Принцесса Марса 21 страница

Had I known the significance of those words "my chieftain" (если бы я знал значение этих слов «мой вождь»), as applied by a red Martian woman to a man (/которые/ красная марсианская женщина применяет по отношению к мужчине), I should have had the surprise of my life (то это было бы самой большой неожиданностью в моей жизни), but I did not know at that time (но в то время я этого не знал), nor for many months thereafter (/и узнал/ лишь много месяцев спустя). Yes, I still had much to learn upon Barsoom (да, мне предстояло еще многое узнать на Барсуме).

"I presume it is the better part of wisdom (я полагаю, что главная мудрость: «основная часть мудрости» заключается в том) that we bow to our fate with as good grace as possible (чтобы склониться перед нашей судьбой с максимальным достоинством; as possible — как только возможно), Dejah Thoris; but I hope, nevertheless (но, тем не менее, я надеюсь), that I may be present the next time (что я смогу присутствовать в следующий раз) that any Martian, green, red, pink, or violet (когда какой-нибудь марсианин, зеленый, красный, розовый или фиолетовый), has the temerity to even so much as frown on you, my princess (будет настолько безрассудным, чтобы хотя бы взглянуть неодобрительно на тебя, моя принцесса; temerity — безрассудная смелость; to frown — хмурить брови, смотреть неодобрительно)."

nevertheless ["nevqDq'les], temerity [tI'merItI], frown [fraun]

Had I known the significance of those words "my chieftain," as applied by a red Martian woman to a man, I should have had the surprise of my life, but I did not know at that time, nor for many months thereafter. Yes, I still had much to learn upon Barsoom.

"I presume it is the better part of wisdom that we bow to our fate with as good grace as possible, Dejah Thoris; but I hope, nevertheless, that I may be present the next time that any Martian, green, red, pink, or violet, has the temerity to even so much as frown on you, my princess."

Dejah Thoris caught her breath at my last words (затаила дыхание при моих последних словах; to catch breath — затаить: «поймать» дыхание), and gazed upon me with dilated eyes (и посмотрела на меня расширившимися глазами; to dilate — расширять, увеличивать) and quickening breath (дыхание /ее/ ускорилось), and then, with an odd little laugh (и затем с непривычным смешком; odd — странный, необычный), which brought roguish dimples to the corners of her mouth (который добавил шаловливые ямочки к уголкам ее рта; rogue — негодяй, мошенник; плутишка, озорник), she shook her head and cried (она покачала головой и воскликнула; to shake — трясти):

"What a child (что за ребенок)! A great warrior and yet a stumbling little child (великий воин — и все же неразумный: «спотыкающийся» маленький ребенок)."

"What have I done now (что такого я сделал теперь)?" I asked, in sore perplexity (спросил я в крайней растерянности; sore — больной; болезненный, чувствительный; глубоко, сильно /страдать душевно/; perplexity — недоумение, растерянность).

"Some day you shall know (однажды ты узнаешь), John Carter, if we live (если мы останемся в живых); but I may not tell you (но мне не следует говорить тебе это). And I, the daughter of Mors Kajak, son of Tardos Mors, have listened without anger (выслушала тебя без гнева)," she soliloquized in conclusion (произнесла она в заключение; to soliloquize — произносить монолог).

quickening ['kwIkqnIN], roguish ['rougIS], perplexity [pq'pleksItI], soliloquize [sq'lIlqkwaIz]

Dejah Thoris caught her breath at my last words, and gazed upon me with dilated eyes and quickening breath, and then, with an odd little laugh, which brought roguish dimples to the corners of her mouth, she shook her head and cried:

"What a child! A great warrior and yet a stumbling little child."

"What have I done now?" I asked, in sore perplexity.

"Some day you shall know, John Carter, if we live; but I may not tell you. And I, the daughter of Mors Kajak, son of Tardos Mors, have listened without anger," she soliloquized in conclusion.

Then she broke out again into one of her gay, happy, laughing moods (затем она вновь вернулась к присущему ей веселому, счастливому, смешливому настроению; to break out — разразиться); joking with me on my prowess as a Thark warrior (подшучивая над /проявленной/ мной доблестью в качестве таркианского воина) as contrasted with my soft heart and natural kindliness (по контрасту с моим добрым сердцем и природной добротой).

"I presume that should you accidentally wound an enemy (я полагаю, что если ты случайно ранишь врага; accident — несчастный случай; катастрофа; авария) you would take him home and nurse him back to health (то ты возьмешь его домой и будешь ухаживать за ним, пока он не выздоровеет; to nurse — ухаживать)," she laughed (смеялась она).

jokingly ['dZoukINlI], kindliness ['kaIndlInIs], nurse [nWs]

Then she broke out again into one of her gay, happy, laughing moods; joking with me on my prowess as a Thark warrior as contrasted with my soft heart and natural kindliness.

"I presume that should you accidentally wound an enemy you would take him home and nurse him back to health," she laughed.

"That is precisely what we do on Earth (именно так мы поступаем на Земле)," I answered. "At least among civilized men (по крайней мере, среди цивилизованных людей)".

This made her laugh again (это заставило ее вновь рассмеяться). She could not understand it (она не могла этого понять), for, with all her tenderness and womanly sweetness (так как, при всей ее нежности и женской доброте; sweet — приятный; добрый), she was still a Martian (она все же была марсианкой), and to a Martian the only good enemy is a dead enemy (а для марсианина единственно хороший враг — это мертвый враг); for every dead foeman means so much more to divide between those who live (так как каждый мертвый враг означает, /что появляется возможность/ разделить гораздо больше /имущества/ между теми, кто живет).

I was very curious to know what I had said or done (мне было очень интересно узнать, что я сказал или сделал такого) to cause her so much perturbation a moment before (что вызвало у нее такое волнение минутой раньше; perturbation — волнение, смятение) and so I continued to importune her to enlighten me (и поэтому я продолжил надоедать ей просьбами, чтобы она просветила меня; to importune — докучать, надоедать просьбами).

"No," she exclaimed, "it is enough that you have said it and that I have listened (нет, — воскликнула она, достаточно того, что ты сказал это, а я выслушала). And when you learn (и когда ты узнаешь), John Carter, and if I be dead (и если я буду мертва), as likely I shall be ere the further moon has circled Barsoom another twelve times (что скорее всего произойдет, прежде, чем дальняя луна обойдет вокруг Барсума следующие двенадцать раз), remember that I listened and that I — smiled (помни, что я слушала и что я — улыбалась)."

tenderness ['tendqnIs], foeman ['foumqn], enlighten [In'laItn], exclaim [Iks'kleIm]

"That is precisely what we do on Earth," I answered. "At least among civilized men."

This made her laugh again. She could not understand it, for, with all her tenderness and womanly sweetness, she was still a Martian, and to a Martian the only good enemy is a dead enemy; for every dead foeman means so much more to divide between those who live.

I was very curious to know what I had said or done to cause her so much perturbation a moment before and so I continued to importune her to enlighten me.

"No," she exclaimed, "it is enough that you have said it and that I have listened. And when you learn, John Carter, and if I be dead, as likely I shall be ere the further moon has circled Barsoom another twelve times, remember that I listened and that I — smiled."

It was all Greek to me (все это было для меня китайской грамотой; it is Greek to me — это для меня совершенно непонятно: «это для меня по-гречески»), but the more I begged her to explain (но чем больше я умолял ее объяснить /все/) the more positive became her denials of my request (тем более категоричными становились ее отказы в моей просьбе; positive — несомненный, определенный), and, so, in very hopelessness, I desisted (и поэтому в полной безнадежности я прекратил /настаивать/; very — самый, предельный; hopelessness — безнадежность; to desist — переставать, воздерживаться).

Day had now given way to night (день уже уступил место ночи; to give way — отступать; уступать; сдаваться: «давать дорогу») and as we wandered along the great avenue lighted by the two moons of Barsoom (и пока мы брели по широкой улице, освещенной двумя лунами Барсума), and with Earth looking down upon us out of her luminous green eye (а Земля смотрела вниз на нас сияющим зеленым глазом), it seemed that we were alone in the universe (казалось, что мы были одни во всей вселенной), and I, at least, was content that it should be so (и я, по крайней мере, был бы согласен, чтобы это было так; content — довольный, удовлетворенный; согласный).

denial [dI'naIl], hopelessness ['houplIsnIs], luminous ['lu:mInqs]

It was all Greek to me, but the more I begged her to explain the more positive became her denials of my request, and, so, in very hopelessness, I desisted.

Day had now given way to night and as we wandered along the great avenue lighted by the two moons of Barsoom, and with Earth looking down upon us out of her luminous green eye, it seemed that we were alone in the universe, and I, at least, was content that it should be so.

The chill of the Martian night was upon us (холод марсианской ночи опустился на нас), and removing my silks I threw them across the shoulders of Dejah Thoris (и, сняв свои шелка, я накинул их на плечи Дежи Торис). As my arm rested for an instant upon her (когда моя рука на секунду коснулась ее) I felt a thrill pass through every fiber of my being (я почувствовал, как дрожь проходит через каждый фибр моего существа) such as contact with no other mortal had even produced (такая, какую никогда не вызывало соприкосновение ни с одним другим смертным); and it seemed to me that she had leaned slightly toward me (и мне показалось, что она слегка прислонилась ко мне), but of that I was not sure (но в этом я не был уверен). Only I knew that as my arm rested there across her shoulders (только я знал, что пока моя рука лежала на ее плече) longer than the act of adjusting the silk required (дольше, чем требовало действие по приведению в порядок шелков) she did not draw away (она не отодвинулась), nor did she speak (и ничего не сказала). And so, in silence (и так, в молчании), we walked the surface of a dying world (мы шли по поверхности умирающего мира), but in the breast of one of us at least (но в груди, по крайней мере, одного из нас) had been born that which is ever oldest, yet ever new (родилось то, что всегда является самым старым, и все же самым молодым).

I loved Dejah Thoris (я любил Дежу Торис). The touch of my arm upon her naked shoulder (прикосновение моей руки к ее обнаженному плечу) had spoken to me in words I would not mistake (объяснило мне /все/ такими словами, в которых я не мог ошибиться), and I knew that I had loved her since the first moment (и я знал, что я любил ее с того первого мгновения) that my eyes had met hers that first time in the plaza of the dead city of Korad (когда мой взгляд встретился с ее в тот первый раз на площади мертвого города Корада).

remove [rI'mu:v], adjust [q'dZAst], mistake [mIs'teIk]

The chill of the Martian night was upon us, and removing my silks I threw them across the shoulders of Dejah Thoris. As my arm rested for an instant upon her I felt a thrill pass through every fiber of my being such as contact with no other mortal had even produced; and it seemed to me that she had leaned slightly toward me, but of that I was not sure. Only I knew that as my arm rested there across her shoulders longer than the act of adjusting the silk required she did not draw away, nor did she speak. And so, in silence, we walked the surface of a dying world, but in the breast of one of us at least had been born that which is ever oldest, yet ever new.

I loved Dejah Thoris. The touch of my arm upon her naked shoulder had spoken to me in words I would not mistake, and I knew that I had loved her since the first moment that my eyes had met hers that first time in the plaza of the dead city of Korad.

CHAPTER XIV

A DUEL TO THE DEATH (дуэль до смерти)

My first impulse was to tell her of my love (моим первым побуждением было сказать ей о моей любви), and then I thought of the helplessness of her position (а затем я подумал о ее беспомощном положении) wherein I alone could lighten the burdens of her captivity (при котором только я мог облегчить бремя ее плена), and protect her in my poor way (и защищать ее по мере моих скромных сил: «моим скромным способом») against the thousands of hereditary enemies she must face upon our arrival at Thark (от тысяч врожденных врагов, с которыми ей придется столкнуться, когда мы прибудем в Тарк). I could not chance causing her additional pain or sorrow (я не мог рисковать и причинить ей дополнительную боль и печаль) by declaring a love which, in all probability, she did not return (объявив ей о любви, на которую она, по всей вероятности, не отвечала взаимностью; to return — возвращать; отвечать тем же). Should I be so indiscreet (если бы я был настолько неблагоразумным; indiscreet — нескромный; опрометчивый), her position would be even more unbearable than now (ее положение стало бы еще более невыносимым, чем сейчас; to bear — носить; выносить, терпеть), and the thought that she might feel that I was taking advantage of her helplessness (и мысль о том, что у нее может возникнуть чувство, что я пытаюсь воспользоваться ее беспомощностью), to influence her decision (чтобы повлиять на ее решение) was the final argument which sealed my lips (стала последним доводом, который наложил печать на мои уста).

hereditary [hI'redItrI], unbearable [An'beqrqbl], influence ['Influqns]

My first impulse was to tell her of my love, and then I thought of the helplessness of her position wherein I alone could lighten the burdens of her captivity, and protect her in my poor way against the thousands of hereditary enemies she must face upon our arrival at Thark. I could not chance causing her additional pain or sorrow by declaring a love which, in all probability, she did not return. Should I be so indiscreet, her position would be even more unbearable than now, and the thought that she might feel that I was taking advantage of her helplessness, to influence her decision was the final argument which sealed my lips.

"Why are you so quiet (почему ты молчишь; quiet — тихий, бесшумный; to be quiet — молчать, хранить молчание), Dejah Thoris?" I asked. "Possibly you would rather return to Sola and your quarters (может быть, ты предпочла бы вернуться к Соле и в свое жилье)."

"No," she murmured, "I am happy here (нет, — пробормотала она, — я счастлива здесь). I do not know why it is that I should always be happy and contented (я не знаю, почему так происходит, что я всегда чувствую себя счастливой и довольной; contented — довольный, удовлетворенный) when you, John Carter, a stranger, are with me (когда ты, Джон Картер, чужеземец, находишься рядом со мной); yet at such times it seems that I am safe (однако в такое время мне кажется, что я в безопасности) and that, with you, I shall soon return to my father's court (и что с тобой я скоро вернусь ко двору своего отца) and feel his strong arms about me (и почувствую, как его сильные руки обнимают меня) and my mother's tears and kisses on my cheek (а также слезы и поцелуи моей матери на моих щеках)."

"Do people kiss, then, upon Barsoom (значит, и на Барсуме люди целуются)?" I asked, when she had explained the word she used (когда она объяснила /значение/ того слова, которое она употребила), in answer to my inquiry as to its meaning (в ответ на мой вопрос о его значении).

murmur ['mWmq], contented [kqn'tentId], inquiry [In'kwaIqrI]

"Why are you so quiet, Dejah Thoris?" I asked. "Possibly you would rather return to Sola and your quarters."

"No," she murmured, "I am happy here. I do not know why it is that I should always be happy and contented when you, John Carter, a stranger, are with me; yet at such times it seems that I am safe and that, with you, I shall soon return to my father's court and feel his strong arms about me and my mother's tears and kisses on my cheek."

"Do people kiss, then, upon Barsoom?" I asked, when she had explained the word she used, in answer to my inquiry as to its meaning.

"Parents, brothers, and sisters, yes (родители, братья и сестры — да); and," she added in a low, thoughtful tone, "lovers (и, — добавила она тихим, задумчивым голосом — влюбленные)."

"And you, Dejah Thoris, have parents and brothers and sisters (а у тебя, Дежа Торис, есть родители, братья и сестры)?"

"Yes."

"And a lover (а возлюбленный)?"

She was silent, nor could I venture to repeat the question (она молчала, и я не мог отважиться повторить вопрос).

"The man of Barsoom (мужчина на Барсуме)," she finally ventured (наконец решилась она), "does not ask personal questions of women (не задает личных вопросов женщинам), except his mother, and the woman he has fought for and won (за исключением своей матери и женщины, за которую он сражался и победил; to fight; to win)."

"But I have fought —" I started (но я сражался, начал я), and then I wished my tongue had been cut from my mouth (и затем мне захотелось, чтобы мне отрезали язык: «чтобы мой язык вырезали изо рта»); for she turned even as I caught myself and ceased (потому что она отвернулась, даже несмотря на то, что я спохватился и замолчал; to cease — прекращать, останавливать; to cease talking — замолчать), and drawing my silks from her shoulder she held them out to me (и, стягивая мои шелка с плеч, она протянула их мне), and without a word, and with head held high (и без единого слова, с высоко поднятой головой), she moved with the carriage of the queen she was (она двинулась с осанкой королевы, которой она была) toward the plaza and the doorway of her quarters (по направлению к площади и к дверям своего жилища).

thoughtful ['TO:tful], cease [si:s], carriage ['kxrIdZ]

"Parents, brothers, and sisters, yes; and," she added in a low, thoughtful tone, "lovers."

"And you, Dejah Thoris, have parents and brothers and sisters?"

"Yes."

"And a — lover?"

She was silent, nor could I venture to repeat the question.

"The man of Barsoom," she finally ventured, "does not ask personal questions of women, except his mother, and the woman he has fought for and won."

"But I have fought —" I started, and then I wished my tongue had been cut from my mouth; for she turned even as I caught myself and ceased, and drawing my silks from her shoulder she held them out to me, and without a word, and with head held high, she moved with the carriage of the queen she was toward the plaza and the doorway of her quarters.

I did not attempt to follow her (я не пытался следовать за ней), other than to see that she reached the building in safety (только /хотел бы/ проследить за тем, что она дошла до здания в безопасности; to see that … — проследить, чтобы было сделано), but, directing Woola to accompany her (но, приказав Вуле сопровождать ее), I turned disconsolately (я повернулся, безутешный; disconsolate — неутешный, несчастный) — and entered my own house (и зашел в свой собственный дом). I sat for hours cross-legged, and cross-tempered (несколько часов я просидел, нога на ногу, и в дурном расположении духа; cross — пересекающийся; сердитый злой) upon my silks meditating upon the queer freaks chance plays upon us poor devils of mortals (на шелках, размышляя о странных причудах судьбы, /которая/ играет с нами, бедными смертными; freak — причуда, чудачество; chance — случайность; судьба; poor devil — бедняга).

direct [dI'rekt], disconsolately [dIs'kOnslItlI], freak [fri:k]

I did not attempt to follow her, other than to see that she reached the building in safety, but, directing Woola to accompany her, I turned disconsolately and entered my own house. I sat for hours cross-legged, and cross-tempered, upon my silks meditating upon the queer freaks chance plays upon us poor devils of mortals.

So this was love (итак, это была любовь)! I had escaped it for all the years I had roamed the five continents and their encircling seas (я избегал ее все те годы, пока я скитался по всем пяти континентам и окружающим их морям); in spite of beautiful women and urging opportunity (несмотря на красивых женщин и благоприятные возможности; to urge — понуждать,побуждать); in spite of a half-desire for love and a constant search for my ideal (несмотря на смутное: «неопределенное» желание любви и постоянный поиск своего идеала; half — неполный, частичный), it had remained for me to fall furiously and hopelessly in love with a creature from another world (мне /не/ осталось /ничего другого/, как страстно и безнадежно влюбиться в создание из другого мира), of a species similar possibly, yet not identical with mine (из вида, возможно, схожего с моим, однако не идентичного моему). A woman who was hatched from an egg (в женщину, которая вылупилась из яйца), and whose span of life might cover a thousand years (и чья продолжительность жизни могла охватывать тысячу лет; span — интервал, промежуток времени); whose people had strange customs and ideas (у народа которой были странные обычаи и представления); a woman whose hopes, whose pleasures (женщину, чьи чаяния, чьи удовольствия), whose standards of virtue and of right and wrong (чьи критерии добродетели, добра и зла; standard — норма, образец; критерий; right and wrong — добро и зло: «верное и неверное») might vary as greatly from mine as did those of the green Martians (могли также сильно отличаться от моих, как они отличались от /критериев/ зеленых марсиан).

urge [WdZ], identical [aI'dentIk(q)l], pleasure ['pleZq]

So this was love! I had escaped it for all the years I had roamed the five continents and their encircling seas; in spite of beautiful women and urging opportunity; in spite of a half-desire for love and a constant search for my ideal, it had remained for me to fall furiously and hopelessly in love with a creature from another world, of a species similar possibly, yet not identical with mine. A woman who was hatched from an egg, and whose span of life might cover a thousand years; whose people had strange customs and ideas; a woman whose hopes, whose pleasures, whose standards of virtue and of right and wrong might vary as greatly from mine as did those of the green Martians.

Yes, I was a fool, but I was in love (да, я был глупец, но я был влюблен), and though I was suffering the greatest misery I had ever known (и хотя я испытывал величайшие мучения, которые мне когда-либо пришлось пережить; misery — страдания, горе; to know — /у/знать; испытать, пережить) I would not have had it otherwise for all the riches of Barsoom (я не хотел бы, чтобы это было по-другому, даже за все богатства Барсума; otherwise — иначе, по-другому). Such is love, and such are lovers wherever love is known (такова любовь, и таковы влюбленные везде, где известна любовь).

To me, Dejah Thoris was all that was perfect (для меня Дежа Торис была /воплощением/ всего, что было совершенным); all that was virtuous and beautiful and noble and good (всего, в чем воплощались добродетель, красота, благородство и /все/ хорошее). I believed that from the bottom of my heart (я верил в это до глубины моего сердца: «со дна моего сердца»), from the depth of my soul on that night in Korad (до глубины моей души этой ночью в Кораде) as I sat cross-legged upon my silks (когда я сидел, скрестив ноги, на своих шелках) while the nearer moon of Barsoom raced through the western sky toward the horizon (пока ближняя луна Барсума мчалась по западному небосводу к горизонту), and lighted up the gold and marble (и освещала золото и мрамор), and jeweled mosaics of my world-old chamber (и мозаики из драгоценных камней моей старой, как мир, комнаты), and I believe it today as I sit at my desk in the little study overlooking the Hudson (и я верю в это теперь, когда сижу за своим столом в маленьком кабинете, выходящем на Гудзон). Twenty years have intervened (миновало двадцать лет); for ten of them I lived and fought for Dejah Thoris and her people (десять из них я жил и сражался ради Дежи Торис и ее народа), and for ten I have lived upon her memory (а десять /лет/ я жил памятью о ней).

The morning of our departure for Thark dawned clear and hot (утро нашего отъезда в Тарк было: «рассвело» ясным и теплым), as do all Martian mornings (как и все марсианские утра) except for the six weeks when the snow melts at the poles (за исключением тех шести недель, когда снег тает на полюсах).

otherwise ['ADqwaIz], virtuous ['vWtjuqs], jeweler ['dZu:qlq], intervene ["Intq'vi:n]

Yes, I was a fool, but I was in love, and though I was suffering the greatest misery I had ever known I would not have had it otherwise for all the riches of Barsoom. Such is love, and such are lovers wherever love is known.

To me, Dejah Thoris was all that was perfect; all that was virtuous and beautiful and noble and good. I believed that from the bottom of my heart, from the depth of my soul on that night in Korad as I sat cross-legged upon my silks while the nearer moon of Barsoom raced through the western sky toward the horizon, and lighted up the gold and marble, and jeweled mosaics of my world-old chamber, and I believe it today as I sit at my desk in the little study overlooking the Hudson. Twenty years have intervened; for ten of them I lived and fought for Dejah Thoris and her people, and for ten I have lived upon her memory.

The morning of our departure for Thark dawned clear and hot, as do all Martian mornings except for the six weeks when the snow melts at the poles.

I sought out Dejah Thoris in the throng of departing chariots (я отыскал Дежу Торис в скоплении отъезжающих повозок; to seek out — разыскать, отыскать), but she turned her shoulder to me (но она отвернулась от меня: «повернула свое плечо ко мне»), and I could see the red blood mount to her cheek (и я увидел, что ее щеки заливает краска: «красная кровь поднимается к ее щекам»). With the foolish inconsistency of love (с глупой непоследовательностью любви; inconsistency — непоследовательность, противоречие) I held my peace (я сохранял спокойствие; peace — мир; спокойствие) when I might have plead ignorance of the nature of my offense (в то время, когда я мог бы сослаться на незнание сути моего оскорбления; to plead — выставлять в качестве оправдания; nature — природа; сущность), or at least the gravity of it (или, по крайней мере, его тяжести), and so have effected, at worst, a half conciliation (и таким образом добиться хотя бы частичного примирения; to effect — осуществлять, выполнять; conciliation — примирение).

inconsistency ["Inkqn'sIstnsI], plead [pli:d], conciliation [kqn"sIlI'eISn]

I sought out Dejah Thoris in the throng of departing chariots, but she turned her shoulder to me, and I could see the red blood mount to her cheek. With the foolish inconsistency of love I held my peace when I might have plead ignorance of the nature of my offense, or at least the gravity of it, and so have effected, at worst, a half conciliation.

My duty dictated that I must see that she was comfortable (мой долг диктовал мне, что я должен убедиться в том, что ей удобно), and so I glanced into her chariot and rearranged her silks and furs (и потому я заглянул в ее повозку и поправил ее шелка и меха). In doing so I noted with horror (пока я делал это, я с ужасом заметил) that she was heavily chained by one ankle to the side of the vehicle (что она была прикована тяжелой цепью за одну лодыжку к боковой стенке повозки; heavily — тяжело; сильно; ankle — лодыжка).

"What does this mean?" I cried, turning to Sola (что это значит, воскликнул я, обращаясь к Соле).

Дата добавления: 2015-11-14