Сказка о снежной королеве

Давно я так хорошо не спала. Макс разложил для меня пассажирское сиденье в машине, и я уснула, как только мы тронулись. Тратить время на сон было жаль, мы пережили столько часов разлуки, но ничего поделать с собой я не могла. Глаза сами собой закрылись.

В этот раз любимый выбрал дорогую черную «Тойоту» с тонированными стеклами. У нее был плавный ход и почти беззвучный мотор. Колеса мягко принимали на себя любую неровность дороги. Я проснулась, но еще лежала в томном оцепенении. Не ощущая тела, плыла в ватном полусознании. Меня чуть встряхивало, словно кто-то неведомый пытался собрать в моей голове разбежавшиеся мысли.

Я почти снова заснула, но тут чернота встала передо мной стеной. Я с разгону влетела в нее, разбиваясь в прах. Дыхание перехватило. Я вскочила, чуть не свалившись с узкого кресла.

Машина покачивалась на ухабах, белая кожа сиденья похрустывала.

— Доброе утро, — повернулся в мою сторону Макс.

— Сегодня случайно не понедельник? — хрипло спросила я. Стало холодно, и я потянула на себя плед, которым были накрыты ноги. — В начале недели пускаться в путешествие дурная примета.

— Сложный вопрос. — Макс пощелкал кнопками на панели под бортовым компьютером. — Могу с достоверностью сказать только про год.

Он постучал голубоватым ногтем по экрану, на котором высвечивалось поздравление с первым января.

— Машину взял в салоне. Решил, что если за пять месяцев ее не купили, то еще столько же потерпят.

О, эта извечная вампирская самоуверенность и неисправимое стремление все решать за других. А главное, сколько сейчас в его глазах довольства собой.

— А ты оптимист, даешь мне срока до октября, — пробормотала я, с трудом выпрямляясь. От долгого лежания тело затекло. — А что ты сам будешь делать в это время?

— Изучать окрестности. Город прячется между горами в долине, несколько рек, леса, завод по производству трамваев. Вечная череда переселенцев и беженцев.

— Как быстро нас здесь найдут? — Я подтянула к себе книжку, лежащую на заднем сиденье. Толстая, в хорошем дорогом переплете. История города. Прекрасно. Ехать нам еще достаточно, я успею подготовиться к встрече.

— Если не начнем оживлять мертвецов, устраивать массовые сожжения и за деньги демонстрировать чудеса, то времени у нас будет достаточно, чтобы добиться своего. Освещение в прессе и теле интервью исключаются.

— Прекрасно, а то я от них немного устала, — спрятала я свою улыбку за раскрытой книгой. — Наконец, заживем как люди. Ты будешь приглашать меня на свидания, а я стану ломаться и отказываться.

— Опять на свидание? Недавно ведь приглашал!

— Когда это?

Честно скажу, всполошилась. Родилось чувство, что у меня обнаружились провалы в памяти.

— У Грегора в клубе? Не считается! — попыталась я поизящней выйти из этой ситуации.

— Нет, раньше. Когда мы только познакомились. Помнишь, ходили в ресторан.

То, что у меня рот открыт, я заметила не сразу.

— Но это было в прошлом году! — напомнила на всякий случай. У вампиров с памятью, конечно, хорошо, но вдруг какой системный сбой произошел?

— Да, я тогда еще пытался произвести на тебя впечатление и заказал букет роз. Девушки любят эти цветы. Почему-то. — Последнее слово он выделил особо.

Его насмешливый взгляд заставил меня подпрыгнуть.

— Ну ты и наглец! — воскликнула я, удобней перехватывая книжку.

— Эй, эй, осторожно! — Макс прикрылся рукой, словно я уже стучала этой самой книжкой по его голове. — Я тебе еще понадоблюсь!

— После таких заявлений — вряд ли.

— А цветы из-под снега? Это было так романтично! — не сдавался Макс.

— Ха! Что может быть милей приглашения на собственную свадьбу! — все еще «бушевала» я.

— Хорошо! Давай что-нибудь отметим, — смилостивился Макс.

— Что? Из грандиозных праздников у нас впереди только День летнего солнцестояния да праздник Ивана Купалы. Кстати, самый подходящий для тебя.

— Можно найти что-нибудь и поближе. Например, 13 мая. — Очень хорошо. — Я отбросила книгу назад. — Что же произойдет в этот чудесный день?

— Будет день моего рождения.

Как-то я упустила это из виду. Вампиры не могут умереть, но родиться-то им когда-то пришлось.

— И сколько тебе исполнится? — сконфуженно пробормотала я. Почему я раньше не догадалась спросить об этом важном празднике?

— Одной свечки будет достаточно, — угадал мое замешательство Макс. — Когда я с тобой, хочется думать, что мне всего двадцать.

— Праздник без гостей? — уточнила так, на всякий случай. А то в моем гардеробе только джинсы, и то не мои. Лерка дала поносить. Для гостей придется бежать по магазинам.

— Никто не знает, куда мы поехали.

Макс был доволен произведенным эффектом. Он даже стал выстукивать какой-то мотив на кожаной обшивке руля.

— Кроме того, кто тебе этот адрес дал, — напомнила я.

— Эй, ты стала читать мои мысли? — развернулся в мою сторону Макс, забыв о дороге.

А ведь он не знает, что я «присутствовала» при его разговоре с Катрин. Ворону, сидящую под кустами, он не видел.

— Учусь у тебя, — не стала я раскрывать свой секрет. — Так что там насчет Катрин?

— Она будет молчать. — Макс все еще сверлил меня взглядом.

— Пока кто-то не предложит ей хорошую цену за информацию. — Повадки Катрин я изучила хорошо. Вряд ли она собирается меняться к лучшему.

— Катрин ^удет молчать, повторил Макс. — Не пройдет и пары месяцев, как она опять влипнет в историю, и ей понадобится помощь.

— Я ей построю персональный аркан.

— К жизни с вампирами в конце концов можно привыкнуть, — пожал он плечами. — У меня же это получилось.

— За сто лет даже муха к пауку привыкает! — вырвалось у меня. — А потом — где сказано, что я должна стать палочкой-выручалочкой для вампиров? Еще чуть-чуть, и вы сделаете меня королевой тьмы. Для этой роли вам стоит поискать претендентов среди своих.

Хотя… Продолжать свою мысль я не стала. Кое-кто способен постараться и сделать меня «своей». Эдгара может заменить только другой вампир. Никакого Смотрителя они не потерпят. Но трогать меня вредно для здоровья. Да и хлопот потом не оберешься.

За окном бежала далекая линия гор, редкие придорожные кустики перебивали унылый пейзаж. И я вдруг четко поняла — пора остановиться. Прямо сейчас. Не принесет нам поездка в город Усть-Катав никакой радости, не встретим мы там новую жизнь. Опять будет старый замок с привидениями. Катрин? Нет, Катрин не придет. Она не настолько глупа. А вот Колосов может заявиться. Зря, что ли, я его вчера увидела? Кое-кто из старых знакомых тоже. Сергей с Джеромом наверняка уже на месте, накрывают поляну к нашему приезду.

— Даже самому интересно, чем все закончится, — негромко произнес Макс.

— Тебе предсказать? — я коснулась его холодной руки.

Любимый смотрел на меня долго. Очень долго. Я уже была готова посоветовать ему больше внимания уделить дороге, но он сам словно опомнился.

— У русских есть пословица — с кем поживешь, таким и станешь.

— С кем поведешься, от того и наберешься, — поправила я. Его любовь к русской словесности умиляла.

— Вот я и набрался твоих талантов к предсказаниям. — Его зрачок дернулся, словно Макс и правда пытался вычитать будущее прямо из моего мозга. — Не скажу подробно и в лицах, но у них ничего не получится.

Я откинулась на спинку, пытаясь скрыть ухмылку. Более точного предсказания в жизни не слышала.

— Набирался бы ты от меня чего-нибудь полезного.

— Вот тебе и полезное. — Машина сбавила скорость и повернула на заправку. — Сейчас у нас будет остановка на обед. Я уверен, ты голодна.

Если все люди, по заверениям товарища Дарвина, произошли от обезьяны, то в моих предках значилась плодожорка. Я постоянно хочу есть. И хорошо, что это пока не отражается на моей фигуре. Было приятно, что Макс помнит о жоих человеческих потребностях. Растем. Развиваемся. Скоро сольемся в единое целое.

Город начался незаметно. Дорога бежала вперед, на горизонте тянулась бесконечная линия гор, потом по сторонам замелькали бревенчатые дома. Я сначала подумала — деревня, но вот деревянные дома сменились каменными, мы проскочили- мост. Машина заурчала громче и возмущенней, словно по городу ей нравилось ехать меньше, чем по долине. Замелькали названия улиц. Телеграфная, Революционная, Рыболовная, Ленина.

— Почему мы здесь остановились?

Я с трудом оторвала взгляд от таблички с синими буквами. «Улица Комсомольская, 13». Вероятно, центральная.

— Как ты думаешь, где может жить человек, обладающий даром? — Макс, смотрел на противоположную сторону улицы.

— Где-нибудь на окраине, — пожала я плечами. Вопрос был странный. Кроме Мельника, с другими колдунами я знакома не была. Сравнивать не с кем. — А лучше в горах.

Над домами нависала остроносая гора с правым мягким, пологим спуском и левым — крутым. Я так и представила, как мне придется карабкаться наверх по крутому склону. Наверняка колдун живет где-нибудь там. Надо купить специальные ботинки, чтобы туда-сюда бегать каждый день к восьми тридцати на занятия.

— Самое лучшее — это затеряться в толпе.

Я вынырнула из своего спортивного будущего и оглянулась. Макс все еще демонстрировал свой затылок, и мне пришлось выглянуть из-за его плеча, чтобы увидеть, на что он смотрит.

Забор, ворота, дорожка бежит к фонтану, сквозь несмелую еще сетку березовых листьев виднеется желтоватый особняк с парадными колоннами на фронтоне, с покрашенным в неожиданный розовый цвет цокольным этажом и совершенно неуместными здесь тремя ярко-красными дверями.

— Это музей? — на всякий случай решила уточнить я, вспоминая, что Мельник жил в самом центре города, на холме.

— Это Дом культуры имени Белоконева.

Только сейчас я заметила на заборе приличного размера доску с объявлением: «Впервые в городе. Молодежная студия «Шаг» представляет спектакль «Снежная королева» по мотивам пьесы Евгения Шварца. Постановка Семена Белого». Дальше длинным столбцом шли фамилии участников спектакля.

Семена… Кажется, мы у цели.

— Пьесу они какую-то выбрали не по сезону, — пробормотала я, выходя из машины. Ноги здорово затекли, и мне пришлось секунду постоять, чтобы прийти в себя.

— Спектакли ставят под актеров, а не под время года. — Макс все еще изучал афишу. Ничего особенного в ней не было. Белый фанерный щит. Метра полтора на два. Я прищурилась, вглядываясь в незнакомые фамилии. Начало в восемнадцать часов. Вход свободный.

И тут меня словно что-то толкнуло. Я должна быть на этом представлении. Его ставили специально для меня.

— Сколько сейчас времени? — спросила я, не в силах оторвать взгляд от афиши.

— Взгляни выше.

Часы на столбе перед воротами показывали ровно шесть.

— На сегодняшний вечер у нас запланирована культурная программа? — спросила я, оглядывая мятые джинсы и футболку. Не вечернее платье, конечно, но для сельской самодеятельности сойдет.

— Надеюсь, ты не против похода в театр, дорогая?

Макс протянул мне руку, приглашая перейти улицу.

— Ты знал, что здесь идет спектакль, на который нам надо попасть?

Неужели мы такие предсказуемые? — В жизни происходит то, что должно. Я просто ехал вперед, а потом настало время остановиться.

Я сильнее сжала его локоть. Ладно, сыграем по этим правилам.

Мы вошли в ДК. Холл, в две стороны, направо и налево, наверх бегут лестницы. На втором этаже узкое фойе и сразу же вход в зрительный зал. Балюстраду лестницы закрывают небольшие фанерные щиты на подставках — конкурс фотографий. Девочки. Мальчики. Лето.

Зрители клубились в узком промежутке между стенами и выставкой. Девушки тянули друг друга, торопясь в зал. Парни, посмеиваясь, смотрели на пробегавших мимо одноклассниц. На лицах взрослых застыла сановитая важность, словно должно было произойти что-то торжественное. В распахнутые двери был виден красный бархатный занавес.

Я застыла, засмотревшись на этот извечный театральный символ. Занавес чуть колыхался — актеры с волнением подглядывали в зал.

— Что мы здесь делаем? — прошептала я, беря Макса за локоть.

— Пытаемся избавиться от грядущих проблем.

Ах, как мне хотелось, чтобы его слова звучали живее, эмоциональней. Чтобы он рассмеялся, обнял, успокоил. Но Макс равнодушно смотрел вокруг себя, как будто к чему-то прислушиваясь. Может, после всего случившегося он меня уже не так крепко любит?

— Ты не сильно обиделся, когда я тебя выставила с мельницы?

Да-да, это все еще тревожило меня. Вот почему я пошла к Лерке. Не столько рассказать ей о Драконе, сколько для самой себя решить сложную задачу — как жить после того, как в лицо Максу было сказано страшное: «Ненавижу!»

— Дорогая моя, я не обижусь, даже если ты меня совсем прогонишь. Я понимаю отличие человеческой жизни от жизни вампира. Поверь, я уже давно не вспоминаю о мельнице. Сгорев, она ушла из моей памяти.

— Но это было!

Как же донести до Макса мою мысль? Ведь однажды сказанное может повториться. Сам язык запомнил движение, произнося это.

— Вот именно, что было. — Макс был спокоен. — Прошедшее время. Кажется, так ты говорила?

Я закусила губу. За последнее время это был уже не первый случай, когда Макс возвращал мою же реплику.

— Хорошо, забыли, — я кивнула, готовая сделать тот шаг, который меня так страшил. — Я люблю тебя.

Макс открыл рот, чтобы ответить, но я загородила его губы пальцами.

— Не говори ничего. Я просто хочу, чтобы ты это знал, и что бы потом ни случилось, помни только эти три слова. Хорошо?

Макс отнял мою руку от своего лица, коснулся губами ладони. — Я буду помнить.

Фойе опустело. Переминающиеся с ноги на ногу девочки, подтрунивающие над ними мальчики, чинные родители — все исчезли, побежали занимать места. Дверь закрылась, а мы все стояли, глядя друг на друга. Выглянувшая в холл бабушка подогнала нас.

Зал был душен. Воздух звенел от голосов. Занавес охнул, разъезжаясь.

Поначалу действие шло вяло. Актеры смущались комментариев зрителей. Кай с натугой произносил текст, постоянно забывая реплики. Герда бросала на раскрасневшегося парня странные взгляды, словно не любила его, а готова была прямо сейчас прибить шваброй, чтобы не тянуть бесконечное действие, где будут и разбойники, и дворец, и вороны.

— Спип-снап-снурре, пурре-базелюре, — негромко произнес голос, заставляя действие на сцене замереть.

— А он красавчик, — опередил мою реакцию Макс.

Около рампы, перед сдвинутым левым занавесом застыл человек, черной тенью выделяясь на темно-красном бархате. Но вот ои сделал шаг вперед, входя в луч света. Зал растерянно два-три раза хлопнул и замер.

— Разные люди бывают на свете, — заговорил появившийся. — Кузнецы, повара, доктора, школьники, аптекари, учителя, кучера, актеры, сторожа… А я вот — сказочник.

Он сделал еще один шаг, и софиты полностью осветили его. Узкое лицо, длинный, тонкий, с горбинкой нос, черные густые брови, черные глаза, волна темных, непокорных волос. Он говорил скупо, шевелились только губы. Светотени резко обозначили впадинку над его верхней губой.

— Сегодня вы узнаете сказку о Снежной королеве! Это сказка веселая… — Вступила музыка, заставившая Кая с Гердой сдвинуться со своих мест и подойти к нему. — И грустная…

— Позер, опять фыркнул Макс, в странном порыве раздражения вздергивая верхнюю губу.

Я отвлеклась от действия, не понимая, что он хочет этим сказать. Чем ему так не угодил Сказочник? Но Макс застыл, с напряжением глядя на сцену.

Сказочник уже стоял в комнате Герды. — Моя сказка — я в ней хозяин! — уверенно произнес он. — И самое интересное то, что придумал я пока только начало да кое-что из середины, так что чем кончатся наши приключения, я и сам не знаю. Как же это так? Да очень просто. Что будет, то будет! А когда мы дойдем до конца, то узнаем больше, чем знаем. Вот и все!..

— Schwatzer[4]!

— Что? — опять перевела я на Макса взгляд.

— Болтун! — повторил любимый. — Он уже все знает.

— Ты что, сказки этой не смотрел?

— Ту, что он разыгрывает, нет.

— Тише! Тише! — зашипели впереди сидящие.

Макс рыкнул, резко наклоняясь к ряду перед нами. Я попыталась перетянуть его обратно, но его локоть выскользнул из моих пальцев.

Недовольные зрительницы мгновенно отвернулись. Макс огляделся, словно пытался запомнить каждое лицо, повернутое к нему. Стоило ему на кого-то посмотреть, человек тут же выпрямлялся, возвращаясь к действию на сцене.

Я в панике уставилась на любимого. Он сейчас явно воздействовал на зал, заставляя окружающих не замечать нас.

Зрители вокруг нас взорвались внезапными аплодисментами посреди реплики Тайного Советника, заставив его споткнуться на полуслове. Актеры уставились в зал. За это время Сказочник успел уйти со сцены, но я была уверена, что он тоже бросил взгляд в нашу сторону.

— Что ты делаешь? — шикнула я на развалившегося в кресле Макса.

— Смотрю спектакль, — с вызовом ответил он.

Зрительный зал снова зааплодировал, подбадривая актеров, и действие потекло дальше.

Девушка, игравшая Герду, была симпатична. С длинными светлыми волосами, с чуть великоватым носиком, который, впрочем, не портил ее живого, подвижного лица. Она искренне улыбалась, удивлялась, в испуге щурила глаза.

Но вот на сцену вновь вернулся Сказочник. Он казался старше остальных актеров, на голову выше и гораздо спокойнее их. Если остальные много размахивали руками, слишком активно работали лицом, то он был сдержан.

— А! Господин Сказочник! яростно прокричал Советник. — Сочинитель сказок, над которыми все издеваются?

Макс фыркнул. Лицо Сказочника дрогнуло, и он повернулся к залу. Я в панике сжалась. Мне показалось, что нас сейчас начнут выгонять. Но все ряды смотрели только на сцену. Нас для них не существовало. Ситуацию спас Советник. Он ткнул пальцем в темные ряды и визгливо добавил:

— Это все ваши штуки! Хорошо же! Увидите! Это вам не пройдет даром!

— Снип-снап-снурре, пурре-базелюрре! — бросил зрителям Сказочник, коротко кланяясь, чем вызвал смешки на первых рядах.

— Давай уйдем. — Я не сомневалась, что все действие на сцене разыгрывалось специально для нас.

Макс упрямо смотрел вперед.

— Пожалуйста!

Зал засмеялся, провожая криками испуганного Советника, убегавшего за кулисы.

— Ты не любишь детских сказок? — склонился ко мне любимый. — Ты их боишься?

Опять все повторялось. Я уговаривала, а Макс не слышал.

Я просунула руку под его локоть, теснее прижимаясь к нему.

— Если это сказка со счастливым концом, то не боюсь.

— Счастливым для кого? Снежная королева погибнет.

Я погладила его вечно напряженное плечо.

— Ты постоянно болеешь за злодеев? — попыталась пошутить я. Не получилось. Голос был как будто резиновый, чужой. Мне хотелось уйти. Чем все закончится, я знала. Можно вернуться к финальным поклонам.

— Всегда есть шанс на иной исход событий. — Макс смотрел на актеров.

Сейчас он сам был олицетворением Снежной королевы. Такой же холодный, такой же недоступный. Я вдруг увидела его героем этой сказки. Словно это не королева, а он бродит среди людей в поиске любви, обреченный на постоянные неудачи.

На сцене раздался звон и свист, замигали огоньки. Девушка в белом платье метнулась за спинами застывших героев.

— Нет, Снежная королева, — перекрикивая музыку, произнес Сказочник, — я не отдам тебе мальчика. Мы спасем его! Спасем! Не испугаемся! — Музыка взвилась, заглушая голоса. — Вой, свисти, колоти в окна — мы еще поборемся с тобой, Снежная королева!

Перед глазами встала снежная равнина, бесконечные поля, упирающиеся в застывший лес на горизонте. Ветер гонит снег по долине, взвихряет его сумасшедшим танцем зимы, бросает в лицо. Вечный полумрак полярной ночи. Снег хрустит под ногами, и хоть сил нет, надо идти. Туда, в эту черноту, мечтающую поглотить меня.

Занавес схлопнулся, взметнув облако пыли. Аплодисменты завязли в бархате. Я вскочила и стала выбираться, ступая по ногам, задевая коленки. Выбежала в холл.

Руки тряслись. Дышать было тяжело. Где же Макс? Он не пошел за мной? Я одна!

Первым моим желанием было вернуться в зал. Я уже коснулась медной ручки, но подумала и отступила. Там продолжается спектакль. Герда уже встретила ворон, они сейчас отведут ее во дворец, а там снова появится Сказочник. И опять словно для меня будут говориться слова.

«Вы проиграли, советник!» — «Игра еще не кончилась, сочинитель!»

Я попятилась, как будто услышала что-то невозможное. В зале засмеялись. У актеров на сцене много поклонников. А у Сказочника? По нему наверняка сохнут все девчонки труппы.

Раздавшийся голос я сначала приняла за звуки спектакля и только через секунду догадалась, кто говорит.

— Я всю жизнь искал то, что могло бы встряхнуть меня, дало бы смысл существованию.

Макс медленно шел с противоположного конца холла. Двери не шелохнулись, я не заметила, когда он появился.

— Ты нашел это! — Искринка радости поселилась в душе. Я улыбнулась, чувствуя, как на глаза неожиданно наворачиваются слезы.

— Несколько десятилетий стараний, и ты у цели. — Макс произносил слова отрывисто, недовольно поджимая губы.

— Тебе не понравился спектакль? — Мне хотелось говорить о чем-нибудь другом.

— История еще не закончена, — склонил голову Макс.

— Разве и так не понятно, что все будет хорошо?

Макс все еще стоял слишком далеко от меня. Мозаичный пол, разделяющий нас, был так страшен. Он казался бесконечным. И эти квадратики, убегающие из-под ног… Как живой ковер.

— «Хорошо» относительное понятие. — Макс засунул руки в карманы, словно отгораживался от меня.

Я зажмурилась, провела ладонями по лицу. Сейчас я открою глаза, и все будет по-другому. Он будет рядом, он скажет, что пошутил. Что все, разделяющее нас, — это только моя фантазия. Да, я открою глаза… открою…

Я стояла, долго собираясь с силами, подхватывая на ладонь каждую убегающую секунду.

Вот сейчас… Нет, еще не время… Следующее мгновение… Немного.

Холод коснулся глаз, загоняя непрошенные слезинки обратно под веки. Макс осторожно касался губами моих щек, лба, носа.

— Не плачь, — прошептал он, запуская руку мне в волосы. — Я больше не буду так себя вести. Это не ты тяжелый человек, это меня невозможно переносить.

— С тобой я счастлива. — Я так и не отважилась открыть глаза.

— Не произноси этого слова. В них столько грусти и боли!

— Любовь всегда связана с грустью!

Он стоял рядом. Такой знакомый и такой вдруг далекий, словно житель другой планеты.

Но ведь еще ничего не произошло. Мы вместе. Вместе.

— Я знаю, — согласился Макс. — Чем выше, чище и благороднее человек, тем больше страданий выпадает на его долю.

— Это мой выбор. — Я перехватила его ладонь, прижимая к своим глазам.

— Ты необычная, ты прекрасная, ты искренняя. Мне больно видеть, какие я причиняю тебе страдания. Тебе приходится от всего отказываться, забывать друзей, уезжать со мной в ночь. Это ненормально.

— В этом весь ты, — шептала я в его тонкие пальцы. — И если я хочу быть с тобой, то все это становится нормальным.

— Я заведу себе тапочки, тренировочные штаны, научусь смотреть телевизор. — Его певучий голос шелестел в моей голове.

— Вот тогда я тебя точно брошу! — Я не выдержала пафоса момента и фыркнула.

— Что может тебя заставить передумать? — Губы Макса не дрогнули, он и не думал улыбаться.

— Тапочки, треники, телевизор, — перечислила я. При всей моей бурной фантазии такое даже вообразить не получалось. Макс всегда оставался элегантным, изящно одетым, с идеальной, волосок к волоску, прической.

За дверями слышались восторженные крики и смех.

Я приподнялась на цыпочки, дотягиваясь до его уха.

— У сказки может быть любой конец, — произнесла я. Макс подхватил меня за талию, чтобы я не балансировала на цыпочках. — Кай ничего не сделал, чтобы заслужить любовь Герды. Так что у Снежной королевы есть все шансы победить.

— Ты придешь ко мне на день рождения? — сбил мой торжественный настрой Макс.

— Я от тебя не уйду.

Не думаю, что Максу было тяжело меня держать, но мне болтаться в его руках было не очень удобно. Поэтому я дернула ногой, давая понять, что не мешало бы меня поставить.

— Сказочник… — начал Макс.

— Который не знает конца истории, — перебила я его.

— Это тот, кто тебе нужен.

В душе родилось ушедшее было волнение. Я вспомнила, каким взглядом смотрел в зал актер.

— С чего ты взял?

Макс качнул головой, словно обиделся на мое неверие в его таланты.

— Уж поверь мне, я таких за милю чую.

— Смотритель?

— Сверстник.

Я перестала улыбаться. Губы сковало холодом. Человеку, стоящему на сцене, за сотню лет? Вот уж ни за что не подумала бы!

— Мы будем отмечать двойной день рождения? — Я все еще пыталась шутить.

Макс покачал головой. Он сейчас не был расположен к веселью. Соседство с равным себе по возрасту ему не нравилось.

— Подойди к нему после представления. Вряд ли понадобятся какие-то слова, он уже и так все понял. Попроси о помощи. Надеюсь, он не поставит тебе никаких условий. Например, чтобы ты меня бросила.

Макс смотрел мимо меня, как будто обращался к ангелу-хранителю, сидящему на моем плече.

— Тапочки, телевизор, треники! Больше нас ничто не разлучит, — заверила я.

— Мне всегда нравились девушки в домашних халатах!

Макс притворно нахмурился, но было видно — все проблемы решены, сомнения улетучились. Пол под ногами опять стал обыкновенным полом, нас больше ничего не разделяло. Осознание этого родило такой восторг, что я взвизгнула, прыгая Максу на шею. Он успел подхватить меня, обнимая крепко-крепко, как я люблю.

— Тише вы! — выглянули из зала.

Дата добавления: 2015-07-19