы? Она – не человек, а янтарный эльфин. За неподчинение слугу судьбы ждет Темница.

Сейчас появятся ее маленькие лазеры...

Но он ошибся. Кели опять ответила спокойно:

- Уже выбрала, - она не опустила голову, не сгорбилась безвольно, как делают люди от отчаяния: сидела ровно и гордо. Ее огромные глаза блестели. Фрэнк обнял Кели за плечи, легонько тронул губами ее висок, почувствовал, что зелеными яблоками пахнут не только ее волосы, но и кожа. И в этот момент произошло странное: он словно прикоснулся к ее душе, слился с ней и мог чувствовать то, что чувствовала сейчас она…

ПРИНЯЛСЯ, ТВОЮ МАТЬ

Его вопрос задел ее за живое. За то живое, что еще осталось в ней. Но эта живая частичка ее души могла лишь тосковать и болеть, если ее затронуть. Не любить, не радоваться, а только мучиться.

- Это из-за этого ты такая стала?

- Какая?

- Жестокая.

Кели не ответила. И Фрэнк испугался, что теперь она замолчит. Он снова поцеловал ее в висок. Ощущение, что он может чувствовать ее переживания, прошло. Но и тех нескольких минут хватило, чтобы почти погрузиться в депрессию.

- О чем ты задумалась, Кели?

- Так, - она пожала плечами. Ее глаза перестали быть безразличными, в них теперь было столько отчаяния. Но голос не дрогнул. Пока.

- Кели, откуда на тебе столько шрамов?

Она молчала.

- Скажи мне. Расскажи о себе. Не о планете, а о себе. Что с тобой было? То, что ты помнишь. Ты можешь мне доверять, я ведь почти профессиональный психолог. Я помогу тебе разобраться. Тебе станет легче.

Нет ответа.

Он положил одну руку ей на колено и медленно повел вверх по голой ноге, едва сдерживая возбуждение, а другой накрыл ее руку:

- Кели, не молчи. Очень тяжело, все держать в себе. Тебе сейчас плохо. Я вижу это. Расскажи! Я ведь рассказал тебе.

Фрэнк сжал ее ладонь и придвинулся вплотную. Ее лицо было близко-близко, и он увидел, какие длинные у нее ресницы.

ИНТЕРЕСНО, ПУШИСТЫЕ ИЛИ ЖЕСТКИЕ?

Захотелось почувствовать их прикосновение к своей щеке. Она развернулась к нему и посмотрела в глаза.

- Кели, я готов быть твоим другом. Если ты выговоришься, тебе станет легче, я по себе знаю.

Кели раздирали противоречия. Если бы она не разучилась плакать, то заплакала бы сейчас. По-настоящему. Пусть бы Фрэнк пожалел ее. Но она не могла себе этого позволить.

«Ты разучилась плакать», настойчиво напомнило ей подсознание. А перед глазами возникла картина из сна: коридор в огне и руки, тянущиеся к ней…

Кели не помнила, как погибали те, кто был ей дорог. Но на несколько секунд вернулись ощущения, пережитые тогда: горе, которого ничем не перекроешь, боль, от которой никогда не избавишься. Тогда она умела любить. Даже людей, какими бы глупыми и эгоистичными они ни были. Но слишком больно переносить потери, когда сердце живое и отзывчивое.

Не плакала она всего один раз.

КОГДА УБИЛА ПОСЛЕДНЕГО?

Кели не помнила, ни как это было, ни кто это был, она просто знала, что тогда плакать уже не могла. Нечем стало плакать…

- Я тебя ненавижу, и судьбу ненавижу, и себя тоже. А мое сердце умерло.

Чувствительное сердце не может вынести столько горя.

ПОЭТОМУ ОНО ТЕПЕРЬ - СУХАРЬ

Фрэнк обнял Кели, прикоснулся губами к ее шее и почувствовал, как она начала расслабляться. Самую малость, но напряжение, сковывавшее ее душу спало.

Фрэнк прошептал:

- Я хочу тебе помочь. Расскажи мне, что тебе пришлось сделать, откуда у тебя все эти шрамы? - он ласково провел пальцем по ее щеке, по шраму.

Вдруг словно порыв холодного ветра налетел. Кели резко отстранилась, отпихнула его руку.

- Не лезь ко мне, Фрэнк! - она не кричала, но в ее голосе явно слышалось отчаяние. Его вопросы вернули ей желание достать лазеры и заставить его замолчать. И она это сделала, - у меня не только тело все в шрамах, у меня внутри все в шрамах, вся душа. И там их куда больше! Мне не нужны друзья.

Фрэнку было жалко ее – янтарного эльфина. Он опять ощутил, как те бритвы внутри начинают вращаться…

Однако его шее не приятно ощущать холодный металл ее маленького лазера.

- Ну, давай, стреляй! - заорал он и заметил, как несколько молодых людей, тусовавшихся на другой стороне улицы, подняли головы и посмотреть, что происходит на балконе третьего этажа комплекса «Веселый путник», - сейчас-то я что плохого тебе сделал? Я ведь просто тебя пожалел, потому что вижу, как тебе тяжело. Почему ты так ненавидишь людей?

- Иди спать, Фрэнк, - уже спокойно сказала Кели и убрала лазер в рукав.

ЗАПЛАЧЬ, КЕЛИ! ЗАПЛАЧЬ! Я ТЕБЯ ПОЖАЛЕЮ

Когда-то она уже слышала эти слова.

- Заплачь… Я пожалею тебя.

И она

ЧТО ЗА БРЕД?

заплакала, уткнувшись в его плечо. А он

КТО?

гладил ее по голове и целовал в лоб, как маленькую несчастную девочку.

Опять эти чужие сны! Гнать их прочь! Не нужны они ей!

Глаза Кели были сухи. Фрэнк вздохнул и пошел в комнату. Уже на пороге услышал ее голос:

- Ты хотел узнать, всегда ли я была такая, как сейчас.

Он остановился, как вкопанный, слушая, что она скажет.

- Раньше я была совсем другая. Даже страшно, насколько другая, - она засмеялась мрачным, наводящим ужас смехом. Смехом монстра… дьявола, кем в принципе, она и была, поскольку ей предстояло зажечь Белый Огонь, который спалит то, что было создано Богом или Богами (в зависимости от масштаба его разрушительной силы). А кто, как не Дьявол, разрушит творения Бога.

* * *

Фрэнк улегся на кровать. Сначала он надеялся, что она придет делать уколы и перевязывать его. Он бы даже с удовольствием выполоскал рот той вонючей гадостью. А потом подумал, что Кели вполне может просидеть на балконе и до утра. Это его разозлило. Наверное, она думает, что теперь, когда проводник уже не умирает, лечение может подождать, и он может потерпеть. Ну да. Ведь у нее более важные дела: курить и смотреть вдаль.

И видеть там наверняка одно и то же: устройство Мироздания. Как раз то, о чем повествует дурацкая Легенда, которую она от него требовала.

И не понимать, что смотреть нужно совсем не туда, а в себя. Только, попробуй, скажи ей это!

О том, что Кели забыла о его ране, даже предполагать глупо. Она не забывает важных вещей. Она еще ни разу не забыла прибрать место стоянки, сунуть ему дезинфекцию или таблетки, она привезла из города все необходимое. Она ни разу не забыла наставить на него свои пушки. Она не забыла про перевязку, просто сейчас слишком занята.

Дата добавления: 2015-07-19