Смерть по расписанию

Я сидела на ступеньках около магазина с гордым названием «Хрусталь». Холодно не было. Ночной воздух обвевал меня, но не касался. Я закрыла глаза, пытаясь почувствовать город. Он был глухой и сонный. Перед этим я долго бродила по нему, ходьбой заглушая мысли. Согрелась, вспомнив, что не такая я и беспомощная, могу для себя что-нибудь сделать. Не все же другим помогать да от вампиров защищаться. Мне достаточно было представить, что сейчас тепло, и так стало. Для меня.

С одной стороны, я понимала, что произошло. Макс, как и собирался, увел всех вампиров. А еще он тоже, как и обещал, дал мне сделать выбор и не стал ему перечить. Он просто ушел.

Первым желанием было умереть. Найти железнодорожные пути и лечь под поезд. Но ведь оставался шанс, что Макс вернется, по этому торопиться было нельзя. А то получится, как у Джульетты. Зачем я вспомнила эту пьесу? Там же все умерли.

Нет, наша история другая. Макс уходит, я остаюсь и работаю с колдуном. Он помогает мне найти разбитое, разбросанное по всему свету мое «я». Ведь когда-то оно было, в стародавние времена. Тогда я была одна, без Макса. А потом любимый заполнил меня всю, не оставив места мне самой. Настало время понять, где мои желания, а где не мои. Что такое я без Макса? И существует ли такой человек — «я без Макса»? И что вообще вокруг меня происходит?

Я видела, как из ресторана вышли Эдо с Антоном. Колдун наверняка знает, что все именно так сложилось. Можно сказать, из-за него. Интересно, на чьей стороне он играет? На моей или Антона?

Колдун со Смотрителем разошлись в разные стороны. Я смотрела им вслед, медленно накаляясь злобой, и поэтому не заметила, как ко мне подошел Антон. Он стоял, равнодушно пиная сумку ногой.

— Ты не знаешь, где здесь можно купить заварочный чайник? — Глупее вопроса придумать было нельзя, но это единственное, что меня интересовало.

Забавно, как некоторые вещи порой становятся безусловными. Еще пару часов назад я была убеждена, что никуда завтра не пойду. Поеду. С Максом. В противоположную от сегодняшнего дня сторону. А вот теперь направление моего движения изменилось (куда же мне еще идти, как не в ДК, единственное знакомое мне место?), а появляться в гостях с пустыми руками не хотелось.

— Пойдем со мной, — предложил Смотритель. — У меня в номере есть диван и кровать.

Его слова проходили мимо меня, перед глазами стояла странная картинка — чашка, из нее свисает хвостик чайного пакетика. Это будет. Причем уже скоро.

— Утром чай заваривать не во что. Антон еще пару раз стукнул по сумке, посмотрел на меня так, будто на расстоянии измерял температуру тела.

Я пошла искать магазин, Смотритель брел за мной. Вывеска «Хрусталь» в темноте читалась плохо. Антон молча протянул мне деньги.

— Если хочешь, я утром могу зайти.

— Ты всегда возвращаешься, когда обещаешь? — Этот вопрос сильно волновал меня — насколько мужчины верны своему слову.

— Иногда возвращение становится невозможным.

Звезды над головой меркли. Скоро будет рассвет. Вокруг было на удивление тихо. Давно я не слышала такой тишины.

— Антон…

Смотритель скривился, поднял руку, чтобы взлохматить свои некогда длинные волосы, но вовремя вспомнил, что прежней шеве люры нет, и, завершая жест, отмахнулся от меня.

— Туда я вернусь, — крикнул он, отходя от меня. — Ирка просила ничего не делать, но я все равно вернусь. Я понимаю, открывать твой аркан, чтобы выпустить ее, нельзя. Выпустишь одного, за ним потянется другой. — Он горько усмехнулся. — Но ведь любую схему можно обмануть. В Нордкине твой аркан запер вампиров. Я смог легко уйти, добраться до города, сесть в автобус, потом на самолет и вернуться домой. Понимаешь, человек может это сделать.

— Ирина пришла сама. Она знала, что с ней случится.

Антон не слышал меня.

— А человек может… — повторил он. Потом еще немного постоял и побрел

прочь.

Он был живое воплощение вечной войны. За жизнь, за любовь, за свое предназначение. Ходячий создатель арканов на неудачу.

Я еще какое-то время посидела и отправилась бродить по окрестностям. Ноги сами принесли меня к ДК. Боковая дверь была не заперта. Да-да, мне это обещали. «Мои двери для тебя всегда открыты», — так сказал Эдо. Он много что говорил, только я не слушала.

Дошла до гримерки, устроилась на диване и тут же уснула. Я впервые была в состоянии «без места и времени». Совсем одна. Деньги в кармане, и те не мои.

Когда в десять стали появляться первые студийцы, я успела сходить за чайником, на сдачу купила пряников и заварки. Остальную еду ребята принесли сами. Пока народ собирался, я вытащила костюмы, перебрала их. Половину надо было зашивать.

— Доброе утро.

Эдо не удивился, увидев меня, обложенную костюмами.

— Чего я не знаю? — спросила я вместо приветствия. Чувствую, ничего не знаю. Если все это отдавать, то самое время отправляться к Эдо в полон. Саму жизнь придется заложить.

Колдун усмехнулся, отодвигая стойку с костюмами в сторону.

— Ты не знаешь, чем закончится эта история, — ответил он мне словами Сказочника.

— Значит, я вам должна отдать историю запуталась я окончательно. Спала я м: ало, и от этого в голове поселилась неприятная тяжесть. Было лень говорить, сидеть, жить.

— Заварника пока будет достаточно. Ты же незнала вчера, что его купишь.

Я закатила глаза. Если бы все в жизни было так просто.

Но все действительно так и оказалось — просто. Чаепитие закончилось репетицией. Мальчишки смешно размахивали рапирами, с пафосом выкрикивая свой текст. Потом все опятьпили чай. Сидели долго, хохотали над смешными моментами из вчерашнего спектакля. Я устроилась в углу, собирая на нитку, рассыпавшийся бисер с костюма Снежной королевы. Смех звучал для меня странно. Я смотрела на эти живые, подвижные лица, раскрасневшиеся после тренировки и чая, и чувствовала себя чужой. Вот они сидят, разговаривают, кричат, перебивают друг друга, и я словно подсматриваю за ними в окно с улицы, где холодно, завивает метель, а я, как всегда, без шапки и перчаток. Был бы здесь Макс, мне было бы не так одиноко. Захотелось тут же встать и отправиться его искать. Как Герда, идти и спрашивать у цветов, реки и ветра, не видели ли они моего прекрасного принца.

От таких мыслей сыпался бисер, я постоянно кололась иголкой, ухитрилась порвать кружево. Костюм у меня отобрали. И вот уже девчонки наперебой спорили, как надо пришивать украшения.

Я залезла с ногами на диван, положила подбородок на колени.

— Тебе не скучно? — До этого Семен ко мне не обращался, поэтому сначала я не поняла, кому он это говорит.

— Непривычно, — пожала я плечами. — Как будто все это со мной уже было, но в другой жизни.

Я чувствовала себя странно. Словно у меня что-то отобрали. Украли в толчее, и вот я ощупываюкарманы, пытаясь понять, что это было но не могу. Забыла.

— А пойдемте на Прямушку! — вспыхнуло вдруг у всех над головами.

Тут же все костюмы были повешены на свои места, чашки вымыты, стол убран. Даже пол подметен. Шумная толпа повалила на выход. Я с удивлением узнала, что сегодня суббота. В памяти всплыло давно забытое слово — выходной. Это когда можно выкинуть из головы все будничные мысли и просто отдыхать.

На улице было прохладно, поэтому мне выделили куртку, большую, безразмерную. Околоворотс часами я посмотрела на другую сторону улицы, где еще вчера стояла черная «Тойота» с тонированными стеклами, а сейчас ехали обыкновенные машины. Попыталась привычно почувствовать, какая опасность кроется вокруг меня, но крики и смех отвлекали. Я бежала следом за всеми, понимая, что в таком темпе не смогу закрыться, уйти в себя, нормально пережить все то, что со мной случилось.

Зашли в магазин, купили хлеба и сосисок, у кого-то дома раздобыли шампуры и целую связку туристических ковриков. Увидев в руках вчерашнего Советника гитару, неприятно поморщилась. Но это был другой инструмент. Тот, лаковый, с благородным коричневым корпусом, остался в Австрии. Эта гитара была с оборванной обмоткой на шестой струне, потертая, ядовито-желтая, с красным обвисшим бантом, привязанным к грифу. Вряд ли пафосные Смотрители позволили бы себе такую глупость. Кстати, вспомнила, статус-кво оттуда, из Австрии.

И уже трещал костер. Бывшие советники, стражники и вороны жарили сосиски и хлеб. Маленькая разбойница и Принцесса сооружали из первых цветов какую-то икебану. Эдо сидел в стороне, крутил между пальцами былинку.

— Ты разбираешься в растениях? — спросил он, протягивая мне травинку.

— В розах, — пробормотала я, понимая, что ни за что не отличу рожь от пшеницы. И та и другая колосок. — Белая символизирует невинность, розовая — дружеское расположение, желтая — знак измены, красная — страсти, черная — глубину чувств.

Эдо усмехнулся.

— Ты же берешь силу у природы…

— От берез, — согласилась я. Как давно это было.

— А я от трав.

— Заговоры действуют только на призраков.

— Я не собираюсь ни с кем бороться, — перебил меня Эдо. — Моя сила в траве. Как там у Смотрителей? Три свечи, паук, заяц дорогу перебежал, человек с пустым ведром навстречу. Сам образ наполняется энергией и начинает действовать разрушающе. У травы есть та же сила. Разрыв-трава помогает открывать клады. Одолень-трава лечит. Есть трава, способная оживить мертвое существо. Это все энергия. Ее так же много в окружающих горах. Убьет, ты и не заметишь.

— Надо записать, — кивнула я, намекая на то, что урок начался.

— Даже запоминать не надо. Само собой разумеющееся. И так всплывет в памяти, когда понадобится.

Он выбросил травинку в костер и забрал у Советника гитару.

Вечером я снова бродила по городу. Сердце изнывало по прежней активности. Оно привыкло стучать, привыкло посылать сигналы тревоги. Сам организм, казалось, перестроился на постоянный прием адреналина и сейчас, в тишине, скучал.

Эдо больше не спрашивал, где я остановилась. Я вновь пришла в ДК. Принесла стул в туалет, села перед раковиной, включила воду и опустила руки под теплые струи. Из зеркала на меня смотрели чьи-то грустные глаза. Я силилась увидеть голубое небо глаз Макса. Не смогла. Словно уйдя, он запретил себя представлять. Зато в гримерке на диване появились подушка и одеяло. Днем я прикупила кое-какие вещи из предметов первой необходимости, и теперь стараниями Эдо здесь можно было жить. Выяснить бы, кто сделал мою жизнь такой. Или я сама и постаралась…

В воскресенье целый день красили декорации. Никогда не замечала за собой таланта художника, но почему-то именно мне было поручено самое ответственное — рисовать задники. И пока другие что-то сколачивали и рассуждали о цвете стен в замке Бердодьер, я придумывала интерьер зала приемов в Лувре.

В понедельник мы с Эдо ходили по магазинам, искали ткани для костюмов, приходила администрация договариваться о показе «Снежной королевы» в поселке Вязовое.

Во вторник неловкая рука грохнула мой заварочный чайник, и я весь день дулась на мир, студию «Шаг» и криворуких советников.

Каждое утро у меня начиналось с ритуала — я тщетно искала, чего я такого не знаю. Выходило, что все известно и закономерно. Даже то, что я познакомилась с Максом, было вполне логичным явлением. Мне было семнадцать, и я давно была одна. Это был момент, когда все уходит, дружба перестает быть главным, и ты просто ждешь, чтобы тебя наполнило что-то новое и неизвестное. Этим неизвестным стал Макс, он взял себе часть меня. Он и сейчас со мной, но как-то внутри все уже собралось, вновь стало привычным. Я не могла четко вспомнить его лицо. Он был именем, от сочетания звуков которого мне становилось тепло.

Я просыпалась с мыслью о Максе, какое-то время размышляла, где он может быть. Но потом приходил Эдо, мы садились завтракать. Он начинал рассказывать о Дюма и Шварце. И все это было так интересно, так неожидан но, что я слушала, нанизывая очередной бисер для очередного костюма.

Чего-то мы с ним оба ждали. Я не спрашивала, чего, и Эдо не начинал разговора об этом.

В среду юные актеры погрузились на автобус и отправились в Вязовое, в старый развалившийся клуб. После спектакля студийцев долго не отпускали, завалили Эдо подарками, а мне вручили здоровый керамический заварник в виде петуха.

Долго заварник не прожил, но тут уже постаралась Принцесса. В пятницу утром она решила насмерть поругаться со Снежной королевой и метнула в нее тапочек. Чайник рассталсяспетушиной головой и отправился на полку запасных, где уже томился с пяток его предшественников.

Я отправилась к знакомому магазину «Хрусталь» с желанием раздобыть там железный заварник. У него мог быть только один недостаток — слишком тяжелый. Если пойдет в ход при выяснении отношений, то кто-нибудь может пострадать.

В дверях посудной лавки меня встретило неожиданное известие.

«В пятницу, 13 мая, магазин не работает». Конечно, можно было найти любой другой универсам и разжиться чайником там, но что-то меня в этом объявлении смутило, заставило стоять на лестнице, вглядываясь в буквы и цифры.

С чего это вдруг магазин перестал работать по пятницам? И что такого неправильного в сочетании цифр и букв — 13 мая.

Догадка заставила охнуть и присесть на ступеньки.

13 мая! День рождения Макса!

Сердце знакомо заполошилось, словно ко мне подошел вампир. Целую неделю я не вспоминала ни об этой дате, ни о чем другом, когда-то произошедшем за пределами города.

Я похлопала себя по карманам давно забытым жестом — так раньше я искала сотовый. В нем есть номер Макса. Ну да… Телефон я выбросила, но можно попробовать восстановить симку, посмотреть пропущенные звонки.

Я еще раз проверила карманы. Чтобы восстановить симку, нужен паспорт, а он остался в сумке у Макса. Вспомнить номер…

Пусто. Память даже не пыталась помочь мне. Оттуда, как из компьютера, было стерто все. Жесткий диск оказался девственно чист.

Как я могла все это забыть? Вроде бы постоянно думала о Максе. Смутилась, точно меня только что уличили во лжи.

По улице с шумом пронеслась стайка скейтбордистов.

Странно… Я понимаю, Мельник насильно пытался заставить меня все забыть. Но сейчас я это сделала сама, добровольно. Закрылась, не пуская боль наружу…

Я опять поискала телефон, одернула сама себя, заставляя перестать совершать это глупое движение. Сотовый не проблема, его можно купить, вставить симку. Обзвонить старых друзей. Но все эти решения были неправильными. Надо поступить как-то иначе…

Меня приглашали на день рождения, открытку только не прислали с адресом. Или прислали и самое время заглянуть на почту?

Объявление висело с внешней стороны двери, поэтому я легко смогла открепить его. Листочек в клеточку. На обороте ничего.

Грохот маленьких, быстро крутящихся колесиков нарастал. Я попятилась, неловко шагнула на тротуар. Скейтбордист увернулся. Тревога заставила меня выпрямиться. Беспечный ездок резко взял в мою сторону, спрыгнул на землю, ударом ноги подбросил скейтборд себе в руку.

Это был Джером. Композитор и…

— Ты знаешь, где сегодня будет проходить праздник?

Вампир смотрел на меня тяжелым взглядом. Макс как-то говорил, что Пайер ради меня уже многое сделал. И вот сейчас снова не побоялся появиться. Хотя здесь для него может быть верная смерть.

— Я зайду за тобой в ДК вечером. — А Макс?

— Это будет сюрприз.

Слово «сюрприз» мне не понравилось, потому что оно таило в себе ту самую неизвестность, которой я должна расплатиться с Эдо.

И потом у меня уже был один сюрприз. В Мед-линге. И этим сюрпризом были вампиры.

Колесики встретились с асфальтом. Пайер полетел вниз по улице. Сзади к нему присоединились остальные. Люди. Шли за ним, как свита. Где вампиры все это время прятались? Я даже отдаленно не чувствовала их присутствия. Или я начала терять чувствительность? Г Пообщавшись с Эдо, становлюсь обычным человеком?

Я скомкала бумажку и пошла в соседний магазин. За железным заварочным чайником.

До вечера я была задумчива. Чего ждать от вампиров? Смешно. За неделю я словно забыла, что есть такие существа и что задавать вопросы об их планах глупо. Я по ним соскучилась. По всем. По Максу — это конечно. По неугомонной Катрин. По назойливому Джерому. Даже по демоническому Сергею. Лео давно не видела. Снова пришла пора уезжать. Странно, как в один миг все это исчезло из моей жизни. Но, конечно же, в пятницу тринадцатого должно было вернуться. Схожу на день рождения Макса и вернусь сюда? Нет, не знаю, что будет. Будущее не придумывается. Решу на месте.

А Эдо, словно зная, что мне сегодня надо уйти, начал загружать меня работой. Я соглашалась, но от похода в магазин отказалась.

— Маша! — Эдо сел напротив меня, мало что за руку не взял — такой у него был озабоченный вид. В первую секунду я подумала, что он меня сейчас будет выгонять. Мол, хватит сидеть на его шее, пора и честь знать. — Тебе, наверное, скучно здесь одной.

Я усмехнулась. Во-первых, я была не одна, а со своим ожиданием. А во-вторых… Еще не поняла точно, но что-то еще есть.

— Хочешь перебраться ко мне? Там не так просторно, как в этих хоромах… — Он обвел рукой завешенные и заставленные стены. — Все равно здесь не получится остаться навсегда.

— Когда?

Предложение смутило. Конечно, в гримерке жить неудобно. Но у Эдо будет неудобно вдвойне. Перебраться бы в гостиницу. Антон ведьгде-то живет

— Прямо сейчас и пойдем. По дороге купим тебе все необходимое.

Было это сказано просто, даже как-то буднично. Как будто это в норме вещей, что недавно еще незнакомые мне люди зовут к себе. Конечно, никакого двойного смысла в этом приглашении не было. Эдо вообще был лишен чувственного магнетизма. Того, что в первую же минуту ощущался при встрече с Максом, чья яркая внешность притягивала, заставляла болезненно сжиматься все внутри. Эдо, при всей своей красоте, не вызывал таких эмоций, он был спокоен. И чего в него девчонки все влюбляются?

— Мне надо тут кое-что доделать, — не слишком убедительно стала я перебирать костюмы.

— Тогда я схожу, а ты здесь потихоньку собирайся, — легко согласился Эдо. И вдруг, склонившись ко мне, провел руками по волосам.

— Жаль, что мы не встретились раньше, — прошептал он. — Но все, надеюсь, еще можно исправить. Ты только не совершай необдуманных поступков, и все будет хорошо.

Сказал и сразу ушел. Неделю назад я бы возмутилась, пошла бы следом, стала бы выяснять, что он имеет в виду. Но сейчас… Сказал и сказал. Почему бы человеку не сказать таких слов? Тем более колдуну.

Но как же хочется увидеть Макса! С каждой минутой ожидание становилось тяжелее. Оно вытягивало душу, заставляя считать уже не минуты, а секунды. Вот вспыхнуло убийственное — скоро! А за ним накатывало отчаяние — когда же? Чугунной уверенностью приходило — будет вот-вот… И тут же все смывалось равнодушным никогда. Он ушел, испарился, обиделся.

И снова я колола пальцы, рвала нитки, проливала на себя краску. В темноте сцены подвернула ногу. Невезуха. С дня нашей ссоры все так и лью кровь от неловкости. Встреча с вампиром может являться нехорошей приметой? Чайник недавно разбили, черная кошка в ресторане… Официант с пустым ведерком. Нет, не собирается. Кошка могла оказаться и серой, темно же было. А в ведре мог лежать лед — не заглядывала внутрь, чтобы проверить.

В коридоре послышались шаги, и я надела на лицо улыбку, готовясь объяснить Эдо, почему я все еще не готова прямо сейчас куда-то идти. В лучшем случае я могу отправиться к магазину «Хрусталь». Одна. Джером догадается и придет туда. Не надо ему встречаться с колдуном.

В дверном проеме возник Антон. Через плечо перекинута сумка.

— Как дела?

Смотрителя я не встречала с ночной прогулки. Сейчас он стоял, касаясь рукой притолоки над дверью.

— Телефон потеряла. — Я в очередной раз уколола палец и теперь держала его во рту, останавливая кровь. — Ты не помнишь, какой у меня был номер?

Антон — это обыкновенные человеческие отношения. А в них есть телефоны, звонки, поздравления с Новым годом и днями рождения. Интересно, уходя, Эдо знал, что придет Антон? И не от этой ли встречи он пытался меня огородить?

— Я завтра уезжаю. — Антон опустился в кресло, где час назад сидел Эдо. Поерзал, устраиваясь. Стало неприятно. Что он ерзает? Иголок там вроде нет.

— Все успел сделать? Антон не усидел и встал.

— Ты Макса не встречал? — В душе росла тревога. Она заставляла хмуриться. Кто-то сейчас должен уйти. Либо я, либо Смотритель.

— Век бы его не видеть, — фыркнул Антон, прохаживаясь по гримерке. — А ты неплохо выглядишь. Как после санатория. Отдохнувшая.

Он тоже имел вид человека не с рудников.

— У Макса сегодня день рождения. — Я не могла оторвать взгляда от дверного проема. Что-то такое Антон там сделал, я только не могла понять что.

— То-то нос все время чешется.

— К драке.

— Завязывай с драками и приезжай в Москву. Никого ты не изменишь.

— А ты к Эдо за травой приехал?

Мне кажется, я начинаю понимать, в чем проблема. Во времени. Антон постоянно приходит некстати. Эдо наверняка договорился с ним на какой-то определенный час, но Антон пришел то ли раньше, то ли позже. Скорее всего позже. Опаздывать — так на него похоже. Вот и сейчас. Эдо явно кого-то ждал и только потом ушел.

— Аркан — это энергия, сконцентрированная в одной точке. — Антон все маячил передо мной. Так и хотелось ему сказать: «Сядь!» — Я создам для Ирины удачный аркан, и она вновь станет человеком. Есть трава, способная вернуть ее к жизни.

Ну, конечно же, у Эдо найдется какая-нибудь оживи-трава, или как она там по-другому называется? Этот гербарий способен делать мертвое живым. И если вампир оживет, то сможет покинуть особняк. Как в свое время Антон.

— Собираясь в Усть-Катав, не ожидал тебя встретить. Но раз уж все так получилось…

Антон наклонился к своей сумке, вынимая катану. От неожиданности я выронила иголку, недошитое платье скатилось с колен.

— Я подумал, что тебя не изменить, — произнес он, глядя себе под ноги.

— Эдо был другого мнения.

В голове неожиданно зазвенело. Вроде бы надо было бежать, спасаться, звать на помощь. Но руки вдруг налились свинцовой тяжестью, я даже пошевелиться не могла.

— Это я потребовал от Катрин, чтобы она рассказала Максу об Усть-Катаве и колдуне. Это было одно из условий ее свободы. Я думал, приедешь сюда, колдун тебе быстренько вправит мозги. От любви к вампирам вылечит, раз у других это не получается. А ты опять за старое принялась. Хорошо, что я приехал позже, чем собирался. Найти тебя было невозможно. То там тебя видели, то здесь. И постоянно со свитой. Прямо королева проклятых. Само провидение свело нас вместе.

Он опустился в кресло, поставив катану между ног.

— Все это началось из-за тебя. Ваша любовь все разрушает, и кто-то должен был тебя

остановить.

Катана взлетела вверх, указывая в сторону

окна.

— Три подсвечника на столе в ресторане. Пустое ведро в руках у официанта, порошок крапивы на порог, когда ты выходила. Заговор на остаток вина в твоем бокале. Даже если Макс и хотел бы вернуться, он бы не стал этого делать. — Катана медленно поднялась, показав на шкаф. — Разбитые заварники. Их роняли специально. Кукушка, таракан здесь есть все. Пятница опять же, тринадцатое. Ты в прочном круге неудачи, и если кто-то попытается тебя отсюда вытащить, то попадет в него же. Скоро это произойдет. Я здесь, чтобы ты осталась жива. Слегка не рассчитал силу. Думал, почувствуешь аркан и начнешь сопротивляться. С таким набором неудач долго не живут. Кстати, знаешь, что Эдо тебя все время охранял? Близко меня не подпускал. Не думал, что он встанет на твою сторону. После встречи в ресторане велел мне сразу же уезжать. Знал, чем все закончится. Знал, но забыл, что предначертанное не

изменить.

Мне показался (вряд ли я могла это услышать) шорох колесиков по асфальту. Джером!

— Не шевелись! — Антон наставил катану на меня, но ему пришлось отвернуться из-за приступа аллергии, и я вскочила.

Реакция у Антона оказалась замечательная. Он спрятался за шкаф. В дверях появился вампир.

— Я за тобой… — Джером знакомо кивнул

мне.

— Убирайся! Уходи отсюда, скорее! Слишком часто я ему это говорила. Он меня не услышал.

Пайер сделал шаг вперед. Колени его подкосились, и он упал, гулко ударившись о журнальный столик. Антон тут же навис над ним. Меня что-то словно толкнуло в спину. Я бросилась в коридор. В панике заметалась. Сто раз здесь проходила, а тут вдруг право и лево перепутала.

Дверь запасного выхода оказалась закрыта. Я рвала ручку, не понимая, как такое может быть.

— Давно не виделись!

Лицо Сергея появилось передо мной, он старательно тянул губы в улыбке, при этом лицо его собралось в некрасивые морщинки. Испугаться не успела. Вампир схватил меня, приподнимая, и в следующую секунду мы уже были на пожарной лестнице со стороны улицы, почти на уровне крыши.

— Я так и знал, что этим все кончится. Предала!

Ответить мне не дали.

На улицу выбежал Антон. Провел вокруг себя катаной, словно пробовал воздух на проходимость стали. Потом чихнул и направился вокруг ДК. У ворот появился Эдо, Смотритель почти налетел на него. Я дернулась. Колдуну было несложно меня заметить. Но, видимо, не в этот раз.

— Зачем ты пришел? — рявкнул Эдо.

— Машка у них! — крикнул Антон. — Двое туда пошли!

Сергей зашипел. Этого только не хватает. Зачем Антон это сказал?

У ДК из пустоты соткались двое, темная и блондинка, скользнули за деревьями.

Эдо! Осторожно!

— Как ловко, — прошептал Сергей, убирая ладонь от моего рта. — Значит, вампиры и Смотрители братья навек?

Эдо снова появился на дорожке. За ним шел высокий худой вампир, с острым, словно бритвой обрезанным, профилем. Наклонился, поднимая что-то с земли. Больше он ничего сделать не успел. Как стоял, так и повалился плашмя на охапку сухой травы.

— Мне кажется, тебе пора отсюда убираться, — зашептала я, с ужасом прислушиваясь к себе.

Меня словно парализовало. Хоть чем-то защититься… Ничего в голову не приходило.

— А мне кажется, надо кое-что определить. Дальше так продолжаться не может.

— Только попробуй тронуть, — я цеплялась руками за поручни. Голова кружилась. Я смотрела на асфальт внизу и силилась вспомнить — что-то такое я видела. Кажется, я должна упасть?

Сергей сидел на краю крыши, высматривая кого-то в парке.

— Самое время использовать силу твоих сувениров. — Сергей вынул из кармана и бросил на воздух веер календариков. — Как там? У кого есть от тебя подарок, тот под твоей защитой? Бред! Нас никто никогда не объединит.

Я пожала плечами. В конце концов, это была не моя идея.

— Каждый раз тебя кто-то будет пытаться перетянуть на свою сторону. И до недавних пор, куда шагнуть, выбирала ты. Давай посмотрим, что скажет другая сторона? Он же тебя любит. А значит, должен сохранить жизнь.

От предчувствия неминуемого конца в руках появилась внезапная слабость, ладони поехали по железным поручням. Сергею оставалось только подтолкнуть меня, что он и сделал. Поручни выскользнули из пальцев.

Успела испугаться. Потом тело взорвала боль.

Давно у меня не было такого неудачного дня.

На секунду я увидела парк и ДК как будто сверху. Дорожку, фонтан, чихающего у ступенек Антона. В кулаке у него зажат платок, он вытирает им выступившие от натуги слезы. Эдо стоит в дверях и недовольно смотрит на угол здания, за которым лежу я. Вцепившись пальцами в землю, на дорожке, среди рассыпавшейся травы скорчился остролицый. Кожа на его лице высохла и почернела, скоро от него останется один скелет.

Передо мной мелькает перепачканная в крови крупная мужская рука.

— Все просто, — шепчет голос.

Боль разрывает на куски, но я не теряю сознание. Тело горит, и я чувствую, как меня несут. В горло словно палку воткнули. Рот заполняет что-то теплое, вязкое.

— Маша?

Я открываю глаза и вижу Макса. Где он был раньше?

Меня обволакивает холод, он вытягивает боль, замораживая ее. Хочется улыбнуться, сказать, что я поздравляю его с днем рождения. Я сегодня без подарка. Потом что-нибудь придумаю.

— На нас напали. Джерома больше нет. Елены с Сибиллой тоже. — Голос Сергея уплывает от меня и поэтому кажется призрачным. — Она умирает. Ты можешь ее спасти!

— Маша! — шепчет Макс.

Я чувствую его холодные пальцы на моих руках, плечах. Он теребит меня, и так хочется ему сказать, что я соскучилась, что больше ни за что его от себя не отпущу. Что зря он ушел. Что по отдельности мы не справимся. Только вместе.

— Помоги ей, — настаивает Сергей.

Макс, как же я люблю тебя! Три слова, все остальное — неважно.

Он склоняется, и я вижу, что у него мертвые глаза.

— Сделай ее вампиром! — настаивает Сергей. От его слов просыпается боль. — И она останется с тобой. Навсегда. Иначе ты ее потеряешь.

— Не могу! — бескровные губы еле шевелятся.

Я плыву в жарком мареве. Или это меня опять несут?

— Если она будет вампиром, то останется с тобой, — твердил свое Сергей. — Больше никак! Куда ты идешь?

— Обратно.

— Остановись! Она умрет. Ее ничто уже спасти не может. У нее сломана шея! Ты даже на улицу выйти не успеешь, как ее не станет. Дай ей своей крови!

— Потерпи, — шепчет Макс.

— Не будь дураком! Ты своими руками отдаешь ее нашим врагам! Она теперь никогда не будет с тобой.

— Маша должна жить. Если бы не я, она так бы и жила у себя в городе, и ее жизни ничто бы не угрожало!

— Глупец! Она все равно умрет! Что ты с ней тогда делать будешь?

Мне кажется, я слышу дыхание, а потом на меня что-то капает. От этой воды царапины на лице неприятно саднят, словно на меня пролили что-то соленое. Но ведь вампиры не умеют плакать. Любимый, не расстраивайся. Сегодня твой день рождения, и все должно быть так, как захочется тебе.

Дата добавления: 2015-07-19