Тринадцать лет назад

ВНИМАНИЕ!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения. Любая публикация данного материала без ссылки на группу и указания переводчика строго запрещена.

Любое коммерческое и иное использование материала кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей.

Джеймс Доусон

Произнеси её имя

Оригинальное название:

James Dawson – Say her name, 2014

Джеймс Доусон – Произнеси её имя, 2015

Автор перевода: Маша Медведева;

Редактор: Твайлайт Спаркл;

Вычитка: Оля Грачева;

Переведено для группы :

http://vk.com/loveinbooks

Аннотация

Роберта «Бобби» Роу – не из тех, кто верит в привидения. Отважиться в Хэллоуин на спор в ее нелепой и жуткой школе-интернате – не проблема. Особенно, если ее лучшая подруга Ная и симпатичный местный парень Кейн тоже соглашаются принять в этом участие. Им приказывают вызвать легендарный призрак «Кровавой Мэри»: произнеси ее имя пять раз перед освещенным свечами зеркалом, и она появится...

Но, сюрприз-сюрприз, ничего не происходит. Или все же происходит?

На следующее утро Бобби находит сообщение на зеркале в ванной... «Пять дней»...
Что оно означает? И кто его там оставил? Для Бобби и Наи события начинают приобретать все более странный и жуткий характер, пока не становится ясно – «Кровавая Мэри» все-таки откликнулась на призыв из потустороннего мира в ту ночь, и она, определенно, недружелюбное привидение. Теперь Бобби, Нае и Кейну предстоит гонка со временем, прежде чем истекут пять дней, и Мэри придет за ними, как она уже приходила бесчисленное множество раз за другими...

Была средина ночи

Уснуть юный Уильям пытался,

И явился призрак Мэри,

И у его кровати остался.

Ах, милый, милый Уильям!

Покой мой был нарушен;

Увы! Но вечный мир мой

На мелкие щепки разрушен.

Я думала, печаль моя,

Умрёт с последней минутой,

И вот в могилу ушла я,

Но вскоре пришлось мне вернуться [1].

ТРИНАДЦАТЬ ЛЕТ НАЗАД

Кап Кап Кап

Кап Кап Кап

Кап Кап Кап

Это уже действительно начинало действовать на нервы. Чтобы закрыть кран, Тейлор Кин пришлось использовать полотенце, дабы покрепче ухватиться, но даже после этого неуловимое капанье продолжалось. Откуда оно только взялось? Облокотившись на раковину, она повернула ручку и распахнула окно, вдохнув мягкий ночной воздух. Тейлор протянула ладонь. Даже не моросило. Но самым странным было то, что в какой бы части дома девушка не находилась, звук капающей жидкости не стихал, словно следовал за ней по пятам. Возможно, она частенько спала на уроках физики, но определённо была уверена: подобное просто невозможно.

Она открыла шкафчик под раковиной и, отталкивая триллионы бутылок отбеливателя, дезинфицирующих растворов и мебельного лака, наконец-то нашла U-образный изгиб. Быстро проведя пальцем, девушка удостоверилась, что он был сухим. Никакой протечки нет.

Кап Кап Кап

Это было так типично для неё. Всего один раз в неделю её родители вечером уходили на свой нелепый урок сальсы, и вот она осталась наедине со сломанной сантехникой. Тейлор пыталась дозвониться до них, но они не брали трубку.

Самая. Худшая. Ночь. Когда-либо. Плохо, что Джонни не пришёл, как и обещал. Предполагалось, что они будут смотреть DVD и/или целоваться, но он все отменил, сказав, что заболел. Подлый врун, вероятно, играет со своими подружками в автоматы. Тейлор прокляла свою роковую слабость к большим рукам и голубым глазам.

Кап Кап Кап

– Боже, как же это действует на нервы! – Она схватилась за пряди взъерошенных светло-карамельных волос и прошла из кухни в гостиную. Найдя пульт от телевизора, Тейлор приглушила звук.

Кап Кап Кап

Казалось, что звук исходил сверху, возможно, из мертвого пространства между этажами. Она оглядела потолок в поисках выпуклостей. Возможно, нужно просто вызвать сантехника… девушка была уверена, что это именно то, что обычно делают во время протечки. Конечно, родители её только поблагодарили бы за предотвращение обрушения потолка. Однако было почти девять часов вечера, и она даже представить не могла, сколько может запросить сантехник за устранение аварии во внерабочее время. Ведь у неё в кошельке не было даже и десяти фунтов.

Босиком пройдясь по плисовому бежевому ковру, она прошла в холл и посмотрела наверх – на изгибающуюся лестницу, ведущую на второй этаж. Возможно, звук шёл сверху. В самом деле, ванная комната является одним из наиболее вероятных источников. Точно, скорее всего, место протечки именно в ванной комнате.

Кап Кап Кап

Громче, отчетливее, чем когда-либо: густые, вязкие капли приземлялись на твёрдую поверхность. Но где? Тейлор прожила здесь всю свою жизнь (правда, за исключением времени, которое она проводила в школе), но вдруг дом показался ей каким-то странным и чужим. Это было, конечно, глупо, но ей действительно хотелось, чтобы в доме находился кто-нибудь ещё.

Тейлор храбро поставила ногу на первую ступеньку, выгнув шею таким образом, чтобы лучше рассмотреть лестничную площадку наверху. Горизонт был чист. Высоко над её головой свет от лампы отбрасывал на потолок когтеобразную тень. Она помедлила. Голос в её голове прошептал: «Не ходи наверх».

– Соберись, Тей, – пробормотала она себе под нос и начала подниматься, преодолевая две ступеньки за раз, тем самым демонстрируя дому, насколько ей было не страшно. Это не был какой-то дурацкий фильм ужасов, который Джонни приносил в попытке напугать её – это была реальная жизнь, и где-то в доме просто была дырка в трубе.

Выйдя на площадку, она заглянула за перила.

Ничего интересного. Водяной бак находится на чердаке, но – фильм это ужасов или нет – она никогда в жизни не пойдёт туда в одиночку – там пауки размером с котят. Однако вода продолжала упорно капать.

На этом этаже было два возможных источника: главная ванная комната и уборная в комнате родителей. Стиснув кулаки, девушка первым делом направилась в комнату родителей. В тусклом свете уличного фонаря, пробивающегося сквозь жалюзи, нашла комнату, как всегда, безукоризненно чистой и без каких-либо признаков потопа. Она пересекла крошечную ванную. Включив свет, она тотчас увидела сквозь стеклянную дверь душевой, что сухая кабинка не имела никакого отношения к капающей жидкости. Туалет также оказался в порядке: на плитке вообще не было никакой воды.

Остался только один вариант. Вернувшись на лестничную площадку, Тейлор выругалась. Протечка становилась все хуже. Теперь звук был таким, словно капли сочились почти потоком.

Она поспешила в главную ванную комнату, потянув за включатель. Казалось, лампа дрогнула, потрескивая и вибрируя, заливая комнату слабым колеблющимся зеленоватым свечением. Тейлор удивилась: неужели протечка повлияла на электричество? Все остальное казалось нормальным, только вот вода стала звучать громче. По всей длине ванны была завешена шторка. Тейлор внезапно почувствовала себя такой блондинкой. Вся эта возня и суета только из-за того, что из душа просто капало.

Лампочки вновь замерцали, становясь тусклее. Ощущение покалывания в животе не проходило. «Это просто душ», – повторяла она себе. Тейлор медленно прошлась по плитке и облокотилась на раковину, поймав отражение своего пепельного лица в висящем над умывальником зеркале. Она потянулась к шторке душа, слегка прикасаясь к краешку синтетической занавески. «Сделай это так, словно сдираешь пластырь …»

Девушка отдёрнула занавеску в сторону, задев при этом флаконы с шампунем. Над ней выжидающе свисал душ, с его поверхности не стекало ни капли воды.

– Какого..? – простонала Тейлор, отступая от ванной. – Это безумие!

Кап Кап Кап

Звук был таким громким. Откуда он шёл?

И тут она увидела. Самым краешком глаза Тейлор заметила какое-то движение в зеркале, которое принадлежало не ей. Во рту пересохло, она повернулась лицом к зеркалу. Невозможно, но там было не только ее отражение, что-то еще притаилось и ждало за рамой. Тейлор закричала.

Стекло больше не было цельным, оно скорее походило на струящуюся серебристую лужицу на стене. Изящная и белоснежная, как мрамор, рука, но вся измазанная в крови, протянулась сквозь стекло и вцепилась в раковину, медленно вылезая из отражения в ванную комнату. Блестящие красные реки сочились из мертвых кончиков пальцев руки, струясь сквозь растопыренные пальцы. Они стекали в раковину, образовывая лужицу вокруг крана. Когда рука потянулась к Тейлор, густые красные капли-бусинки брызнули на мозаичную плитку.

Кап Кап Кап

НАШИ ДНИ

Глава 1

Хэллоуин

Школа Пайпер Холл для юных леди в возрасте от одиннадцати до восемнадцати лет, расположилась на вершине массивной отвесной скалы – небольшая бухточка, которой хорошенько доставалось от сильных ветров и высоких волн. Словно горгулья, школа зависла над морем. Ничего в архитектуре здания не напоминало «школу». Башни и башенки были увенчаны ужасными металлическими шипами, и даже раскинувшиеся игровые поля были синевато-серого цвета, как в разгар шторма. Днём оно представляло ничуть не привлекательное зрелище, а ночью и ещё хуже.

Местные жители называли ее разными именами, некоторые грубее, чем остальные, но все в предместье Оксли держались от неё подальше. И вполне оправданно… она представляла собой замок с привидениями из жутких сказок, которые читали в детстве. Даже находясь в море, на расстоянии нескольких миль, были видны раздвоенные языки молний, бьющих вниз.

Хуже, чем зловещий вид, было только то, что она кишела аристократическими задающимися выродками закрытого учебного заведения. Вот такой был безусловный вердикт Бобби Роу тому, почему каждый, у кого есть хоть капля здравого смысла, должен избегать эту школу.

Холод пронзал Бобби до костей. Жалкий костер в мусорном ведре не мог поддерживать тепло для их вечеринки из семи человек. Они собрались, сидя на корточках под навесом склада со спортивным инвентарем, у внешних переделов хоккейного поля. Над окнами гремели ставни, вторя завыванию бури. Единственным способом для Бобби прекратить стучать зубами, словно дятел из мультика, было крепко стиснуть челюсть.

Весь этот вечер был убогим. Настолько убогим, что она могла бы расплакаться.

Бобби даже не нравилось большинство этих людей и, конечно же, ее не волновал Хэллоуин.

– Шум становится всё громче… кап кап кап … – Забавного размера костер отбрасывал демоническое красное зарево на разрумянившееся лицо Сэди Уолш. – Няня медленно потянулась к занавеске ванной и, сделав глубокий вдох, отдёрнула её!

– О, боже! И что она увидела? – провизжала Лотти Вайсман, нервно пожёвывая свои волосы.

Сэди прищурила глаза в ликовании, выжидая момент, когда у ее зрителей потекут слюнки от предвкушения раскрытия великой тайны.

– С карниза для занавесок свисал пудель с перерезанным горлом, а его кровь капала в ванну!

На противоположной скамейке двое парней, которые не имели никакого отношения к пребыванию в школе для девочек вообще, а уж тем более в середине ночи, усмехнулись друг другу.

– А на зеркале…, – продолжала Сэди с извращенным маниакальным блеском в глазах, – написанные кровью блестели слова: «Люди тоже облизывают руки!»

Лотти и Грейс умудрились испустить показной фальшивый крик для потехи тайно приведенных парней. Бобби не вскрикнула, а только слегка переместилась для того, чтобы размять свои онемевшие от скамьи ягодицы. В то время как школа-интернат превратила некоторых девушек в бомбы, напичканные гормонами, из Бобби она сумела сделать только мучительно застенчивую в компании парней девушку.

– Как бы то ни было, Сэди, – высказалась сидящая рядом с Бобби ее лучшая подруга Ная, – я слышала эту историю уже миллион раз и, кстати, там была пожилая дама и собачка, а не няня… зачем няне ложиться спать в чужом доме?

Бобби хихикнула и поправила по-идиотски-изящные-но-действительно-небходимые очки на носу. Спасибо Господу за Наю – она сделала Пайпер Холл терпимым. Бобби заметила, что один из местных ребят (тот, что посимпатичнее, смешанной расы, вроде мулат, с коротко стрижеными волосами) тоже улыбался, но Сэди не выглядела расстроенной из-за отрицательного отзыва.

– Ах, извини, Ная. Забыла, ты же у нас эксперт во всем, что касается Хэллоуина – моя ошибка.

Ная скривила полноватые губы.

– Я этого не говорила, но ты обещала правдивые истории о привидениях… О, привет… это Торговое Название?

Бобби рассмеялась еще раз. Сэди и в лучшие времена была полна дерьма, а в заведении, где слабительными обменивались, как сигаретами в тюрьме, это действительно о чем-то говорило.

– Ладно, успокойся. Хочешь подлинной истории?

Все в круге скандировали согласие. За исключением Бобби. Из-за настоятельных уговоров Наи, она забросила «Гордость и предубеждение и зомби» ради этого безумного фарса…

«Это же Хэллоуин – умоляла она, – всего одна ночь в году… поживи хоть чуть-чуть!»

Ная за это заплатит. Бобби ещё не знала как, но она обязательно за это заплатит.

– Не говорите, что я вас не предупреждала…

– Господи, Сэди! – заговорила, наконец, последняя участница их незаконной вечеринки и правящий монарх, Грейс Бруэр-Фэй. Она не могла выглядеть еще более скучающей, даже если бы и постаралась. – Ты можешь уже просто начать, пожалуйста? Мне не хочется торчать тут всю ночь.

Староста произнесла два последних слова в точной обольстительной манере мелодрам, одновременно поглаживая парня, к которому прильнула – все к той же симпатичной модели Холлистера. В то время, как Грейс провела пальцами по гладкой упругой смуглой коже его предплечья, Бобби не могла удержаться от мысли, какова она на ощупь. Он был великолепен, и даже это мысленное признание заставило ее щеки залиться красно-малиновым румянцем. Это было так глупо, он даже не догадывался о ее присутствии здесь. Бобби была вечным хамелеоном, который с радостью сольётся с обоями.

Сэди раздулась, словно чрезвычайно напыщенный павлин.

– Итак, эта история произошла на самом деле, прямо здесь, в Пайпер Холле. – Грейс и Ная моментально выразили недоверие. – Это правда! Все это случилось, когда моя старшая сестра училась здесь! Если вы мне не верите, то я могу позвонить ей прямо сейчас!

Бобби положила голову на плечо Нае.

– Мы можем уйти? – прошептала она, так чтобы услышала только ее подруга. – Мне осталось прочесть ещё две главы, и я только добралась до финала…

– Ты шутишь? Начинается все самое интересное! – Нью-йоркский акцент Наи, который после трех лет в Англии немного разбавился, всегда усиливался, когда она была возбуждена.

– Кто знает историю о Кровавой Мэри? – Сэди еще раз склонилась к огню. Ещё немного ближе – и её лицо растает.

Бобби неохотно подняла обессилевшую руку, так же как и парочка других.

– Вы думаете, что знаете историю… но она упростилась и изменилась, передаваясь из уст в уста. Настоящая история, оригинальная, так сказать, началась прямо здесь, в Пайпер Холле.

– Можно подумать! – рявкнул второй парень, которого красавчик, как она услышала, называл Марком. Бобби всегда было жалко парней с именем Марк. Ну кто называет ребенка в честь чего-то, что вытирают со стола на кухне[2]? Это было просто низко. Он тоже был жителем Оксли – крепкий и коренастый, с золотой серьгой в левой мочке уха. Бобби нравилось воображать, что он был батраком или трубочистом, но понимала, что это больше её окслиский снобизм, чем правда. – Я слышал эту историю тысячу раз! – продолжал он. – Был даже фильм о ней!

– Да, Марк, это потому, что очень много выпускниц Пайпер Холла вышли в мир и распространили ее… реальная же история началась двести лет назад, когда ученица Пайпер Холла по имени Мэри Уортингтон покончила с собой. Была такая же ночь, как эта… молния озарила небо и раздался гром!

Прямо в реплику, тусклый склад под навесом сотряс могучий раскат грома. Бобби не удержалась и схватила руку Наи.

Сэди наслаждалась неожиданной драмой.

– В Хэллоуин она отправилась к своему возлюбленному, местному деревенскому парню, чтобы попросить его сбежать. В те дни любовная связь вне брака юной воспитанницы Пайпер Холла могла стать причиной огромного скандала. Когда он отказался, она начала умолять его, но он только рассмеялся ей в лицо. Он получил то, чего хотел. И вот, Мэри побежала обратно в школу под проливным дождем, нашла длинную веревку, отправилась в ванную комнату и повесилась. Последнее, что она увидела, было её собственное отражение в зеркале, болтающееся…

– Мы все слышали эту историю! – сердито сказала Грейс, отбрасывая красиво уложенные светлые волосы.

– А разве не королеву Марию называют Кровавой Мэри из-за того, что та убила сотни протестантов? – выдохнула Бобби на ухо Наи, когда смутное воспоминание из урока по истории шестого класса всплыло у неё в памяти.

Ная широко улыбнулась.

– Не думаю, что Сэди помнит такие вещи!

С другой стороны круга поднялась Грейс, потянув за собой своего красивого сладкого парня.

– Мы с Кейном уходим. У нас есть дела и поинтереснее.

Ах, так его звали Кейном.

Кейн. Классное имя.

«Бобби и Кейн» – хорошая гравировка для кольца.

«Ну да, как будто такое возможно!»

– Подождите! – мило улыбнулась Сэди, облизывая губы. – Это была только предыстория…

– Я хочу услышать конец истории. – Кейн плюхнулся обратно на скамейку, приводя в смятение Грейс. Бедный Кейн, должно быть, не получал информационный бюллетень Пайпер Холла… никто еще не бросал вызова Грейс Бруэр-Фэй и выжил, чтобы рассказать об этом.

Сильный ветер грозил сорвать крышу склада. Бобби плотнее обхватила себя руками. Сэди же продолжала свой рассказ.

– Существует множество различных версий того, что произошло дальше, но все сходятся в одном: Кровавую Мэри можно вызвать … это случилось прямо здесь, в школе. Несколько лет назад одна девушка сделала это, когда моя сестра училась здесь. Существуют правила. Это должно происходить во время колдовского часа – в полночь. Нужно зажечь свечи, чтобы помочь Мэри найти путь с Другой Стороны. Также понадобится зеркало. Видите ли, умирающая душа Мэри застряла в зеркалах, не в силах пересечь границу, чтобы попасть в загробную жизнь. А потом, все, что нужно сделать – произнести её имя пять раз…

– И что тогда произойдёт? – спросил Кейн с широко распахнутыми глазами.

– Никто не выжил, чтобы рассказать… их тела даже не были найдены. Они просто исчезли… или так поговаривают.

При последних словах Сэди в комнате повисла гробовая тишина, пока Ная не начала медленно аплодировать. К ней присоединился Кейн, сверкая в тусклом свете белоснежными зубами. Улыбка озарила его лицо. Бобби не могла отвести от нее взгляда. У него были ямочки. Он словно сошёл с постера на стене у девочки-подростка.

Это было странно. Как правило, Бобби не интересовали парни ее возраста. Для нее подростки выглядели как маленькие мальчики. Тинэйджеры, которыми она восхищалась по телевизору, все были фальшивыми, потому что актерам на самом деле было около двадцати. Кейн же отличался от других – ни прыщей, ни брэкетов, ни болтающейся спортивной одежды – он выглядел, как парни из телевизора. «Должно быть, все девушки из Рэдли Хай вешаются на него и не дают проходу», – подумала она, что сделало еще более странным то, что он увлекся Грейс. Бобби, безусловно, считала ее красивой, так же как и множество ядовитых цветов.

– Их тела так никогда и не нашли? Ну разве это не удобно? – воскликнула Ная. – И никогда не было ни малейших доказательств!

– Что ж, я так рада, что мы проторчали здесь до «захватывающего» финала. Когда выходит фильм? – Грейс, невпечатленная историей, бросила злой взгляд на Сэди.

Сэди сложила на груди руки и поджала губы. Неизвестно как, но Бобби предсказала следующее предложение прежде, чем Сэди даже успела рот открыть.

– Отлично. Тогда вы не будете против того, чтобы сделать это?

Это была истинная кульминация ее рассказа, другая концовка ложного финала, приведшая их к неизбежному выводу. Можно было услышать, как упала булавка на дальней стороне хоккейного поля.

– Что!? Ты серьезно? – воскликнула Ная.

Лотти наблюдала за сценой с выпученными глазами.

– Я сделаю это! – тут же предложил Кейн, потирая руки.

– Нет! Не надо! – Судя по выражению её лица, бедная Лотти была на грани нервного срыва.

Сэди встала, бросая невидимую перчатку.

– Итак, если история – полнейшая чепуха, то вызвать ее не станет для вас проблемой.

– Иди, подай пример! – резко бросила Ная. О, Боже. Бобби видела такое уже множество раз… Ная Санчес просто не знает, когда отступить. Она сама бросается под надвигающуюся бурю. – Почему бы тебе самой не сделать это, если ты у нас такая крутая?

– Вздох. Перемотка – я уже сделала! – Сэди стала в позу руки на бёдрах, настолько же упрямая, как и её заклятая подруга…

– Тогда почему ты не умерла? – наконец заговорила Бобби, надеясь потушить огонь Наи. Она натянула рукава ее вязаного джемпера поверх ладоней, чтобы сохранить их в тепле.

Сэди замялась в центре круга, ей подпортили малину.

– Я не знаю! Не сработало. Но Лотти может подтвердить, она видела, как я делала это!

Голова каждого в дымной постройке повернулась к растерянной Лотти, которая, честно говоря, могла бы согласиться со всем, что бы не сказала ее лучшая подружка.

– Это правда. Она сделала это три ночи назад… и она все сделала правильно, но ничего не произошло. Хотя было действительно страшно!

– Шутишь, что ли? Фальшивый призрак не явился? Я в шоке. – Губы Грейс скривились в слишком уж знакомой усмешке.

– Ладно. Тогда сделай это. Или испугалась? – настаивала на своём Сэди.

Грейс зашлась от хохота.

– Сэди, детка, неужели ты действительно думаешь, что это сработает на мне? Я – та, кто изобрёл давление со стороны сверстников.

Сэди рухнула под огромной властью пайперхолловской персональной Кровавой Мэри. В этом-то и заключалась вся фишка Грейс. Она была подобна кобре – могла танцевать всю ночь, но сделать один укус и покончить с кем угодно.

Бобби понятия не имела, почему Грейс такая злобная. Должно быть, она была очень неуверенной, что тратила так много времени на придирки к другим. Какова бы ни была причина, Бобби не волновало это настолько, чтобы пытаться достучаться до кактуса, будучи уверенной, что в конечном счете все равно уколешься.

– Хорошо, я сделаю это! – Кейн закатал рукава своей толстовки и станцевал веселую джигу-разминку, словно боксер, психологически настраивающийся к бою.

– Что? – брызнула ядом Грейс.

– Я собираюсь сделать это! – повторил он. – Это же Хэллоуин. Я не боюсь призраков.

– Я тоже это сделаю. – Ная поднялась на ноги и подошла к Кейну. – Как говорится: «Каждый заслуживает хорошего испуга в Хэллоуин».

– Присоединяйся! – Кейн дал «пять» Нае.

Этого не могло происходить. Эта ночь превращалась в повторение фиаско Весеннего Бала (смущающее воспоминание об одинаковых платьях) и Бобби знала, что именно последует далее. Грейс против Наи.

– Вы, должно быть, шутите! – сказала Грейс, раздувая ноздри. – Если вы надеетесь улизнуть в ночь с моим бойфрендом, то, должно быть, окончательно потеряли радость к жизни.

Товарищ Кейна, Марк, испустил смешок, повторяя слово «бойфренд» себе под нос. Кейн тоже не был в восторге, но спустил это с кривоватой усмешкой на устах. Появились новые ямочки.

– Что ж, Грейс, тогда тебе бы лучше пойти с нами! – Ная улыбалась, словно стюардесса на борту.

Бобби оторвала себя от скамейки, чувствуя, как хрустнули коленки, и потащила свое уставшее тело к Нае.

– Нэй, давай просто пойдем спать. Уже поздно.

– Да, прислушайся к Бобби, Ная…

Бобби открыла рот, готовая сострить в ответ, но, как и всегда, Ная бросилась вперед на всех парусах.

– Не называй ее так! Я буду делать то, что захочу. Ну же, Сэди, которая ванная? Пойдем. Кровавая Мэри со льдом.

Глава 2

Вызов

Пронзительные и единодушно проигнорированные просьбы миссис Крэддок, заведующей интерната, раздавались по длинным коридорам и высоким потолкам общежития. Поскольку был Хэллоуин, измотанная заведующая позволила девицам Пайпер Холла некоторую свободу, но с приближением полуночи ее терпение, наконец, закончилось.

– Леди! Пожалуйста, все по своим комнатам. Сейчас же!

Она была женщиной крайностей, но кто бы не стал, если бы присматривал за девушками-подростками в течение двадцати пяти лет?

Бобби, Ная, Грейс, Сэди, Лотти, Марк и Кейн прислушивались с первого этажа рядом с пожарным выходом, через который они только что пробрались. Их лица и руки были покрасневшими и замерзшими даже от короткой пробежки по хоккейной площадке под проливным дождем. Ная сражалась с дверью, стараясь удержать ее закрытой под натисками свирепых ветров.

Проверка горизонта показала, что все было чисто. Сэди надавила на дубовую панель между кухней и столовой.

– Не могу поверить, что у вас есть потайной ход! – проговорил Кейн, радуясь как мальчишка.

– Говори тише, – рявкнула Грейс. – Ты хоть представляешь, сколько у нас будет проблем, если нас поймают?

– Извини.

Так называемые «потайные проходы» были единственной причиной, по которой Бобби согласилась пойти в эту школу: перспектива вращающихся книжных шкафов а-ля Скуби Ду и пещер, полных букашек, притягивали ее ещё в одиннадцатилетнем возрасте.

Оказалось, что «потайные проходы», по сути своей, были немногим больше, чем просто проходами для слуг еще с того времени, когда главный корпус интерната был величественным домом. Якобы там также были и убежища священников, датируемые даже еще ранее, хотя Бобби не видела ни одного.

Коридоры и лестничные площадки, как таковые, даже не были «потайными», но девочки помладше не были склонны пользоваться ими после того, как старшеклассницы перестарались в угрозах, что если их найдут вторгающимися в них, то им не поздоровится. Ну и, естественно, там обитали привидения.

– Идем, – позвала Сэди. – Следуйте за мной.

Они проскользнули сквозь панель в узкий коридор без ковров.

В конце прохода шаткая скрипучая деревянная лестница зигзагом вела вверх вплоть до старого блока с выходами на каждом этаже. Они гуськом следовали за Сэди, пока не добрались до выхода на втором этаже снаружи общежития. Бобби плелась в самом конце. Она очень сильно сомневалась, что кто-нибудь кроме Наи даже подозревал о ее присутствии.

За выходной панелью, скрытой дверью в нише окна на лестничной площадке между Домами Остин и Бронте, Бобби могла слышать хихиканье девушек и миссис Крэддок, которая становилась все более раздражительной. Надо надеяться, что снующая масса девушек скроет тот факт, что пятерых учениц не было в своих комнатах. Не то, чтобы миссис Крэддок будет проверять… по крайней мере, не тогда, когда через пять минут должна начаться «CSI: полиция Майами».

– Подождем, пока все не стихнет… уже подошло время Крэддок идти спать. Она уснет в считанные минуты, – выдохнула Сэди, прижав ухо к панели.

– Без разницы, – застонала Грейс. По иронии судьбы, ее обязанность как старосты было удостовериться, чтобы все девушки были в своих спальнях после девяти вечера и сообщать о любых посетителях, вторгнувшихся в пределы школы.

Бобби не могла подавить странного самоуспокоения, что у Грейс не прокатит ее грязный план с Кейном, по крайней мере, не сегодня. Если, конечно, они переживут встречу с Кровавой Мэри. Она не знала, смеяться ей или плакать. Даже в этом случае, если быть предельно честной, ей было наполовину любопытно посмотреть, пройдут ли они через это, и, ко всему прочему, Кейн такой лапочка, просто бальзам для глаз.

Общежитие – самая старая часть школьного здания. Оно было разделено на четыре дома, каждое названо в честь знаменитой писательницы: Остин, Бронте, Кристи и Дикинсон. Тот факт, что они не были просто обозначены буквами А, Б, В и Г – еще одно доказательство, – как будто оно вообще было нужно – что школа Бобби претендовала на грандиозную претенциозность. Остин и Бронте располагались в противоположном крыле второго этажа, в то время как Кристи и Дикинсон находились этажом выше.

Конечно, в течение пятнадцати минут все шаги и голоса растаяли в тишине. Только электрический гул светильников и страдальческое завывание грозы наполняли школу.

– Так, давайте сделаем это! – Сэди вывела группу из укрытия.

Лотти оставила их, уходя на цыпочках обратно к Дому Кристи на следующем этаже. Бобби промедлила, потянув Наю за руку.

– Зачем мы это делаем?

– Ой, да ладно тебе, Боб! – Ная взяла ее за руку. – Я делала это на сотне пижамных вечеринок. Я просто прикалываюсь над Грейс и Сэди! Это будет весело!

– В самом деле? Объясни. – Она недоверчиво пожала плечами.

– А то! Я сделаю это, а потом всю следующую неделю буду незаметно пробираться, расписывая всякую ерунду на зеркалах и развешивая везде удавки! Это безумно их напугает. Хочется увидеть, как Грейс Бруэр-Фэй написает в постель!

Бобби наблюдала, как Грейс висела на руке Кейна, словно какая-то второсортная героиня фильма. Это было такой уловкой – у Грейс больше тестостерона, чем у обоих парней вместе взятых. Будет ли забавно сбить с нее спесь? Черт возьми, да!

Идущие впереди Сэди и Марк достигли Дома Бронте. Только ночной свет озарял длинный ряд мирных спален: тусклый серебристый свет направлял девушек к пожарному выходу. Горизонт был чист, и дверь в ванную была слегка приоткрыта, ожидая их. Бобби не смогла удержаться и не подумать, что ванная выглядела немного зловеще в темноте, в ночь на Хэллоуин, в бушующую грозу…

Она мысленно опрокинула на себя ведро реальности. Она не должна быть такой идиоткой. Глупые дети по всему миру шепчут «Кровавая Мэри» у зеркала. Если бы все было правдой, она была уверена, что пресса бы осветила это к настоящему времени.

– Идем! – Сэди на цыпочках прокралась в душевую комнату. Сделав глубокий вдох, Бобби позволила Нае затащить ее через порог.

Как всегда, выложенная плиткой сырая комната источала яичный запах забившихся волосами водостоков в сочетании с ароматом мыла и шампуня. За рваными синтетическими занавесками из протекавшего ржавого душа постоянно капало на керамический пол. Бобби сомневалась, что в эту дыру можно будет вызвать даже самого отчаянного духа.

– Закройте дверь, – скомандовала Сэди, и Бобби выполнила. Сэди открыла свою сумочку, которую уже набила свечами и спичками из своей спальни, и начала расставлять их вокруг длинных совмещённых раковин, стоящих перед зеркалом. Все было продумано до мельчайших деталей. Бобби задавалась вопросом, как давно Сэди спланировала все это. Между Грейс и Сэди была какая-то неразрешенная напряженность: обе были в «Элите» – давнее объединение учреждения Пайпер Холла. Каждый год одна или две девушки из богатых, влиятельных или знаменитых семей были посвящены в «особый клуб», чтобы тайно собираться и, как правило, быть подлыми (вроде масонов, но с блеском для губ). Из того, что Бобби удалось выяснить, как аутсайдеру: Грейс и Сэди постоянно соперничали за звание Главной пчелки/Королевы сучек.

Это был полнейший бред. Из-за того, что ее мама была своего рода знаменитостью, Бобби приглашали вступить в клуб в ее первый учебный год. Она отказалась, потому что это все выглядело как какой-то подслащенный миниюбочный анорексичный культ, и, как следствие, с тех пор терпела страдания. Она была социальной «живой мишенью», но ей это было до лампочки. Однако Ная ужасно хотела вступить в него. Грейс, невзлюбившая знойную новенькую американку с первого взгляда, когда та появилась на следующий год, сделала все, чтобы этого никогда не произошло.

Бобби бросила короткий взгляд на свое отражение в длинном зеркале, задержавшись только, чтобы распушить прямые бесцветные волосы, а затем переключила свое внимание на более интересного Кейна – на бронзовый тон его кожи и бархатную текстуру волос. Когда отражение Кейна поймало взгляд ее собственных глаз, она быстро склонила голову, молясь, чтобы он не заметил, как она пялилась. Или хуже – что, если бы Грейс застукала ее на месте преступления? Ей нужно срочно взять себя в руки.

– Окей. Почти полночь… кто будет первым?

Грейс выпрямилась в полный рост и любовалась собой в зеркале, разглаживая безупречные пряди светлых волос.

– Я не собираюсь этого делать и точка. Это для детей.

– Тогда почему ты здесь? – повторила Ная.

– Потому что я знаю, какая ты, – ее голос был пронизан обвинением.

Кейн, видимо, почуявший назревающую склоку, шагнул вперед к зеркалу, потянув коренастого Марка за собой.

– Мы первые!

Парень пониже отдернул руку назад.

– Я не буду этого делать. А что, если это реально? Я просто сниму все на телефон, чтобы иметь возможность издеваться над тобой до скончания века!

– Что такое со всеми? – снова появилась неотразимая улыбка Кейна. – Вы все такие слабохарактерные!

Ная присоединилась к нему, встав перед зеркалом.

– Нет слабохарактерных нью-йоркцев, дорогуша.

Бобби приподняла бровь, неуверенная, пытается Ная быть привлекательной или нет. Если пытается, то это не работает. А потом она почувствовала, как ее ноги делают нечто почти чужеродное… они начинают двигаться в сторону остальных. Как если бы Кейн был компьютерным вирусом, полностью заразившим ее личный жесткий диск… все ее обычные эвристические подходы заблокированы. Все здравые невидимые механизмы самозащиты подавлены ее желанием произвести впечатление на парня, которого она встретила всего несколькими часами ранее и с которым даже не разговаривала.

Ная посмотрела на нее со смесью шока и гордости.

– Бобби?

– Что? – ответила она. – Я не боюсь. Это глупо.

Бобби раздражало, что Ная считала ее слабачкой, когда знала ее настоящую.

Грейс бросила на нее жалостливый взгляд, припасенный, как правило, для трехногой собаки.

– Давай, Бобби! Обожаю девчонок с яйцами! – Кейн замолчал. – Ну, не совсем… ты же поняла, что я имею в виду.

На секунду Бобби утонула в его глазах. В первый раз он подарил ей более, чем мимолетное секундное внимание. «Он знает её имя». Она выпрямилась. Парни – как опасные собаки: если показать им страх, то они могут съесть твое лицо.

– Так, давайте покончим с этим, пока нас всех не отчислили.

– Да, пожалуйста, – согласилась Грейс. – Кровавая Мэри – это одно, государственная школа – другое.

Сэди отошла к пребывавшей в дурном настроении Грейс и к открывшему свой мобильник Марку, начавшему записывать их личный малобюджетный фильм ужасов.

– Как только будете готовы… Уже за полночь. Если решитесь, – Сэди прошептала последнее слово, как какая-то вычурная хранительница склепа.

Все трое посмотрели в зеркало. Как и ожидалось, три отражения взирали в ответ. Бобби – изящная и утонченная, прячущаяся за толстыми очками. Кейн – высокий, широкоплечий, с телосложением пловца. И Амазонка Ная – с густыми черными кудрями, спадающими на ее плечи. Самое маловероятное трио, какое только можно было бы найти в женском туалете посреди ночи.

Шумно вздохнув через нос, Кейн посмотрел на каждую из них по очереди:

– Готовы?

– Да. – Ная казалась менее уверенной на данном этапе. Бобби ответила кивком головы.

– Окей. На счет три…, – продолжил он. – Раз, два… три…

Они тянули время, никто не хотел быть первым.

– Ну же! – рассмеялся он. – Еще раз…

– К… Кровавая Мэри, – начала Ная, и остальные послушно присоединились.

Их голоса звучали низко и монотонно. Бобби почувствовала, как воздух покинул комнату. Сама ночь услышала их начало и затаила дыхание.

– Кровавая Мэри… – Напряжение стало слишком невыносимым. Кейн и Ная разразились хохотом, и Бобби присоединилась к ним, не желая оставаться в стороне от веселья.

– Продолжайте, – подбодрила Сэди со стороны. – Произнесли только дважды.

Они подавили смех.

– Кровавая Мэри… Кровавая Мэри.

Свечи замерцали и зашипели, когда легкий ледяной ветерок пронесся по ванной комнате. Тени заплясали на стенах и над всеми тремя лицами, заключенными в зеркале. При таком освещении их лица казались изможденными, с впалыми щеками, черепоподобными.

– Еще один раз. – Бобби заглянула вглубь глаз Наи и увидела, что бравады в ней осталось только на йоту.

– Все вместе, – Кейн объединил их. Стоя между девушками, он взял правую руку Наи и левую Бобби. Сердце Бобби бешено заколотилось в груди; она не могла даже дышать, не говоря уже о произнесении двух оставшихся слов. Она посмотрела в самую дальнюю точку в задней части зеркала. Безумно странно, но оно, казалось, растянулось, словно она глядела в длинный черный туннель. Там даже не было больше отражения, а только темный проход, простирающийся на многие мили. В его дальней точке что-то зашевелилось.

Губы Кейна приоткрылись. Ная одарила их сдержанным кивком. Бобби вдохнула и закрыла глаза.

– Кровавая Мэри, – сказали они все вместе.

Свет в комнате померк, словно все свечи собирались одновременно погаснуть. А потом ничего. В ванной стало тихо, помимо монотонного капанья в душевых кабинках. Бобби взглянула на своих товарищей. Ная так сильно сжалась, что были видны сухожилия на ее шее. Кейн нервно пожевывал нижнюю губу.

Ничего.

Бобби не выдержала первая. Она разразилась хохотом, и остальные последовали ее примеру. Дикий, ухающий смех вырвался из их груди причудливой смесью облегчения, истерии и полнейшего смущения. На долю секунды каждый из них по-настоящему поверил в нее.

– Словно было нужно еще какое-нибудь доказательство… Я такая круглая неудачница! – хихикнула Бобби.

– А взгляд на твоем лице – нечто бесподобное! – Кейн показал на Наю, сгибаясь от смеха.

– Я? Чувак, да и ты сам-то не выглядел настолько уж горячим!

Сэди была в таком же состоянии, оперевшись о стену рядом с Грейс, которая сохраняла свое жуткое впечатление холодной мокрой рыбы. Сэди захихикала:

– Это было угарно! Было похоже, что вы собираетесь наложить в штаны!

– Спасибо за это, Сэди! – Бобби протянула ей руку, которую Сэди пожала. – Ладно, признаю, это было еще то веселье на Хэллоуин. Отлично проведенный первоклассный праздник страха. Теперь же, не знаю как вы, но я собираюсь спать.

– Слава Богу, – усмехнулась Грейс. – Кейн?

– Малыш, мы должны отправляться домой. Я останусь сегодня у Марка.

Губы Грейс изогнулись в разочаровании прежде, чем она вспомнила, кем была – не та, которую можно дурачить, а выше всего и каждого, леди Пайпер Холла.

– Отлично. Тогда увидимся позже. – Она выбежала из ванной комнаты, а следом за ней Сэди.

Кейн поежился, говоря Марку:

– Чувак, какая там Кровавая Мэри, теперь у меня огромные неприятности!

– Она справится, – мило улыбнулась Ная. – Не обижайся, милый, но она притаскивает сюда разных деревенских парней каждые выходные. Вы сможете найти дорогу обратно?

– Так же, как и вошли? – отвечает Марк.

– Да, а ты быстро учишься.

– Нескучного вечера, девушки. – Кейн произнес «девушки» как «деушки», и Бобби своего рода понравилось это. Она гадала, откуда он – у него был не местный акцент. Кейн заключил Наю в дружеские объятия.

– Скоро увидимся, да?

Он подошел к Бобби с тем же жестом, который она неуклюже вернула. Ее сердце замерло, и она забыла о дыхании, вдыхая гигантский глоток его мальчишеского запаха – стирального порошка с мачо-дезодорантом. Для него это ничего не значило – сделанный по ходу жест, о котором он никогда снова не подумает, а она запомнит навечно. Символично.

– Приятно познакомиться, Бобби. Классное имя, кстати.

– Да. Спасибо. – Ее язык связало в толстый узел.

Очередная проверка горизонта показала, что все было чисто, и парни пошли к выходу. Бобби повернулась к темному прямоугольнику зеркала, задувая свечи. Может быть они и не вызвали духа, но глубоко внутри у Бобби точно что-то проснулось. Она покачала головой и отправила свою внутреннюю глупенькую девушку в шаловливый уголок. Она должна быть выше чепухи Джуди Блум[3].

Бобби последовала за Наей из ванной комнаты, даже не заметив монотонного кап кап кап, отзывающегося эхом от плитки.

ДЕНЬ ПЕРВЫЙ

Глава 3

Послание

Бобби проснулась от того же, от чего просыпалась каждое утро – Ная во весь голос пела песню. На испанском.

– О, Боже! – умоляла Бобби, переворачиваясь в постели. – Ты не могла бы, пожалуйста, оставить меня в покое? Сегодня воскресенье – целый день, предназначенный специально для отдыха!

Она засунула голову под подушку, но Ная дружелюбно убрала ее и пропела несколько слов ей на ухо.

– Вставай-вставай. Места посетить, людей посмотреть!

– Ты упала? Это же Пайпер Холл. Тут нет мест, которые можно посетить, ни одного.

– Ну же, сегодня воскресенье. Церковь!

Бобби ошарашено села в кровати, убирая с лица волосы.

– Что?

– Попалась! – захихикала Ная. – Но, по крайней мере, ты встала. Пойдем же, а то пропустим завтрак.

Теперь, когда они были старшеклассницами, Бобби и Нае посчастливилось жить в двухместной комнате, в то время как ученицам младших классов приходилось тесниться вчетвером в комнатке размером с консервную банку. По сравнению с этим, их комната была хоромами.

– Как думаешь, я не потолстела? – Ная стояла перед зеркалом, тыча пальцем в почти несуществующий животик.

Бобби натянула одеяло обратно.

– Ты сумасшедшая, знаешь об этом?

– Клянусь, я откажусь от углеводов…

Раздался стук в дверь, и в комнату просунулась голова миссис Крэддок.

– Роберта, дорогая, тебя к телефону.

Это означало лишь одно – время для еженедельных новостей от мамы. Бобби завернулась в свой домашний халатик.

– Ная, прибережешь для меня немного завтрака?

– Обязательно, дорогуша.

Они вместе дошли до кабинета по соседству с помещением миссис Крэддок, которое по какой-то неизвестной причине девушки называли «Домиком». Бобби заработала репутацию «прилежной девушки» (не смотря на прошлую ночь), поэтому ее оставили в тесной комнатушке без присмотра.

– Здравствуй, мама. – Бобби сама была удивлена торжественности своего приветствия.

– Бобби? Ты в порядке, милая? – прокричала мама. Ее мама всегда разговаривала не меньше, чем криком.

– Привет, да, извини, я в порядке. Просто только проснулась.

– Хорошо, я даже забеспокоилась на секунду! Любимая, ты не должна пугать так мамочку!

– Прости. Как там Нью-Йорк?

– Милая, я практически не выходила на улицу с тех пор, как сошла с трапа самолета – с тех пор как ступила ногой в Барней. Репетиции проходили в абсолютном режиме нон-стоп. Дорогая, у меня едва было время почесать задницу!

Бобби не была уверена, что именно должна ответить на это. В Нью-Йорке было все еще довольно-таки ранее утро. Она полагала, что мама только что притащилась с коктейльной вечеринки или чего-то еще и позвонила ей прежде, чем завалиться спать. Это была часть, где ее мама будет бесконечно жаловаться на режиссера, сценарий, театр, при этом любя каждую минуту своего сумасшедшего существования.

– Но ты же прилетишь на ночь открытия, не так ли, дорогая? – закончила мама.

– Возможно, – ответила Бобби. – У меня экзамены после Рождества, мне нужно заниматься.

– Ах, не будь такой королевой драмы, дорогая. – Было забавно слышать это от нее. – Ты можешь долететь до аэропорта Хитроу меньше, чем за восемь часов, и позаниматься или сделать что угодно, пока будешь в самолете! Я даже отправлю водителя забрать тебя из школы.

– Хорошо, мам, как скажешь. Мне бы хотелось увидеть пьесу.

– Конечно, ты ее увидишь! Это, несомненно, самая лучшая пьеса, в которой я когда-либо играла! – Она говорила так обо всех пьесах. – Как дела в школе, дорогая?

Бобби пожала плечами, но вспомнив, что это невозможно услышать по телефону, сказала:

– Да, хорошо.

– Бобби, я плачу астрономические суммы не за «хорошо»!

– Ах, изумительно, мам, превосхожу сама себя. Им придется удалять меня из этого места хирургическим путем, когда мне исполниться восемнадцать!

– Не будь язвительной, Роберта, а то появятся морщины.

– Я думала, они появляются от того, что хмуришься?

– Не умничай! Ты же знаешь, мамочка любит тебя, верно?

– Я тебя тоже люблю, мам. – И она действительно любила. Не каждый бы захотел себе в матери наполовину известную и наполовину увядшую актрису, но у Бобби не было другой, и она любила ту, которая у нее была. Она была безумна, но всегда рядом – на другом конце телефонного провода. Некоторым девочкам из Пайпер Холла везло, если их хотя бы раз в году навещала няня.

– Экстрабольшой трансатлантический поцелуй, пожалуйста! – приказала мама.

Бобби с огромным шумом чмокнула телефонную трубку, уверенная, что поблизости никого не было, чтобы услышать. Она ошибалась. Безупречная голова просунулась в дверь. Это была директриса, доктор Прайс.

– Мам, мне надо идти. Люблю тебя.

– Я тоже люблю тебя, зайка.

Бобби положила трубку. Доктор Прайс вошла в комнату, даже в воскресенье одетая в строгий гладкий юбку-костюм. В свои почти пятьдесят глава школы была красивой женщиной, может быть слегка угловатой, напоминая лаконичных ледяных женщин с картин де Лемпицка, которые они изучали на уроке по искусству. У нее была аккуратная клубнично-блондинистая круглая, короткая стрижка боб, и она смотрела на Бобби из-под тяжелых век.

– Жаль прерывать ваш телефонный звонок… э-э…

– Роберта, мисс.

– Роберта, точно. Но вы пропустите завтрак, если не поторопитесь.

– Извините, доктор Прайс. Я сейчас пойду и супербыстро приму душ.

Бобби по какой-то причине всегда была очень застенчивой в присутствии учителей, даже если и знала многих из них в течение почти пяти лет. Ее оценки были ОТЛИЧНЫМИ, поведение ХОРОШИМ, посещаемость ИДЕАЛЬНОЙ – будучи такой, она смогла за все время, проведенное в Пайпер Холле, оставаться вне поля зрения. Но особенно плохо дела обстояли в присутствии доктора Прайс. Не только из-за того, что она была директором, но и потому что она всегда была такой уравновешенной и обаятельной, в то время как Бобби понимала, что даже когда была в своей форме, она выглядела как оборванец.

Ей не нужно было спрашивать, почему в воскресенье директриса была в школе. Бобби могла узнать трудоголика с первого взгляда, да и ходил слух, что она, к тому же, переживает «горький развод». Опустив голову, Бобби проскользнула мимо директрисы и неуклюже поковыляла обратно в спальню, чтобы забрать свою сумочку с банными принадлежностями.

Мысли об омерзительных подгоревших ужасах, которые останутся в столовой в девять утра, подтолкнули Бобби к действиям. Она повернула ручку душа и вспомнила о выходке прошлой ночи. При свете дня ванная была совершенно другой. Она столкнулась с испачканным зеркалом, забрызганным зубной пастой, следами от прыщей и блеска для губ, по меньшей мере, дюжины девушек, и улыбнулась сама себе. О чем они вообще думали? Так глупо.

Затем она вспомнила о Кейне, и внезапно внутри у нее потеплело. Бобби положила очки на край раковины и стала изучать свое лицо в зеркале, которое перестало быть черным туннелем судьбы. Никто бы не назвал её уродливой, но все же она не была, как Грейс или Ная. И, конечно же, не такой, какие нравились таким парням, как Кейн. Бобби поняла, что в мире существовало два типа девушек: те, которые носят колготки даже в тридцатиградусную жару, и те, которые демонстрируют свои ноги. Она была из первой категории, а такие, как Грейс и Ная, – из последней. Слава богу, она никому не рассказала о своем увлечении. Элита просто распяла бы ее.

Зеркало стало запотевать, и она стянула свой халатик. Скорее бы рождественские каникулы, когда она сможет принять душ в комнате без коллективного образца ДНК еще двадцати девушек. По крайней мере, вода была горячей. Напор также был неплохим, и она позволила струям воды барабанить по её спине в течение нескольких минут, прежде чем помыть волосы. Хотя бы раз душевая комната была в её полном распоряжении – редкая роскошь – и она осталась бы там подольше, если бы в животе не начало урчать.

Она повернула ручку душа, выключая его, и не желая, чтобы мыло попало в глаза, вслепую потянулась за полотенцем на вешалке. Бобби просунула руку за занавеску, размахивая ей налево и направо, не в состоянии определить расположение вешалки для полотенца сразу же за кабинкой.

Ее рука задела кого-то – конкретнее, чьи-то волосы.

Она в ужасе отпрянула. Бобби была уверена, что находилась одна.

– Извините! Я не знала, что здесь был кто-то еще… – Она вытерла воду с глаз и осторожно откинула заплесневелую занавеску для душа. Уборная была пустой.

Она обернула полотенце вокруг своего мокрого тела и внимательно прислушалась. В помещении стоял густой пар, и из душа слышалось постоянное кап, кап, кап, но комната была безлюдной.

– Хм, – пробормотала Бобби, выходя из душевой кабинки и ступая на прохладную плитку. – Странно.

Вероятно она коснулось рукой полотенца – на ощупь оно было очень похоже на волосы.

Вдруг вентиляционная вытяжка заскрипела и застонала, удаляя излишки пара, и Бобби отчетливо увидела зеркало. Кто-то написал на запотевшем зеркале, маленькие струйки воды стекали от слов, словно вены.

Для Бобби они не имели никакого смысла. Эти два слова просто гласили:

ПЯТЬ ДНЕЙ

Глава 4

Воскресенье

Бобби не зацикливалась над водянистыми словами, её урчащий живот имел первостепенное значение. Если бы она вообще о них подумала, то отмахнулась бы, приняв за название новой мальчишеской группы, написанной на зеркале сексуально озабоченной фанаткой. К моменту, когда на зеркале исчез пар, она уже позабыла о них.

Столовая представляла собой зал с высокими потолками в старинном здании с огромными деревянными балками, образующими свод – Бобби всегда нравилось воображать, что она находилась внутри Ноева ковчега. Покрытые свинцом узкие окна даже в солнечные дни пропускали совсем мало скудного света, поэтому сегодня помещение было особенно мрачным и гнетущим. Был конец застолья, следовательно, зал уже наполовину опустел – отсутствие конкурирующих анорексиков компенсировали соперничающие булимисты. Каким бы ни было соревнование, школа-интернат, несомненно, была способна пробудить инстинкт убийцы в девушках-подростках с высокими устремлениями.

Проходя мимо Грейс и остальной «Элиты», которая всегда восседала за неофициальным «главным» столиком, Бобби слышала, как они перешептывались о том, во что она была одета или о чем-то столь же тривиальном, о чем они всегда говорили. Бобби закатила глаза. Она не знала, что вызывало у нее большее отвращение – наличие откровенной иерархии, которую учителя предпочитали игнорировать, или же то, что все, кажется, не замечали, что слово «элита» во множественном числе будет – «элита». Бобби не утруждала себя даже связываться – она никогда не станет самой умной, красивой или быстрой. Что означало, что она была одним из лучших писателей. В этом была ее изюминка.

Ная помахала ей.

– Эй, я прихватила для тебя всего понемногу.

– Ты – лучшая. – Заранее приготовленный омлет не выглядел съедобным, но Бобби решила попробовать тонкий ломтик бекона.

– Какие планы на сегодня? – спросила Ная.

– Не знаю, – призналась Бобби, поднося ко рту полную вилку замороженных бобов. – Я собиралась поработать над той новой историей, о которой говорила тебе вчера.

– Нет, это скучно! Давай отправимся в Оксли! Ой, да ладно, все равно же делать нечего, верно? – спросила она, уловив отсутствие энтузиазма у Бобби. – Сидеть здесь и наблюдать, как сохнет краска?

«В Пайпер Холле часы рисования при высыхании становятся очень захватывающими», – подумала Бобби.

По выходным леди Пайпер Холла должны каким-то способом самосовершенствоваться. Это сделает их заявки в Кембридж или Оксфорд более полными. Бобби записалась в класс по написанию сочинений по утрам в субботу, воскресенье же было посвящено всему спортивному – не её конек.

– Хорошо, ладно. Мы можем пойти в библиотеку.

Не так скучно, как прозвучало. У библиотекаря было отложено для нее несколько книг Сьюзен Хилл, и у них был бесплатный прокат DVD.

– Крошка, а ты знаешь, как тусоваться!

– Ох, или мы могли бы пойти поболтаться возле бара, посмотреть, можно ли заманить мужчин, чтобы те купили нам спиртное в обмен на сексуальные услуги, словно распутные бухающие сирены? – голос Бобби пестрел сарказмом.

– Очень смешно. Но я была бы не прочь потусоваться с теми ребятами с прошлой ночи. Они кажутся веселыми, как думаешь?

Как только образ лица Кейна пронесся в голове Бобби, ее щеки запылали, и она подозревала, что они стали темно-малинового оттенка.

– Да, они показались милыми.

Ная воспользовалась ее покрасневшим лицом в своих интересах.

– Роберта Роу! Так ты втюрилась? Ах, ты развратная шлюшка! Кто из них?

Бобби не могла смотреть ей в глаза и лгать.

–Нет! Ты же знаешь, какая я.

– Куколка, нам придется что-то сделать по поводу твоих проблем с мальчиками или люди начнут думать о наличии у тебя лесбийских наклонностей, что, кстати, нормально. Я полностью поддерживаю твой жизненный выбор. Кстати, говоря о…

В этот момент в обеденный зал вошла Сэди Уолш, бледная имитация самой себя, заядлой любительницы прогулок.

– Сэди не лесбиянка. – Бобби понятия не имела, почему она ее защищала.

– Она – лесбиянка! Я не осуждаю, но поговаривают, что у нее есть подружка по интернету из Новой Зеландии!

Бобби закатила глаза.

– Ну, тогда это должно быть правдой!

Сэди, с темными синяками под глазами, поплелась к стойке с едой и, взяв скудный завтрак, направилась к ним, словно зомби.

– Подружка выглядит помятой, – прошептала Ная. – Думаешь, она заболела?

– Шшш! Она идет!

Сэди плюхнула свой поднос на их столик.

– Можно мне сесть здесь? Сегодня я не в духе для Элиты, – произнесла она рассеяно.

– Конечно, – ответила Ная.

– Сэди, с тобой все в порядке? Ты выглядишь немного осунувшейся.

На мгновенье показалось, что Сэди собирается откусить ей голову, но ей явно не хватало энергии.

– Я очень плохо сплю.

– Что такое?

– Странные сны.

– Ты их помнишь? Мама говорит, что все сны имеют значение, – предположила Ная.

– Да, но разве твоя мама не саентолог? – не удержалась Бобби.

– Спасибо, Боб.

– Нет, не помню, но последние две ночи я просыпалась, словно в лихорадке, вся в поту. Может быть, я заболеваю гриппом или что-то типа того.

– Должно быть, просто кошмары … или может быть, один из тех снов. О ком-нибудь в частности, Сэди? – сладострастно усмехнулась Ная.

– Ха-ха, очень смешно. Я не знаю. И эта прохудившаяся труба где-то возле нашей спальни капает уже несколько дней. Она капает прямо по моим мозгам. – Она оттолкнула свою сырую кашу. – Я даже не голодна, а я всегда голодна.

– Послушай, – Бобби поставила миску на поднос. – Почему бы тебе не вернуться в постель? Сегодня воскресенье.

– Не могу. Я тренер по хоккею девчонок младше шестнадцати, вот так.

– Не срывайся на них, – порычала Ная.

Бобби подняла поднос, готовая отчистить его. Для Наи-стервы еще слишком рано.

– Пошла собираться. Приходи за мной, когда захочешь отправиться в город.

Ная сразу же уступила.

– Я пойду с тобой сейчас.

Отлично, склоку избежали. Пока они шли к выходу, Бобби случайно бросила взгляд через плечо. Сэди действительно выглядела изможденной и сероватой и, как писателю, Бобби не могло не прийти на ум выражение «преследуемая призраком».

Одноэтажный автобус катился через открытую ветрам одинокую болотистую местность, позади Пайпер Холла. Небо и дорога имели сочетающиеся оттенки меланхолично-серого, а воздух был пропитан бензиновым душком, который следует за грозой. Сегодня туман задержался над вересковой пустошью – наполовину дымкой, наполовину изморосью.

Сам автобус источал жар из тех обогревателей возле ног, которые напоминают фен для лодыжек. Бобби задавалась вопросом, шел ли пар от ее мокрой спортивной куртки, когда запотели все окна. У них с Наей на двоих был один айпод, наушники свисали между головами, словно телефонный кабель. Всю дорогу до города они пролистывали хлам и вновь прослушивали любимые треки в дружеской тишине.

По прибытии в Оксли они прямиком направились к библиотеке, и Ная провела библиотекаря, заставив его поверить, что им было восемнадцать, так что они смогли позаимствовать «Убийца-психопат» и «Ярость и детеныш 3: Отродье». В Оксли был чайный магазин, но не тот с кофе мокко, а истинный чайный магазин с пшеничными лепешками и чаем «Эрл Грей», так что им ничего другого не оставалось, кроме как наслаждаться свободой.

Ная проверила телефон, пока они спускались по влажной библиотечной лестнице.

– Кейтлин говорит, что они все на кладбище. Хочешь пойти?

– Я ясно дала понять о своем отношении к кладбищу, не так ли? – Бобби считала, что торчать на кладбище было неуважительно на, приблизительно, сотне различных уровнях неправильности.

– Да, знаю, но там Марк. Он немного милый. Мне нравятся его руки. Они были…. у него были такие мужские руки. – Вот в этом и заключалась реальная причина, почему леди Пайпер Холла приезжали в Оксли – из-за мимолетной возможности XY хромосомы.

Внимание Бобби пробудилось. Если Марк был там…

– А Грейс с Кейтлин?

– Ты имеешь в виду – Кейн с Марком? – Они брели мимо военного мемориала и двинулись в сторону церкви.

– Я не это сказала.

Ная усмехнулась.

– Знаешь, моя бабушка говорила, что я была ясновидящей…

– Кейн милый. – Бобби поправила шарф вокруг шеи. – Но еще он с Грейс. Конец. Я не та маленькая Грабительница Сьюзи.

– Подруга, там некого грабить. Согласно сплетням, которые я слышала, Кейн встречался с какой-то девушкой во время учебы в Рэдли Хай, и ему полностью снесло башню, поэтому он бросил ее. Так что наш парень снова свободная личность. Только то, что он нравится Грейс, еще ничего не значит.

Сердце Бобби странно подпрыгнуло в груди от этой информации. Она фыркнула.

– Это значит, она выцарапает мне глаза и будет носить их как серьги.

– Не бойся Грейс Бруэр-Фэй. Она просто болтает.

– Головы на пиках вокруг Дома Кристи утверждают обратное.

Ная захихикала – у нее такой мерзкий смех, что это было уморительно.

– Ну же, Боб. Давай часок поглазеем на мальчиков. Это биологическая судьба, зачем с нею бороться?

– Боже, как будто Кейн вообще знает, что я существую. Он бы за миллион лет не обратил внимания на такую, как я.

Ная посмотрела на нее так, словно облизнула лимон.

– Роу, не заставляй меня много и утомительно говорить. Ты – редкая и прекрасная жемчужина.

– Ох, в тебе столько вранья! Но ладно, пойдем. – Бобби уступила в обмен на то, что Ная купит ей глазированную булочку из чайного магазина. Это мелочи.

Церковь Святого Павла была ветхой, сильно потрепанной сельской церковью по дороге, ведущей из Оксли. Это было низкое широкое строение с покрытой мхом крышей и квадратной колокольней без шпиля, но с четырьмя омерзительными на вид острыми выступами на каждом углу. Неопрятную территорию церкви покрывали дикорастущие травы и сорняки, надгробья стояли под пьяным углом, где еще земля не просела со временем. У места было некое ощущение заброшенности, конца времен, которое держало Бобби в нервном напряжении. Простирающееся кладбище рассыпалось на земле между Пайпер Холлом и Оксли – в буквальном смысле мертвая зона. Бобби могла видеть ближайшие надгробия из своей спальни.

Гогот шумной «молодежи», как их называл церковный староста, представлял собой разительный контраст: радужные цвета американских толстовок и флуоресцентных кроссовок. Грейс с Кейтлин – ее первой помощницей – сидели, взобравшись на каменный саркофаг, и размахивали ногами. С ними в общей сложности было четверо ребят – к Марку и Кейну присоединились двое незнакомцев. Когда они вошли на кладбище сквозь крытый вход, Бобби увидела, что Кейн находился отдельно от остальной группы, практикуя трюки на одном из тех маленьких велосипедов с решеткой на заднем колесе.

– Привет, привет, привет! – объявила об их прибытии Ная.

– Привет! – помахала им Кейтлин. Где-то под всем этим макияжем она была красивой девушкой, но ее родители полностью оплачивали ее обучение – вежливый способ сказать, что она не совсем успешно сдала вступительный экзамен. Хорошо, что она была так же прекрасна, как и любая диснеевская принцесса. Ее внешность и набитые карманы родителей обеспечили ей место в Элите. – Эй, все. Это Чарли и Том… Кейна и Марка вы уже знаете, верно? А это – Ная и Бобби. Они тоже ходят в нашу школу, – произнесла она скучающим голосом.

– Бобби, – повторил рыжеволосый Том. – Это сокращенно от чего-то?

– Ага. – Бобби уже стало скучно. Очевидно, их пригласили с целью составить пары. Ужас. – Сокращенно от Боббилины.

Позади нее засмеялся Кейн, спрыгивая с велосипеда.

– Вау. – До Тома не дошло. – Твои родители слишком суровы.

– Том, ты тупица, она подкалывает тебя, – присоединился к ним Кейн. – Роберта, не так ли?

Бобби кивнула с застенчивой улыбкой. Неожиданно, «ироничные» варежки-на-резинке, свисающие из рукавов ее куртки стали не такими уж и ироничными, и она побоялась, что выглядит угрожающе похожей на кого-то, кто вышел в выходной день со своим опекуном.

Грейс сделала глоток дешевого белого вина, которое они незаконно купили в магазине на углу в Оксли.

– В любом случае, – сказала она, – у Бобби нет родителей. Она – ребенок из пробирки.

О, боже. Бобби молилась, чтобы земля поглотила ее. А еще лучше, она пожелала изобрести машину времени, чтобы вернуться назад и помешать себе рассказать Нае об её родителях, и таким образом удалить из истории ту роковую ночь, когда Ная напилась в Малибу и проговорилась Грейс.

– Что? – спросил Марк, пытаясь не дать мячу упасть на землю.

– Грейс, не будь стервой, – зарычала Ная.

– Все хорошо. – Бобби вытянулась во весь рост (но все еще доставала только до плеча Наи или Кейна). Она рано узнала, что люди могут воспользоваться брешью в твоей броне, только если ты позволишь им найти ее. – Я была зачата с помощью искусственного оплодотворения.

– Что? – произнес Том, очевидно, туго соображая.

Бобби сделала еще один глубокий вдох.

– Мой отец, по сути, анонимный сперматозоид, – продолжала она. – Мне нравится называть его Сперми. Я также люблю представлять себе, как гигантский сперматозоид приходит домой в конце рабочего дня с котелком и портфелем.

Дата добавления: 2015-11-14